Глава 14

Отставной майор ФСБ Тузов даже и надеяться не мог на такую удачу. Константин Панфилов, которого он искал долго и упорно по всей Москве, сам шел в руки, покорно и смиренно, как баран на бойню. Оставалось только окончательно вычислить его координаты и приступить к долгожданной, завершающей стадии по его уничтожению.

О том, что в банк информации МВД поступил запрос о Панфилове, Тузов узнал через полчаса после того, как кто-то из фээсбэшников открыл в своей Конторе файл, содержащий досье на него.

Последние месяцы Тузов работал напрямую с хакерами, совершающими регулярные рейды на лубянскую сеть связи. Его интересовал только один человек – Константин Панфилов. Это было индивидуальное задание, которое Тузов получил от Николая Гавриловича по кличке Чернышевский, руководителя криминальной системы безопасности, которую финансировала вся криминальная Москва.

Это был противовес ФСБ, Лубянке, ее руководителю генералу Утину, его аналитикам и оперативникам. И свои функции «подпольная контора» Чернышевского пока успешно выполняла. Благодаря компьютерной разведке Чернышевский знал о планах Утина заранее и успевал сообщить об опасности той московской группировке, на которую нацеливалась Контора легальная. Служба предупреждения работала неплохо.

Остальное было уже не его дело, чем там ребята ответят на планы генерала Утина – перестройкой рядов или превентивным ударом.

Единственный вопрос, по которому обе «конторы» сотрудничали, – поиск считающегося пропавшим без вести уроженца подмосковного города Запрудный Константина Панфилова, успевшего насолить и генералу, и московским авторитетам. Если Чернышевский обращался в Контору с запросом о Панфилове, отвечали на его запрос немедленно – таково устное было распоряжение директора ФСБ.

На рейды компьютерной разведки Чернышевского по директориям ФСБ и МВД Утин тоже закрывал глаза, приказав не препятствовать сбору информации разведчиками Чернышевского. Утину нужно было создать у Чернышевского иллюзию того, что ФСБ выполняет условия негласного договора между двумя противоборствующими «конторами» – криминальной и государственной.

Утин сразу же понял, что техническая оснащенность, а стало быть и возможности по сбору информации, у Чернышевского, только что организовавшего на деньги подпольной Москвы свою разведслужбу, гораздо выше, чем у него самого, с трудом выбивающего из бюджета дополнительное финансирование на техническое переоснащение. Многое, слишком многое из того, что используют в работе оперативники, аналитики и прочие подразделения ФСБ, морально устарело. И это касалось не только технических средств, оружия и всякого рода оргтехники. Сюда же можно отнести и методы их работы, не учитывающие меняющейся с годами психологии их противников, а также и саму структуру службы безопасности – с ее расползающейся в различные стороны и сферы жизни системой полуавтономных специализированных подразделений и чрезвычайно сложной в силу этого иерархией, учитывающей одновременно две пересекающиеся траектории подчинения – профессиональную и территориальную.

Утину нужно было время, чтобы коренным образом перестроить всю структуру ФСБ, заново ее технически переоснастить, чтобы потом одним ударом раздавить неожиданно возникшего перед ним противника в лице Чернышевского и восстановить статус-кво, то есть монополию ФСБ в сфере сбора и обработки информации, касающейся безопасности России. Это его область деятельности, и делить ее генерал Утин, конечно, ни с кем не намерен.

Поэтому он и завязался с Чернышевским на выслеживании и поимке Константина Панфилова, совсем еще недавно устроившего в Москве такой шум, что Утина вызвали на ковер и очень хорошо ему прочистили мозги, отказывающиеся понимать, что наказание преступников и вообще возмездие – это дело правоохранительной системы, суда, государства, одним словом, а не вообразивших о себе невесть что одиночек, которые присваивают себе право осуждать и наказывать, да еще и приводят приговоры в исполнение.

Утин очень зол был тогда на этого самого Панфилова. Что это в самом деле за ребячество?! Он, видите ли, хотел очистить Москву от преступности, он объявил войну всем преступным группировкам Москвы. Практически в одиночку, вдвоем с бывшим работником МВД Александром Макеевым, Панфилов пытался выполнить задачу, которую не удавалось решить всей государственной правоохранительной системе… Макеева оперативникам Утина удалось обезвредить, а Панфилов так и ушел в подполье, прекратив, к счастью, свою робингудовскую самодеятельность.

История эта начала уже забываться, как и все громкие поначалу истории, и забылась бы вскоре окончательно. Но Утин решил ее использовать для отвлечения внимания Чернышевского от процессов переоснащения и структурной перестройки ФСБ. И приказал имитировать постоянную активность в отношении розыска Панфилова.

Допуск разведчиков Чернышевского в конторский банк данных он приказал не ограничивать, но параллельно с ним создавать дублирующую базу данных, работающую автономно и не имеющую внешних входов. В нее можно было проникнуть только изнутри самой Конторы.

Появление в поле зрения оперативной службы исполненного карандашом портрета Панфилова не прошло мимо внимания Утина, который лично курировал все операции, связанные со взаимодействием со структурой Чернышевского.

Генерал приказал установить скрытое пассивное наблюдение за источником интереса к Панфилову и в то же время не принимать никаких активных действий, чтобы дать возможность Чернышевскому перехватить эту информацию. Как и рассчитывал Утин, его криминальный противник тут же активизировался и начал операцию по вычислению Панфилова и уничтожению его.

Это было как нельзя кстати, Чернышевский должен был стремиться опередить Утина, чтобы показать перед своими криминальными учредителями эффективность своей работы. Утин с удовольствием предоставил ему такую возможность, понимая, что это отвлечет его внимание от процессов, происходящих в самой ФСБ. Вот об этом Чернышевский не должен был знать пока ничего.

Единственное, о чем не догадывался Утин, так это о том, что поисками Панфилова у Чернышевского занимался Тузов, которого Утин лично выгнал из ФСБ после того, как тот провалил операцию по задержанию группы Панфилова. Новоявленные борцы с криминалом были фактически в руках у ФСБ, но Тузов проявил исключительную бездарность и поразительную тупость, позволив им выскользнуть из замкнутого вокруг них кольца и раствориться в многомиллионной Москве. Утин был тогда в бешенстве.

Тузов тут же оказался на улице, и ориентировка, разосланная по указанию Утина по всем отделам кадров подразделений министерства внутренних дел, сообщала, что майор Тузов уволен в связи со служебным несоответствием. На языке кадровиков это означало – ни при каких обстоятельствах не брать этого человека на работу в правоохранительные органы.

Предоставленный самому себе, Тузов бросился на поиски Панфилова, чтобы отомстить за свой позор, а с другой стороны, он надеялся, что, захватив Панфилова, он сумеет реабилитироваться в глазах Утина, и тот вернет его в Контору, в которой Тузов проработал достаточно долго, чтобы научиться делать что-либо другое, кроме своих несложных конторских обязанностей в аналитическом отделе.

Панфилова он выследил, но ни захватить его, ни даже уничтожить ему не удалось. Тот оказался слишком крепким орешком для Тузова, у которого не было достаточной квалификации для осуществления подобной операции. Но была ненависть, которая компенсировала его профессиональную несостоятельность.

Как и следовало ожидать, Тузов попал в поле зрения Чернышевского, который тоже выслеживал Панфилова по всей Москве и тоже не мог его уничтожить, как того требовали московские авторитеты. Тузов оказался в команде Чернышевского, поняв, что в одиночку он с Панфиловым не справится.

Контора Чернышевского опутала частой сетью всю Москву и принялась тщательно отсеивать информацию, разыскивая следы залегшего на дно Панфилова. Но тот словно сквозь землю провалился. Нигде не мелькала его фамилия, нигде в поле зрения наблюдателей, в которых превратились все рядовые члены всех московских криминальных группировок, не попадался человек, хотя бы отдаленно похожий на разыскиваемого Константина Панфилова.

Тузов начинал уже приходить в отчаяние, понимая, что если он не найдет Панфилова и не разделается с ним, то рано или поздно Чернышевский выгонит его на улицу. Надо было срочно добиваться хоть какого-то успеха, если он не хотел остаться вообще без копейки в кармане и без возможности найти себе работу. Разве что грузчиком или дворником? Но Тузов не был уверен, что ему будет хватать зарплаты дворника на ежедневную порцию коньяка, без которой он уже не мог обходиться в силу привычки, сформировавшейся за долголетнюю безбедную службу в Конторе.

И тут подоспело сообщение, извлеченное из недр милицейской информационной сети, о том, что кто-то проявляет интерес к личности Константина Панфилова. Причем кто-то со стороны – не из системы правоохранительных органов. Это была несомненная удача.

Тузов немедленно установил источник этого интереса – сотрудник оперативного отдела по борьбе с организованной преступностью капитан Сазонов, в непосредственные обязанности которого не входило, насколько было известно в «конторе» Чернышевского, разыскивать Константина Панфилова. Он не должен был проявлять к тому оперативного интереса, не имел повода.

Из занесенной в банк данных докладной этого капитана на имя Утина, тут же попавшей в оперативную сводку, переданную Чернышевскому, стало известно, что Панфиловым интересуется журналистка одного из московских телеканалов. Этого было вполне достаточно, чтобы начинать активный поиск Панфилова. И Тузов ринулся на поиски.

Без особого труда он установил, кто именно из журналисток интересовался Панфиловым. Собрать на нее небольшое досье тоже не составило особого труда, так как она оказалась родственницей этого самого капитана Сазонова, хотя, кем именно она ему доводилась, Тузов так и не разобрался, да это его и не очень интересовало. Капитан Сазонов, как честный и исполнительный служака, счел своим долгом сообщить по инстанции об интересе, проявленном его родственницей в отношении личности человека, находящегося в федеральном розыске.

Тузов в тот же день узнал и домашний адрес Натальи Сергеевны Сазоновой, и ее краткую биографию, и ретроспективный список ее внеслужебных контактов, хотя и скудный, но это было только то, что доступно автору досье.

Прежде всего Тузов решил познакомиться с самой Натальей Сергеевной. Покопавшись в памяти и вспомнив кое-что из своей недолгой оперативной практики, он соорудил приемлемую легенду и отправился на окраину Москвы, где проживала Сазонова в квартире, купленной для нее лет десять назад скорее всего сожителем. В официальном браке, как понял Тузов, Сазонова ни разу не состояла, по крайней мере в досье это не было отмечено.

Тузов разыскал в дальнем уголке своего письменного стола затертое удостоверение техника-смотрителя из Мосгаза и решил им воспользоваться еще раз. Правда, на нем стояла дата десятилетней давности, но это его не смутило, все равно никто на дату не смотрит – смотрят только на фотографию, а фотография была его, родная.

Однако воспользоваться легендой о технике из Мосгаза ему не пришлось, так как он не застал хозяйку квартиры дома. Почесав в затылке и покурив перед закрытой дверью, Тузов счел за лучшее не вламываться в квартиру в ее отсутствие, так как просто не знал, что ему в этой квартире искать.

Он спустился этажом ниже и проверил состояние газовых плит во всех четырех квартирах этажа, а заодно и познакомился с одной очень разговорчивой пенсионеркой, которая знала абсолютно все о своих соседях по подъезду. Она-то и рассказала Тузову, что Наташка Сазонова уже больше месяца дома не живет – нового хахаля нашла, к нему переехала. Единственное, чего не знала словоохотливая бабулька, кто этот хахаль и где он живет.

Пришлось Тузову дожидаться следующего дня и, сев Наталье Сергеевне Сазоновой «на хвост» при выходе ее с телестудии, тащиться за ней через пол-Москвы в район метро «Новослободская».

Впрочем, теперь он был уверен, что она его выведет точно на того самого своего «хахаля». Тузов смутно надеялся, что он-то и окажется Константином Панфиловым.

Сазонова сильно нервничала, судя по ее виду и нетерпению, с которым она не могла справиться. Тузов забеспокоился и тщательно проверил, не заметила ли она слежку за собой. Но она вообще не интересовалась, наблюдает ли за ней кто-то со стороны, и Тузов слегка успокоился. Если она и почувствовала какую-то опасность для себя, то не его, Тузова, в этом вина.

От метро Сазонова привела его к стандартной московской девятиэтажке и поднялась на шестой этаж. У подъезда он практически догнал ее и, пользуясь тем, что она его не знает, вошел в лифт одновременно с ней.

Лифт оказался стареньким, кнопки этажей срабатывали, только когда их нажимали поочередно, и Тузова это очень устраивало.

– Вам какой? – спросил он Сазонову.

– Шестой, – ответила та, совершенно не замечая его, словно он был неодушевленным предметом.

– Вот ведь совпадение, – усмехнулся Тузов. – И мне шестой.

Сазонова не ответила, поглощенная какими-то своими мыслями.

Лифт остановился, Тузов, чуть согнувшись в поклоне, галантно пропустил женщину вперед и вслед за ней вышел на площадку шестого этажа.

Сазонова позвонила в дверь крайней справа квартиры, которая была ближе всего к лифту. Тузов тут же нажал кнопку звонка соседней квартиры.

Ей дверь открыли первой. Краем глаза Тузов успел заметить мужчину, который открывал дверь. Он отчетливо разглядел его лицо.

Тузов чуть не выругался. Это был совсем не Константин Панфилов!

– Тебе чего? – услышал он обращенный к нему вопрос от двери, в которую звонил, и тут только сообразил, что стоит, отвернувшись в сторону.

Взглянув на открывшего дверь, Тузов поежился. Стоявший в дверях мужчина был на голову выше его и раза в два шире в плечах.

– Объявление вы давали? – бодрым голосом спросил Тузов. – Квартиру можно посмотреть?

– Какое еще, на хрен, объявление? – нахмурился мужчина. – Я тебя сейчас с лестницы-то спущу, чтобы по квартирам не шлялся. Объявление ему! Пенделя я сейчас тебе дам, если не свалишь отсюда подобру-поздорову! Не давал я никаких объявлений!

– Ну не давал, так не давал, – смущенно пожал плечами Тузов. – Зачем же сразу так? Пенделя… С лестницы спущу… Адресом я ошибся, только и всего. С кем не бывает? А ты ругаться сразу…

Продолжая бормотать, он ретировался к лифту и нажал кнопку вызова.

– Пошел отсюда, пошел! – напутствовал его суровый сосед любовника Сазоновой. – Высматриваешь тут, что где плохо лежит!

«Чего он на меня окрысился? – недоумевал Тузов. – Наверное, видел, как я на соседнюю дверь смотрел. Но черт возьми! Это же не Панфилов! Вот досада! Откуда же у нее эта фотография?»

Тузову ничего больше не оставалось, как усесться во дворе на лавочку и поджидать, не выйдет ли Сазонова вновь. Он не решил, нужно ли следить за ее любовником или продолжать следить за ней самой. И то и другое давало, на его взгляд, равные шансы на успех.

Если Сазонова узнала каким-то образом, что к ней проявляет интерес ФСБ, то это, во-первых, объясняет ее нервозность и спешку, а во-вторых, ясно говорит о причастности ее любовника к информации о Панфилове. В этом случае следить более целесообразно за ее любовником.

Если же ее волнение никак не связано с нарисованным на клочке бумаги портретом Панфилова, то мужчина, к которому она пришла, ничего о Панфилове скорее всего не знает. Следить в таком случае лучше за самой Сазоновой.

Так и не придя к выводу, Тузов решил, что следить он будет за тем, кто первый выйдет из двери подъезда.

«Иногда нужно принимать во внимание и случай, – подумал Тузов. – Он иной раз подсовывает решение гораздо лучшее, чем ты можешь придумать сам».

Однако время шло, но ни Сазонова, ни ее любовник из подъезда не показывались. Тузов заскучал и начал разрабатывать план вторжения в квартиру под благовидным предлогом. Мужчина, который открывал дверь, не отличался особо внушительными размерами, но даже мимолетный взгляд говорил о его недюжинной силе.

Тузов вовсе не хотел устраивать драку и соревноваться с ним в рукопашном бою. Он был не уверен в своей победе. Можно, конечно, просто взять его на мушку, поставить лицом к стене, а потом, допросив, просто долбануть рукояткой пистолета по затылку.

Но ведь девка поднимет крик, соседи сбегутся… Придется срочно уходить, а о Панфилове он скорее всего так ничего и не узнает. Если эта парочка что-то и знает, они наверняка так просто ничего ему не скажут. С ними надо поработать сначала…

«Эх, хорошо бы их за город вывезти, – подумал Тузов. – Да посадить в какой-нибудь симпатичный подвальчик. Но в одиночку это сделать, пожалуй, невозможно».

Тузов почесал в затылке. Идея была неплоха, но осуществить ее было трудновато.

«А впрочем, – продолжал он размышлять, – почему именно в одиночку? Нужно вызвать подкрепление от Чернышевского. С машиной. Пару вооруженных людей – и все будет о"кей! Скрутим как миленьких».

Тузов позвонил Чернышевскому, сообщил, что напал на след, но нужно поработать, как он выразился, с источниками информации.

Чернышевский прекрасно понял, что это означает, и сообщил Тузову, что машина с людьми подойдет не позже чем через полчаса.

Повеселевший Тузов развалился на скамеечке, с которой отлично просматривалась подъездная дверь, и принялся ждать подкрепление…