Глава 30

Несмотря на испортившуюся погоду, директор магазина «Хозтовары» Лебедева проводила воскресный день на даче.

Когда дождь, ливший с утра, прекратился, она вышла на участок и стала собирать землянику в маленький пластмассовый стаканчик. Застегнув на пышной груди спортивный костюм, она наклонилась над грядкой, срывая ягоды.

Скрип тормозов автомобиля заставил ее обернуться. На узкой дороге, зажатой между дачными участками, остановились белые «Жигули». Из них вышли двое неброско одетых молодых людей и, оглядевшись по сторонам, шагнули навстречу Лебедевой.

– Простите, – вежливо сказал один из молодых людей, – где мы можем найти Наталью Александровну Лебедеву?

– Это я, – насторожившись, ответила она. – А в чем дело?

– Вы одна? Мы можем пройти к вам в дом?

– А в чем дело? – разволновалась Лебедева. – Вы откуда? Что-то случилось?

– Не беспокойтесь, – обезоруживающе улыбнулся молодой человек и успокаивающе поднял руки, – с вашими родными, надеюсь, все в порядке. Мы просто хотим задать вам несколько вопросов. Чай у вас на даче найдется?

– Да, – машинально ответила Лебедева. – Проходите.

Она пригласила молодых людей на небольшую, но уютную кухню своего одноэтажного дачного домика, поставила на портативную газовую плиту чайник.

Однако тревога все еще не покидала ее.

– С моим мужем правда все в порядке? Он у меня сердечник, вчера привез меня сюда и уехал домой.

– По крайней мере час назад он был жив и здоров.

– Это он вам сказал, что я здесь?

– Да.

– А почему он сам не приехал?

– Едва ли он мог помочь в деле, которое нас интересует, а ваш дачный участок найти не проблема.

– Что же вас интересует? Вы из органов?

– Нет, мы работаем в одной охранной структуре, вот наши удостоверения.

Молодые люди продемонстрировали красные книжечки, где было написано, что они являются сотрудниками ассоциации «Витязь».

– По просьбе наших друзей мы, так сказать, в частном порядке занимаемся расследованием одного происшествия. Это случилось двенадцатого июня в вашем магазине – налет на обменный пункт «Экстрабанка». Помните, Наталья Александровна?

– Конечно, – она недоуменно пожала плечами, – но я уже давала показания в милиции.

– Милиция у нас не любит посвящать посторонних в свои секреты. К тому же расследование пока не приносит никаких видимых результатов. Так вы поможете нам?

Лебедева вздохнула с явным облегчением:

– Чем смогу.

Закипел чайник. Лебедева выключила газ, заварила чай, поставила перед гостями чашки и села за стол.

– В то утро я находилась у себя в кабинете. Разбиралась с накладными. Потом вдруг услышала выстрел и какой-то отчаянный крик. Я, конечно, страшно перепугалась, бросилась к двери. Я почему-то сразу подумала, что это связано с обменным пунктом. Возле него всегда какие-то подозрительные личности болтались. И потом, знаете, у них всегда с утра много денег, а у нас в это время касса обычно пустая. У меня дверь не сразу в торговый зал выходит, а через коридор. Я ее немножко приоткрыла и через щелочку стала смотреть. Практически ничего не видела. Только слышала крики.

– А кто кричал?

– Ну, эти, грабители. Мне потом девочки рассказали, что их было двое. Один все время ругался, орал на нашего охранника, Сашей его звали, требовал ключи от кассового аппарата. Потом я услышала шум борьбы и такой, знаете, сдавленный хрип, как будто кого-то душили. Мне потом девочки говорили, что это наш охранник Саша начал бороться с этим грабителем. Сел на него сверху, а тот позвал второго на помощь. Тот прибежал, выстрелил сначала в охранника, потом в девочку-кассиршу из обменного пункта. Такая хорошая была девочка, Светой звали, милая, очень приятная в общении. А эти сволочи ее убили. Я когда услышала еще два выстрела, сердце оборвалось.

– Вы не помните, как грабители обращались друг к другу?

– Да я плохо слышала. Знаете, сердце в ушах стучало. Все боялась, чтобы они ко мне не кинулись.

– Боялись, но тем не менее стояли у двери и слушали? – заметил один из молодых людей, помешивая ложечкой горячий чай.

– Я же не виновата, что так произошло. – У Лебедевой на глазах показались слезы. – Им деньги, наверное, нужны были. Ой! – неожиданно вскрикнула она. – Вспомнила! Тот, которого охранник бил, кричал: «Ленчик! Ленчик!» А больше я ничего не разобрала. Они там еще что-то кричали, а потом убежали. Вы знаете, я очень боюсь, когда ругаются. А они все время ругались, это я хорошо слышала. Потом, конечно, мы вызвали милицию. Ну вот и все.

Один из молодых людей достал из заднего кармана брюк блокнот, ручку и сделал несколько записей.

– Значит – Ленчик? – переспросил он. – Вы точно помните?

– Точно.

– А кто в тот день работал в торговом зале?

– Две девочки, продавщицы – Маша Селезнева и еще одна, Лада Костина.

– Вы случайно не знаете, где они живут?

Лебедева огорченно покачала головой.

– Дело в том, что Маша почти сразу после этих неприятностей уволилась. Вы знаете, она так переживала. Я ее задерживать не стала, сразу подписала заявление. Лада Костина сейчас в отпуске, но должна выйти на работу через две недели. Ее адреса я не знаю, но можно посмотреть в личном деле. Приходите ко мне завтра на работу. Подождите, подождите, как же я могла забыть? Ведь Лада мне потом рассказывала. Этот первый, который Ленчик, второго называл Рахитом. Кличка у него такая, что ли?

Молодой человек сделал еще одну запись в блокноте.

– Спасибо, Наталья Александровна, вы нам очень помогли.

Молодые люди встали из-за стола.

– А как же чай?

– Спасибо, в другой раз.

В зале ресторана «Маленький принц» было немноголюдно. Обедали несколько семейных пар, да за стойкой бара лениво потягивала через трубочку коктейль девица с испитым лицом.

Бармен, круглолицый молодой парень в рубашке с бабочкой на шее, протирал стаканы.

В зал вошли двое молодых людей и сразу же направились к стойке. Девица заинтересованно посмотрела в их сторону, но они, не обращая внимания на ее призывный взгляд, сели на винтовые табуреты и подозвали бармена.

– Это ты – Михаил Капустин?

Бармен напряженно прищурил глаза.

– А кому надо знать?

Молодые люди продемонстрировали красные корки, и бармен с любопытством прочитал записи в удостоверениях.

– Хм… Зачем же я понадобился охранной ассоциации «Витязь»? – В голосе его прозвучало явное облегчение.

Понять его было нетрудно.

– Кое-что хотим узнать в частном порядке.

– Без протокола, значит? – усмехнулся бармен. – Ну, без протокола можно.

– Это ты дежурил двенадцатого июня в вечернюю смену?

– Я не помню, полтора месяца прошло, даже больше.

– Мы уже проверили у администратора в книге учета.

– Ну, значит, я, – кивнул парень. – Может, выпьете чего-нибудь?

– Минеральной.

Бармен поставил перед молодыми людьми два высоких стакана и наполнил их холодной «Перье».

– Так что там было, двенадцатого? – поинтересовался Капустин.

– Двое подвыпивших клиентов шумели, помнишь?

– Да у нас чуть ли не каждую смену шумят, дело житейское. Выпьют и давай оттягиваться. Один вот на днях пушкой размахивал. Пришлось наряд вызывать.

– Ты Сашу Порожняка знаешь? – последовал неожиданный вопрос.

– Ну, слышал про такого.

– В тот вечер он был у вас в ресторане, потом уехал. Оставил свою подругу и при ней быка по прозвищу Долбан.

– А, это вы про Катьку, – лицо бармена расплылось в широкой улыбке. – Ну как же, конечно, помню. Центровая девчонка была, одна за вечер могла мне план сделать.

Потом улыбка исчезла с его круглого лица.

– Жалко ее, я слышал – умерла в больнице.

– Так ты помнишь, что случилось в тот вечер?

– Ну ладно, если только без протокола. – Бармен нагнулся к стойке, оперся на нее локтями и заговорил, понизив голос: – Катька была бикса еще та. При Саше еще держалась, а стоило ему свалить, как на ней перья дыбом вставали. Саша-то не дурак, он же видит, что за такой шмарой целый табун бегать будет. Ну, в общем, он меня так, по-свойски, попросил, чтобы я, ежели чего, козлов всяких отгонял, но вежливо. Одни, конечно, сразу понимали, ну а тех, кто тупые, Долбан воспитывал. Это у него телохранитель такой был, Саша его отбойщиком называл. Потом его угробили, даже не знаю кто. Но похороны были будь здоров. В общем, к Катьке тогда прилип какой-то чмырь в замшевом пиджаке.

– Как выглядел?

– Да я его один раз-то и видел в тот вечер. Среднего роста такой, коренастый. Морда тупая, кирпича просит. Они тут часа два сидели.

– Кто – они?

– Их двое было. Один этот, в замшевом пиджаке.

– Извини, Миша, ты на его возраст не обратил внимания?

– Да хрен его знает, лет тридцать пять. А второй помоложе и дохлый такой. Морды у них были похожие. Я потом понял почему. Они начали орать что-то типа «мой братишка», «братан».

– «Братишка» – в смысле «братва»?

– Нет, я вот сразу понял, что они братья родные, по крови, хоть один здоровый, а другой дохляк. Наверное, младшего в детстве недокормили. В общем, Катька здесь за стойкой сидела, Долбан остался в кабинете. Ну и этот, в замшевом пиджаке, стал к ней клинья подбивать. Филками кидался, в смысле деньгами. Коньяк заказывал, и не абы какой, а «Реми Мартен», французский. Сказал, что его Леней зовут. Я ему так прозрачно намекнул, типа – вали отсюда, шмара не про тебя. Так он начал возбухать, орать, что он, мол, самый крутой, всех тут на х… вертел. Я сразу Долбану свистнул. Он этого козла за шмотки и на выход. Второй к нему на помощь рванулся. Орет, мол, Ленчик, Ленчик, да я тут за брата всех положу! Подошли наши ребята охранники, его тоже за шмотье. Ленчик его осаживал, мол, я сам разберусь, что-то там такое – мы не в банке. При чем тут банк я, честно, не врубился.

Молодые люди понимающе переглянулись между собой.

– А вы Долбана когда-нибудь видели? – продолжил бармен, улыбаясь. – У него ж кулаки были как моя голова. Кувалды такие распухшие, вроде вазелином накачанные. Короче, если ввалит, мало не покажется. Он этого Ленчика вытащил, отхерачил на заднем дворе, а второго, этого дистрофика…

– Рахита? – уточнил один из молодых людей.

– Ну да, Рахита, наши ребята отметелили. Потом в ментовку сдали, и все дела.

– Они больше здесь не появлялись?

– Не, я их больше не видал. Да и охрана бы их просто на порог не пустила, у нас с такими разговор короткий.

– Значит, Леня, то есть Ленчик, и Рахит? Так их звали? Фамилии не знаешь?

– Откуда? Они ж мне свои паспорта не показывали. Да вы, может, в ментовке спросите.

Молодые люди встали из-за стойки. Один полез в карман за деньгами, чтобы расплатиться.

– Не надо, – махнул рукой бармен, – это за счет заведения.

– Эй, Грибанов, тебя там спрашивают на входе!

Розовощекий парень в форме сержанта милиции стоял у писсуара в туалете на первом этаже здания городского отдела внутренних дел.

– Кто спрашивает?

– Не знаю, двое каких-то молодых. Говорят, что знакомые, – недовольно сказал заглянувший в туалет капитан с повязкой «Дежурный» на рукаве.

– Сейчас иду.

Грибанов закончил дело, застегнул ширинку, вымыл руки и неторопливо прошествовал из туалета по коридору в направлении выхода.

Увидев на крыльце двух молодых парней из охранной ассоциации «Витязь», Грибанов подошел к ним. На улице начинал моросить мелкий дождь. Но не только из-за этого сержант Грибанов чувствовал себя неуютно.

– Я же вам говорил, – не здороваясь, начал он, – ничем не могу помочь.

– Гриб, – снисходительно покачал головой один из ребят, – забыл, что ли, как я тебя в армии от нарядов отмазывал?

– Ну, не забыл, не забыл… – скривился Грибанов. – Что мог – сделал. Я же не мог кабинет Турченко взламывать. А так он меня даже на порог не пустит. Я кто? Я – просто сержант.

– Ладно, черт с ним, с Турченко. Ты по документам посмотрел, кто двенадцатого вечером на вызов в «Маленький принц» выезжал?

– Ну посмотрел.

– Фамилии задержанных в протоколе есть?

– Нету у нас ничего, нету. Никаких протоколов, никаких выездов. Ничего двенадцатого июня не было.

– Ты что, шутишь, Гриб? Драка была в ресторане.

– Ничего не знаю, не было никакой драки. Нет ни протоколов, ни записей в журнале у дежурного.

– Серьезно, Гриб?

– А чего мне врать? Если б что-нибудь было, сказал бы. Вы меня и так достали. Если начальство узнает, меня из органов попрут.

– А что – до майора мечтаешь дослужиться? – насмешливо поинтересовался молодой человек, бывший сослуживец сержанта Грибанова.

– А хоть бы и до майора, – хмуро ответил тот. – Вон Турченко, сидит в отдельном кабинете, на работу и с работы его служебная машина возит, и не какая-нибудь, а «Волга». Сам подполковник Сапронов, наш начальник, за руку с ним здоровается, у себя в кабинете совещается.

– Большой человек?

– Кому как, – уклончиво сказал Грибанов, – мне до него еще прыгать и прыгать.

– Ну, прыгай, Гриб, может, к старости звездочку на погонах заработаешь прыжками в высоту.

– А вы чем лучше? – обозлился Грибанов. – Тоже мне – охранная ассоциация, витязи выискались.

– Ладно, Гриб, не шуми. Спасибо за помощь.

Смеясь, молодые люди спустились по крыльцу и сели в белые «Жигули». Сержант Грибанов проводил их злым взглядом, потом сплюнул на мокрую цементную плиту.

– Сами, бля, тоже какие-нибудь «шестерки», а навоображали, сыщики хреновы.

Юный парнишка с крепкими бицепсами и рельефной грудной мускулатурой, покраснев от натуги, выжимал штангу. Он лежал на узком топчане, держа тяжелый снаряд над грудью.

Закончив упражнение, он аккуратно положил штангу на металлические стойки и встал с тренажера. Он наклонился, расслабляя руки, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.

За стенами тренажерного зала, а по-простому – качалки, равномерно шумел дождь. Если бы не плохая погода, то лучше было бы отправиться на берег лесного озера, посидеть за шашлыками. Но с неба льет, словно бог – без штанов.

Двое молодых людей вошли в тренажерный зал, обвели внимательными взглядами будущих мастеров бодибилдинга и просто любителей покачаться, потом обратились с каким-то вопросом к проходившему мимо плечистому крепышу.

Тот махнул рукой, показывая на молодого человека, только что занимавшегося со штангой.

– Ты Ананьев? – спросили они, подойдя к парню, и, получив утвердительный ответ, предложили выйти в коридор перекинуться парой слов.

Парень, накинув на плечи майку, вышел из тренажерного зала.

– Мы работаем в ассоциации «Витязь». Слыхал о такой? Твой шеф в службе охраны ресторана «Маленький принц» рассказал нам, где мы можем тебя найти.

– Че надо? – хмуро спросил Ананьев.

– Слушай, Володя, – тебя, кажется, так зовут? Говорят, что ты последним видел одного человека, который нас очень интересует.

– Какого человека?

– Григорьева.

– Не знаю такого.

Ананьев направился было в зал, недвусмысленно давая понять, что разговор закончен. Но один из гостей решительно преградил ему путь.

– Погоди, Вова, не торопись.

– Ну что еще? – недовольно сказал Ананьев. – Не знаю никакого Григорьева, никогда не слышал такой фамилии. Некогда мне с вами базлы гонять.

– Спокойно, Вова, еще успеешь покачаться. – Голос собеседника приобрел звенящий оттенок, а его рука незаметно скользнула за пояс.

Ананьев почувствовал, как что-то круглое и холодное уперлось ему в живот. Опустив глаза, он увидел ствол «макарова».

– Давай-ка, тихо повернись и топай вон туда, за угол. Поговорим без свидетелей.

Набычившись, Ананьев развернулся и под дулом пистолета зашагал по коридору. Едва он свернул за угол, как один из гостей схватил его за горло и прижал к стене. Второй сунул пистолет под ребра.

– Слушай, жлоб, мы же не в цацки играемся. Давай выкладывай, что знаешь.

– Да я, – прохрипел Ананьев, – я ж сказал…

– Ты все еще не понял?

Раздался щелчок передергиваемого затвора.

– Ты дежурил на входе, когда Порожняк в последний раз был в вашем ресторане.

– Да не видел я этих ментов. Не видел…

– Каких ментов? – пистолетный ствол плотнее уперся в бок Ананьеву. – Смотри, могу случайно и на курок нажать. Я контуженый. Документ могу показать.

– Этот… Порожняк… вы ж про него спрашиваете?

– Про него, про него.

– Я только видел, как он в сортир пошел, ну, там, у нас, на первом этаже, – Ананьев то и дело облизывал губы. – Он с этим был… со своей «шестеркой». Я не знаю, как его зовут. Потом я это… отошел… А когда вернулся, его уже не было. Я только в окно это… ментовскую машину видел.

– Какую машину?

– Ну не знаю, луноход.

– Номера?

– Да вы что, мужики, не смотрел я на номера.

– Врешь, скотина. Не мог ты никуда, кроме сортира, уйти.

Одной рукой продолжая держать Ананьева за горло, парень из «Витязя» другой рукой схватил его за мошонку и рванул вверх.

– Я тебе сейчас яйца оторву!

Глаза Ананьева стали потихонечку вылезать из орбит. Хватая ртом воздух, он затряс головой, захрипел:

– Не… не надо… Я скажу…

Собеседник чуть ослабил хватку.

– Их двое было. Зашли, сказали мне, чтоб я свалил, и если будут спрашивать, то ничего не видел. Я в подсобке отсиделся. Честно, не видел ни хрена.

– Кто они? На какой машине ездят?

– Не знаю я номеров.

– Фамилии, падла, говори. – На мошонку Ананьева снова надавили.

Обомлев, он едва слышно выдохнул:

– Кузя его зовут, фамилии не знаю.

– Кузя – это что? Кузнецов? Кузьмин?

– Да не знаю, мужики, яйца отпусти – больно!

– Отпущу, когда все расскажешь.

– Да не знаю я, больно же!

– Выкладывай.

– Они тут вместе с мужиком одним тренируются. Я слышал, что он его Кузей называет.

– Когда тренируется?

– Я его только по будням видал.

– Когда это было в последний раз?

– Дня три назад.

– Как они выглядят?

– Кузя высокий, качаный.

– Особые приметы?

– Не знаю, честно. Обыкновенный, вроде меня.

– Второй?

– Поменьше ростом, плотный, с плешью на голове. Как зовут, не знаю.

Ананьев наконец почувствовал огромное облегчение. С его мошонки убрали руку. Но теперь пистолет перекочевал из-под ребер прямо в переносицу.

– Значит, так, Вова, – в голосе говорившего прозвучала холодная угроза, – сейчас мой друг даст тебе номер телефона. Как только увидишь своего друга Кузю в этом зале – позвонишь нам. Окажи нам такую услугу, будь добр. Иначе всю оставшуюся жизнь ты будешь разговаривать фальцетом. Понял?