Глава 15
Валерий Карнаухов считал себя умным и удачливым человеком. В свои двадцать восемь он занимал должность председателя правления коммерческого «Экстрабанка», расположенного в уютном двухэтажном здании на тихой улочке города Запрудного.
Взлету карьеры скромного выпускника экономического вуза могли бы позавидовать многие: сразу после должности заместителя начальника операционного отдела горотдела Сбербанка он возглавил крупную финансовую структуру. К высокой должности прилагались и другие, вполне весомые признаки преуспевания: личный «Мерседес» серебристого цвета, дорогие одежда и обувь из лучших московских магазинов, отличная четырехкомнатная квартира в кирпичной пятиэтажке, двухэтажная каменная дача в двадцати километрах от города на живописной лесной опушке. И это всего лишь за полгода работы в должности председателя правления «Экстрабанка».
Впрочем, Карнаухов не желал останавливаться на достигнутом. По роду деятельности ему часто приходилось бывать в Москве, и молодой финансист старался использовать каждую такую поездку с максимальной эффективностью. Обзаводился знакомствами и связями в московских банковских кругах, а во время своего последнего визита по совету знакомых подал заявку на вступление в элитарный «Английский клуб», который объединял в своих кругах политиков, дипломатов, бизнесменов, финансистов, звезд шоу-бизнеса. Для вступления в клуб требовалась не только внушительная сумма в качестве первого взноса, но и поручительство нескольких его членов. С деньгами Карнаухов проблем не испытывал, что же касается поручительств – то тут пришлось потрудиться.
Почти две недели Карнаухов провел в Москве, посещая разнообразные офисы и светские тусовки. При всем своем отвращении к теннису, вынужден был провести несколько вечеров на «Кубке Кремля». Среди московской элиты теннис стремительно вошел в моду с подачи высших руководящих лиц государства.
Своим непосредственным должностным обязанностям Карнаухов уделял все меньше и меньше времени, хотя обстоятельства складывались для него не лучшим образом. На протяжении последних месяцев, начиная с лета, «Экстрабанк» подвергался почти непрерывным проверкам – одна комиссия сменяла другую. Причина была проста: генеральный директор фирмы «Лидер», Константин Панфилов, один из самых крупных акционеров «Экстрабанка», выставил свою кандидатуру на выборах главы городской администрации. Парализовав деятельность банка, Панфилову пытались перекрыть кислород. Это был точно рассчитанный, эффективный ход по нейтрализации наиболее реального соперника действующей городской власти.
И не только потому, что через «Экстрабанк» проходили платежи «Лидера». Была и другая сфера деятельности этого учреждения, приносившая Константину Панфилову крупные доходы, о которой знали лишь немногие. Работа с наличными кредитными средствами или так называемым «черным налом», оправдывала связанный с ней риск. Высокий процент по кредитам не отпугивал клиентов, срочно нуждавшихся в деньгах.
Именно по этой теневой стороне деятельности «Экстрабанка» и ударили больнее всего бесконечные проверки. Карнаухов, выполнявший роль своеобразного казначея, был вынужден заморозить этот доходный бизнес. Он сделал это по прямому указанию Панфилова, который почувствовал нарастающий интерес сыщиков из отдела по борьбе с экономическими преступлениями к деятельности «Экстрабанка» и непосредственно к самому Карнаухову. Наличность пришлось до поры до времени спрятать, но это не уберегло Валерия Карнаухова от неприятностей.
* * *
Поздно вечером председатель правления «Экстрабанка» вернулся из Москвы, пребывая в отличном настроении. В его кожаном атташе-кейсе лежали те самые рекомендации от членов «Английского клуба», о которых он давно мечтал. Теперь он может смело завершать свои дела в Запрудном и перебираться в столицу. Карточка члена клуба обеспечит ему устойчивую высокую репутацию, которая сама по себе дороже денег. Для него откроются новые богатые возможности.
Переезд в Москву означал для Валерия Карнаухова долгожданную свободу. Наконец-то он сможет избавиться от назойливого внимания местных обэповцев и налоговиков, от унизительных порой объяснений и оправданий перед акционерами банка и клиентами, недовольными состоянием текущих дел.
Поставив свой серебристый «Мерседес» перед домом, Карнаухов в сопровождении охранника поднялся в квартиру и, только оказавшись за тяжелой стальной дверью, вздохнул спокойно.
– Завтра раньше одиннадцати не звони, – сказал охраннику, – буду отсыпаться.
Оставшись в квартире один, Карнаухов принял душ, переоделся, состряпал ужин из продуктов, обнаруженных в холодильнике, взял в баре початую бутылку канадского виски и под аккомпанемент негромкой музыки принялся отмечать успешное завершение важного дела.
Он уснул, когда электронные часы на столике показывали начало третьего.
Охранник, как и договаривались, позвонил в одиннадцать утра, к тому времени Карнаухов был уже на ногах. Он с наслаждением выпил чашку горячего кофе, тщательно оделся и, дождавшись появления охранника, вместе с ним спустился во двор к своей машине.
Пока охранник открывал дверцы «Мерседеса» и очищал машину от выпавшего за ночь снега, Карнаухов стоял рядом.
В этот момент к нему подошли двое мужчин в черных кожаных куртках и меховых шапках.
Заметив приближающихся незнакомцев, охранник бросил на капот «Мерседеса» щетку, которой очищал машину, и потянулся к пистолету, спрятанному в подмышечной кобуре под плащом.
– Спокойно, – сказал один из мужчин, доставая из кармана красную корочку. – Мы из органов.
Второй обратился к председателю правления «Экстрабанка»:
– Гражданин Карнаухов?
– Допустим, – настороженно ответил тот.
– Вам придется пройти с нами.
– Куда?
– К нам, на душевный разговор.
– А в чем дело?
– Там узнаете.
– Я что, арестован?
– А вы хотите, чтобы мы зачитали вам ваши права? – засмеялся незнакомец. – Так у нас, слава богу, не Америка… Да не пугайтесь, не пугайтесь. Вы не арестованы. Просто проедете с нами, ответите на некоторые вопросы, вот и все.
– А… охранник? – нервно сглотнув, спросил Карнаухов.
– К вашему охраннику у нас нет никаких претензий. Надеюсь, у него есть документы на право ношения оружия?
– Есть, конечно, – ответил Карнаухов. – Это – сотрудник охранной ассоциации «Витязь».
– Ну что ж, он может быть свободен. А вас, гражданин Карнаухов, я попрошу пройти со мной в машину.
Запахивая полы пальто, Карнаухов сел на заднее сиденье белых «Жигулей», припаркованных возле подъезда. Лица человека, сидевшего за рулем автомобиля, он не видел. «Жигули» выехали со двора и, набирая скорость, помчались по улице.
Спустя некоторое время Карнаухов почувствовал, как в салоне появился какой-то резкий медицинский запах.
– А что это?.. – произнес он.
В то же мгновение сильные руки зажали ему голову, и пропитанный хлороформом компресс оказался на его лице. Вдохнув сладковатый, тошнотворный запах, Карнаухов почувствовал, как у него закружилась голова. Спустя секунду он потерял сознание.
* * *
– Ну что, этот урод оклемался?
Карнаухов услышал рядом с собой громкий грубый голос, открыл глаза и тут же застонал от ужасной головной боли. Попытался дотронуться до раскалывающегося лба, но не смог – руки были сведены за спиной и связаны веревкой.
Карнаухов сидел на фанерном канцелярском стуле в углу пустого холодного гаража. На крючке под потолком висела включенная лампочка.
Почувствовав помимо всего прочего неприятный металлический привкус во рту, Карнаухов сплюнул.
– Ты, гнида, нам тут не харкайся, – раздался все тот же голос, – а то сейчас весь пол языком вылизывать будешь.
Щурясь, пленник огляделся по сторонам.
Возле него находились несколько человек в зимних кожаных и дубленых куртках и спортивных шапочках, натянутых на глаза. Двое из них курили, остальные прохаживались по гаражу, засунув руки в карманы широких штанов.
– Где я? – почти простонал Карнаухов. – Что вы хотите?
– Еще не на Луне и не в Сочи, – засмеялся кто-то. – А будешь себя плохо вести, придется тебе козу сделать.
– Я ничего не понимаю… Кто вы такие? Меня же везли в милицию…
Хлесткий удар по щеке наотмашь заставил Карнаухова замолчать.
– Ты, козлина, сиди и не вякай! Твое дело – не базлы гнилые гонять, а отвечать на наши вопросы. Просек?
Карнаухов молча кивнул.
Один из парней с зажженной сигаретой присел на корточки перед пленником. Покуривая, он демонстративно поплевывал на дорогие ботинки Карнаухова.
– Слышь, деловой? Тут нам чирикнули – нехилые башли водятся у тебя… Ты же – банкир, в натуре?..
Карнаухов решил, что перед ним обыкновенные вымогатели.
Но кто они? Откуда взялись? Лица бандитов были Карнаухову незнакомы, не увидел он среди них и тех двоих, что представились сотрудниками милиции.
– У меня с собой бумажник, возьмите все, что есть.
Бандиты засмеялись.
– Твой лопатник мы уже почистили, там только штука баксов. А где остальное?
– Разве вам мало? – с искренним изумлением спросил Карнаухов.
Бандит, сидевший перед ним на корточках, тяжело засопел, опустил голову и, неожиданно схватив пленника за ногу, воткнул ему в бедро дымящийся окурок.
– А!.. – пронзительно закричал банкир, когда сигарета прожгла брючину и кожа на ноге зашипела.
Под одобрительные возгласы дружков бандит дождался, пока окурок не погас, затем отбросил его в сторону.
– Ты, сучий потрох, за кого нас держишь? Думаешь, штукой баксов сможешь откупиться? Это дело у тебя не прохезает. Колись, гнида, где бабки ховаешь…
Карнаухов кусал губы от боли, из глаз покатились слезы.
– У меня… У меня больше ничего нет… наличными. Я все потратил.
– И куда же ты это все потратил, гнида? Только фуфел мне не вдувай, что пропил.
– На одежду… обувь… представительские расходы… На квартиру… – Карнаухов внезапно спохватился и заговорил быстрее. – У меня машина есть, возьмите машину… Отличный «Мерседес»…
– «Шестисотый», что ли?
– Нет, не «шестисотый»… «Двести восьмидесятый», но это тоже очень хорошая модель. Сто двадцать четвертый кузов…
– И что, я на ней по твоей доверенности ездить буду? – засмеялся бандит. – Мне твоя лайта на хрен не нужна. Своя есть. И ты мне тут базар фуфлогонов не устраивай, мы тут тебе не ваучеры-пиздоболы…
– Я не понимаю, – трясясь от страха, проговорил Карнаухов. – Почему вы мне не верите? Я же вам объясняю, что у меня сейчас нет наличных денег. А! Я вспомнил! У меня есть золото – несколько цепей и колец. Возьмите, только отпустите меня…
Бандит повернулся к своим подельникам и, глядя на них снизу вверх, с улыбкой спросил:
– Пацаны, бимбы нам сгодятся?
– А че?.. Рыжье – оно и в Африке рыжье, его и без доверенности носить можно. Верно я базарю, пацаны?
Бандиты дружно рассмеялись и подтвердили:
– Верно, верно…
– Ну, так где твое рыжье?
– Золото у меня на даче, это за городом, недалеко.
– Во, куда заховал! – засмеялся допрашивавший его бандит. – Чего ж ты так пересцал?
– Я… У меня…
– Ладно, не пыли, – сказал бандит, закуривая новую сигарету и поднимаясь с корточек. – Мы про твою фазенду еще кое-чего знаем. Давай, Ларик, тащи его в тачку.
Один из бандитов подошел к стулу, на котором сидел Карнаухов и рывком, под локоть, поднял его на ноги. Тот чуть не застонал от боли в обожженном бедре, но сдержался.
– Может, развязать ему клешни? Он же все равно никуда не убежит. Слышишь, Кудряш?
– Ларик, лучше заткнись и делай что велят. Тебе дай волю, так ты еще с этой падлой танцы-шманцы здесь устроишь.
– Кудрявый, бля, – со злобой сказал Ларик, – ты меня на оттяжку не бери. А то тут был один до тебя, выше жопы прыгал…
Назревала ссора, и лишь вмешательство подельников не позволило ей разгореться.
– Да вы че, пацаны? Что за кипиш на ровном месте? Мы еще с карасем не разобрались, а вы уже начинаете базар на стену мазать.
Бандит со злобой толкнул в спину Карнаухова.
– Вали, сучий потрох! Шевели копытами…
Заскрипела стальная дверь гаража.
Карнаухов еще успел увидеть какие-то деревья, согнувшийся фонарный столб, но уже спустя мгновение все в глазах померкло, ноги подкосились.
Ларик и еще один бандит, подскочивший сбоку, едва успели удержать обмякшее тело под руки. А сзади донесся грубый гогот братков.
– Афган, ну на хрена?.. – выкрикнул Кудрявый.
Маленький суетливый кореш, довольно подкидывая на руке электрошоковую дубинку, веселился больше всех.
– А мне так в кайф!
– Ему ж все одно…
– Пусть помучается.
* * *
В следующий раз Валерий Карнаухов пришел в себя, оказавшись на собственной даче. Как бандиты узнали ее расположение и дорогу к ней, для Карнаухова оставалось загадкой.
Двухэтажная дача, сложенная из каменных блоков, располагалась на большом, площадью в полтора гектара, участке огороженной земли. Еще год назад она принадлежала отставному генералу, всю жизнь просидевшему в Управлении тыла. Дача была сделана на совесть: крепкие стены, дубовая столярка, черепичная крыша, в подвале – гараж на две машины, на первом этаже – камин.
Дачей это внушительное строение именовалось незаслуженно скромно. Здесь можно было жить не только летом, но и зимой, для чего в подвале был устроен котел парового отопления, топившийся углем.
Карнаухову дача досталась по дешевке. Генерал скоропостижно скончался, а у вдовы не хватало средств на содержание таких хором.
Но в последнее время новый хозяин бывал на даче только наездами, а в связи с запланированным отъездом в столицу уже начинал подумывать о том, чтобы с выгодой перепродать начинавшую обременять его собственность.
В холодном, нетопленом доме пахло сыростью, на подоконниках скопилась пыль, оконные стекла покрылись грязными разводами. Участок вокруг дома, возвышавшегося на пригорке, у опушки леса, был засыпан снегом.
До ближайшего жилья отсюда было около километра, но к дому вела хорошо укатанная грунтовка.
Рядом с Карнауховым на потертом, но еще приличном диване сидел толсторожий бандит, который допрашивал его в гараже, с другой стороны – Кудрявый. Больше в комнате никого не было, но, судя по шуму, который доносился со второго этажа, подельники Ларика и Кудрявого обыскивали дачу.
«А как вы попали в дом?» – хотел было спросить Карнаухов, но потом вспомнил, что в кармане у него была связка ключей, в том числе от замка калитки и от входной двери. Но и все-таки ему было непонятно, каким образом его похитители самостоятельно нашли сюда дорогу. Ведь сам он все это время был без сознания и даже не знал, что привезли его в багажном отделении джипа, как охотничью добычу. Он вообще боялся о чем-нибудь спрашивать, помня об ожоге от сигареты и об увесистой оплеухе, которой его наградили в неведомом гараже.
Наконец подельники Ларика и Кудрявого стали спускаться вниз, гремя башмаками по деревянной лестнице.
– Нет там ни хрена, – сказал один, чуть пониже ростом остальных. В руке он держал связку ключей, которые Карнаухов опознал как свои.
Кудрявый засопел, потом достал сигарету и чиркнул зажигалкой.
– Валите вниз, – приказал он, – переройте там все.
– Так, может, сразу этому хмырю пару чертоплешин отвесить? Он и расколется.
– Валите! – побагровев, рявкнул Кудрявый. – Вечно вам по два раза повторять надо, дундуки!..
Бандиты, не говоря ни слова, вышли. Но потом в подвале, роясь в подшивках старых газет и в поленницах, безуспешно пытаясь расковырять смерзшуюся кучу угля и заглядывая в бочку, наполовину заполненную водой, они в весьма нелестных выражениях стали обсуждать поведение своего бригадира:
– Этот, бля, пидор, шнобель задрал выше крыши.
– Думает, если Матрос ему больше всех наливает, так об пацанов можно стропы вытирать.
– На хрена мы тут ковыряемся как пальцем в жопе?
– Дали бы этому лоху по рогам, он бы сразу все выложил…
– Ну, в натуре, че мы тут ищем? Терпила же сам обещал бимбы отдать.
– Да ну его на хрен, пошли отседова, тут дубарильник хуже, чем в Магадане…
Когда они вернулись, Кудряш отошел к окну, а Ларик по-прежнему сидел рядом с банкиром и курил, пуская в потолок кольца дыма. Под его ногами, на дубовом полу, валялось уже несколько окурков. Все знали о том, что у Ларика крепкие легкие и он обычно выкуривает сигарету за три затяжки, а однажды, на спор, выкурил сигарету «Мальборо» до самого фильтра за одну затяжку.
Карнаухов сидел молча, дрожа то ли от холода, то ли от страха.
– Ну че? – спросил Ларик.
– Хрен через плечо, – ответил Афган, который словно взял на себя миссию выразителя общественного недовольства.
– Не кипишуй, – резко оборвал его Ларик, – а по делу базарь.
– А ты бы сначала этого делового расколол или хоть нам сказал, чего искать.
– Слышь ты, банкир, мать твою? Где бимбы?
Карнаухов заерзал на месте под недобрыми взглядами, но за то недолгое время, которое провел с новой компанией, уже успел определить расстановку сил и ответил лишь тогда, когда к нему обратился сам Ларик.
– Ну че, язык проглотил?
– Вы же меня не спрашивали. Я хотел сказать, но… Там в углу – камин, крышка поднимается… Только надо нажать на выступ сбоку…
Один из бандитов подошел к указанному Карнауховым месту и, немного поколдовав над каминной крышкой, растерянно пожал плечами.
– Ни хрена не врубаюсь. Тут же просто кусок мрамора как на могильной плите.
– Нет, не так.
Карнаухов попытался встать, но Ларик резко ударил его по плечу.
– Сиди! Без тебя разберемся, – рявкнул он, а потом с явной издевкой продолжил: – Кудрявый, ты у нас самый вумный. Покумекай там своей лысой башкой и отвори нам эту могилку. А то Афган у нас только шмалять умеет.
Кудрявый, бросив на Ларика взгляд, полный презрения, подошел к камину и стал тщательно разглядывать и ощупывать массивную мраморную плиту.
Наконец он нашел пальцами какие-то неровности на боковой стороне крышки, а затем обнаружил в стенке и небольшой выступ.
– Есть, в натуре! – искренне обрадовался он, нажимая на выступ.
Из мраморной крышки сбоку выехал уголок, подцепив его, Кудрявый вытащил узкий металлический ящичек.
– От, ты глянь! А как под мрамор замаскировано? – качая головой, сказал он. – Клево придумано!
– Ну, че там? – спросил Ларик.
Кудрявый высыпал из ящика на широкую ладонь несколько золотых колец-печаток и пару довольно увесистых цепочек.
– Во! Шайбы и кадилы…
Кудрявый продемонстрировал пацанам добычу.
– И все, в натуре? – разочарованно протянул Ларик.
Не дожидаясь ответа, он тут же наотмашь саданул Карнаухова. Тот не ожидал удара и буквально подпрыгнул на месте, а из его разбитого носа потекла вишневая струя густой крови.
– Ты чего, пес, чернуху нам гнать собрался? – вскочив с дивана и наклонившись над жертвой, заорал Ларик. – Ты чего, думал нам мозги засрать этими бимбами?..
* * *
– Это все! – в ужасе заверещал Карнаухов. – У меня больше ничего нет!
– Где бабки? Я тебя спрашиваю, гнида!..
– Я вам честно всю правду сказал!.. Можете сами посмотреть в тайнике… Там больше ничего нет…
– Это – тайник? – орал Ларик. – Это, по-твоему, бля, сука, тайник?! Где баксы, чушкан ты долбаный?!
– У меня нет…
– Держите меня, пацаны! Я щчас урою этого пидора!.. Ты – пидор, бля!.. Ты понял, кто ты? Ты – гнойный пидор! Я тебя щчас, бля, в этом камине по кускам сожгу. Я тебе яйца оторву и заставлю их сожрать!
Он стал трясти насмерть перепуганного Карнаухова за грудки.
– Ты еще не просек, кто перед тобой? Колись, пес!..
– Я не понимаю… Чего вы от меня хотите? – побелевший от страха Карнаухов еле выговаривал слова.
– Баксы давай. Менты сказали, что ты кучу баксов заныкал.
– К-к-какие менты? – клацая зубами, спросил Карнаухов.
– Какие менты? – вторя ему, произнес Афган.
Остальные бандиты стали недоуменно переглядываться между собой.
Кудрявый резко развернулся от окна:
– А вы, олени, думаете, чего мы вас по всей этой халабуде гоняли? Менты, которые мне этого вафленка сдали, базарили, что у него на фазенде штук двести баксов заныкано. Он там, в своем сраном банке, черный нал крутил. А вы думали, что мы с него эти бимбы стрясем, и все? Мы с Матросом на такое говно не покупаемся. Надо брать толстых карасей с зеленым наличманом!
Обалдевший от такого потока информации Афган обескураженно развел руками.
– А чего это нам менты этого мандавошника скинули? Сами не могли растрясти, что ли?
– Могли, – зло ответил Кудряш. – Только куда они потом эти бабки денут? В сейф, под замок, и салям-биби? Им-то самим хрен что останется.
– Так мы че… – недоуменно спросил бандит по кличке «Репа». – С этими рожами красноперыми еще делиться должны?
– Пошли они на хрен!
– На лбу себе наколи, Репа, что нельзя пить из бутылки с узким горлом, подавишься. И делить еще не хрен, этот упырь нам до сих пор чернуху вдувал.
– Он думал, что мы не в курсах.
Афган, выхватив из-за пояса пистолет, бросился к Карнаухову и приставил ствол к его глазу.
– Да я тебя сам, паскуда, в конверт уложу! Хотел нам бороду подвесить?..
– Погодь, – Ларик решительно убрал пистолет от лица Карнаухова. – Я тебя, Афган, знаю – у тебя палец на курке дрожит, хлебом не корми, пошмалять дай.
– Ну так замесить его надо, шакала, – недовольно сказал Афган, пряча пистолет. – Месить, как на зоне, до тех пор, пока не расколется.
– Да куда его месить? – с пренебрежением сказал Ларик, оттолкнув от себя Карнаухова, который шлепнулся на диван словно кукла.
– Он же дохлый. Ему один раз ввалишь – копыта откинет. И что нам потом, в лохматке пальцем ковыряться?
– Точно, он, может, зарыл эти бабки где-нибудь возле фазенды. А как нам потом их искать под снегом?..
Ларик вскинул руку.
– Ша, пацаны! Месить мы его не будем. Как говорил один старый волчара, применим к нему первую степень устрашения. Афган, сгоняй к джипу, там, под задним сиденьем, мешок валяется. Я его выкинуть забыл, а он вот и пригодился.
Афган, громыхая ботинками, побежал на улицу. Остальные бандиты, словно забыв о Карнаухове, отошли в сторону и дружно задымили. Вся их взаимная неприязнь, еще минуту назад выглядевшая такой очевидной, будто бы таяла вместе с синеватым сигаретным дымом.
– Слышь, Кудрявый, – говорил Ларик. – А этот мудила, который вместе с нами в кабаке был, ну тот, что из Запрудного, он не скурвится?
– Кто? Самсон, что ли?.. А чего ему курвиться? Он – пацан нормальный. А если непонятки пойдут, косяки пороть начнет – так мы ему быстро по мудям навешаем.
– Долго ты вместе с ним чалился?
– Да я не помню… Год…
– Он там рогом не упирался, в красноповязочники не записывался или там… в эстэпэшники?
– Не, – уверенно сказал Кудрявый. – Он при блатных был.
– Да? – с недоверием хмыкнул Ларик. – А я его за голошмыгу принял. Он же на полном подсосе сидит.
– Ну… У каждого голяк бывает. Жисть – она же, падла, такая…
– Не знаю, Кудрявый… Если этот твой Самсон скурвится и настучит на нас, ты ж первый под перо пойдешь.
– Да че ты, Ларик, в натуре? Скурвится, скурвится… Мы же с тобой кенты по жизни. Ты за мной подлянки ловил? Не ловил. А Самсона я во где держу! – Он показал сжатый кулак.
Наконец в дом вернулся Афган. Он нес в руке обыкновенный холщовый мешок, затянутый сверху шнурком.
– Давай сюда.
Ларик, затушив носком ботинка окурок, забрал мешок у Афгана и уселся на диван рядом с Карнауховым. Его жирная ряха расплылась в самодовольной улыбке.
– Ну что, терпило, оттянемся по-маленькому? Не врубается… Зеканите, пацаны, он ни хрена не врубается. Я, знаешь, чего тебе сказал, гондон штопаный? Когда в штаны сцать начнешь, тогда и поймешь…
Ларик медленно развязал мешок и высыпал его содержимое на колени пленника.
Карнаухов в ужасе задергал ногами, рванулся в сторону, сбрасывая с себя предметы, использованные бандитами в качестве меры устрашения первой степени.
Это были человеческое ухо сине-багрового цвета, уже подсохшее и свернувшееся; покрытая зелеными пятнами кисть руки с почерневшими ногтями и еще какой-то сморщившийся кусок человеческой плоти, который трудно было распознать с первого взгляда.
Карнаухов задергался, закричал, из глаз его непроизвольно брызнули слезы.
– Нравится? – загоготали бандиты. – Нам тоже.
– Хочешь, мы и тебе такую подлянку сделаем?
– Больше никогда ксивы подписывать не будешь.
Карнаухов не мог ответить ничего членораздельного. Снедаемый ужасом, он только тряс головой и хлопал глазами.
– Слышь, Афган?.. – сказал Ларик. – У него тут рыгаловка есть?
– Есть.
– Зекани-ка там топорик кухонный. Знаешь, бывают такие – с одной стороны колотушка?.. Щчас мы этому свеженькому клиенту отпечатки пальцев снимать будем.
– А!.. – изо всех сил заверещал Карнаухов, словно пытаясь этим криком заглушить собственный страх. – Не надо! Не трогайте меня!.. Деньги внизу, в подвале. Бочка с водой…
– Какая бочка? – встрепенулся Ларик. – Что ты гонишь?
– Бочка! Бочка! Там двойное дно – снизу вынимается…
Двое бандитов без дополнительной команды бросились за дверь, а Ларик подскочил к Карнаухову и стал хлестать его по щекам. Несколько чувствительных пощечин привели пленника в чувство, он затих и перестал дергаться. О том, что ему приходится испытывать, говорили его вытаращенные глаза и ежесекундно передергивающееся от нервного тика лицо.
– Сиди тихо, – сквозь зубы процедил Ларик, – а то я тебе сейчас эту отрубленную клешню в рот запихну…
Он взял мешок, собрал в него попадавшие на пол предметы, попутно успев понюхать каждый из них.
– Эх, клешня протухла!.. – с сожалением сказал он, разглядывая позеленевшую кисть. – А то бы еще пригодилась…
– Да выкинь ты ее на хрен, – посоветовал ему один из подельников. – Надо будет – еще найдем, свеженькие.
Ларик еще не успел решить, что ему сделать с мешком, когда в комнату вошли двое перепачканных в пыли и какой-то саже бандитов. Один из них торжественно нес в руке кожаный атташе-кейс.
Ларик мгновенно забыл о своем холщовом мешке, бросив его на диван рядом с Карнауховым. Тот, передернувшись всем телом, отодвинулся в сторону.
– В натуре карасик пропел…
– Не слокшевал, – сказал бандит, несший чемодан в вытянутой руке. – Не знали бы – хрен кто б когда нашел… Еле-еле подковырнули пером.
Ларик взял чемодан, взвесил его на руке, довольно улыбнулся.
– Уголок полненький…
Он попробовал открыть замки, которые, разумеется, оказались запертыми, но это его ничуть не расстроило. Выдернув из кармана куртки нож с выкидным лезвием, он вонзил его сверху в крышку атташе-кейса и сделал один за другим два надреза по диагонали.
Отвернув один из кусков кожи, Ларик вытащил пачку стодолларовых купюр в банковской упаковке и продемонстрировал ее подельникам.
– Вот так, пацаны, надо овец стричь! А вы думали, мы сюда за какими-то бимбами дешевыми прихиляли?
Потом Ларик обратился к Карнаухову:
– Слышь ты, парашник? Может, еще что сховал? Так мы можем перейти к устрашению второй степени. Знаешь это?
Карнаухов снова затрясся от ужаса и в отчаянии выкрикнул:
– Нет! Больше нет ничего!
– Ладно, верю, – засмеялся Ларик, пряча деньги в разрезанный атташе-кейс. – Сколько тут?
– Дв… двести тысяч долларов. И марки… Там еще пятьдесят тысяч дойчмарок.
– Ништяк!.. Покатили, братва!
Ларик уверенно зашагал к выходу.
– А с этим чего?
– А он мне теперь на хрен не нужен, – бросил Ларик, не оборачиваясь. – Афган, забирай его себе. Только по-шустрому…
Бандит по кличке Афган, обрадованно кивнув, вытащил из-за пояса «ТТ» и без лишних разговоров всадил Карнаухову в грудь и голову всю обойму.
Спустя минуту Афган присоединился к остальным членам группы.
Ларик, сидя на переднем сиденье джипа и положив на колени чемоданчик с деньгами, поморщившись, глянул на дом.
– Непорядок, – хмыкнул он, покачав головой. – Кудрявый, возьми там канистру сзади. Надо фи-фур сделать.
Огромный хищный джип медленно ехал вдоль опушки леса по присыпанной снегом дороге.
В его тонированных стеклах отражалось зарево пожара.
