Глава 5

Имперский флот молотом бил по системам конфедератов, отступал, наткнувшись на сопротивление, и снова обрушивал на них всю мощь своих линкоров. Со стороны могло показаться, что идет серьезная наступательная операция, но на самом деле вице-адмирал Кольм просто имитировал активность — сил для настоящего, серьезного наступления у него не было. Его флот сейчас играл роль наживки, на которую, как он рассчитывал, клюнут конфедераты, послав для отпора наглецам элитные силы и, возможно, те самые новые драккары, за которыми, собственно, и шла охота. Аналитики давали высокую вероятность именно такого развития событий, но, к сожалению, их прогнозы не сбылись — противник не клюнул.

Да, у конфедератов были не самые мощные и совершенные корабли, да, подготовка и храбрость команд, в зависимости от того, где они были набраны, различались очень сильно, что разрушительно сказывалось на боевой эффективности их флота, но адмиралы у них были грамотными. В чем-то они даже превосходили своих имперских противников — иначе как можно объяснить тот факт, что при настолько серьезном преимуществе имперского флота в качестве, да и в количестве кораблей и подготовке экипажей, Конфедерация еще держалась? Пожалуй, только мастерством ее военачальников, да тем, что Империя не хотела давить противника сразу, боясь подавиться слишком большим куском, а потихоньку отщипывала планету за планетой, ассимилируя их население и плавно интегрируя промышленность в свои структуры.

Тем не менее, кое-какую пользу хаотичные удары имперских кораблей все же принесли. По сути, они превратились в разведку боем, позволив оценить возможности обороны сразу трех систем, уничтожить секретную базу обеспечения, случайно обнаруженную во время рейда, и разгромить огромный конвой, перевозящий военные грузы и две дивизии солдат. Несколько транспортных кораблей достались имперцам в качестве трофеев, а вот те, которые перевозили солдат, были уничтожены — пленных в этой необъявленной войне по-прежнему брали неохотно.

Впрочем, потери в живой силе для конфедератов вряд ли можно было назвать серьезными — дивизии эти были набраны с планет, не входивших в Конфедерацию, только офицеры были кадровыми, в основном, из проштрафившихся и сосланных подальше от глаз высокого начальства. А так — наемники и наемники, арабы, китайцы и прочие негры, живущие впроголодь на родине и любой ценой пытающиеся заработать. Боевая ценность таких подразделений была невелика, и их бросали либо на самые опасные участки, чтобы сберечь своих солдат, либо направляли исполнять полицейские функции на захваченных планетах, где они прославились шокирующей жестокостью. Правда, в последние десятилетия в этом качестве наемников почти не применяли — Конфедерация медленно, но стабильно отступала, и вновь захваченных планет попросту не было. Так что даже воплей горластой и вездесущей 'общественности' с обвинениями в жестоком обращении с животными не ожидалось, ведь до тех, кто сейчас растаял в пламени имперских орудий, никому, по большому счету, не было дела.

Однако постепенно удары Кольма начали выдыхаться — все же в его распоряжении было слишком мало сил. Пошуметь и перебить кучу посуды на чужой кухне силами одного флота было можно, но добиться серьезных результатов при наличии у противника неплохой планетарной обороны и активном противодействии маневренных сил оказалось нереально. Да он и сам это понимал, ругая окончательно оторвавшихся от жизни гнусных очкариков из аналитического отдела, но по-прежнему выполняя их рекомендации.

В конце концов, когда полностью боеспособными осталось не более половины кораблей, адмирал вынужден был отвести флот на базу. Радовало хоть, что никто не пытался их преследовать — все же они успели навести страху. Во всем остальном действия ударного соединения окончились полным провалом.

Тем не менее, официально результаты похода были признаны хорошими — сработала легенда, согласно которой разведка боем и была основной целью рейда. Ну а если зачет, значит, и награды должны быть. Они и были, не очень серьезные и немного, но были. И, естественно, некоторые связанные с наградами, точнее, с их обмыванием, эксцессами.

Буквально через три дня после возвращения Демин стоял навытяжку и ел глазами начальство. Как и каждый профессиональный военный, этим искусством он владел в совершенстве, и сейчас не испытывал особых неудобств, хотя, надо сказать, такое поведение было для него нетипичным и непривычным. Тем не менее, он стоял и слушал, пропуская мимо ушей основную массу текста, механически выделяя для себя и запоминая наиболее сочные обороты, кивал в нужных местах и параллельно думал о своем. Самое интересное, что Кольм прекрасно знал, что подчиненный воспринимает разнос исключительно формально, более того, сам не месте Демина занимался бы тем же самым, и это знание его откровенно бесило.

Наконец, выговорившись, он подошел к командору, внимательно посмотрел ему в лицо, благо они были практически одного роста, и печально произнес:

— Илья, ну я же просил. Твои архаровцы, конечно, лучший экипаж в этом трижды проклятом секторе, но зачем было ресторан-то поджигать?

— Да ничего они не поджигали, зачем им это?

— Зачем? — снова вскипел Кольм. — А вот мне тут бумага пришла. Официальная. О том, что вчера в девять вечера группа неустановленных лиц попыталась войти в расположенный на четвертом этаже ресторан, но была остановлена бдительной охраной. Тогда они, свернув одному из охранников челюсть и сломав два ребра, а второму выбив четыре зуба, вышибли ногами бронированную дверь и, невзирая на запрет, прошли внутрь, где заняли столик, предназначенный для ВИП-персон. В ответ на требования администратора покинуть столик, они заявили, что пришли со своим, и послали его за закуской.

— И что? Совершенно нормальное явление. Люди должны закусывать, иначе и спиться недолго. Кстати, а что это за бронированная дверь, которую ногой выбить можно?

— Не знаю, здесь так написано. Слушай дальше. Когда пришло лицо, заказавшее столик, а именно, мэр города с женой, они, вместо того, чтобы освободить место, предложили ему выпить с ними.

— И что? — с живым интересом поинтересовался Демин.

— Он не отказался, и они устроили пьяный дебош… — и, оторвавшись от записи, протянул: — Слушай, а нам повезло с мэром…

Да уж, с мэром и вправду повезло — бывший десантный майор по отношению к экс коллегам проявил лояльность, которую в другой стране посчитали бы идиотизмом. Но первый император, руливший страной, как своим линкором, с мостика которого, собственно, он на трон и пересел, не зря ввел правило — человеку без боевых наград на государственных должностях делать нечего. Поэтому и отношения между военными и гражданскими властями были несколько более простыми, хотя, конечно, без эксцессов не обходилось.

— Так зачем они ресторан-то подожгли?

— А кто-то из них с мэром подрался, и тот поставил ему шикарный бланш. Вот после того, как выпили мировую, они и решили ликвидировать компромат, а то мало ли — снял кто-то, и завтра это будет в сети. Компромат на нового лепшего друга, чтоб его… Вот и рванули магнитную гранату, спалили всю электронику, а где-то закоротило — и начался пожар.

— А они-то при чем? Средства пожаротушения должны были…

— Вот потому и никаких претензий, что она официально признана неисправной. Но твои орлы, уходя, прихватили с собой оказавшихся поблизости дам, и в результате дочь какого-то атташе нашли только утром, в весьма компрометирующем виде.

— Надеюсь, она осталась довольна?

— По крайней мере, не жаловалась. Но ее родители встали на дыбы.

— И что, поймали… э-э-э… героя-любовника?

— Нет, — саркастически ухмыльнулся Кольм. — Он спустился без веревки с восьмого этажа по отвесной стене.

— Ну, нет тела — нет и дела… Стоп, так, получается, никаких улик — ни в семейном гнездышке, ни в ресторане?

— Попробовали бы они еще и улики оставить… Но кобру на рукаве, вашу фирменную эмблему, видели и запомнили многие. Сколько раз я тебе говорил — хватит баловаться неположенной символикой, тем более что это уставу противоречит. А вы?!

— Слав, ну вот ты как был немцем — так и остался. Нет в тебе широты взгляда и полета мысли.

— Зато кое у кого, не будем показывать пальцами, широта полета уже через край бьет. Бурлит, пузырится и пахнет гадостно. В общем, чтоб на планету твои орлы в ближайший месяц сходить и думать забыли. Мэр вас покрывать решительно отказывается.

— А еще лепший друг.

— Ну да. Но ему жена устроила скандал за порванное при эвакуации платье, а это пострашнее ядерной войны… Ладно, шутки в сторону.

— Слушаю, — мгновенно подобрался Демин.

— Готовь корабль к отлету. Его высочество лично дал 'добро' на проведение операции согласно нашим выкладкам, но — под нашу личную ответственность. Поэтому пускай твои орлы вместо того, чтобы ставить на уши рестораны, вылизывают ваш дредноут от дюз до носовой антенны. Лично у меня нет желания попадать под раздачу только из-за того, что у вас не вовремя какой-нибудь болт открутился.

— Когда это у меня такое было?

— Такого — никогда. Это я на будущее.

— Я, если ты помнишь, вообще человек крайне аккуратный и ни в чем предосудительном не замечен.

— Да? А кто падре Винокурняна пристрелил?

— Так он ведь наркотиками в церкви торговал, сволочь. К тому же не пристрелил, а повесил. И потом, я не прятался, дождался наших доблестных полисменов, и меня отпустили за отсутствием состава преступления.

— Сам факт того, что ты оказался замешанным в скандал…

— Слав, а Слав, может, напомнить тебе, кто тогда мне помогал веревку привязывать? И кому я тогда порекомендовал уйти, чтоб карьеру не портить? — он многозначительно пошевелил бровями, — Так что не надо ля-ля.

— Ладно, молчу, — Кольм смутился, притом, что смутить его вообще редко кому удавалось. — Но все равно, корабль проверь всерьез. Сам понимаешь, там, куда ты отправишься, ремонтных доков не будет. И не забудь еще вот что: перед стартом отдрай все палубы — возможно, прибудет Сам, — адмирал ткнул пальцем в зенит. — Впечатление о сильнейшем корабле Империи у него должно остаться благоприятное.

— Не учи ученого, сделаю в лучшем виде. Кстати, а что, и впрямь мэру серьезно досталось?

— Скажу больше, он сейчас щеголяет бланшем не хуже, чем твой лейтенант. Жена у него сама из наших… Кстати, а ведь ты ее знаешь.

— Да? И кто же она?

— Олеська Сундукова. Помнишь, на два курса младше нас училась?

— Вот елки… А что ты раньше молчал?

— Я и сам не знал. А кстати, хочешь в гости заглянуть?

— Почему бы и нет? Помнится, в свое время она была компанейской девахой. Хотя и стервой изрядной, надо сказать, тоже.

— Насчет того, насколько она сейчас компанейская, не скажу — не знаю, а вот стервой осталась первостатейной. Впрочем, может, и смотаемся, все равно надо мэру извинения принести. Но это все потом — ты давай корабль готовь.

— Яволь, — шутливо откозырял Демин.

— К пустой голове руку не прикладывают. Эх, совсем ты от лап отбился. Ладно, открой бар — не все же молокососам отрываться, надо и старшему комсоставу расслабляться иногда.

Следующие три недели для экипажа 'Ретвизана' можно было описать одним-единственным словом: аврал. Впрочем, устраивать авралы было тоже одной из традиций имперского флота, не самой лучшей, но от того не менее обязательной к исполнению. В довесок к остальным проблемам, на корабль вновь прибыли инженеры с завода — в конце концов, линкор принял участие в нескольких походах, одном большом сражении и десятке стычек помельче, по сути, прошел испытание в боевых условиях. Теперь можно было оценить состояние механизмов, определить сильные и слабые места в конструкции, а заодно найти пути быстрой ликвидации последних, желательно, без установки корабля в док.

К счастью, слабых мест у линкора обнаружилось всего два. Во-первых, узел крепления главной артиллерийской антенны оказался неудачно сконструирован. Дело в том, что никто еще не имел опыта работы с орудиями такой мощности, как установленные на 'Ретвизане', и потому конструкция, в целом достаточно надежная и пережившая не одно поколение линкоров, для нового корабля оказалась хлипковата. В результате она не полностью гасила вибрацию, из-за чего во время интенсивной стрельбы от сотрясения периодически выходила из строя. На боевой эффективности корабля это практически не сказывалось — функции главной антенны полностью дублировались тремя вспомогательными малыми радарами, но приятного все равно было мало. Хорошо еще, новый, усиленный почти втрое узел крепления, вписывающийся в габариты предыдущего, на заводе разработали, изготовили и испытали всего за неделю, а потом без задержек перебросили с ближайшим транспортным кораблем. Демонтировать антенну и опять смонтировать ее, уже по-новому, заняло всего около суток.

Второй проблемой были ангары для драккаров. Раньше их на линкорах попросту не размещали, и опыта в строительстве подобных гибридов кораблестроители не имели, хотя понимали, что перенести опыт авианосца с относительно слабым вооружением на артиллерийский корабль как минимум нерационально. Пришлось извращаться, и первый блин вышел комом. Нет, ангары исправно принимали и выпускали драккары, но там, где они были расположены, зенитное вооружение корабля оказалось явно недостаточным, а значит, у драккаров противника был шанс прорваться сквозь их огонь. В свете того, что линкор сейчас планировалось использовать именно в качестве охотника за драккарами, это было уже серьезно. Частично проблему решили за счет размещения дополнительных огневых точек, для чего 'Ретвизан' все же пришлось ставить в док, но кардинально поменять ситуацию не смогли. Оставалось надеяться, что крупнокалиберные орудия разнесут потенциально опасных противников еще на подходе, хотя, разумеется, на следующих кораблях серии схему расположения зенитной артиллерии конструкторы обещали переработать, а заодно предложить вариант модернизации самого 'Ретвизана'. Впрочем, ангары были отлично бронированы, поэтому угроза кораблю оставалась, скорее, теоретической — вряд ли истребители противника были вооружены настолько хорошо, чтобы иметь шанс справиться с линкором, даже прорвавшись сквозь огонь зенитных орудий и пробив силовое поле. Последнее, как считали имперские инженеры, было и вовсе непробиваемым, хотя Демин был настроен заметно более скептически. Он, будучи практиком до мозга костей, уже не раз убеждался, что небывалое — бывает, и противник на голом энтузиазме порой может сделать даже то, что до этого теоретически считалось невозможным.

И все же, к визиту императора линкор не только был приведен в идеальное техническое состояние, но и блестел так, что становилось больно глазам. Вернее, корпус его был темнее ночи, но внутри отполировали, кажется, все, что можно, ведь традиция драить медяшку существовала еще со времен парусного флота и пришла в космос легко и естественно. Под стать кораблю была и команда, выстроенная на летной палубе в ожидании прибытия важного гостя.

Впрочем, император был человеком простым в общении, и что творится на кораблях, знал отлично. Сам он, еще в бытность свою наследником престола, когда-то, в точном соответствии с имперскими законами, почти двадцать лет отслужил на флоте, участвовал в боях, вначале пилотировал драккар, потом, сменив поле деятельности, дослужился до командира эсминца. В этом, впрочем, как и в плане личной храбрости, он ничем не выделялся из длинной череды императоров до него и, как надеялись военные, не будет отличаться и от тех, кто придет ему на смену — его уважали, а значит, поддерживали. Ну а пока главу государства безоговорочно поддерживает армия, у него развязаны руки, и он может принимать любые решения. Император расклады понимал, пользовался своим преимуществом, но при этом ухитрялся не злоупотреблять им, что только укрепляло его авторитет.

Инспекция базы провинциального флота, которую он проводил, была формальностью — это понимали все хоть сколько-то разбирающиеся во флотских делах люди. Делать императору нечего, только инкогнито по дальним базам мотаться, в Империи таких под сотню будет. Точно такой же формальностью был и его визит на 'Ретвизан', хотя, конечно, император осматривал лучший корабль своего флота с огромным интересом. И с командой, опять же, пообщался в неформальной обстановке, благо любой военнослужащий имел право в подобной ситуации обращаться с императором напрямую, и хоть как-то мешать этому было не принято. Опять же, сфотографироваться на память со своим императором хотели все. Такая вот демократия по-имперски — и обходится недорого, и авторитет поднимает значительно.

Ну а после окончания мероприятия император прошел в каюту Демина. Следом за ними прошел Кольм — все, ситуация для разговора в узком кругу была залегендирована идеально. Захотел император, который является также одновременно и верховным главнокомандующим, пообщаться с командиром самого мощного из созданных человечеством кораблей — нормальная ситуация. И то, что комфлота решил их наедине не оставлять — это тоже нормально. Вдруг командор что-нибудь не то ляпнет… Короче говоря, со стороны это выглядело естественно, и так же естественно смотрелась наглухо задраенная бронированная дверь — мало ли, у начальства свои секреты.

Когда они оказались втроем, император с усмешкой осмотрел апартаменты командира линкора. Усмехнулся:

— Да уж, небогато живете.

Насчет небогато он загнул — вполне нормальная каюта, две комнаты, для отдыха и для работы, отгороженная тонкой, почти декоративной перегородкой мини-кухня, и санузел. Кстати, сам Демин считал кухню излишеством, кофейный автомат можно было и в кабинете поставить, а всем остальным он еще так ни разу и не воспользовался. Но — положено, а раз так, то не отказываться же от дополнительных удобств. Другое дело, что было здесь как-то слишком строго и пустовато — Демин не стремился к украшательству и оставался равнодушен к комфорту, его устраивало то, что есть. По большому счету, он мало чем отличался в этом плане от большинства флотских офицеров. Толику индивидуальности в обстановку вносили книжные полки и небольшая коллекция холодного оружия. Демин увлекался чтением, считая, что это успокаивает нервы, а боевые ножи собирал еще в молодости, когда ему самому не раз приходилось участвовать в десантных операциях. Опять же, ничего особенного — встречались у людей хобби и поэкзотичнее.

— Так точно!

— Не тянитесь в струнку, командор. Надеюсь, бар у вас не такой казенный?

— Так точно! — вновь отрапортовал Демин на одних наработанных годами рефлексах.

— Ну, тогда что стоите?

Имевший больший опыт общения с высоким начальством Кольм тут же, не теряясь, организовал стол, благо не поленился накануне 'зарядить' бар напитками, а холодильник — закуской. То, что император — нормальный мужик, и символически посидеть с такими же, как он, нормальными людьми не брезгует, вице-адмирал был наслышан, и теперь под одобрительным взглядом императора и несколько ошалелым Демина расставил рюмки, тарелки, разлил по рюмкам водку из запотевшей бутылки…

Минут через десять, когда обстановка стала несколько более непринужденной, император чуть заметно улыбнулся, отставил опустевшую рюмку и жестом остановил Кольма, потянувшегося было налить еще. Откинувшись в кресле, он с усмешкой оглядел собутыльников, которые разом поняли, что прелюдия окончена и подобрались, кивнул:

— Ну что же, перейдем к делу. Ростислав Федорович, Илья Васильевич, для начала я бы хотел расставить точки над е. Мой непутевый сын, я имею в виду своего младшего, Валерку, решил провернуть одну интересную операцию, не посоветовавшись даже со мной. Я уж промолчу о кабинете министров… Сидите-сидите, — он сделал успокаивающий жест, — к вам никаких претензий нет и быть не может. Все же вы исполнители, не вам принимать решения — не вам за них и отвечать. К тому же, пока интересам страны эта операция не противоречит, так что мальчишка отделался устным нагоняем, как, впрочем, и остальные. Однако нагоняй нагоняем, а проблема проблемой, и ее в любом случае надо решать, поэтому операцию решено продолжить, только курировать ее буду теперь я сам, лично. А так как вы непосредственные исполнители, вам рисковать и вам же отвечать, если что-либо пойдет не так, то и вопрос я адресую непосредственно к вам. Что, по вашему мнению, необходимо для успеха операции?

На секунду воцарилось молчание, а потом, опередив Кольма, Демин первым выдал:

— Карт-бланш на любые, по нашему усмотрению, действия. Потому что если каждый шаг мы будем согласовывать, то ничего не добьемся. А еще хорошего эксперта по вооружению. Мои люди хороши, но только в стандартных условиях, а я даже не представляю, с чем реально можем столкнуться.

— По этому поводу не волнуйтесь, такого эксперта я уже привез с собой. Капитан-лейтенант Муромский, на самом деле фамилия, конечно, другая, но настоящую вам знать не обязательно. Разрешение действовать по своему усмотрению получите, также, как и право временно подчинять себе другие оперативные соединения. Что-нибудь еще?

— Думаю, пока достаточно.

— Что-либо для себя лично? Деньги, звания, кому-нибудь из родственников помочь? Не стесняйтесь.

— Мы еще не сделали ничего такого, за что нас стоит награждать, а аванс получать не привыкли.

Похоже, императору понравился ответ, поскольку он медленно кивнул, задумчиво глядя на командора, а потом сказал:

— Хорошо, условия остаются прежними. Решите эту задачу — и будут вам обоим новые погоны. И дополнительные бонусы лично от меня, но какие — я решу сам.

Когда император уже поднимался по трапу на борт своего эсминца, пришвартованного прямо к шлюзу 'Ретвизана', Кольм мрачно посмотрел на Демина:

— Не крутовато начал? Мы сейчас можем запросто нажить кучу врагов, да и спросит с тебя император по полной.

— Или грудь в крестах, или голова в кустах, Слав. Грешно было не воспользоваться моментом.

— Ну-ну, — неопределенно протянул Кольм, но от дальнейших комментариев воздержался. Вместо этого он, внимательно осмотревшись и увидев техника, который копался в двигателе истребителя, ткнул в него пальцем: — Это что, не могло подождать? Пусть бы улетели — тогда и занимайтесь хоть до посинения. Если нет времени самому проследить, чтобы кто попало не шлялся, поставь на входе шлагбаум или толкового майора.

Демин вздохнул и виновато развел руками — конечно, у внешне невозмутимого Кольма тоже есть нервы, и в присутствии большого начальства они могут начать шалить. Так что стоило подыграть, что он, собственно, и сделал, давая адмиралу спустить пар. Тот, видимо, тоже понял ход его мыслей, махнул рукой и пошел к своему боту, оставив Демина размышлять над ситуацией.

Командору и самому было не особенно радостно — этот хренов мальчишка, отпрыск императора, чуть не втянул их в очень неприятную историю. Хорошо еще, что отец не стал рубить сплеча, когда заинтересовался, какого хрена новейший секретный линкор, строительство которого он санкционировал лично, не пройдя испытаний, отправился к черту на кулички. А если бы узнали в кабинете министров, то запросто и головы могли полететь — нашелся бы кто-нибудь, и от невеликого ума обозвал предательством. Конечно, потом разобрались бы, но слово сказано — значит, проблем огребли бы по самое не балуйся. Но — повезло, император лично классифицировал ситуацию, как служебный проступок и превышение полномочий. Но, черт побери, чуть всех под монастырь не подвел, щенок!

Кстати, происходящий из старой знати и потому более опытный в интригах Кольм предположил, как такое могло получиться. Очень похоже, император еще не определился с наследником, и сейчас разворачивается подковерная возня. Принцы пытались отчаянно зарабатывать в глазах отца баллы, а заодно искали союзников в кругах военных, традиционно играющих весомую роль в управлении государством. Да и не только военных. По слухам, старшенький у императора в сенат зачастил, все речи толкает. Зря это он, кстати, сенаторы — люди уважаемые, занимаются, в основном, законотворчеством, но реальной силы за ними нет. А этот, видать, решил отметиться в организации спецоперации и лопухнулся. Пожалуй, грамотнее всего сейчас поступает третий из принцев — тянет себе лямку во флоте, дорос до командира крейсера, и, по слухам, офицер толковый.

— Так что, — хитро подмигнул Демину Кольм, — вполне вероятно, что следующим императором станет именно он. Если сдуру не полезет в какую-нибудь авантюру и не сложит голову — командир он, говорят, лихой.

А еще через два дня, когда император давно улетел, и линкор готовился к рейду, случилась неприятность. Пропал лейтенант Калиненко, причем, как выяснилось, по своей воле. Отправился, вопреки недвусмысленному приказу Демина, на планету, хоть всем ясно было сказано — с базы ни ногой.

Такой приказ молодого лейтенанта не остановил. Демин прекрасно понимал — его и самого в сопливой лейтенантской молодости мало что смогло бы остановить. Причина-то лежала на поверхности — лейтенант совсем недавно прославился амурными похождениями. Да-да, именно он спас от огня (тот, правда, горел где-то в стороне, но все же имел место быть) дочку не особенно важного дипломата с одной из полунезависимых планет. Почему полунезависимых? Да потому, что когда выясняют отношения гиганты, карликам остается только пристроиться кому-нибудь в кильватер и молиться, чтоб не ошибиться с хозяином.

В такой экстремальной ситуации любовь расцвела, как пенициллин на гнилой корке. Впрочем, когда Демину показали фото дамы сердца Кириленко, он лишь языком цокнул — осуждать лейтенанта рука бы не поднялась, наверное, ни у кого, кроме разве что законченного педика. В общем, хороша была, чертовка, и неудивительно, что шустряк-самоучка в лейтенантских погонах на приказ забил. Хотя, кстати, и понимал, что если командир узнает, то с корабля его списать могут в два счета — Демин прикрывал своих людей, но сам при этом был безжалостен. И сейчас у него первым желанием было вышвырнуть лейтенанта из экипажа, но, подумав, решил повременить. Во-первых, пришлось бы тогда искать кого-то ему на замену, а в свете обстоятельств это было и затруднительно, и чревато, а во-вторых, раз лейтенант не вернулся — значит, что-то случилось. Следовательно, надо было его сначала вытаскивать из неприятностей, а потом уже делать оргвыводы.

Однако для того чтобы вытащить, требовалось найти, а вот тут-то и начались проблемы. Коммуникатор лейтенанта не работал, чип-идентификатор, заменяющий ветхозаветные паспорта, тоже. Полицию запрашивать, как выражались предки, стремно… Однако, похоже, к этому все и шло — лейтенант как в воду канул, и постепенно в голову Демина закралась мысль, что дело тут нечисто и что лейтенанта похитили с целью получения информации о новейшем корабле, это в лучшем случае, или о цели операции, что уже намного серьезнее.

Когда к концу дня подозрения переросли в уверенность, Демин, плюнув на возможные последствия для себя лично, связался с Кольмом и сообщил ему о проблеме. В ответ он узнал о себе много нового и интересного, однако процесс пошел — подключилась служба безопасности флота, и особисты начали активно рыть носом землю в поисках пропавшего лейтенанта.

Прошли еще сутки безрезультатных поисков. Демин, а вместе с ним и Кольм, начали ощущать нечто вроде чувства уважения к этому ловеласу в погонах. В самом деле, куда он мог запропаститься? Его искали так, что, казалось, на планете не было места, где можно спрятаться, подключив к процессу всех, кого возможно. Но — не нашли.

Когда Демин уже на полном серьезе размышлял, что докладывать на самый верх, его вызвал к себе адмирал, и по его довольной роже командор понял — докладывать ничего не надо. Ни слова не говоря, Кольм ткнул пальцем в экран, и, проследив за его жестом, Демин сам едва не подавился от удивления — там был их лейтенант. Во фраке. С розой в петлице. С плохо заретушированным фингалом под левым глазом. И двое громил сзади.

— Это что такое?

— Это твоего мальчишку женить собираются. Те двое — из охраны посольства. Мне только что сообщили.

— Да уж, влип парень… Видок у него какой-то несчастный.

— Угу. Юрик, бедный Юрик, — заржал адмирал. — Сам виноват, налево надо ходить осторожно, грамотно маскируясь и оглядываясь.

— Оно так, но… Надо выручать мальца. Все же нехорошо получается.

— Выручай, только быстро. Вот координаты, где они сейчас, и свадьба у них через полчаса. Но гауптвахту ему на неделю я своей властью назначаю — в качестве лекарства.

— А я от себя добавлю еще столько же. Для закрепления терапевтического эффекта. Ладно, все, побежал.

— Давай, а то как-то нехорошо получается — тебе завтра в рейд, а ты без штурмана.

— У меня таких орлов еще четверо, — бросил Демин уже на ходу. Времени оставалось не так уж и много, а ему надо было еще собрать людей. Хорошо, десантный бот, готовый к немедленному вылету, имелся.

Церковь была хороша. Конечно, это атавизм, в Империи верующих было менее процента, но все равно на каждой планете имелось две-три церкви. В свое время, после того, как число верующих стало быстро уменьшаться, а статус коммерческих непроизводственных организаций вынудил религиозных деятелей платить значительные налоги, произошло резкое изменение баланса внутри конфессий. При этом изменились взгляды и на окружающий мир, чтобы выжить, высшие иерархи начали искать союзников, и в результате Христианство и Ислам заключили союз, который в свое время мог показаться противоестественным. Образовавшаяся Единая Церковь быстро приобрела лидирующее положение и, хотя число верующих было невелико, сохранилась. Этому способствовала также большая 'светскость' новой церкви, ну и ее идеологическая направленность — теперь проповедники провозглашали Империю лучшей формой развития человеческой цивилизации, для верующих обязательной были служба в армии и, вне зависимости от сана, работа на государственных предприятиях. При таких раскладах и отношение Империи к ним было намного более лояльным, что положительно сказалось на благосостоянии Единой Церкви. Попытавшиеся же выжить по отдельности иудаизм и буддизм канули в лету, не сумев приспособиться к изменившимся реалиям. Правда, в Конфедерации все обстояло с точностью до наоборот — у них сохранились все конфессии, и они страшно враждовали между собой. Ну, там и верующих было куда больше. В общем, за бугром иерархи всех масштабов делили рынок, и при этом, сволочи, упорно пытались распространить свое влияние на Империю, будто им там было медом намазано. Правда местные церковнослужители, пользуясь лучшей физической формой, больно их били, но попытки не прекращались. К тому же зарубежные церкви оказывались, порой, втянуты во что попало, от заигрываний с мафией до работы на разведку. Наркотики, опять же, ввозить пытались — одного такого деятеля Демин по молодости лично вздернул. Впрочем, наркоторговцы в Империи были вне закона, и любой законопослушный гражданин имел права достать пистолет и вынести ему мозги, так что будущему командиру 'Ретвизана', который, в принципе, просто реализовал свое конституционное право на защиту своего народа, ничего за это не было.

Вообще, с точки зрения религии проще, чем в Империи, дела обстояли только у Исламского Союза. Там была одна религия, и верили в нее все, причем добровольно-принудительно. Однако приверженцы фундаментального ислама плевались, едва заслышав о ней и Новом Пророке, принесшим истинное слово правоверным, вместо Мухаммеда.

Исламский Союз, кстати, был одной из причин, которые до сих пор не позволяли Империи в полной мере давить на Конфедерацию — довольно слабый в технологическом плане, но огромный по количеству, его флот периодически начинал прощупывать границы Империи на прочность. И армия у исламистов была под стать их населению — большая, хотя и малоэффективная. Имперский флот, когда начинался очередной конфликт, каждый раз вынужден был срочно бросать все дела и начинать отлавливать их корабли — они всякий раз, как тараканы из-под тапка, разбегались во все стороны. Едва лишь паровой каток Имперских ВКС разносил основные силы флота исламистов в мелкие брызги — а это происходило с завидной периодичностью последние двести лет — те, кто уцелел, превращались в самых обычных, причем крайне многочисленных, хотя и не слишком опасных пиратов. Возня отнимала много времени, и это давало Конфедерации так необходимую ей передышку. В руководстве Империи давно подозревали, что исламисты активизирывались именно с подачи и за деньги конфедератов, но доказательств этого не было. С технической точки зрения Исламский Союз можно было разгромить в два счета, но что делать с ними дальше никто не знал. Огромное количество плохо образованных и крайне религиозных людей с промытыми мозгами Империи было попросту ненужным, делать Исламский Союз протекторатом тоже было невыгодно, просто с экономической точки зрения, а уничтожать орбитальными бомбардировками… Ну, имперцы тоже были не звери.

В результате вопрос оставался открытым, и Исламский Союз оставался грузом, который мешал, но и выбросить его куда подальше не было никакой возможности. А руководство исламистов, видя, что их не разносят вдребезги и пополам, похоже, все более утрачивали связь с реальностью. Вдобавок, учитывая, что доминировали в нем именно воинствующие настроения, то и боевой фанатизм там считался нормой. Потому они и не боялись лезть на гиганта, способного однажды их прихлопнуть. И хорошо промытые мозги не давали осознать им это. Все сводилось к тому, что очень скоро этот нарыв придется вскрывать радикально, но пока это содержимое большого котла гнило само по себе.

В плане церквей Великая Индия из общей череды не выбивалась. Основанная когда-то индусами, эта планета, как и несколько других, не успела еще толком развиться, как из-за жестокой войны с Исламским Союзом была брошена своей великой державой — Брахатой Ганараджией, и попала в руки Империи, а из ее цепких загребущих лапок еще никто не уходил. А дальше — была программа ассимиляции, и вот уже планета является полноправным членом Империи. Только индусов за сто пятьдесят лет на ней почему-то не осталось — растворились среди других народов.

Так вот, вначале на Великой Индии было много храмов, но потом их за ненадобностью снесли. А что? Землю они, как правило, занимали хорошую, функциональной нагрузки не несли, и переделать их под какие-либо другие нужды было сложно. Так на хрена они стоят? Взамен Единая Церковь за свой счет построила несколько церквей, и больше вопросов по поводу религии на планете не возникало. Самое интересное, что основными посетителями таких церквей оказались иностранцы, тем или иным ветром занесенные на планету. Среди них верующих хватало, а сами иностранцы на пограничной планете экзотической диковинкой не были. Вот и ходили, молились, и, хотя Единая Церковь была далеко не тем, к чему они привыкли, другого варианта у желающих помолиться все равно не было.

А еще в церквях частенько играли свадьбы — все же Единая Церковь старалась сделать храмы по-настоящему красивыми, понимая, что любой способ привлечь в свои ряды новых людей надо использовать, и искусство в этом случае далеко не худший вариант. Вот и понравилось многим устраивать в церквях торжества. Священники не препятствовали, и это стало даже чем-то вроде традиции. Конкретно сейчас тоже готовились к свадьбе, хотя и не совсем обычной — все же браки между гражданами Империи и других стран были не очень частым явлением. Ну, не стремились имперцы связывать свою жизнь с иностранцами. При этом на государственном уровне никаких противодействий не было — не все ли равно Империи, где именно впервые увидела свет женщина, которая рожает для нее новых солдат? Однако сами граждане Империи думали иначе. Браки с иностранцами считались у них чем-то вроде дурного тона — издержки прошлого, когда Империю пытались травить все, кому не лень. Теперь, конечно, боялись, но осадочек-то остался. В той же Конфедерации правозащитники по этому поводу разве что носки не съели, а уж пену изо рта пускали регулярно, но как раз на их мнение имперцам было плевать.

Тем не менее, сейчас планировалась именно свадьба, причем жених был из Империи, и, что удивительно, из военных — выправку не скроешь ни под каким фраком. А вот невеста, ее родители, а также гости явно не были местными. Откуда они, настоятель церкви не знал, да и не интересовался, куда больше его беспокоила некоторая нервозность собравшихся. А когда под звуки свадебного марша молодые двинулись по красной дорожке мимо стоящих на ее краю гостей, проявилась и причина нервозности — с неба раздался грохот, заставивший людей зажать уши, потом ударил, поднимая в воздух мусор и задирая юбки женщинам, ветер. Как апофеоз всего этого на землю опустился десантный бот, из которого тут же начали выпрыгивать шустрые, затянутые в боевые скафандры и обвешанные оружием, десантники. Последним из бота по трапу вышел лично командор Демин в парадном мундире, неспешно приблизился к месту торжества, обвел собравшихся тяжелым, нехорошим взглядом исподлобья и рявкнул:

— Лейтенант, что происходит? У вас других дел нет? Марш на борт!

Калиненко вздохнул, виновато развел руками и решительно двинулся к боту, но тут дорогу ему загородил невысокий, сухощавый мужчина лет сорока.

— Стойте! — крикнул он неожиданно зычным командным голосом, а потом повернулся к Демину: — Что вы себе позволяете?

— Лично я забираю своего человека для дальнейшего прохождения службы. На базе его ждет гауптвахта за нарушение приказа и самовольное оставление части. А вот кто вы такой?

— Я? — мужчина опешил, кажется, он был огорошен самим фактом, что его не узнали. — Я глава дипмиссии от вольной республики Бискайя, — но поняв, что это мало задевает командора, сменил тактику: — Я отец Марии, которую ваш лейтенант самым подлым образом совратил, и теперь, как честный человек, обязан на ней жениться.

— Вы противоречите самому себе, — усмехнулся Демин. — Если он подлым образом совратил — значит, он человек нечестный, и жениться не обязан, а если честный — значит, не мог подло совратить. Выберите уж что-нибудь одно.

— Да вы… — задохнулся от возмущения папаша. Но Демин не стал дожидаться окончания приступа праведной ярости и приказал:

— Лейтенант, марш в бот! На базе поговорим!

Уже когда бот стартовал, Демин сбросил с лица маску ехидного мерзавца. Она, конечно, штука нужная и, если кого-то осадить хочешь, удобная, но таскать ее неприятно. В конце концов, по-человечески Демин отца невесты понимал, и неизвестно еще, как повел бы себя на его месте. Повернувшись к лейтенанту, он сердито фыркнул:

— Ну что, Юрий Иванович, благодари, давай.

— За что? — как-то печально скривил губы лейтенант.

— За то, что спасли тебя от страшной участи женатого человека.

— А я, в общем-то, не просил. Сам и предложил организовать все, не теряя времени, до отлета.

— То есть? — такого ответа Демин явно не ожидал.

— Я был не против жениться. Тем более, у нас уже ребенок намечается.

— Та-а-ак, — командор потер виски. — Или я что-то не понимаю, или тебя вели два придурка, а у тебя под глазом синяк.

— Да не вели они меня… Неужели вы думаете, что два олуха способны удержать имперского офицера? Просто надо было создать массовку, а никого больше под рукой не оказалось. А синяк — так это Мари, когда я ей предложение делать пришел, мне и поставила. От полноты чувств.

— Идиот! — командор еле удержался от рукоприкладства. — Ты хотя бы нас предупредить мог?

— Я боялся, — окончательно стушевался лейтенант.

— Чего?

— Того, что запретите.

— А так ты едва под трибунал не угодил за дезертирство! — прорычал Демин, медленно остывая. Злиться на влюбленного идиота не было ни сил, ни желания — командора душил с трудом сдерживаемый смех. — Ладно. Вернемся из похода — женись. И вместо брачной ночи — на 'губу'. Две недели, одна от меня, другая — от адмирала. И с тебя простава, чтоб народ не обиделся. Ясно?

— Так точно! — обрадованно рявкнул лейтенант, хотя Демину так и осталось неясно чему он радовался, то ли что так легко отделался, то ли из-за официального командирского разрешения на свадьбу.