Глава 3

Роберта Хилленгер с раннего детства была настойчивой. Уже тогда ее мать отмечала, что если ее милой Бетти что-то надо, будь то сладкое печенье до обеда или новая игрушка, она непременно своего добьется. Со временем характер Роберты лишь закалился, а цели изменились. И ныне мисс Хилленгер, или как ее называли за глаза — стерва в юбке — была одним из ведущих топ менеджеров в крупной аутсорсинговой компании, занимающейся разработкой и внедрением вспомогательных технологий в оборонно-космической промышленности. За этим обтекаемым и ничего не объясняющим названием стояли многие сильные мира сего, а суммы вращались такие, что их следовало обозначать десятью, а порой и двенадцатью знаками.

Женщина с удобством расположилась в кресле в небольшой приемной второго заместителя ведомства общевойсковых формирований и терпеливо дожидалась приглашения. Внешне она была абсолютно спокойна. Нога, закинутая на ногу и рассеянный взгляд в окно — расслабленная поза не могла сообщить стороннему наблюдателю, что в данный момент Роберта пребывает в бешенстве. Поскольку этот жалкий тип, с годовой зарплатой, не превышающей миллион кредито-центов, заставляет ее — стоящую выше не только по социальной, но и политической лестнице, дожидаться в душной клетушке, пока он освободиться.

'Эти индусы совсем распоясались! — думала она, глядя в никуда. — Правильно их Имперцы в свое время прижали, выбив всякую шваль, а прочих силой заставили следовать порядку. Наши же все цацкаются!'.

Кабинет зама располагался на двести восемнадцатом этаже, и в этот непогожий день за окном простиралась лишь белесая муть облаков. Возможно, когда прояснивалось, отсюда можно было любоваться пейзажем, но Берта знала, что на Эбенхорне редко светило местное солнце. В основном же на протяжении всех шестисот дней в году с небес моросило, а то и вовсе лило. И это бесило еще больше.

Спрашивается, на кой черт строить настолько высокие здания, чтобы потом из окошка можно было разглядеть только дождевые облака?! Однако вид из окна в свою очередь являлся доказательством, что зам из гражданских не настолько уж важная шишка в оборонном ведомстве конфедеративных государств. Однако с чего-то, а точнее с кого-то нужно было начинать…

Тут секретарь — милая улыбчивая девушка в форме, в чине первого лейтенанта — что до этого сидела за столом с рабочей консолью и вводила какие-то данные встала со своего места и, распахнув створку двери, сделала приглашающий жест.

— Мистер Наджипур ожидает вас.

Дежурно улыбнувшись в ответ, Роберта грациозно поднялась с кресла и проследовала в кабинет заместителя. В свои пятьдесят с хвостиком женщина выглядела изумительно — никто бы не дал бы ей больше тридцати лет. Наработки имперских врачей и генетиков творили чудеса. Колорированные серебристыми прядями светлые волосы, уложенные в, казалось бы, небрежный пучок, и старомодный костюм, придавали дополнительный шарм и определенную консервативность, что в свою очередь говорило о надежности и стабильности. Удобные туфли на тонком, но невысоком каблуке из кожи настоящего земного питона и очки в едва заметной оправе завершали образ, лишь подчеркивая благосостояние визитерши.

— Намаскар 8, господин Наджипур, — входя, поприветствовала мисс Хилленгер, сидящего за столом мужчину, на голове которого красовался странный головной убор в виде древнего тюрбана оранжевого цвета.

Роберта не знала хинди, но едва заметная капелька в ухе портативного компьютера-лингвиста подсказала ей что произнести, едва в поле зрения мини-камеры, укрепленной в броши на лацкане пиджака, попал Махавир Наджипур. Однако тот даже не соизволил подняться в ответ на приветствие, прозвучавшее на древнем языке его народа. Это, как и его внешний вид: смуглая кожа, темные, почти черные глаза, крючковатый нос, а так же специфический головной убор, выдавали в нем потомка выходцев с Южной Азии, а точнее с полуострова Индостан.

В свое время земное государство Индия, как и многие другие на древней планете, начали освоение просторов галактики, впоследствии образовав империю Бхарата Ганараджия. Империя, надо сказать, получилась так себе — не боящихся ни бога, ни черта сорвиголов у индусов еще кое-как хватило на то, чтобы создать ее, но чтобы удержать достигнутое их — поредевших — оказалось слишком мало. И даже бешеный прирост населения ничего не смог поправить — численность не могла компенсировать потерю генофонда медленно, но верно вырождающегося народа. Позже, вскоре после тяжелой и продолжительной, закончившейся жестоким поражением, войны с Исламским Союзом, осколки этой, не просуществовавшей и двух поколений, империи вошли в конфедерацию земных государств. Но у индусов — как в древности на Земле, так и в современной стране, освоившей просторы космоса, к женщинам относились как к людям второго сорта. Однако Берте упорства было не занимать.

— Я являюсь одним из директоров 'DImAs industry', и направлена сюда командованием материально-технического центра ВКС для проведения логистического аудита, выявления эффективности и оптимизации издержек на Эбенхорне, — безличным тоном продолжила она. — Мои люди уже проверяют отчетность за истекшее пятилетие… В общеглактическом летоисчислении разумеется, — и кажется именно это небрежное 'разумеется' проняло господина Наджипура.

Неизвестно чем занимались сотрудники второго заместителя, но уж точно не докладывали ему, что в этот самый момент в здании начинается повальный просмотр не только официальной, но и личной документации всех служащих учреждения. Берта не любила допускать даже малейшую оплошность в своей работе и оставлять лазейки недобросовестным работникам.

Теперь господин Наджипур, слегка побледнел и поспешно поднялся из удобного ложемент-кресла навстречу гостье.

— Госпожа Хилленгер, — тут же залебезил он. — Мы рады предоставить вам любую требующуюся информацию. Разрешите, — он подошел к Роберте, неожиданно оказавшись ниже ростом, и, едва касаясь локтя, обратил ее внимание на стену, плавно отъезжающую в сторону. Там, за перегородкой виднелся шикарно обставленный кабинет, где на огромном мелкоузорчатом шелковом ковре, стояли кушетка и пара удобных креслиц возле низенького резного столика. Мебель явно была антикварной, а значит безумно дорогой. — Я распоряжусь, чтобы нам немедленно принесли настоящий кофе.

Берта внутренне улыбнулась. Ну что ж, теперь он попытается ее умаслить. Только что толку?! Она сама имела средних размеров виллу на Земле на берегу Калифорнийского залива, которая по стоимости равнялась городу или захудалому штату на других планетах. Так что удивить ее антиквариатом, пусть и вывезенным с прародины тысячу лет назад, было сложновато.

Но внешне Роберта оставалась само спокойствие. Она лишь царственно кивнула и позволила отвести себя к столику.

Дальше все шло по накатанной. Махавир Наджипур лебезил и рассыпался бисером, а Берта делала вид, что он расположил ее к себе, и даже отдает должное предупредительности второго заместителя. Однако сама в это время примечала, куда именно пошел нецелевой расход средств, и делала заметки в уме.

На самом деле, еще до визита сюда, Роберта имела представление о процветавшей коррупции и взятках, а теперь лишь убедилась в своих выводах. К тому же в последнее время из-за усиления индийской диаспоры на Эбенхорне, а значит и насаждения кастовости, резко снизилась эффективность вооруженных сил и возросли потери при налетах пиратов не только среди военных, но и среди мирного населения. Взять только угнанный гражданский транспорт, с тремя тысячами рабочих на борту. Куда это годно?! Военные кшатрии отказались отбивать их у пиратов только на основании того, что на корабле неприкасаемые — хиджры 9. Ей-то какое дело, к какой касте они там принадлежат?! Хорошо, что дело не получило широкой огласки и похищение замяли, словно его и не было, иначе пришлось бы тут торчать еще лишнюю пару недель. А с учетом климата на планете это становилось едва ли не изощренной пыткой.

Тем временем по компьютеру в ухо и на напыленные на внутреннюю поверхность очков мониторы приходили донесения. Программ-аудиторы, как орехи щелкали защиту секретных документов и докладывали о нестыковках в отчетах. От таких известий Роберта даже позволила себе открыто поморщиться. Не оттого, что потайная бухгалтерия наличествует в таком объеме, а потому что спрятана так топорно. Военное ведомство на Эбенхорне совсем зажирело и забыло об осторожности. Абсолютная недееспособность в случае нападении агрессора, при значительном расхищении бюджетных средств на личные нужды руководства. Теперь все что ей оставалось — это подготовить отчет о проделанной работе и, не дожидаясь повальных арестов руководства, отправляться в головной офис компании или на место проведения очередной проверки. А можно было поступить по-другому…

— Господин Наджипур, — обратилась Берта к индусу, и будто бы поправляя прядь волос, кончиком пальца задела на оправе очков датчик, включающий обратную связь. В ухе тут же раздалось деловое: 'Оператор Витклиф на связи'. И она продолжила: — Кофе у вас действительно чудесный. Однако я хотела бы получить именно от вас полную информацию по вашему подразделению.

Индус вновь спал с лица, было отчетливо видно, что ему стало не по себе. Однако все же справился с собой и попытался что-то членораздельно ответить.

В это время оператор уточнил:

— Вам необходимо знать полные сведения о втором заместителе, господине Махавире Наджипуре?

Вопрос совпал с блеянием индуса.

— Я э-э-э… от меня?!

— Да, именно, — мягко ответила Роберта обоим собеседникам.

Наджипур вновь заметался, а Витклиф тем временем предупредил:

— На подготовку полного, но сжатого доклада мне потребуется до пяти минут.

Вместо ответа, женщина нажала — отбой. Теперь ей оставалось лишь ждать, выслушивая маловразумительный лепет зама, о том, как у них все хорошо.

Однако точные данные о материальном благосостоянии и профессиональной деятельности индуса пришли раньше, чем пообещал оператор. Ничего чрезвычайно крамольного за господином Наджипуром не наблюдалось, а украденные пара миллионов и особняк, записанный на вторую жену, можно было не считать за преступление. Заместитель недавно, менее года тому назад, занял свой пост и просто не успел еще ничего натворить. Да и более предприимчивое начальство пристально следило, чтобы подчиненные не воровали больше его. Такое положение дел подходило мисс Хилленгер как нельзя лучше. Вообще-то голова господина Наджипура должна была полететь вместе с головами его руководителей, однако Роберта решила по-другому. Теперь, когда снятие с должностей руководства и его первого зама было делом решенным, второй заместитель займет пост руководителя общевойсковых формирований. И, естественно, его уведомят, что этим он будет обязан Роберте. А обязанный человек очень многое может сделать для своего благодетеля…

Положение в боевых и тактических подразделениях космических войск на Эбенхорне у звезды 41 Жертвенника и у близлежащих светил оставляло желать лучшего. Из-за бездействия войск пираты в этом районе совсем обнаглели. Заняв несколько укромных, а главное труднодоступных уголков, систематически отравляли жизнь транспортным и грузопассажирским компаниям. Так что лучшего места для внедрения и испытания новейших разработок было не найти.

Берта не опасалась провала, не боялась, что что-то могло пойти не так. У нее под рукой оказывался идеальный козел отпущения, на которого в случае неудачи можно было свалить все. В случае же успеха она получала солидный гонорар за предоставленный полигон и очистку системы от преступных элементов силами местных военных.

Поэтому, прервав невнятно лопотавшего индуса на полуслове, она приветливо улыбнулась и ободряюще заметила:

— Господин Наджипур, но вы, насколько мне известно, более компетентный управленец, нежели полковник Прабодхан…

_____________________________________________

8 Здравствуйте (хинди).

9 Хиджра (хинди) — одна из каст неприкасаемых в Индии, Бангладеше и Пакистане, в которую входят представители 'третьего пола': эта община мужчин (физически), которые одеваются и ведут себя как женщины, называют себя женским именем, но не относят себя ни к одному, ни к другому полу, многие поклоняются богине Бахучара Мата — одной из многих ипостасей матери-Богини.

_____________________________________________

Появление 'Ретвизана' имело безусловный успех, наверняка даже великий Станиславский крикнул бы 'Верю!' и зааплодировал. И, соответственно, конфедераты отреагировали на появление имперского линкора, как дворовый кот, яйца которого зажали дверью. Проще говоря, завопили и заметались. Да и было от чего: они, значит, обложили планету, с нее не то что ни одного корабля — ни бита информации вылететь не должно, а тут вдруг появляется группа поддержки. Линкоры же, как известно, в одиночку не ходят, и появление одного такого корабля однозначно сигнализирует о скором прибытии еще нескольких, причем, что характерно, с эскортом.

Разумеется, логика такого рода под предположениями имелась — то, что линейные корабли обязательно должны ходить с группой сопровождения, написано во всех учебниках по тактике, и не посылать их по одному за годы конфликтов стало не писанным правилом конфедератов. Эскадру, мол, не так просто уничтожить, а поодиночке запросто перещелкают. Однако во всех этих утверждениях был один серьезный изъян — военная доктрина, а также возможности боевых кораблей Империи и Конфедерации были разными. Соответственно, не стоило мерить противника по себе — имперцы не боялись отправлять свои линкоры в одиночку, зная, что корабль такого класса легко отобьется от более слабого и уйдет от более сильного противника. Они знали о своем техническом превосходстве и не стеснялись его использовать.

До командующего эскадрой конфедератов это, разумеется, дошло, но не сразу. Все же сказался эффект внезапности: вот ты, получив серьезное подкрепление, неспешно прогрызаешь неожиданно прочную оборону планеты, уверенный, что мешать тебе не будут. А тут вдруг раз — и вот он, брутальный песец во всей своей красе. Поэтому реакция вражеского адмирала была предсказуемой. Как только нового гостя сумели идентифицировать, он немедленно развернул ему навстречу примерно две трети имеющихся сил.

Естественно, что и так не особенно успешно развивающийся планетарный штурм мгновенно захлебнулся. За то же время, которое потребовалось ему для осознания, что противник всего один, и разворота эскадры обратно к планете, там успели частично прийти в себя от напряжения последнего боя. В принципе, все развивалось в точности по выкладкам, которые вчера приводил Демину адмирал Кольм.

Дальнейшее поведение имперского линкора было вполне предсказуемо. Обнаружив перед собой превосходящие силы противника, линкор не развернулся, а решительно направился к планете. Это, разумеется, было против всех и всяческих уставов, но имперцы вели себя с завидным упорством. Бросать своих в беде у них было не принято, а то, что противник имел подавляющее численное превосходство, в этом случае являлось проблемой, но не поводом для бегства. Нет, явись имперский линкор, когда штурм был бы завершен, а планета захвачена — он постарался бы немедленно уйти, чтобы позже вернуться с подкреплением. Однако сейчас планета держалась, и прорыв к ней еще одного линкора усилил бы ее оборону, а значит, увеличивались шансы продержаться до тех пор, когда в систему явится кто-либо более многочисленный.

Для командующего эскадрой Конфедерации это было ясно, и он, естественно, предпринял меры, направив на перехват одинокого имперского корабля три линкора, авианосец и группу сил поддержки. Впрочем, от двух крейсеров и шести эсминцев непосредственного участия в сражении никто не ожидал, их задачей было добить поврежденный артиллерией 'старших братьев' линкор, если тот будет слишком упорно сопротивляться.

Все было сделано правильно. Вот только никто не мог знать, что на этот раз им противостоит новейший экспериментальный корабль, который не только сильнее любых двух ранее построенных имперских кораблей, но и имеет орудия в полтора раза мощнее и на четверть дальнобойнее. Надо сказать, в известной степени это была вина разведки конфедератов — уж что-что, а выдающиеся размеры 'Ретвизана', а также полная невозможность его идентификации должны были их как минимум насторожить. Однако на сей раз обычно неплохая и достаточно профессиональная разведка Конфедерации допустила крупный промах, отвечать за который пришлось обычным, ничем не примечательным военным, а конкретно экипажам кораблей, идущих на перехват наглого имперца.

О том, что что-то пошло не так, и ситуация начала выходить из-под контроля, конфедераты поняли, когда силовое поле головного линкора полыхнуло нестерпимо алым светом. Носовые орудия 'Ретвизана' открыли огонь, и через мгновенно возникшие туннели свернутого пространства во вражеские корабли пошли мощные энергетические пучки. Силовая защита линкора конфедератов честно приняла на себя первые четыре попадания, после чего потухла. Еще два удара отразил бронированный корпус — антенны и орудийные башни, оказавшиеся в зоне поражения, мгновенно превратились в нелепо торчащие во все стороны сосульки оплавленного металла, но сама броня выдержала. Однако все это были лишь первые ласточки — на предельной дистанции точность была невелика, но корабли стремительно сближались, и вскоре попадания начали следовать одно за другим. Спустя примерно четыре минуты после начала боя, линкор Конфедерации превратился в груду оплавленного металла и окончательно потерял управление. Можно было добить его парой залпов, но Демина мало интересовал избитый до полной потери боевой ценности корабль — все равно никуда уже не денется. Куда опаснее были два его собрата, хотя их орудия только-только начали доставать до 'Ретвизана'.

Сразу после того, как конфедераты добились первого попадания, Демин поменял тактику. Разумеется, никакой опасности не было — взрыв красочной, но бессильной кляксой растекся по невидимой защите корабля, но за первым просто обязаны были последовать новые попадания, а это уже чревато. Количество имеет свойство переходить в качество, на войне это правило еще никто не отменял. И тут имперский линкор в первый раз показал свою огромную, но скрытую до этого мощь, задействовав разом все орудия, которые могли дотянуться до следующего линкора конфедератов. Те, наверное, взвыли бы от ужаса, если бы узнали, что точный и губительный в своей мощи огонь, только что искореживший их линкор был так, пристрелкой, и вели его лишь две башни главного калибра. Сейчас же этих башен было задействовано сразу восемь.

Носовая часть линкора конфедератов исчезла, как по волшебству — фактически, силовая защита перестала существовать почти сразу, и вся ярость имперских орудий обрушилась на обреченный корабль. Но тем, кто находился в разрушенных отсеках, еще повезло — они хотя бы не мучались, мгновенно сгорев и не успев ничего почувствовать. Куда хуже пришлось тем, кто оказаля заперт в уцелевшей кормовой части. Корабль стремительно разрушался, и теоретически негорючие материалы под воздействием огромных температур, возникших после взрыва плазменных зарядов, полыхали бодро и весело. Пламя стремительно распространялось, выжигая кислород и одновременно создавая ударную волну, одну за другой вышибающую переборки. Те, кто находился на пути этого потока, были обречены — они или сгорали заживо, или тонким слоем размазывались по броне, что одинаково малоприятно.

Одновременно со столь удачным залпом, 'Ретвизан' увеличил ускорение. Не ожидавший этого третий линкор конфедератов позорно промазал, а второго залпа ему сделать просто не дали — не стрелявшие до того орудийные башни 'Ретвизана' дождались своего часа. Вражеский корабль вплыл, наконец, в их прицелы, после чего ему не оставалось ничего другого, кроме как продолжить путь обожженной и вскрытой от носа до кормы мертвой жестянкой.

Картина боя поменялась мгновенно, и не ожидавшие этого конфедераты попросту не успели отреагировать. Линкор, проносясь мимо авианосца, который только-только начал поднимать свою авиагруппу, полыхнул всем бортом, сметая защиту, но не разнеся авианосец на куски, а выведя из строя двигатели и 'заварив' стартовые колодцы на летной палубе. После этого авианосец, лишившись возможности маневрировать, оказался целиком во власти имперских абордажников, которые должны были появиться, как только в систему войдут основные силы имперского флота. Ну а 'Ретвизан', не теряя времени даром, словно боевой молот обрушился на только-только начавшие маневр уклонения корабли прикрытия и разнес их в клочья. Крейсеры и эсминцы строились не для того, чтобы сходиться лоб в лоб с линкорами, и результат был закономерен.

К чести конфедератов, они пытались сопротивляться, отчаянно и безнадежно. Единственный из крейсеров, чья команда проявила малодушие, тоже уйти не смог. Да, честно говоря, и не пытался — его команда попросту заглушила двигатели, чтобы не попасть под выхлоп, и покинула корабль в спасательных ботах. Наивные, они думали, что это их спасет. Вот только задачей войны, в особенности такой вот, необъявленной, является нанесение противнику максимального во всех смыслах урона. На 'Ретвизане' не пожалели трех минут, расстреливая боты. И никаких сантиментов — все знали, что с ними, случись что, поступят точно так же, были прецеденты. Единственно, сам крейсер уничтожать не стали — по сути, это был уже трофей, а за него, даже если он и является откровенным барахлом, положен немалый денежный приз.

Только в этот момент командование конфедератов сообразило, что процесс вышел из-под контроля. Естественной реакцией стал разворот навстречу новому, оказавшемуся неожиданно сильным врагу основных сил флота. Теперь было уже не до штурма планеты, однако в схватке с таким количеством противников 'Ретвизан' был обречен. Вот только имперцы тоже не были дураками и умели просчитывать ситуацию. Проще говоря, основные силы вице-адмирала Кольма появились в системе, когда конфедераты не только развернулись, но и набрали скорость, преодолев половину разделяющей их с усиленно тормозившим 'Ретвизаном' дистанции. То есть, по сути, именно тогда, когда отступать конфедератам было уже поздно. Это было эффектно и в то же время страшно — одновременный выход из гипера целого флота. Яркая вспышка, затмившая звезды, и вот там, где только что была лишь чернота космоса, материализовалось больше сотни кораблей всех классов.

Флот Конфедерации ничего не смог этому противопоставить. Обрушившаяся на него лавина имперских боевых кораблей смяла конфедератов, словно лист бумаги, разом поставив крест, как на попытках захвата системы, так и на самом существовании ударной группировки.

Но, это было только начало представления. Расправившись с вражескими кораблями, можно сказать, походя, имперцы, не сбавляя ход, ринулись дальше, в систему, из которой, явились сюда наглые захватчики. Очень удачно получилось — не требовалось никаких перестроений и генеральной смены курса, только небольшая корректировка. И буквально через два часа жители планеты Нью-Вашингтон-3 обнаружили, что из гипера вышли и движутся в их направлении силы, легко способные раздавить небольшое государство.

Противостояли имперскому флоту силы, ничтожные по любым меркам — орбитальные крепости третьего класса в количестве двух штук, и два крыла старых эсминцев, которые тут же развернулись и дернули прочь. Конечно, это было сложно назвать храбростью, зато такое поведение соответствовало обстановке — любой из имперских линкоров расстреливал их походя, не давая и тени шанса приблизиться и дотянуться до врага хоть чем-нибудь. А таких линкоров было десять — остальные, получившие незначительные повреждения в бою, сюда просто не потащили. Правила имперцев в этом случае были просты: корабли с ограниченной боеспособностью до окончания ремонта в бой посылать можно было лишь в крайнем случае, какового сейчас не наблюдалось даже с помощью локатора.

Экипаж орбитальных крепостей тоже не стал изображать героев. Одно дело, когда ты сражаешься, и совсем другое, когда тебя избивают, не давая ударить в ответ. Вдобавок, те, кто служил в орбитальных гарнизонах, исключая разве что старших офицеров, были набраны с этой планеты, и им абсолютно не хотелось, чтобы на их родных, оставшихся внизу, обрушилась вся мощь имперских кораблей. При бое на дальних дистанциях, не имеющую сравнимую с имперскими кораблями по дальнобойности артиллерию, крепость будут расстреливать как раз издали — это азбука ведения боя. Но значительная часть попаданий придется не в маленький броневой шарик станции, а в атмосферу планеты. Имперцы церемониться не будут, это фундаментальная истина, и гарнизон крепости не хотел подставлять своих родных.

В общем, крепости выдали на всех волнах сообщение о капитуляции, да и на планете сопротивления не оказывали, зная привычку имперцев даже в случае выстрела в них из охотничьего ружья обстреливать наглецов с орбиты, а потом гоняться за уцелевшими на танках. И руководство планеты без особых душевных терзаний подписало акт о капитуляции — незавидная участь, но все же лучше, чем орбитальные бомбардировки. Теперь ее жителей ожидало три поколения прозябания. Может, и больше, но три поколения точно — это время она будет всего лишь имперским протекторатом, бесправным, с чужим гарнизоном и колониальной администрацией. В нее не станут вкладывать средства — наоборот, она вынуждена будет платить повышенные налоги, а вся ее промышленность и все ресурсы будут принадлежать Империи. Все это время имперское гражданство, и то не выше второго класса, может быть получено или за выдающиеся заслуги перед Империей, или путем службы в имперской армии. И лишь когда сменятся эти поколения, начнется постепенная ассимиляция, которая продлится еще не одно десятилетие. Но альтернативой являются орбитальные бомбардировки, ибо девиз Империи не меняется со дня ее основания: если враг не сдается — его уничтожают… Зато когда планета все же войдет в состав Империи официально — вот тогда наступит совсем другая жизнь. Поток инвестиций, новые технологии, а также все гарантии и преимущества, которые дает имперское гражданство. Все это будет — но вначале это надо заслужить.

После столь внушительной победы на участников сражения посыпался дождь наград. Станция дальней связи раскалилась, пересылая наградные листы, и героем дня, естественно, был Демин, на груди которого появилась вторая звезда Героя — первую высшую награду Империи он получил лет десять назад, за операцию, гриф секретности с которой, наверное, не снимут уже никогда. Ничего удивительного — кто еще мог похвастаться, что вышел один против флота и победил? Да никто, хотя многие и ворчали — мол, с таким кораблем легко быть героем, но факт оставался фактом. Плюс экипажу героического линкора была положена весьма приличная сумма призовых — все же именно благодаря их действиям удалось захватить несколько кораблей, включая почти целый авианосец и серьезно поврежденный линкор. Хотя пришлось делиться с абордажниками, производившими непосредственный захват, сумма выходила приличная, ну а учитывая, что брошенный экипажем крейсер записали на счет 'Ретвизана' целиком, то и вовсе баснословная. Вплоть до того, к примеру, что старший штурман, происходивший из древнего, но обедневшего дворянского рода, начал подумывать о выкупе родового замка, арестованного еще за долги прадеда. Впрочем, и прочие участники сражения не чувствовали себя обделенными, тем более, что процент от эксплуатации захваченной планеты будет идти им всем еще долго, да и дождь наград не обошел стороной никого. Тот же Кольм, к примеру, сверкал совершенно заслуженным орденом Кутузова… И лишь два человека среди радующихся победе товарищей, сами Кольм и Демин, знали, что, по большому счету, потерпели фиаско. Ни на захваченном авианосце, ни на планете, вообще нигде не было и следа новых драккаров. Лишь старое барахло, с которым сталкивались уже много раз.

Вечером, сидя в роскошном адмиральском салоне (Кольму он был положен по статусу, хотя пользовался им адмирал крайне редко), они обмывали награды. Впрочем, не столько пили, сколько пытались спланировать дальнейшие действия. По всему выходило, что лихим кавалерийским наскоком вопрос не решить, тем более что уже после их возвращения были получены новые сведения. Оставалось только ругать бюрократов от разведки и медлительность аналитиков — многое из того, что легло на стол основных исполнителей операции, было известно, оказывается, уже давно. Особенно взбесило обоих, что, скажем, рапорт, к примеру, лейтенанта Кривко шел до них больше двух недель, равно как и еще два десятка таких же. И еще больше огорчали выводы аналитиков — согласно им, противник использовал новую технику в ограниченном количестве, придавая одно-два звена на усиление уже имеющихся авиагрупп, причем тоже не всех. Что это значит? Да то, что надо было искать иголку в стоге сена — это раз, и то, что эффективность новой техники конфедератов в разы выше, чем предполагалось изначально — это два. И вот, получается, что они зря рисковали до срока рассекретить новый корабль, абсолютно зря. Хорошо еще, так и не рассекретили — из тех, кто видел 'Ретвизан' в деле, не ушел никто.

Когда Демин вернулся в свою каюту, он был зол и абсолютно трезв, словно не выпил только что бутылку водки. Во всяком случае, именно трезвым он себя чувствовал, садясь за пульт и на автопилоте набирая вызов.

Женщина долго не отвечала, и Демин уже хотел было нажать отбой, как по черному полю диалогового окна побежали светящиеся буквы.

— Ой!.. Привет. Подожди минуту, мне техникам надо ответить…

Илья немного опешил, а пальцы уже автоматически набрали:

— Техникам?.. Детка, ты чем таким занимаешься?..

Ответ не приходил, и когда Демин решил что уже не придет, на мониторе высветилось.

— Эм… — женщина была явно не уверена и скорее всего не знала, что ответить, но наконец, решилась: — Да мне климат-контроль устанавливают. Понимаешь, жарко у нас… Лето. Вот и пришлось раскошелиться. А то, что не сезон, так это старое барахло летит… И я того… Ой, снова погоди!..

Илья откинулся в кресле и усмехнулся. Лето, жара… Так много слов для такого простого объяснения. И в этом все женщины.

А что, спрашивается, было стесняться? Ну, живет в захудалом городке, где-нибудь на периферии, где тянут до последнего и ремонтируют всякий хлам, пока тот совсем не придет в негодность… Женщины, женщины… А имечко-то какое себе придумала — Завоевательница. Домохозяйка и Завоевательница. Чего, кастрюль и половников? Что между ними может быть общего? Где логика спрашивается?!

Демин понял, что подплывает. Водка оказалась коварной, вместо того, чтобы захватывать организм по мере выпитого, она решила разом отвоевать свое. Черт! Сейчас, когда можно было быть и потрезвее, он захмелел. Принимать химикаты, чтобы снять опьянение не хотелось, а значит скоро придется идти на боковую.

— Я снова тут!.. — жизнерадостно сообщили ему, и на мониторе, как подтверждение его догадки, высветился улыбающийся и пританцовывающий смайлик.

— Вижу, — уже не так резво ответил Илья. — Ну что, все? Закончили?

— Что? А-а-а… Техники то?! Да нет… Ставят, а сами косорукие… Вот им бы такое воткнули, чтоб сами попробовали, когда кругом как в… — и замолчала.

— Что попробовали и где кругом? — лениво переспросил Демин. А ответ пришел с легкой заминкой.

— Ой, да я все про жару! На улице под пятьдесят градусов и в доме так же! Кошмар! А они мне всякую дрянь впарить пытаются!..

'Горячится', - подумал он. Женщины, женщины…

— Может, хоть фото свое пришлешь? — без перехода выпалил он. Выпитое уже мягко обволокло сознание, и хотелось одного… Да хотя бы просто увидеть лицо, не то что прочее.

На этот раз собеседница молчала гораздо дольше, едва ли не столько, пока отвлекалась на техников, а потом все же написала:

— Не грузится… Точнее грузится, но инфо-сеть не пропускает, — и прибавила разочарованную мордашку смайлика.

Илья в ответ отправил такой же смайлик. Жалко. Но как есть, пусть так и будет. Водка почти победила, пора было отваливать спать.

— Я пойду, — написал он уже через силу.

Ответ прилетел, словно из пулемета строчили.

— Ты обиделся?! Но я, правда, не могу! Не проходит. Правда-правда. У меня сеть слабая. Ну, не обижайся, пожалуйста! А?

Демин невольно расплылся в улыбке, а затем потер лицо ладонями, чтобы немного взбодриться. Волнуется. Думает, что раз не получил желаемого, то сваливаю.

— Сегодня день был не из легких, и мы после работы с друзьями посидели, выпили. — В общем, он не соврал, поскольку действительно выпивал с друзьями. — Теперь хочется только одного — на боковую и придавить минут шестьсот. Я только чтоб тобой поболтать в сеть вышел.

— Понятно, — тут же ответила она. — Ладно уж, герой трудовых будней, иди — отдыхай. Только действительно отдыхай, а не отправляйся продолжать.

'Заботится', - еще успел подумать Илья, на автомате посылая целующую мордашку, а затем отрубил связь.

Как разделся и рухнул в постель, он уже не помнил.