Книга: Волк. Рождение
Назад: Глава 19
Дальше: Глава 21

Глава 20

… Бросив поводья конюху, поднимаюсь по лестнице. За мной следуют мои ребята. Лакеи распахивают высокие двери, и мы оказываемся в зале… Тот полон разодетой публики, и я цежу сквозь зубы растерявшимся было парням:
– Спокойно. Не дёргайтесь…
Они немного успокаиваются, и мы отдаём верхнюю одежду слугам. Словно ропот прокатывается по залу. Однако, наш приход никого не оставил равнодушным… Разрезая толпу двигаюсь к облюбованному мной ещё в прошлый раз месту у камина в мой рост, пылающему ярким огнём. По пути прихватываю бокал дрянного, честно скажу, вина, останавливаюсь, когда лицо начинает ощущать тепло. Орлы тоже не растерялись, и мы стоим беседуя на нейтральную тему погоды и видах на урожай в следующем году, ожидая начала танцев. Оказывается, мои вассалы-подчинённые знают многих, находящихся в этом зале. Поэтом охотно просвещают своего лорда по поводу заинтересовавших того лиц. Ну а поскольку сеньор у парней молод, ему едва исполнилось семнадцать, холост, что, по мнению собравшихся в зале аристократов, является большим недостатком. Несметно богат – а это уже вопиющее хамство по отношению в подавляющему большинству присутствующих. К тому же не имеет, по точным, абсолютно достоверным данным, даже грязной крепостной, согревающей ему постель. Поэтому естественно, что барона Атти, имеющего правильную сексуальную ориентацию, интересуют лица противоположного с ним пола. И ребята рады стараться:
– Дочь графа дель Ри. Лока. Ничего особенного, если не считать, что страшная ханжа… Доска маркиза дель Са. Брука. Так, ничего на вид, но все считают её страшной скандалисткой. Риа дель Ото. Вдова графа дель Ото. Двадцать лет. Ребёнок трёх лет, мальчик…
Отворачиваюсь. Девчонка отлично выглядит, неплохо одета, и возраст меня устраивает, всё равно я больше и сильнее большинства здесь собравшихся, но вот ребёнок…
– А это кто?
Вдруг из толпы выхватывается взглядом красивое тонкое лицо совсем молоденькой девушки в средненьком, ни бедном и не богатом платье, с такой же баронской цепью на шее, как и у меня, которое мне кажется почему то знакомым. Где же я его видел? Лицо?
– Маура дель Конти. Вдова. Детей нет. Овдовела в прошлом году. Кстати, ваша соседка, сьере Атти.
– Хм… А сколько ей лет?
– Ваша ровесница, сьере. Ну, может в пару месяцев разница…
..В пару месяцев? Скорее – лет… Потому что выглядит девушка гораздо старше, чем я. Скорее, на двадцать два – двадцать пять. Жаль. Перевожу взгляд в сторону, и тут же едва не выпускаю из рук бокал – недалеко от нас мелькает удивительно тонкое личико девушки, моей ровесницы по виду. Девичье покрывало, шитое жемчугом, почти прозрачное, даёт увидеть роскошную длинную косу светло-пшеничного цвета. Глаз то ли голубые, то ли зелёные – немного далековато, да и появилась она всего лишь на миг. Модное, чуть приталенное платье, дающее возможность понять, что у красавицы есть бюст. Эта вот едва обозначенная подгонка по фигуре появилась с моей лёгкой руки. Приятно иногда выступить законодателем мод… Снова пытаюсь увидеть скрывшееся из вида небесное создание, наконец девушка выныривает из стайки подруг, с которыми весело щебечет, время от времени бросая взгляды в сторону нашей шестёрки. Хм… Значит, она успела в тот краткий миг почувствовать и перехватить мой взгляд… Девчонки чему то громко смеются, и я вижу, как незнакомка, чей взгляд я вновь перехватил, заливается краской смущения:
– Это кто?
Показываю глазами самому разбитному из моих сопровождающих. Парень смотрит, потом вдруг шепчет:
– Вам не повезло, сьере Атти… Это – Лиэй дель Тумиан. Дочка самого маркиза дель Тумиана, старшая. Есть ещё две сестры – близняшки, но они гораздо младше её, и от второй жены маркиза…
Вот же! Проклятие Нижайшего! Едва сдерживаюсь, чтобы не выругаться вслух, как же мне не повезло! Хотя… Может, и повезло… Если я выиграю и эту войну, то девочка достанется мне, как трофей… Ухмыляюсь во все тридцать два зуба, немного цинично, как старый вояка, смотрю в её сторону… И девчонка, вновь перехватившая мой взгляд – она что, его чувствует, что ли?! Вдруг заливается густой краской. Смущается? Нет! Злится! Лиэй пытается шагнуть в мою сторону, но чья то рука из стайки девчонок вокруг неё вдруг удерживает юную маркизу за рукав платья. Да. Надо быть осторожнее, Атти. Ты только что чуть не устроил очередной скандал… А оно тебе надо? Раньше времени? Внезапно перед нами появляется лакей с подносом, на котором лежит стопка платков. Ничего себе, а в прошлый раз меня, почему то, обошли. Как почему? Всё понятно. Я же был с дамой… Платки на балу раздают одиноким… Хм… А их много! И мне кажется, что ко мне подошли первым… Неужели? Торопливо просматриваю гербы, но нужного мне не вижу. Кто посмел?! Тут к нам подскакивает лакей и торопливо добавляет ещё два платка. Один герб мне незнаком. А вот второй… Маркизат дель Тумиан! Платок Лиэй! Я уже тяну к нему свои пальцы, и вдруг останавливаюсь, спохватившись. Нельзя. Ни в коем случае девчонку нельзя ангажировать на весь вечер! Отношения между нашими владениями на пределе. Будет скандал, оскорбления, может, даже вызов на поединок… Отрицательно качаю головой. На моём лице огорчение. Ребята смотрят на меня с удивлением, но я показываю подбородком на поднос:
– Можете брать. А мне – увы…
Подзываю лакея:
– Любезный… Мне нужен кусок пергамента вот такой величины и свинцовый карандаш.
Тот кивает, уходит, чтобы появится через пять минут с требуемым. Подаёт мне с поклоном, и я отхожу к столу. Устраиваюсь там, начинаю рисовать, благо, талант к этому оказался и у меня, оригинала, и моего нынешнего носителя. Несколькими штрихами наношу контуры тонкого лица. Останавливаюсь. Достаточно. Главное я уловил и смог передать – её улыбка. Сейчас Лиэй вышагивает в чинном танце с каким-то тощим юнцом, на голову ниже меня, и даже самой партнёрши. Воздыхатель? Ну-ну… Во мне начинает закипать гнев, и мелькает кощунственная по сути мысль, что будет очень жалко, если Тумиан побоится нападать, и девчонка проскочит мимо меня… Ведь даже если я осмелюсь на официальное сватовство, мне гарантированно откажут…
– Вы собрались писать письмо, но передумали?
Бархатный женский голос вдруг отвлекает меня от раздумий. Я встаю за моей спиной Маура дель Конти. Она же продолжает:
– Барон настолько занят своей торговлей, что даже в месте развлечений отдаёт деловые распоряжения?
– Простите… Воспитанные люди сначала представляются…
Вдова на миг вспыхивает, её глаза сверкают гневом, но тут же она берёт себя в руки:
– Прошу прощения… Маура дель Конти. Баронесса. И, кстати, ваша соседка со стороны Лари. Если вы – это именно вы.
– Атти дель Парда. Барон. Член Гильдии Фиори первого класса. Приятно познакомиться…
Маура смотрит на серебряную цепь, потом её ротик приоткрывается:
– Сьере барон… Простите… Так она – настоящая?!
– Разумеется. Неужели вы думаете, что я бы стал носить копию? Это действительно гильдейская цепь, и принадлежит она мне.
– Вы – высший член Гильдии Фиори?! В таком юном возрасте?!
Я кривлюсь, потому что, откровенно говоря, её изумление мне как-то… В общем, не по душе.
– Странно, доса баронесса, что вы обо мне не слышали. Получается, что мои слуги мне лгали, когда говорили, будто бы всё Фиори знает обо мне.
Выражение её красивого, надо сказать, лица, мне нравится. Теперь оно точно испуганно. Словно вдова пытается что-то сделать, но боится. Прихожу ей на помощь:
– Доса дель Кони, если вы чего то хотите сказать – то решайтесь. Музыка сейчас кончится, вернутся мои вассалы, и вам не удастся больше произнести не слова…
Это действительно так, и Маура осмеливается:
– Не могли бы я нанести вам визит, чтобы переговорить об одном деликатном деле?
Собираюсь ляпнуть грубость, но удерживаюсь. Нижайший с ней. Может, хочет чего-нибудь предложить купить у неё. Или наоборот, приобрести у меня напрямую, минуя сьере Ушура…
– Разумеется. Только прошу известить меня о времени вашего визита, чтобы я мог выкроить время…
– Разумеется, сьере Атти. А если сегодня вечером, после бала?
…Вроде никаких дел у меня на это время не назначено. Потому киваю в знак согласия:
– Буду ждать вас через полчаса после окончания. Вас устроит?
– Конечно.
И на её живом лице появляется облегчение. Надолго ли только?..
Танцы продолжаются, и я, в конце концов, не выдерживаю и приглашаю Лиэй. Как ни странно, она принимает приглашение, и мы рука об руку вышагиваем в плавном круге, время от времени останавливаясь, разворачиваясь лицом к лицу и отвешивая друг другу поклоны…
– Вы – сьере Атти дель Парда? Действительно Атти дель Парда?
Я удивлён, но отвечаю:
– Да, доса Лиэй. Барон дель Парда. Тот самый. Враг, насколько понимаю, вашего батюшки и вашей семьи…
Короткая пауза, и снова шёпот, едва слышный:
– Вы же хотели взять мой платок. Почему же не решились? И так странно смотрели на меня?
– Не хотел ссориться с вашей семьёй раньше времени, доса Лиэй… А смотрел, потому что… Вы мне понравились. Честно.
На этот раз ответа не следует, и мы молча заканчиваем танец. Я провожаю девушку к отцу, и уже перед тем, как расстаться, она вдруг порывисто шепчет, уже не заботясь, услышит кто-нибудь, или нет:
– Вы мне тоже, сьере Атти…
На миг я замираю, но её рука уже выскользнула из моей ладони, а маркиз-отец передо мной и пышет гневом. Резкие слова готовы сорваться с его губ, но я предупреждаю их:
– Благодарю вас за чудесный танец, доса Лиэй…
И кланяюсь ей, как положено по этикету. Девушка приседает в ответ, и папаша в растерянности. А когда приходит в себя, то время потеряно, и я уже вернулся к своей пятёрке.
– Продолжайте веселиться, ребята. А я домой.
– Но… Как же, сьере барон?
Машу рукой:
– Всё нормально. У меня появилось одно дело…
…Забираю у лакеев свой роскошный плащ и выхожу на улицу – там свежо после духоты зала, запахов пота и притираний. Почему в Фиори женщины так любят приторные запахи? Впрочем, Лиэй выгодно отличается от прочих – никакими ароматами девушка не пользуется… Мне подводят Вороного, и я срываюсь с места… Оказавшись дома, приказываю подать мне небольшой перекус и вино – после того, что подавалось на балу, просто необходимо прополоскать рот. Слышу, как начинается суета. Усаживаюсь в кресло у горящего камина, протягиваю к огню руку, бездумно смотрю на пляшущие языки. Двери вскоре открываются, слуги вносят небольшой столик, уставленный нарезанной ветчиной, прочими копчёностями и колбасами. Есть даже свежие яблоки – один из сортов хранится практически всю зиму, оставаясь сладким и душистым… Наливаю вина в бокал, делаю пару глотков на пробу – отлично. Тонкий вкус и аромат приходятся мне по душе. Киваю, и слуги уходят, но тут в дверях появляется привратный сторож:
– Сьере барон, к вам посетительница…
– Доса Маура дель Конти?
– Да, сьере барон.
Что же, раз пришла, тем более, что обещал…
– Проводите её сюда и принесите ещё один бокал…
Требуемое появляется сразу, а спустя пяток минут в мою комнату входит и Маура, всё в том же бальном наряде. Я встаю, предлагаю ей стул, вино, и дама, ничуть не чинясь и не жеманясь, с удовольствием пригубливает из своего бокала, хвалит, а потом с аппетитом грызёт сочное яблоко. Зубы у вдовы на редкость белые и крепкие, и хрустит она очень аппетитно, сочные губы ярко выделяются на жёлтой зрелой мякоти…
– Итак, доса баронесса, какое дело вы бы хотели со мной обсудить?
Мгновенно дама останавливается, словно опомнившись, потом короткий миг мнётся, наконец решается:
– Сьере дель Парда… Моё баронство сейчас находится в затруднительном положении… Зерно в амбарах оказалось заражено жучком…
– Вы что, не протравили ямы медным камнем?!
Удивляюсь я. Ведь дезинфекция медным купоросом перед засыпкой хлеба на хранение – основа основ. Женщина вдруг посылает проклятия Нижайшему, сжав свои кулачки. Так вот в чём дело! Какой то проходимец продал ей обычную краску вместо средства. Вот и… Словом, заражённое зерно употреблять в пищу ещё можно. Но сеять – бесполезно. Не будет ни одного всхода…
– Словом, я даже на знала, к кому можно было обратиться за помощью… Но увидев вашу гильдейскую цепь… Не могли бы вы ссудить баронству Конти восемь серебряных бари? До уборки урожая? Я готова отдать вам деньги после того, как сервы снимут хлеб, и мы продадим его. Либо, если желаете, могу вернуть долг зерном по ценам гильдии. Или лесом… Словом, чем пожелаете.
Усмехаюсь, и доса понимает, что сморозила очень опасную фразу. Поэтому заливается краской, одновременно подбирая носок своей обуви под длинный подол платья, который так некстати высунулся из-под ткани. Многозначительно киваю ей, давая понять, что она меня правильно поняла, но вслух говорю совсем другое:
– Как вы правильно сказали, доса баронесса, я – не только барон, но и купец. А любой купец должен заботится о своей выгоде…
– Я готова заплатить положенные проценты…
– То есть, шестнадцать бари?
– Так много?!
Снова улыбаюсь:
– Можете мне не верить, и обратится к ростовщикам. Гарантирую, что вы получите восемь серебряных бари. Но под триста процентов. И это – если вам повезёт, доса баронесса.
Женщина обречённо кивает:
– Я уже пыталась… Всё так, как вы и говорите…
Пауза. Потом она выдыхает:
– Хорошо. Я согласна…
– Тогда, я пишу расписку? По стандартной форме?
Опять обречённый жест осуждённой на эшафот. Хорошо. Встаю, достаю из шкафчика письменные принадлежности, быстро заполняю стандартный бланк долговой расписки. Почему стандартный – а пользуется бешеным спросом, потому что его не подделать. И типография шлёпает эту бумажку тысячами штук…
– Подписывайте, доса.
Она пробегает текст глазами – всё верно. Но чего-то колеблется, потом поднимает глаза, жалобно смотрит на меня:
– Когда я смогу получить деньги?
Снова встаю из-за стола, подхожу к тому же шкафчику, открываю дверки, поднимаю верх стоящей там большой шкатулки. Отсчитываю восемь полновесных светлых монет, возвращаюсь, кладу перед ней:
– Сейчас.
Маэра тот час окунает роскошное перо в чернила, ставит витиеватую подпись, потом прикладывает личную печать к подушечке с краской, звучно хлопает по пергаменту. Повторяю те же манипуляции. Рука сгребает монетки и прячет их в платье. Торопливо глотает вино, спеша уйти. Я делаю вид, что всё нормально.
– Я очень благодарна вам, сьере дель Парда, за вашу доброту и щедрость…
Откидываюсь на спинку кресла:
– Доса дель Конти… Как вы верно заметили – я купец. И привык получать прибыль. Вы видели, что срок расписки оканчивается серединой осени. Его должно хватить за глаза, чтобы собрать урожай, продать скупщикам и получить деньги. Если по каким либо причинам вы не вернёте мне долг и проценты, не обессудьте – я воспользуюсь своим правом кредитора и взыщу с вас долг.
– Но чем, и как?!
Похоже, что она слегка напугана, и просто не верит в плохое. Как же мне это знакомо…
– Я найду чем. Имуществом, сервами, урожаем… Насчёт замка можете не волноваться – он останется вам.
Улыбаюсь, и у вдовы отлегает на сердце – юноша шутит! Ну-ну… Я то знаю, что в этом возрасте девчонки считают себя гораздо взрослее ребят-ровесников, и ищут себе ухажёров постарше… К тому же, Маура меня не узнала, но я то не забыл пощёчину в Сале… Тогда она ещё была досой дель Вейер. Только вот с деньгами я никогда не шучу, и собираюсь вернуть свои деньги до последнего диби… Так что, девочка, осенью к тебе гарантированно наведаются приставы и взыщут с тебя всё, что ты должна. Закон и порядок, как говорится… Зову слугу и приказываю проводить гостью. Маура уходит. Я ещё некоторое время сижу у камина, строя планы мести, потом укладываюсь спать. Мои вассалы уже взрослые и совершеннолетние. Так что можно и отдохнуть…
…На следующий день я остаюсь дома и на Совет не иду. Вместо себя отправляю одного из своих вассалов в качестве доверенного лица. Мой вопрос будет завтра, так что могу себе позволить сачкануть и не ходить. Вместо этого позавтракав, беру большой лист пергамента, мне разводят краски, и я в порыве вдохновения сажусь рисовать… Работаю долго, изредка отвлекаясь на необходимые мелочи. И к вечеру любуюсь результатом. Картина мне удалась. Точнее, не картина, а скорее, набросок. На берегу ручья стоит девушка в красивом бальном платье. Не в том, что одевают сейчас на балы, а в настоящем, имперском, полупрозрачном, подчёркивающем красоту талии и изгиб бёдер, с видимой ложбинкой груди в небольшом скромном декольте… Она улыбается той манящей загадочной улыбкой, которую я подсмотрел вчера. И любой, увидев картину, скажет, что это портрет досы Илэй дель Тумиан. С точки зрения нынешней морали это произведение – вопиющее оскорбление! Потому что платье просто непристойно! Видны стройные лодыжки, крошечные ступни в туфлях на высоком каблуке, начало груди в декольте… Смотрю на время – ничего себе! Скоро бал! Но я не поеду. Не сегодня. Зову того, самого разбитного из моих ребят, и когда парень появляется, подаю ему скрученный и запечатанный листок, завёрнутый в кусок драгоценного бархата:
– Тари, передашь это досе Лиэй. И предупредишь, чтобы она открыла письмо без свидетелей, когда будет одна. Понял? Когда будет одна!
– Сделаю, сьере барон. А вы сами?…
– Нет. Я устал. Весь день просидел над ней…
Киваю на пергамент. Вассал кланяется и уходит. Вскоре внизу звучат голоса, ржут кони, потом слышен топот. Всё. Я ведь ни капельки не солгал, когда заявил, что устал. Так оно и есть. Почти восемь часов не мог оторваться от листка… Опять не дожидаюсь ребят и засыпаю. Но утром мне почтительно докладывают, что поручение выполнено, и доса Лиэй клятвенно пообещала вскрыть послание дома, когда будет одна. Что же… Сегодня тяжёлый день. А вечером, на балу, я увижу реакцию девушки. По-моему, она истинная женщина, и не обидится на столь фривольный, по сегодняшним меркам, рисунок, а поймёт его красоту. Ну а теперь мне пора завтракать и ехать в Совет. Сегодня решится многое… Очень многое… Вороной уже подан. Я одет. Обе свитые вместе цепи на шее, плащ. Свита. Поехали! Вновь мчимся по улицам, опять люди жмутся к стенам узких улиц, давая дорогу спешащим благороднорождённым. Идёт Совет Властителей.
Назад: Глава 19
Дальше: Глава 21