Глава 11

В Шан-Кемете, который начал строиться на моих землях всего четыре недели назад, я был несколько раз и при каждом посещении мне в глаза бросались разительные перемены. Сначала я видел повозки, палатки и брезентовые навесы, которые стояли в поле вблизи разрушенной и сожженной дружинниками Григов деревни Ярш и беженцев, которые прочесывали окрестные леса в поисках стройматериалов. Затем появились первые добротные избы, построенные из запасов прежних крестьян, которые накапливали в чащобе сухие бревна, и кузница. Позже начал строить свой трактир Юрэ Сховек, а вблизи дороги была воздвигнута крепкая и высокая дозорная башня с тревожным колоколом. А когда вчерашним днем я проезжал в сторону Изнара и остановился в Шан-Кемете на обед, то смог увидеть новые изменения.

В городке уже было две улочки, которые примыкали к берегу близлежащего глубокого озера Талир-Ярш. Рядом с крепкими домами лежали заостренные бревна, из которых позже будет воздвигнут частокол. В поле была сделана разметка для рва и кеметская молодежь начинала понемногу копать землицу и вывозить ее в то место, где будет находиться подпирающий забор внутренний оборонительный вал. И прикидывая, сколько сил и труда вложили в обустройство своего поселения беженцы и партизаны, я просто диву давался. Колоссальный труд! Хотя, это было вполне ожидаемо. Бывшие подданные графа Кемета люди вольные, работящие и сообразительные, и они прекрасно понимают, что от того, как они подготовятся к зиме, зависит их выживание. А потому, они работали и днем и ночью, и первые результаты были на лицо.

К сожалению, задержаться в Шан-Кемете на полноценную дневку и ночлег, как я собирался ранее, не получилось. В составе моего отряда был жрец Алай Грач, который после благополучной установки родового алтаря Ройхо стремился как можно быстрее добраться к телепорту, который перебросит его в столицу империи. И мы продолжили свое путешествие. Дорога стелилась под копыта лошадей. Погода нам благоприятствовала и, перемежая рысь и шаг наших добрых коней, мой отряд, двадцать дружинников, два десятка наемников, жрец Сигманта Теневика и маг Эри Верек продвигался к Южному тракту. Настроение было хорошее, на душе мирно и спокойно, вокруг птички поют, и мы с моим штатным чародеем вели беседу, благо, поговорить было о чем. Верек перебрал и перетрусил все имущество и записки ваирского мага с галеры "Счастливый Ветер", и был готов дать мне полный отчет. И в очередной раз, переведя лошадей на ровный шаг, я выслушивал его ответы на мои вопросы, и делал для себя некоторые выводы.

— Так как, ты говоришь, звали ваирца?

— Палек Камай-Веш, — ответил маг.

— Да ты что!? — удивился я. — А этот чародей, случаем, не родич князьям Камай-Вешам?

— Не знаю, — Верек беззаботно улыбнулся. — Сам Палек считал себя настоящим коренным ваирцем, белой костью этого народа.

— Ну ладно, это не очень-то и важно. Ты мне скажи, откуда у островитян чародеи, если у них нет своей Академии Магии и Колдовства?

— В документах погибшего мага говорилось, что он девять лет обучался в Республике Коцка. А после этого Палек еще два года был подмастерьем у одного старого мага на острове Дацке, где у ваирцев есть объединение чародеев, которое называется Магическая Гильдия.

— Ясно. А что с артефактами и эликсирами, которые мы у него взяли? Разобрался?

— Да, господин граф. "Зеленую Пыль" вы уже видели, а помимо этого боевого артефакта я нашел еще три талисмана: "Восстановление", "Молния" и "Попутный Ветер". Все они старые, каждому не менее полутысячи лет, и за любой из таких артефактов можно получить неплохую денежную сумму. С эликсирами все проще, они нашего производства, десяток оздоровительных, десяток на укрепление организма и парочка для подводного дыхания. Все зелья оставил в замке, а артефакты взял с собой, хочу проконсультироваться с учителем. Разумеется, если вы разрешите?

— Разрешаю, заодно закупишь серебряное оружие против нежити и эликсиры. Но в столицу отправишься в сопровождении пары бойцов, мало ли что. У меня врагов хватает, и чтобы ослабить графа Ройхо могут убрать его мага Эри Верека.

— Я все понимаю.

— Это хорошо, что понимаешь. Расскажи про каждый артефакт, который к нам в руки попал.

— С чего начать?

— С того, что ваирский маг сразу же применил, с "Зеленой Пыли".

— Как я уже говорил, артефакт старый, но рабочий, сейчас такие не делают, так как на их создание использовались редкие материалы, которые в наше время достать очень трудно, да и технологии утрачены. "Зеленая Пыль" используется для нанесения шокирующих ударов по противнику. Маг-пользователь, в нашем случае Палек Камай-Веш, давал команду на активацию уже заряженного талисмана, и следовала его разрядка. Радиус действия амулета от пятидесяти до ста пятидесяти метров, и все имеющие слабую магическую защиту воины, попавшие под воздействия этого заклинания, теряют зрение на двадцать-тридцать минут. После этого маг должен был его перезарядить, поймать энергопоток и вновь накачать амулет силой. Умелому и сильному мастеру, такому как мой учитель Койн, на это потребуется три-четыре минуты, а мне около десяти. После этого возможно новое применение артефакта. Однако обычно, применяют один, а следом за ним другой, если он под рукой, а перезарядку оставляют на потом.

Про подобные магические игрушки я знал, в "Крестиче" меня многому научили, и слова моего штатного чародея откровением для меня не были. Но все же я уточнил:

— То есть, если идет бой между двумя отрядами или происходит сражение больших армий, то маг с этим талисманом может находиться за боевыми порядками своих войск, пробивать воинам дорогу в оборонительных порядках противника и этим давать им преимущество?

— Да. Хотя изначально "Зеленая Пыль" создавалась для разгона бунтарей из городской черни и подавления восстаний на каторгах.

— С этим все ясно. Продолжай.

— "Восстановление" это одномоментное исцеление одного человека. "Молния" разряд электричества на дистанцию до трехсот метров, радиус действия, примерно, квадрат пять на пять метров. А "Попутный Ветер" дает локальную смену течения воздушных масс на пятнадцать-двадцать минут. Это немного, но маг может постоянно его подзаряжать, как сам, так и с помощью энергонакопителей, так что если требуется оторваться от превосходящих сил противника, то для моряков это вещь незаменимая.

"Хорошие артефакты к нам в руки попали, — подумал я, — не идеальные, но полезные. Когда-то, маги придумали их для того чтобы не тратить время на формирование заклятий, которые требуют большой сосредоточенности, и теперь эти предметы повсюду. Жаль только, что я не могу пользоваться ими в полном объеме, навыков нет. Но ничего, есть кмиты, с которыми я частенько тренируюсь и чем больше я это делаю, тем охотней они отзываются и быстрее перезаряжаются, хотя их мощность не увеличивается, по крайней мере, пока. Этого, пожалуй, мне хватит, а дальше видно будет. И хотя, мне бы хотелось заиметь большую мощь и получить доступ к энергетикам дольнего мира и иным боевым магическим приемам, тратить на обучение десять лет, может быть, немного меньше, я не могу. А главное, как правильно сказал дядя Ангус, магия это наркотик. Пару раз пропустил через себя энергопоток, преобразовал его, и все, считай, что на иглу подсел. Ну, а мне этого, конечно же, не надо, не люблю быть зависимым".

— Ты сможешь использовать артефакты ваирца? — продолжал я расспрашивать Верека.

— Конечно, — маг утвердительно мотнул головой. — Не так эффективно как островной маг, но смогу. Конечно, если вы не решите их продать.

— А сколько они могут стоить?

— "Зеленая Пыль" пять тысяч иллиров, "Восстановление" четыре, "Молния" три с половиной, а насчет "Попутного Ветра" даже не знаю, где-нибудь в столице около четырех тысяч, а в приморских районах империи, за него и десять тысяч дать могут.

— Итого, около двадцати тысяч монет?

— Наверное.

— Пока их продавать не стану, — принял я решение. — Пользуйся ими, получай необходимые навыки, копируй заклинания, которые ты сможешь и без артефакта использовать, и непременно их заряди.

— Уже зарядил, — Верек вновь расплылся в улыбке. — Я хоть и молодой маг, но некоторые вещи в меня вбили крепко.

— Вот и отлично.

Я хотел еще о многом расспросить своего чародея. Но отряд приблизился к выезду на Южный тракт и здесь нас встретил гонец герцога Гая Куэхо-Кавейр, который передал мне приказ своего господина, как можно скорее прибыть в его замок. Причины срочного вызова не объяснялись, но беды или проблем не ожидалось, и как верный вассал своего сюзерена, я поспешил на его зов со всей возможной поспешностью.

Вечер прошел в движении. Ночью привал на четыре часа и снова в путь. Деревеньки, трактиры и перелески проносились мимо, и еще до полудня сегодняшнего дня, простившись с Алаем Грачом, я оказался в пределах крепостных стен бывшего замка Григов. И первое, что я заметил это реющий на сторожевой башне флаг рода Канимов, который был поднят немного выше знамени Куэхо-Кавейр. Это означало, что в замке великий герцог Ферро Каним, которому подчинялся его сын Гай, и это настораживало. Тем более что помимо меня в замок один за другим въезжали окрестные "домашние" бароны, как старые, получившие свои титулы от Григов, так и новые, принявшие дворянское звание от нового герцога. Явно, что-то затевалось, но что, никто не знал или делал вид, что не имеет никакой информации. Однако рядом со мной был верткий ученик Керна, и пока в отведенных для меня гостевых покоях я отдыхал и приводил себя в порядок, Арма пробежался по замку и от разговорчивых слуг, прибывших из Йонара, кое-что узнал, конечно, не все, но основное выхватил.

Как оказалось, великий герцог катается по всем подвластным ему землям с целью на местах посмотреть, что творится во владениях феодалов. И не просто окинуть взглядом земли и поговорить с дворянами, но и выкачать из герцогств, графств и баронств воинские контингенты. На востоке дела шли все хуже и хуже, и если на Мистире, благодаря императору и резервам из столицы удалось приостановить продвижение ассиров и асилков, и отстоять город Цуркин, то республиканцы продолжали свое стремительное и победоносное продвижение по территории империи. И великий герцог делал все от него зависящее, чтобы остановить старых врагов. А это значило, что наемники Канимов и часть городских воинов вскоре покинут север и мы останемся со всеми налетчиками, как северными, так и западными, один на один. Молодому герцогу опереться будет не на кого, и нас ждут смутные времена, и обстоятельства складываются таким образом, что на поддержку рассчитывать будет нельзя. В общем, все, как я и предполагал. И слава всем добрым и светлым богам, что у меня хватает разумения полагаться только на свои собственные силы, а иначе, меня бы ожидал неприятный сюрприз…

Близился вечер. Мои люди остались в гостевых покоях и казарме, а я, облачившись в строгий полувоенный мундир с медалью "За Южную Кампанию" на груди и ирутом на боку, в сопровождении Эри Верика (шевалье из старого рода, все-таки), направился в тронный зал, где не так давно от моей руки погиб Андал Григ. Но это все в прошлом, а в настоящем, в этом зале стояло два трона, на которых расположились Ферро Каним и наш молодой герцог, а вдоль стен теснились его бароны и чиновники. И оглядевшись, невольно, я поморщился. Сказывалась древняя кровь Ройхо, которая не чуяла вблизи никого из тех, кто имел право называться дворянином. И если смотреть в суть, то кроме двух Канимов, пары мощных магов из сопровождения великого герцога, советников Гая, меня и чародея рядом со мной, в тронном зале не было аристократов, которые могли бы свободно оперировать энергетиками дольнего мира.

"Куда катится мир!? — словно какой-нибудь старик-брюзга, подумал я. И под выкрик герольда, который объявил меня и Верека, мы направились к Каниму и Гаю, и новая мысль: — А интересно, Анат Каир здесь? Вряд ли, слишком много у него дел и слишком мало времени, чтобы тратить его на объезд территорий".

На краткий миг мы остановились посреди зала, тем самым дали всем присутствующим нас рассмотреть, вскинули подбородки, и уверенным шагом продолжили свое движение к возвышению, где сидели Каним и Куэхо-Кавейр. Эхо наших шагов разносилось по залу, и не нарушались никаким посторонним шумом. И в семи-восьми метрах от первой ступеньки, мы снова остановились и одновременно отвесили поклон сидящим людям. После этого нас должны были либо отпустить, либо удостоить парой-тройкой слов, и я считал, что все пройдет по первому варианту. Однако я ошибался.

Каним бросил на меня долгий изучающий взгляд, и сказал:

— Граф Ройхо, подойдите.

После этих слов следовало приблизиться вплотную к ступеням, и снова я иду. Шаг, другой, третий и остановка. Великий герцог, крупный широкоплечий мужик в сером однотонном плаще, и таком же камзоле, с нашитым на груди родовым гербом, скорпионом с человеческой головой, встает и спускается. Рядом с ним возникает герольд, в руках которого лакированная коробочка и перевязанная синей тесьмой грамота. С поклоном он передает главе рода Каним бумагу, и тот, развернув ее, говорит:

— За преданность Его Императорскому Величеству, проявленное в боях мужество, отвагу и храбрость, достойный сын древнего и славного остверского рода граф Уркварт Ройхо награждается, — короткая пауза, великий герцог осматривает тронный зал и заканчивает: — Орденом Верности!

Награду мне вручают не впервые, и о том, что за ночной бой в Старом Дворце, когда мятежники пытались добраться до императора, мне полагается орден, я знал. Но за своими делами и суетой, про это совсем забыл и, видя перед собой великого герцога, никак не мог подумать, что мой вызов в замок вызван таким приятным поводом. Однако, не смотря на некоторое замешательство и то, что голова была забита совершенно иными мыслями, я все сделал как надо. На автомате, сомкнутым правым кулаком я коснулся груди в области сердца и громко произнес:

— За Анхо и империю!

Ферро Каним, один из заседателей Верховного Имперского Совета лично приколол на мой мундир, усыпанный мелкими бриллиантами орден, прямой белый крест в круге и сказал:

— Служи честно, граф Ройхо. В тревожное время, в какое мы живем, император надеется на твою верность и храбрость подобных тебе людей.

Каним хлопнул меня ладонью по плечу и сделал полоборота влево. На этом награждение можно было считать оконченным и, снова отдав староимперское воинское приветствие, я отошел назад, и присоединился к Вереку. После чего мы повернули к стене, от трона далеко уходить не стали, а затесались в группу придворных, которые расступились передо мной и магом, и я быстро вспомнил все, что знал о врученной мне высокой награде.

Орден Верности является одной из десяти высших наград Империи Оствер. Он не дает никаких благ и привилегий, кроме одной, я могу в любое время дня и ночи потребовать аудиенцию у императора. Хм! Предполагалось, что кавалер этого ордена должен быть готов к тому, чтобы умереть за государя. Но, вот в чем парадокс, среди пяти герцогов, которые некогда шли убивать Квинта Первого, четверо имели точно такой же орден, какой сейчас на моей груди. И лично мне, пока, доступ к телу Марка Четвертого не нужен. А там, кто знает, вдруг и пригодится привилегия. Впрочем, сейчас не об этом. Мысли о награде пришли и ушли, и я прислушался к словам моего сюзерена Гая Куэхо-Кавейр, который дождался пока его отец займет свое место, встал и начал говорить:

— Мои верные вассалы! — ломкий и пока еще неокрепший голос подростка разнесся по залу. — Настала пора тяжелых испытаний! Империя в опасности! Враги нашего государства наступают на нас со всех сторон! Они уничтожают наши святыни, вырезают всех этнических остверов, и подвергают позору наших женщин! Потоки крови льются на землю и ею можно заполнить море. Погибают верные сыны империи. Цветущие хозяйства и богатства нашей родины разграблены. И хотя наше государство имеет силы, дабы отразить врага, мы не можем быть сильными везде. И пользуясь тем, что основные силы имперских вооруженных сил находятся на Мистире, республиканцы рвутся вперед, к самому сердцу нашей любимой родины, Грасс-Анхо.

"А путь к столице лежит через владения твоего батюшки", — отметил я, и к остальным словам Гая особо не прислушивался.

Мне было совершенно ясно, к чему клонит герцог, к тому, что надо отправить на восток новых добровольцев и всех профессиональных наемников, не только по приказу, но и по зову души. И хотя, мне искренне жаль мирных людей, которых республиканцы, в самом деле, вырезают под корень, я понимаю, что моя война будет вестись здесь, на севере. Мои две-три сотни воинов и "шептуны", которые могли бы отправиться на битву с восточными захватчиками, ничего не решат и погоды не сделают. А зимой в наши края придут нанхасы и кровь начнет литься здесь, а затем, по весне нагрянут ваирцы, и Герцогство Куэхо-Кавейр может прекратить свое существование. Так что, патриотизмом меня не возьмешь, и лично я, никуда отправляться не собираюсь. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.

Тем временем Гай говорил, говорил и говорил. Речь его была грамотной, явно, ее писал продуманный человек, а юноша хорошо все выучил, и по лицам многих захудалых баронов было заметно, что они готовы хоть сейчас рвануться в бой. И когда герцог завершил свое выступление и объявил, что отправляет часть своих воинов на восток, добрая половина дворян и чиновников кинулась выражать сюзерену свою готовность положить жизнь на алтарь Отечества, или послать на это дело кого-то из своих подчиненных. А я был занят тем, что ухватил за полу мантии Верека, который тоже хотел отправиться на фронт и на его недоуменный взгляд тихо выдохнул:

— Молчи! Потом поговорим!

— Но…

— Заткнись!

Маг втянул голову в плечи, и пятнадцать минут, пока шел поток добровольцев, которые были готовы оставить свои владения и отправиться на фронт, где большая часть из них, наверняка, погибнет, насупившийся Верек молчал и о чем-то напряженно думал. Ну, а я в это время вслушивался в речи местного дворянства и чиновников, и прикидывал количество воинов, которых лишается Герцогство Куэхо-Кавейр. Это почти все наемники герцога, тысяча конников. Часть гарнизонных войск, прежде находившихся на службе Григов, минимум пять сотен бойцов. Дружины семнадцати баронов, еще восемьсот мечей. Городское ополчение Изнара в количестве трехсот пятидесяти человек и полторы сотни стражников. Ополчение прочих острожных городков выставляет восемьсот-девятьсот бойцов. И так, по мелочи, еще около полутысячи сборных сил. Итого: почти четыре тысячи человек. Хреново! А кто зимой с нанхасами воевать станет? Граф Уркварт Ройхо и неполная тысяча герцогских и баронских вояк, да крестьяне, которые, чуть на них нажмут, разбегутся по лесам? Пожалуй, так и есть. И хотя Ферро Каним пообещал, что к зиме основная часть добровольцев, как настоящих, так и вынужденных, вернется домой, я чувствую, что это полная чушь. Республиканцы вцепились в нас словно клещи, и натиск ослаблять не станут. А значит, рубилово на востоке Эранги и юго-востоке Мистира будет идти до тех пор, пока одна из противоборствующих сторон не выдохнется, а случится это только через год-другой.

Герцог Гай снова начал произносить патриотические речи. За ним несколько веских слов обронил Каним, и прием закончился. На меня косились люди, которые вызвались ехать на войну, в основном молодежь и, наверняка, не один из них подумал, что граф Ройхо трусливый пес, хоть и орденоносец. А мне на их мнение наплевать. Они не видели войны, а я там побывал, и знаю, что, скорее всего, эти идеалисты сгинут в первом или втором сражении. Но это их выбор, и останавливать молодых аристократов не моя обязанность. У них своя дорога, а у меня своя. И понимая, что сегодня в замке делать нечего, все советники герцога, и он сам, будут крутиться вокруг Ферро Канима, я решил направиться в город, на встречу с Керном. А в замок вернусь завтра или послезавтра, когда ажиотаж немного уляжется, и я смогу спокойно обсудить все свои дела с местным начальством.

За крепостные стены меня и отряд выпустили без всяких проблем, и никто мной не интересовался. В ночной тьме мы направились к городу и, посмотрев на Верека, я спросил его:

— Что, на подвиги потянуло?

— Не то чтобы на подвиги, — смутился чародей. — Просто я общему порыву поддался.

— Бывает. А почему я тебя удержал, ты понял?

— Да, господин граф. Наша война здесь, моя помощь вам понадобится и у меня с вами заключен договор, в случае разрыва которого я обязан выплатить неустойку.

— Правильно все понимаешь.

До Изнара доехали спокойно. Проехали через городские ворота, и вскоре оказались в домике, который по-прежнему числился за графом Ройхо, и где проживали мои люди. Дружинники приняли моего жеребчика и лошадь Верека, и пока их ставили в примыкающую к дому просторную конюшню, мы вошли внутрь, расположились в гостиной и вскоре появились Бала Керн и Ресс Дайирин. И поприветствовав их, я обратился к начальнику графской СБ и старшему брату моей невесты:

— Докладывайте.

Тайный стражник и Дайирин переглянулись, и начал Керн:

— Ситуация следующая. Мы начали собирать информацию на бургомистра Данни Крофа. Работали осторожно, и кое-что узнали. Для шантажа недостаточно, но мы удостоверились в том, что эта наглая морда, в самом деле, утаил кое-что из вашего имущества. И тут, произошло одно событие.

Керн взял паузу и самодовольно улыбнулся, а я поторопил его:

— Какое?

— В Изнаре объявился один из Умесов, которого отслеживал Генэк. Он появился здесь с хорошей легендой и замаскировался под местного вора по кличке Курц, который уехал из города семь лет назад и долгое время проживал в столице. Здесь это имя известное, люди криминального толка про Курца многое слышали, да вот только свидетелей того, что он это он, нет. Но Умес сразу показал себя, ночью обчистил пару домов, и уже сколотил вокруг себя тройку хороших воров. Один рывок, удачные дела и за пару недель у него появился авторитет.

— И что дальше?

— Умес вышел на меня, что характерно, сам вышел, и очень ловко, словно случайная встреча произошла. И прикрываясь своей легендой, он выдал мне некоторую важную информацию относительно бургомистра. За это мнимый Курц попросил денег. Но общий расклад таков, что дело не в деньгах. Республиканец хочет приблизиться к нашей структуре и влиться в нее. И если бы не Генэк, который его еще месяц назад срисовал, то я был бы уверен в том, что передо мной реальный криминальный авторитет, который ищет серьезного покровителя среди местного дворянства.

— Интересно. И каковы твои рекомендации?

— Его можно приблизить и следить за ним. Он станет работать на нас, постарается заработать доверие и подвести к нам остальных своих товарищей. А мы за ними присмотрим, отделим зерна от плевел, и как только вскроем часть вражеской шпионской сети, возьмем республиканцев за горло.

— А может быть так, что Умес знает, что мы знаем, кто он такой, и его ход это часть хитроумного плана?

Бала Керн подумал, и отрицательно покачал головой:

— Не думаю, что это так. Генэк работал аккуратно.

— И все же, еще раз присмотрись к Курцу, и подумай, не осталось ли за тобой и твоими людьми следов. А потом решим, что с Умесом делать.

— Понял.

— Вот и ладно. Кстати, информация по бургомистру серьезная?

— Да. Если Кофта прижать, он на карачках ползать будет, лишь бы его Тайной Страже Канимов не сдали.

В комнату вошел слуга, один из тех, кто был привезен из столицы и, как я подозревал, работал на "Имперский Союз". Он поклонился и сказал:

— Господин граф, ужин готов.

Слуга вышел, а я встал и кивнул на выход:

— Продолжим беседу за столом.

Дайирин и Керн поднялись с кресел и, посмотрев на хмурого и молчаливого шевалье, я решил его подбодрить:

— Ресс, у меня для тебя радостная новость.

— Какая? — шевалье застыл на месте и насторожился.

— Позавчера мной было сделано предложение руки и сердца Каисс Дайирин. И она его приняла.

От избытка нахлынувших на него позитивных чувств, провинциальный шевалье чуть не подпрыгнул на месте, и спросил:

— А свадьба когда!?

— Сразу же после того, как уладится дело с бургомистром, и я решу все свои дела с советниками герцога.

— Ну, наконец-то! — выдохнул старший Дайирин. — Дай вам боги счастья!

— Мне бы этого тоже хотелось, — я кивнул и направился в обеденный зал.