Глава 9
Симпатичная брюнетка в белой блузке, оттенявшей ее смуглое лицо, открыла обитую кожей стальную дверь кабинета.
– Я вас слушаю, Валерий Тенгизович.
Хозяин кабинета – грузный мужчина с грубым мясистым лицом – с мрачным видом сидел за огромным дубовым столом. Не глядя на секретаршу, он достал из наружного кармана пиджака огромный носовой платок и шумно высморкался.
– Нино, сделай мне кофе, – в его речи слышался заметный грузинский акцент.
– Обычный?
– С коньяком.
Секретарша с подчеркнутым удивлением посмотрела на свои маленькие часики. Было начало десятого. Обычно с утра шеф пил кофе с молоком. Наверняка что-то случилось, если он просит коньяк. Не сказав ни слова, секретарша вышла.
Когда спустя несколько минут она вернулась в кабинет, шеф разговаривал с кем-то по мобильному телефону.
– Нет, это не ошибка. Сам я еще не видел, но мне рассказали люди, которым я не могу не верить…
Он умолк, ожидая, пока секретарша поставит перед ним на стол чашечку кофе и рюмку коньяка.
Когда дверь за брюнеткой закрылась, разговор продолжился:
– Конечно, я должен убедиться сам. Через час буду знать точно. Мне нужно съездить в морг. Но повторяю тебе, Слава, сомневаться не приходится – Гурам убит. Ты же знаешь, я не суеверен, но после того, что случилось с Артуром и с Борей Тузом, не сомневался, что это только начало.
Слушая собеседника, он выпил коньяк, затем глотнул кофе.
– Слава, я понимаю, все мы люди, и каждый имеет право заболеть, однако ты должен приехать. Нас становится все меньше и меньше, но мы просто обязаны показать этим блядям, что не будем дергать жопой гвозди. Нет, я не знаю, кто это сделал, но, клянусь – убийцу ждет страшная кара. Что? Да, кое-кого подозреваю. Это – оборзевший молодняк, которому не нравится, что мы выступаем против коронования за лавэ. Приедешь на уборку, тогда поговорим более конкретно. Завтра ты должен быть в Москве. Да-да, завтра. Вечером перезвоню, уточню, где и когда.
Валера Кутаисский выключил мобильный телефон и, тяжело вздохнув, откинулся на спинку мягкого кресла.
– Вах, вах… – покачал он головой. – Цудад, цудад [1 – Плохо (груз.).]…
Четверть часа назад ему сообщили по телефону, что накануне в подъезде своего дома наемными убийцами был расстрелян один из его ближайших друзей – Гурам Цандерашвили, один из наиболее известных грузинских законников. Несколькими месяцами раньше, летом, в своей квартире был убит еще один друг Валеры Кутаисского – вор-законник Артур. Смерть неотвратимо продолжала косить последних романтиков уголовного мира. Артур и Гурам пополнили список погибших за последние годы грузинских «бродяг», в котором уже числились Квежо, Арсен Микеладзе, Гога Ереванский и другие представители некогда могущественного клана. Его влияние стремительно падало, и не в последнюю очередь из-за того, что оставшиеся в живых руководители выехали за границу. В их числе были знаменитый Шакро-старший, который сейчас находился в Берлине, а также Бичико, основательно осевший в Вене.
В последнее время Гурам Цандерашвили вплотную занимался нефтью, почти не принимая участия в воровских делах. В деловых кругах Москвы он приобрел устойчивую репутацию солидного бизнесмена, и, хотя нефтяной бизнес был опасен сам по себе – погибли многие из тех, кто занимался нефтью – Валера Кутаисский был убежден, что причина убийства лежит вне сферы деловых интересов Гурама. Слишком уж четкая и ясная вырисовывалась картина.
Грузинские законники были едва ли не последними представителями старой генерации «бродяг», они выступали против расплодившихся в последнее время «сухарей» – тех, кто получил свое звание не за действительные заслуги, а просто-напросто выложив круглую сумму. Это было не по понятиям.
Квежо, Артур и Гурам заплатили жизнями за свои убеждения. Валера Кутаисский прекрасно понимал, что теперь наступила и его очередь. Но бежать от судьбы, прятаться в надежде спастись он не желал. Именно об этом говорил он со своим давним другом Славой Соболем, который, хотя и не принадлежал к грузинскому клану по крови, придерживался тех же взглядов.
Слава уже давно жил в Испании, в небольшом курортном городке под Барселоной, где у него была собственная вилла. Сейчас, в трудную минуту, он просто обязан был приехать на похороны Гурама, чтобы продемонстрировать и врагам, и друзьям свою верность воровским представлениям о чести.
Валера Кутаисский допил кофе и, сделав несколько распоряжений по телефону, вышел из кабинета.
* * *
Напоминающий длиной и цветом кузова серебристую акулу, «БМВ» седьмой модели подъехал к стоянке рядом с больничным корпусом. В нескольких десятках метров позади него свернул в проулок неприметный «москвичок» с забрызганными грязью номерами.
– Ну куда ты, куда?.. – занервничал пассажир «Москвича», молодой парень в серой плащевой куртке и вязаной шапочке.
– Заткнись, сам знаю, когда тормозить, – оборвал его водитель – ровесник по возрасту и почти близнец по внешнему виду. – Отсюда мне все отлично видно.
Он приоткрыл боковое стекло и, захрустев целлофановой оберткой, развернул большую круглую карамель на палочке.
– Это что у тебя? «Чупа-чупс»?
– Ну, – засовывая конфету за щеку, ответил водитель.
– Еще есть?
– Держи.
Неотрывно наблюдая через приоткрытое окно за серебристым «БМВ», парень, сидевший за рулем, достал из кармана куртки еще одну конфету и протянул напарнику.
Тот по-детски обрадовался, торопливо сорвал обертку и стал увлеченно сосать карамельку.
– Слышь, Кучер?.. – радостно причмокивая, спросил он. – А этот жирный – он кто?
– Грузин какой-то.
– Сам знаю, что грузин…
– Да заткнись ты, Ушатый! Вон он, вылез.
Сначала из «БМВ» вышел молодой человек в кожаной куртке и черной кепке. Держа руку у подмышки, внимательно оглядел стоянку, после чего открыл заднюю дверцу машины и помог выйти грузному лысому пассажиру в расстегнутом черном пальто.
С самого утра накрапывал холодный осенний дождь, который буквально на глазах превратился в снежные хлопья.
Толстяк с сопровождающим быстро миновали стоянку, прошли через открытую железную калитку и скрылись за серой бетонной стеной больничного корпуса.
– Слышишь, Кучер, а Лаба у нас – голова. Точно сказал, что этот грузин обязательно в морг приедет. Может, и мы туда махнем? Там его и уделаем, не отходя от кассы…
– А ты второго видел? – скептически откликнулся напарник. – У него пушка под шмотьем. Еще неизвестно, кто кого уделает. А Лаба, конечно, умный. Это ты верно сбацал, Ушатый. Если б не он, сидел бы ты сейчас у себя в Челябе и железо в подвале тягал. Не рыпайся, мы даже не знаем, где этот морг.
– Вечно ты, Кучер, менжуешь. Я ж просто так, пошутил.
– Тебе, Ушатый, все шуточки, а у нее хрен в желудочке… Если облажаемся, Лаба нам кишки через жопу достанет и на голову намотает. Тебе это надо?
– Не, мне не надо, – засмеялся Ушатый, перекатывая во рту карамельку.
– Ну так сиди и не вякай. Мы и так на рожон лезем… Лучше волыну проверь.
Ушатый похлопал себя по груди.
– А чего ее проверять? Уже сто раз проверено. Ты, Кучер, не сцы, твое дело – вовремя тачку подогнать. А мое – все остальное сделать.
Он вдруг вытянул шею и принялся что-то разглядывать за окном.
– Кучер, глянь! «Волга» отъезжает… Давай-ка на ее место шустренько припаркуйся.
– Сам вижу.
Кучер резко вывернул руль и направил автомобиль к освобождающемуся на парковке месту. Отсюда до серебристого «БМВ» было не больше десяти метров. Не выключая мотор, Кучер поставил машину на стояночный тормоз.
– Давай сюда свою волыну, – сказал Ушатый, доставая из-за пазухи пистолет.
– Опять с двух рук хочешь популять? Смотри… – Кучер скептически покачал головой, но все-таки отдал напарнику свой пистолет.
Взвесив на руках две «тэтэшки», Ушатый заметил:
– Твой вроде легче.
– Да? – язвительно переспросил Кучер. – Может, у меня калибр другой или орехи помельче?
Ушатый промолчал, с преувеличенным вниманием проверяя в пистолетах обоймы и предохранители. Потом положил оружие на колени и до отказа опустил стекло в дверце машины.
Вдруг Кучер замер как охотничья собака, почуявшая дичь.
– Клиенты идут…
Толстый грузин и сопровождавший его молодой человек в кепке вышли из калитки и направились к месту парковки своей машины.
Валера Кутаисский шел, одной рукой придерживая полы незастегнутого пальто, другой – поправляя воротник. Снежные хлопья падали все гуще и гуще. До машины оставалось еще несколько метров…
– Давай! – скомандовал Ушатый, выплевывая карамельку в открытое окно.
Кучер, державший руку на рычаге стояночного тормоза, только и ждал этой команды. В своей компании он считался виртуозом маневренного вождения, и недаром. В считанные доли секунды, выкручивая руль вправо, рванул машину назад, потом дал задним ходом еще несколько метров и резко остановил машину рядом с багажником серебристого «БМВ».
Валера Кутаисский и его охранник, отряхиваясь от снега, открывали дверцы своей машины.
Ушатый, выставив оружие в окно, стал стрелять с обеих рук.
Большую часть пуль, выпущенных из пистолетов, принял на себя охранник, сопровождавший Валеру Кутаисского. В тот момент, когда появились убийцы, он стоял возле дверцы машины. Сам же Валера – за его спиной.
Ушатый оказался хорошим стрелком – он уложил пули в цель быстро и кучно. Охранник Валеры Кутаисского получил не меньше десятка пуль в грудь и в голову. Обливаясь кровью, он упал на мокрый, грязный асфальт.
При первых выстрелах Валера Кутаисский тоже упал и попытался уползти за машину. Он не был ранен и при падении лишь больно ушиб колени, но в такой ситуации на мелочи внимание не обращают.
Обрюзгший толстяк, путаясь в полах длинного черного пальто, пытался ползти по-пластунски. Еще мгновение – и он мог бы скрыться за машиной. Но именно этого мгновения и не хватило старому вору.
Убийца, расправившись с охранником, перенес огонь на главную мишень. Две пули, угодившие в нижнюю часть позвоночника, остановили Валеру Кутаисского. Дернувшись, он замер.
В этот момент убийца прекратил огонь. Распахнув дверцу, выскочил из машины, перепрыгнул через труп охранника и, оказавшись над Валерой Кутаисским, направил пистолет ему в голову. Сделав последний, контрольный выстрел в затылок, Ушатый бросился назад.
Захлопывая дверцу «Москвича», крикнул:
– Ходу!
Все нападение заняло не более минуты. Звуки выстрелов, доносившиеся с улицы, привлекли внимание нескольких пациентов больницы. Случайно оказавшиеся у окон, выходивших на стоянку, они видели сквозь стену мокрого снега лишь неясные силуэты. Никто не мог с уверенностью сказать, в какой машине умчались убийцы: одним показалось, что это были «Жигули»; другие потом уверяли, будто видели «Москвич». Так мокрый снег стал союзником убийц.
Спустя несколько минут к жертвам бандитского нападения, распластавшимся у серебристого «БМВ», подбежали врачи. Охранник грузинского вора был мертв, а вот его шефу повезло больше, по крайней мере, в этот день.
Несмотря на пулевое ранение в голову, он был еще жив.
– Срочно в реанимацию!.. – взволнованно прозвучала команда, казалось бы, ко всему привыкшего, убеленного сединами медика.
