Выбрав себе отличный НП, я начал смотреть, как будет действовать ефрейтор. Нет, не надо меня обвинять, что вместо того, чтобы командовать, я все пустил на самотек. Отнюдь, в отличие от армейцев у нас вырабатывалась индивидуальная инициатива у бойцов. В горячке штурма, когда любое промедление ведет к поражению, командовать особо и некогда, каждый сам должен уметь действовать. Так что это своеобразный экзамен, жестокий, но необходимый.

Наблюдаю, как тройка Ефимова миновала самый опасный участок, но все-таки не смогла сохранить скрытность. Пара выстрелов, не совсем удачных, но легших довольно близко, третий турок высунулся и сразу получил пулю, Иванов четко сработал. Оставшиеся изредка постреливали, но о точности не приходилось говорить, тройка снайперов не давала головы поднять. В бинокль было хорошо видно, как рядом с едва поднявшимся стволом ударяет пуля. Так продолжалось минут пятнадцать, я не торопил с атакой, поскольку сразу получил пару трупов и с пяток раненых. Турки на это и рассчитывали, но сейчас мне требовался язык, который мог появиться, только если у сибиряков крепкие нервы. Нервы были в порядке, и второй турок сполз вниз, пара пуль в правое плечо, похоже, не жилец: болевой шок, и кровью просто истечет. Третий, вопреки моим ожиданиям, не запаниковал, а продолжал постреливать, постоянно меняя позиции. Происходящее все больше и больше мне не нравилось. Как оказалось, не мне одному. Улучив момент, пока турок перезаряжал винтовку, ефрейтор аккуратно закинул на его позицию «колотушку». Рвануло здорово, похоже, у ребяток при себе имелся динамит. М-да, повезло, иначе при попытке захвата взлетели бы они на воздух.

– Что скажете, Сергей Петрович? – Серафимов осматривал позицию, где еще не выветрилась гарь.

– А что хотите вы услышать, Аристарх Петрович? Мои оправдания? Да, переиграли меня, но то, как они воевали, многое раскрывает. Смотрите, снаряжение самодельное, не обыкновенной пехоты, и сами – лет тридцати, матерые.

– Вот только мне от этого не легче…

И снова погоня, усталость, голод. Есть охота, но, увы, на ходу жуем сухпай. Если честно, то последний час идем уже на силе воли. Должны и турки сдохнуть, ну не железные они, в конце концов.

– Аристарх Петрович, если у дороги их нет, привал на полчаса, иначе загоним себя, – просипел я.

В ответ увидел кивок, сил ответить у Серафимова не было.

Но все наши усилия оказались тщетны, турецкую разведгруппу положили выскочившие ей в лоб драгуны. Нет, пленных не было, спрашивать смертельно усталого поручика почему я не стал. Глядя на покрытых пылью солдат, было ясно – наши коллеги-армейцы. С их командиром мы по картам уточнили обстановку и разошлись. Война. Обратно я просто из принципа заставил вести поиск, хотя здорово снизил темп. Серафимов не ворчал, но смотрел неодобрительно, однако с советами не лез. Правда, фортуна оказалась женщиной легкомысленной, и пара офицеров, остановленных нами, попыталась скрыться, стреляя и крича что-то по-польски. Вспоминать не хочется, но, увы, ребята их положили. И корректная выволочка от Аристарха Петровича только меня добила. Упаси вас, нет, он не кричал, не матерился, но это я перенес бы легче. Три часа мы буквально рыли носом землю, но не смогли ничего найти. И поэтому возвращался я в самом паршивом настроении, кроме кучи трупов у нас ничего не было, а это мой прокол.

– Нет, зачем нам туда идти? Там одних генералов столько, что если одного раз в неделю будут утаскивать, то никто этого не заметит.

– Надо, Сергей, – непреклонно ответил Серафимов и ехидно добавил: – Неужели ты начальства испугался? Вот бы никогда не подумал. Ты и страх – немыслимые вещи.

– Оно нам надо? Нет, я, конечно, понимаю, но заявиться в таком виде в Ставку… Я не самоубийца. Понимаю, что дальше пошли забавы «плаща и кинжала», а я для этого красочная витрина. Но желательно все же не здесь.

– Увы, но всеобщего внимания тебе не избежать. – И, ухмыльнувшись, ротмистр направился в голову колонны.

Угу, ему что, одет по форме, а я с парнями? Бандана на голове вместо кепи, «горка», РПС, ножи, гранаты и трофейные стволы в дополнение к штатным. Любого узревшего хватит кондратий. Плюс с собой тащим пару трупов. И ведет нас Серафимов, Сусанин хренов, прямиком в Ставку, где находится наше непосредственное начальство и царь-батюшка. Будущим спектаклем прониклись все, и ожидают скорого возвращения на родину, в Сибирь, и это если повезет, а то запросто можно усилить камчатскую пешую команду.

– Чего скисли? Не вешать голов. – Я рычу. Иначе точно влетим с такими жалкими выражениями на лицах. – Задание не закончено. Мы еще не дома, живо подтянулись.

Так гораздо лучше. Исчезла обреченность, мы вновь стали поисковой группой, которая еще находится в рейде. Не важно, что вокруг свои, поговорка не на пустом месте появилась. А поэтому ушки на макушке, и не расслабляться. Попадавшиеся нам навстречу офицеры старались побыстрее удалиться, в отличие от штатских, глазеющих на нас как баран на новые ворота. Офицеров я отлично понимал, попасться на глаза начальству вместе с нами – и можно поставить крест на карьере. Разбираться не будут, почему не пресекли, потворствуете… И много других слов плюс вывод: вы не можете занимать свою должность.

Неприятности начались в самом конце. До нужного дома, где расположилась наша служба, осталось всего ничего, пять домов, как мимо промчались пять всадников. Причем, вне всякого сомнения, постарались пройти впритирку. Мастерство отменное, но наглотаться пыли нас заставили.

– Б… …, …, чтоб вам …, шеи сломать, – вырвалось у меня. – Уроды.

Увы, но, похоже, они меня просто не услышали. Зато ротмистр неодобрительно покачал головой, но говорить ничего не стал. Между прочим, некоторые, не будем указывать, благодаря форме избежали неприятностей в виде несущейся лошади. А мне и еще тройке парней пришлось отпрыгнуть. И, судя по всему, материться хотелось очень многим, но, увы… Злые и покрытые пылью, мы наконец добрались до усадьбы, в которой находилось жандармское управление Дунайской армии.

– Быстро фотографа, – приказал Серафимов подбежавшему поручику. – Так, Сергей Петрович, подвесь трупы на эти щиты.

– Есть.

– Аристарх Петрович, оружие и вещи этих субчиков кому оставить?

– Мне, – улыбнулся подошедший Свиридов. – Здравствуйте, Сергей Петрович. Вижу, много интересного принесли.

– Здравствуйте, Василий Иванович, как видите. Мы смотрели, как закрепили тела на щитах.

– Давайте посмотрим?

– Давайте. – Подойдя поближе, он стал внимательно разглядывать лица убитых. – А знаете что, одного я опознал. Он в форме драгуна, Ежи Чапецкий. Мелкий шляхтич, подростком участвовал в восстании, после в Австро-Венгрии промышлял темными делишками. Контрабандист, хотя доказательств нет, но, возможно, работал на австрияков шпионом. А что с их оружием?

– Ничего, стандартные «вессоны», сабли, есть пара винчестеров, но это тоже не показатель…

– Все слишком продумано, ничего лишнего, за ними стоит явно не Турция, почерк европейский.

– Англия? Они, твари, нам гадят постоянно.

– Возможно, но не обязательно. Австрияки тоже запросто могут нагадить. Нечего тут дискуссию устраивать, Сергей Петрович, ты возьми с собой десяток солдат, прогуляемся с тобой недалеко.

Прогулка оказалась посещением штаба армии. Вот тут мне хотелось испариться, иметь шапку-невидимку, да просто не ходить сюда. Но, увы… После уверений офицеров, что все сделано наилучшим образом и все враги убиты, мы благополучно отправились обратно. Но благополучно завершить день не вышло. Влетевший вслед за нами генерал из свиты Непокойчицкого устроил грандиозный разнос. Досталось всем, меня, кроме того, построили за внешний вид, совершенно недопустимый для офицера. В конце усталый, но довольный генерал потребовал немедленно отпустить задержанного господина Горвица. Наверное, я устал или просто вжился в это время. Но прогибаться не собирался, такие разносы я получал и в той, прежней жизни. И ничего, не сломался, что ужасно злило начальство. Это мурло в генеральском мундире просекло, что я плевать на него хотел, и потребовало моей крови. Угу, щас, Свиридов с ангельской кротостью показал часть документов, добытых моими ребятами. Свитский моментально сдался, увидев бумаги, где была и его подпись. Дальнейшее было делом техники: два зубра, Серафимов со Свиридовым, моментом выпотрошили необходимую информацию.

– Что, поручик, не ожидал? Наверное, уже примерялся из него, – и Серафимов кивнул на бледного генерала, – ремни резать?

Заметив, что тот дернулся, Свиридов его успокоил:

– Господь с вами, не бойтесь, поручик пока приказа не получал. Да успокойтесь и припоминайте пока что, кто и где сказал и сделал.

– И будет вам счастье в Сибири, – добавил я.

– Поручик, шутки у вас, не дай бог помрет фигурант, – улыбаясь, пожурил меня Серафимов. Но глаза оставались пустыми, генерал вдруг ясно понял, что сейчас возмущаться нельзя, иначе он скончается от болезней русских императоров. Эти офицеры с глазами убийц не шутили, он и впрямь для них фигурант, а не человек. – Так, Сергей Петрович, сейчас ты с ребятами вяжешь всю эту компанию Горвица.

– Есть.

Спустя пять минут я уже инструктировал своих орлов:

– Главное – забрать бумаги, в них сила семени крапивного. Добром они их не отдадут, поэтому действуем как в рейде. Жалеть никого не надо. Вопросы есть? Вперед.

От вышибания дверей и укладыванием всех мордой в пол пришлось с зубовным скрежетом отказаться. Решил не перегибать палку, но все остальное осталось в силе. Налет на контору был сделан в лучших традициях: влетающие головорезы, мат, наставленное на сотрудников оружие. Нехилый стресс, здесь так было не принято, но дальнейшая работа от этого только выиграла. Со слишком смелыми или непонятливыми не церемонились. Оплеухи раздавались направо-налево, зато добыча оправдала себя. Мельком просмотрев подвернувшиеся под руку бумаги, я остолбенел: за такое светило не менее пятерика, а с учетом военного времени… Повторно прогоняю всех на предмет захоронок. В дополнение получаю еще пару конторских книг и три папки. Выдернув начальника и бухгалтера, трясу последних без всяких сантиментов, и счетовод выкладывает место тайника. Просмотрев, убеждаюсь, что «черная бухгалтерия» у нас.

– Ну что, родной, говорить будем? – Сидящий напротив меня Коган в ответ скривил губы. – Ясно, индивид тупой или не понял, куда влез. Вот что, м…к, или ты сейчас вспоминаешь все, или пожалеешь. И не лыбься, в молчанку играть бесполезно. Последний раз, где расписки?

– Ты что, идиот, поручик? – начал было он, но заткнулся от прилетевшей оплеухи.

– Все, хватит. Ефимов, займись.

Когана хватило на пару минут. После того как ему начали загонять иголки под ногти, он заговорил. Было найдено три тайника, в которых были деньги и документы, но главное, наконец появилась ниточка.

– Молодец, Сережа. – Полковник Сазонов устало отложил папку с документами. – Понимаешь, куда залетел?

– Ротшильды, твари …, …, ну ничего, это мы еще посмотрим кто кого.

– А они запросто могут тебя выкинуть. – И Сазонов кольнул меня взглядом. – И возможно, никто не сможет тебе помочь. Так что поосторожней надо.

– Василий Васильевич, вот так они и действуют. Мы их боимся. А надо наоборот, они нас должны бояться.

– А они уже, – усмехнулся Сазонов, – нас боятся. Ладно, иди.

Ой, неспроста завел с ним разговор старый лис. Полковник Сазонов Василий Васильевич был очень известен в узких кругах, человек-легенда. Работал против Нечаева, и только нажим бриттов помешал выдаче последнего России. И теперь он здесь, значит, готовится еще одна тайная операция. Вот только я здесь каким боком?

Всему приходит конец, пришел он и нашим мытарствам. Два дня мы откровенно бездельничаем, благо повод достаточно серьезный. Мне вручили Станислава третьей степени с мечами за рейд по турецким тылам. Причем ходатайствовал о награждении генерал Имеретинский, вот так. Поэтому один день мы убили на обмывание награды, нечасто нас ими балуют, даже кислая морда штабной сволочи не испортила мне праздник. А вернувшиеся без потерь Овцын и Немов добавили настроения. Первый привел унтера, которого тут же уволокли, по слухам, заявившиеся армейцы и нагло потребовали пленного, но Свиридов их послал далеко и надолго. Только вмешательство фон Веддинга разрешило назревавший конфликт. Что касается Немова, он достал-таки ту банду. Двенадцать черкесов и трое турок, в нее входивших, были уничтожены. Так же он уничтожил две группы, одну в три, другую в пять человек, так что наша деятельность была оценена командованием в день отдыха для всего отряда.

Спустя семь дней мы еще стояли под Плевной. Черт возьми, ладно мы, но армейцы! Боевые генералы ходили злые и молчали. Вместо стремительных маршей тупое сидение. Я, плюнув на субординацию и инстинкт самосохранения, открыто поинтересовался у Серафимова, какого хрена мы стоим. Но вместо законного разноса тот попросил потерпеть. От этого я только озверел. Сарафанное радио, отлично работавшее и до своего изобретения, известило, что к нам приехало достаточно шишек из столицы, ну а выводы были крайне неутешительны. Похоже, игра пошла по-крупному, ведь вместо кровопускания русская армия разнесла элитные части турок, а самого способного турецкого генерала грохнула. А это нашим заклятым «друзьям» из Лондона и Вены как серпом по одному месту.