Москва, 2034 год
– Ну, как наши дела?
– Хаотично.
– В смысле?
– В прямом. Напряженность барьера падает, все в пределах графика, но как-то непонятно, скачками. Очевидно, наше вмешательство раскачало историю этого мира, и она становится все более непредсказуемой.
– Это радует.
– Не очень. Стабильность всегда эффективнее.
– И не поспоришь… Ладно, главное, что из графика мы пока не вываливаемся, а значит, можно спокойно готовиться к переброске.
– Первыми десантников направите?
– Нет, танкистов. "Никто, кроме нас!" – это, разумеется, замечательно, но танковые дивизии будут смотреться эффектнее, а местных надо будет впечатлить.
– Тоже верно. Аппаратуру для стабилизации перехода мы уже подготовили.
– Сколько комплектов?
– По одному на точку, а что?
– Профессор, вы – идиот. И не обижайтесь, это – диагноз. Что будет, если какая-то микросхема окажется чуть-чуть некачественно припаяна?
– Э-э-э…
– Именно. В общем, так. Время еще есть, деньги из резервного фонда я вам выделю. Чтобы было по три комплекта на переход, ясно?
– Ясно. Да, я об этом просто не подумал.
– Ничего страшного, профессор. Подобные ошибки ученые допускают постоянно. Поэтому и нужны в институтах толковые администраторы.
– Да уж… Ладно, сделаем. Тут у нас появились еще идеи по усовершенствованию оборудования.
– Стоит ли? Лучшее – враг хорошего.
– Стоит. Во всяком случае, я считаю, что возможность пробоя барьера при большей напряженности поля может пригодиться. Разница будет процентов пять-семь, не больше, но, сами знаете, иной раз и соломинка может пригодиться.
– Хорошо, деньги выделим. Делайте свое оборудование, но держите его в резерве – так, на всякий случай.
– А кстати, что у вас там опять за скандал?
– Профессор, у меня такое впечатление, что на вас эти скандалы действуют, как валерьянка на кота. Постоянно выспрашиваете.
– Ну каюсь, грешен…
– Все хохмите? Ну-ну. Да и скандала никакого, в сущности, не было. Просто в Британии во всех газетах крутили фразу их премьера о том, что у нас узник совести уже восемь лет сидит и советовали поменять законодательство.
– Совсем охамели… Они что, считают, что белые господа, а мы папуасы, которые им в рот смотрят?
– Наверное.
– И кого они так покрывать вздумали?
– Да того лесного олигарха.
– А-а… И что вы?
– Ну, я им посоветовал сидеть на своей кочке посреди болота и не вякать. Заодно уж приказал снять мораторий на смертную казнь. У него же была исключительная мера с заменой на пожизненное из-за моратория.
– А за что, кстати?
– На нем три убийства висело. Точнее, заказы на убийства, но это ничего не меняет. Одно, правда, недоказанное.
– Понятно все. Помазали ему лоб зеленкой?
– Именно. Зато сразу же весь криминал в очередной раз притих, забился в угол и дышать боится.
– Он вас и так боится, куда же дальше то?
– Для таких ублюдков страх лишним не бывает. Да и страшит не жесткость наказания, а его неотвратимость.
– Хе, на таком примере – да куда уж неотвратимее-то.
– Ну вот, хоть вы меня понимаете. Нет, я, конечно, могу ошибаться, но то, что у нас стражи порядка уже лет пять, как в семидесятые, пистолеты запросто с собой не берут, а им никто даже сопротивляться, случись что, не рискует – это уже о чем-то говорит.
– Да уж… Раньше англичане гордились, что их "Бобби" даже оружие не нужно.
– Во-во. А сейчас они стволами по самые уши обвешиваются. Как британцы теперь вопят – видать, завидно им… Но из-за этой сволочи вопят все же больше.
– Почему?
– Он с ними повязан был, натуральный агент влияния.
– А вы им в душу плюнули…
– Именно так. И нечего из себя обиженных корчить. Нет, точно, уходить будем – обижу этих общечеловеков напоследок.
