– Твою мать…

Насекомые и крысы – единственные существа, которые выигрывают от войн. Иногда мне вообще кажется, что все войны на земле – это заговор вредителей…

Ну да, каких только мыслей не передумаешь, когда сидишь в мерзкой, воняющей торфом почве.

Это болото – настоящее проклятие. И мы, и «гаврики» кладут тут солдат, пытаясь отбить ненадежную, опасную, гибельную, но столь желанную транспортную артерию.

После Большого Землетрясения Южная Америка напоминала гребаный постапокалипсис. Перу, Чили, Аргентина…

Город-мечта Остапа Бендера, как я уже говорил, превратился в Развалины.

Аргентина, наиболее развитая в стратегическом плане, стала ядром будущей Конфедерации. А кто-то умный решил, что это знак свыше и можно за счет проблем соседей выпутаться из своего КРЫСИСА.

А кто-то еще решил, что не подставить «другу и партнеру по ЕвроПРО подлянку» – как-то неправильно…

В настоящий момент Южная Америка – это место, где азартно режутся диверсионные группы, а расстрелы и казни мирных жителей, которые «сотрудничают с режимом деспотии в Аргентине», – добрая традиция…

Именно после недельного дежурства на болоте я второй раз попал в госпиталь…

Что-то часто я стал вспоминать прошлое. Почему-то возвращаться не хочется…

– Да… Мне такое точно не повторить! – Расстроенный голос Эльзаса и смешки со стороны кучковавшихся поблизости Уфиров и Сабнаков.

– Не сомневаюсь, что рано или поздно уже я буду просить у ВАС разрешения на обследование ВАШЕГО творения.

Вообще, было скучно.

Я не мог выпить вина, переговорить с Саэльтом или засыпать Ректора вопросами вроде «А чего это тот Центурион на меня пялится?».

Означенный Центурион мне знаком, в некотором роде.

Он был последним на Арене, я даже запомнил примерно его имя. Какой-то там Харон. В настоящий момент он с плотной группой выпускников изучал меня…

– Господин Ректор? – Предчувствие нашептывало – ничего хорошего из этого разговора не выйдет.

– Да, Харон?

Я знал, что со времен, когда тут учился Занударис, Академия была несколько изменена в области подчинительной иерархии. Так, если раньше факультет Войны подчинялся Ректору, теперь у него был свой декан. Магистр Кфорн – Высший Центурион, герой войн и талантливый полководец, который вбивал своим подопечным в голову идеи превосходства стали над магией. Что лично для меня казалось бредом – ДЕМОН говорит о превосходстве грубой физической силы над МАГИЕЙ!

Впрочем, это, судя по учебникам истории, не мешало ему считаться «…одним из талантливейших полководцев Кирпиташенской Войны…».

– Скажите, насколько ваше создание эффективно против магов?

В голосе угадывается напряжение. Понятно – неприятно осознавать, что появилось оружие, «размен» которого под «десять к одному».

– Не особо, – признался Ректор. – Главное достоинство Вэйда – скорость и стойкость к обычному оружию.

– Вэйд?

– Сокращение от Вэйдарий. Как видите, внешность голема позаимствована у этого демона…

Тактика, кстати, тоже. Правда, я ее изменил использованием псевдоразума третьего уровня. Со стороны магов кто-то уважительно хмыкнул.

Мне скучно.

Очень скучно…

«Ректор, давайте у меня что-нибудь сломается и вы меня отправите домой? В смысле – в подвал? Там я выйду из тела и аккуратно проскользну в комнату?» Закрытая связь позволяла мне общаться с Ректором не опасаясь разоблачения.

«Скучно?»

«Не то слово. У меня там бутылочка вина с кухни нагревается – нехорошо».

«Понятно… Ладно, не буду спрашивать о том, как ты стащил вино… Кстати, что за марка?»

Наша игра «Найди лазейку», в ходе которой заведующий винным погребом Мельхом приобрел нервный тик, вышла на новый виток.

«Алые слезы Посланца Богов».

«Хм… Может, на Фиоре накинуть морок да с тобой пойти? Нет, нельзя – слишком наглеть перед правителем не стоит…»

– Фиоре, проводи, пожалуйста, Вэйда на место постоянной дислокации. – Общение со мной не прошло даром для Ректора.

– Слушаюсь. Мне потом возвращаться?

– Нет, не стоит…