Глава 13
Константин прохаживался перед домом, где жили Михайловы, уже около пятнадцати минут и никак не мог заставить себя войти в подъезд. Курил одну сигарету за другой и вспоминал, как ровно неделю назад судьба занесла его в этот тихий дворик. Тогда он стал свидетелем похищения Даши Михайловой, спас ее и тихо смылся в полной уверенности, что больше никогда в жизни не увидит эту девушку. Но все вышло совсем не так, как он предполагал…
Цепь событий, последовавших за этим происшествием, могла послужить основой для сценария добротного российского боевика – похищение, убийство, завод, на котором царят дикие порядки, сырой подвал, где им с Дашей пришлось просидеть сутки, пожар, смерть Дегтя… А на фоне этого – гибель олигарха от руки профессионального киллера, алчный муж, готовый отправить жену на тот свет ради огромного состояния, благородный воздыхатель, который, несмотря на тесные контакты с уголовниками, ведет себя как последний романтик… И, конечно же, он сам, Костя Панфилов по кличке Жиган, впутавшийся в эту историю по чистой случайности…
«Интересно, чем закончится этот замысловатый сюжет? – подумал Константин, вытряхивая из пачки очередную сигарету. – Странно, но ведь все зависит только от меня – второстепенного персонажа, которому не по своей воле пришлось играть чуть ли не главную скрипку в оркестре…»
Вчера до полуночи они вместе с Липаем бурно обсуждали вопрос – как вынудить Михайлова сознаться в совершенном им преступлении? Когда Константин, одуревший от энного количества кофе и сигарет, отправился спать, он пребывал в полной уверенности, что разработанный ими план гениален. Но сегодня поутру вдруг засомневался в своих актерских способностях. Ведь именно от его умения блефовать зависело, клюнет ли Михайлов на предложенную приманку. Если клюнет – тогда все в порядке. А если нет?.. А вдруг Михайлов поймет, что его попросту берут на понт? Тогда он затаится, станет предельно осторожным и, чего доброго, в самое ближайшее время умотает за кордон…
Да, Константина пугала возложенная на него миссия, и именно поэтому он битый час топтался перед домом. Идти на попятную было поздно – он уже позвонил Михайлову и договорился, что придет через сорок минут. Это время давно истекло, а Константин все еще не решил – правильно ли он поступил, согласившись на эту авантюру.
Будь на то его воля, он бы действовал по-другому. Как? Да очень просто – сунул бы заряженный пистолет к роже Михайлова и заставил его расколоться. Примитивно, конечно, но зато как эффектно: раз – и признание готово.
«Ну признается Михайлов, и что дальше?.. Не в прокуратуру же его сдавать! А перед Дашей он сможет перевернуть все с ног на голову – дескать, гад Панфилов заставил меня покаяться в том, чего я никогда не совершал!.. Нет, идея Липая куда лучше – записать наш разговор на диктофон. Вот тебе и конкретные доказательства. Главное, чтобы он поверил мне!»
Убедив себя в том, что у него все получится, Константин уверенным шагом двинулся к подъезду. Двери были заперты на кодовый замок, и он нажал на кнопку с номером квартиры Михайловых. Через пару секунд из динамика послышался искаженный голос:
– Кто там?
– Панфилов.
– Чего тебе?
– Александр Иванович меня ждет. Мы договорились.
– Пойду узнаю. Жди! – Даже динамик был не в состоянии скрыть недовольные интонации в голосе говорившего. Константин подумал, что сейчас его пошлют куда подальше.
Однако он ошибся в своих прогнозах. Не успел докурить сигарету до конца, как кнопки на замке замигали, а из динамика одновременно с писком донеслось:
– Проходи!
Потянув на себя тяжелую дверь, Константин переступил порог подъезда. Михайловы жили на втором этаже, и их квартиру можно было узнать по характерным атрибутам «сытого бытия» – металлической двери со множеством ригельных замков, над которой торчал глазок видеокамеры. Не успел он прикоснуться к звонку, как дверь распахнулась и в проеме вырос высокий парень с бульдожьей физиономией. Именно он вчера вечером приходил к Константину вместе с Михайловым. Держа правую руку в кармане пиджака, охранник «ощупал» гостя оценивающим взглядом и недружелюбно уточнил:
– Один?
– Нет, нас много, – пошутил Константин и тут же пожалел об этом – глаза охранника вспыхнули нехорошим огнем, бульдожья челюсть напряглась, а из кармана донесся характерный щелчок предохранителя. Чтобы исправить положение, Константин улыбнулся как можно шире: – Конечно, один!
Охранник, оглядев лестничную площадку, молча отступил назад, пропуская его в прихожую.
«Ну и монстр… – подумал Константин, глядя на него снизу вверх. – Такому даже пушки не надо – задушит голыми руками».
– Костя, здравствуй! – Он оглянулся на знакомый голос и увидел Дашу. Ночь, проведенная в родном доме, явно пошла ей на пользу – темные круги под глазами исчезли, лицо приобрело отстраненное выражение. Даша не выглядела затравленной и несчастной, и в душе у Константина зашевелился червячок сомнения.
«Может, Михайлов все-таки ни при чем?» – подумалось вдруг ему.
Преодолевая неловкость, поздоровался:
– Доброе утро… Я опоздал, извини.
– Ничего. Саша освободится буквально через минуту… Сам понимаешь, у него столько дел – похороны, поминки… А тут еще самолет с телом отца надо встречать… Он в пять вечера прилетает… – Даша произносила это со странным равнодушием, словно речь шла не о ее обожаемом папочке.
Вглядевшись в ее лицо повнимательнее, Константин заметил, что у Даши расширены зрачки. От неприятной догадки у него екнуло сердце. Впрочем, легкие наркотики ей мог прописать и врач – как-никак, девушка перенесла самый настоящий стресс. Пока он пытался решить для себя – как потактичнее спросить ее о лекарствах, дверь, расположенная в конце коридора, распахнулась.
– Панфилов, ты?.. Зайди ко мне! – донесся до него высокомерный голос Михайлова. Сам же кетчуповый король даже не соизволил выйти навстречу, видимо полагая, что и так уделяет какому-то там холопу слишком много времени.
С трудом сдерживая так и рвущуюся наружу ярость, Константин направился по коридору в сторону распахнутой двери. Убедившись, что тупорылый охранник не смотрит на него, сунул руку в правый карман и нажал кнопку диктофона. Комната, порог которой он переступил через пару секунд, служила, по всей видимости, кабинетом. Большую часть ее пространства занимал дубовый стол – столь явный антиквариат, что современный по дизайну монитор смотрелся на нем крайне нелепо. Окно было завешано жалюзи, поэтому в кабинете горел свет. Михайлов, разговаривая по радиотелефону, прохаживался из угла в угол. При виде Константина небрежным жестом взял со стола конверт и протянул его ему, даже не соизволив оторваться от трубки.
– Это что? – спросил Константин, делая вид, что не понимает значения этого жеста.
Прикрыв телефон ладонью, Михайлов небрежно пояснил:
– Гонорар за услуги… Ты ведь за этим пришел?
Взяв конверт, Константин повертел его в руках:
– Сколько здесь?
– Штука.
– Этого мало…
– Я перезвоню, – бросил в трубку Михайлов и, прервав разговор, уставился на него с холодным недоумением: – Что значит мало?.. А сколько ты хочешь?
– Сто тысяч…
Несколько секунд Михайлов молча переваривал услышанное, а затем скорчил брезгливую гримасу.
– Если это шутка, то не очень удачная, – процедил он сквозь зубы.
– Это не шутка.
– Забирай конверт и пошел вон! – Видя, что Константин не двигается с места, чуть повысил голос: – Мне что, вызвать охрану?
– Думаю, не стоит… Кстати, тебе привет от Гургенадзе. – Совершенно осознанно Константин перешел на «ты».
Глаза Михайлова расширились, но, как ни странно, он не потерял самообладания. Видимо решив, что для данной ситуации лучшая защита – корчить из себя простачка, искренне удивился:
– От какого еще Гургенадзе?
– Странно, что ты его не помнишь. Он же работал начальником охраны ликероводочного завода, который принадлежит не кому-нибудь, а тебе… Кстати, именно в подвале главного корпуса этого завода твоя жена просидела почти трое суток…
– Что ты несешь? – Михайлов чуть повысил голос. – Ты в своем уме?
– Я-то в своем. А вот ты, похоже, совсем рехнулся, когда задумал организовать похищение собственной жены. Зря ты подключил к этому делу Гургенадзе и его головорезов… Это было твоей самой большой ошибкой. – Автоматом произнося заготовленные фразы, Константин наблюдал за реакцией Михайлова. К слову сказать, тот держался вполне спокойно, но слушал его очень внимательно. – Твой Гургенадзе, между прочим, оказался ушлым пареньком. Видимо, вовремя сообразил, что, если дело с похищением выгорит, ты его в живых не оставишь. Вот и решил подстраховаться – записал на видеокамеру признание, что это ты, дескать, все придумал, а он только исполнитель. Отдал кассету своему адвокату и попросил в случае своей смерти передать запись в прокуратуру. Теперь эта кассета у меня. И я хочу за нее сто тысяч.
Красивое холеное лицо Михайлова оставалось непроницаемым.
– Это все? – разжал губы он.
– У меня да.
– А ты, Панфилов, оказывается, не такой честный, как все полагают!.. Решил, значит, меня шантажнуть?..
– Не хочешь – не плати. Тогда я выполню последнюю волю Гургенадзе – отнесу пленку в прокуратуру. А пленка, между прочим, не какая-нибудь туфта. Пройдет любую экспертизу… А твоей красавице-жене я пришлю копию. Думаю, Даша будет в полном восторге!
Губы Михайлова изогнулись в саркастической усмешке, в уголках голубых глаз заплескалось презрение. Неожиданно для Константина он зло рассмеялся.
– По-моему, ты пургу гонишь – нет у тебя никакой кассеты!
– Нет так нет. – Константин пожал плечами и бросил конверт на стол. – Ладно, я пошел. А твои подачки мне не нужны! За такую информацию мне любая газета больше заплатит!
Развернувшись, он направился к выходу. В голове вертелся один-единственный вопрос – неужели Михайлов понял, что он блефует? Если так, то Липай ошибся в своих расчетах. Или он сам в разговоре с Михайловым допустил какую-нибудь оплошность?..
Когда взялся за ручку двери, услышал за спиной резкий, чуть подрагивающий голос:
– Постой!.. Сколько у меня времени, чтобы собрать бабки?
Сдерживая ликование, Константин обернулся. Даже сейчас, когда Михайлов фактически подтвердил свою причастность к похищению, ему каким-то невероятным образом удавалось сохранять хладнокровие. Похоже, он принял какое-то важное решение. И Константин даже догадывался какое.
«Он решил меня убрать. Убрать сразу, как только получит кассету… Теперь, по крайней мере, я знаю, чего от него ждать…»
Он с улыбкой спросил:
– До семи вечера соберешь?
– Сто тысяч – это тебе не баран чихнул! – вяло возмутился Михайлов. – Нельзя ли подождать хотя бы сутки?
– Нельзя. Одолжи у кого-нибудь. Ты же теперь богатый наследничек!.. Если только твой тесть вписал тебя в завещание. А если нет – зря, выходит, бабки на киллера выбрасывал. Каллиграф, говорят, много берет…
Лицо Михайлова перекосилось от гнева. Но он моментально взял себя в руки.
– В девятнадцать ноль-ноль бабки будут, – пообещал он уверенно. – Где встречаемся?.. Называй место!
– Я принесу кассету сюда.
Константин понимал, что Михайлов не заинтересован в том, чтобы убирать его в своей же квартире. Нейтральная территория типа парка, подворотни, улицы устроила бы его гораздо больше. А так вначале придется выпроваживать Дашу, затем вывозить труп и, вполне вероятно, подчищать кровь. Конечно, помощников для грязной работы у него предостаточно, но ведь гораздо проще и приятнее сделать это не в родных пенатах.
Однако Михайлов неожиданно согласился:
– Хорошо. Ровно в семь вечера у меня.
Не попрощавшись, Константин направился к выходу. Оказавшись в коридоре, отметил про себя, что там никого нет, а все двери в комнаты плотно закрыты. Лишь в просторном холле, развалясь на стуле, сидел старый знакомый охранник-бульдог. При виде Константина он тут же перестал болтать по мобильнику, поднялся и шагнул навстречу. От резкого движения его щеки заколыхались, как желе, а выступающий кадык нервно дернулся.
– Уже уходишь? – спросил он довольно дружелюбно.
Константин посмотрел на него с недоумением – с чего бы вдруг такие перемены?
– Ухожу…
– Хозяин приказал проводить тебя на улицу.
– Да не надо. Не маленький, не заблужусь!
В следующее мгновение он уловил за своей спиной какое-то движение. Попытался обернуться, на ходу вытаскивая пистолет, но жуткая боль в предплечье помешала ему сделать это. Пистолет, описав дугу, грохнулся на пол, а на затылок Константина обрушился еще один хлесткий удар. Падая, он успел заметить второго охранника с резиновой дубинкой в руке. Видимо, пока Бульдог занимал его разговорами, этот парень подобрался сзади и со всего размаху опустил на его голову свое нехитрое орудие…
Упав на пол, Константин ухватил стоявшего рядом охранника за щиколотку и резко дернул ее на себя. Слава богу, что ближе к нему находился тот, кто умело размахивал резиновой дубинкой, – он был полегче Бульдога. Упав на Константина, охранник попытался ухватить его за шею, но, получив короткий удар головой в переносицу, откатился в сторону, захлебываясь собственной кровью. Однако, «поработав» головой, Константин почувствовал себя совсем хреново – перед глазами запрыгали разноцветные круги, к горлу подступила тошнота. Видимо, полученные на заводе травмы не прошли бесследно. На миг он потерял сознание, а когда очнулся, понял, что не в силах пошевелиться, – на его спине громоздилась стокилограммовая туша Бульдога. Кроя Константина трехэтажным матом, тот защелкнул на его запястьях наручники и, слегка надавив толстым пальцем на сонную артерию, злобно приказал:
– Лежи и не рыпайся, гад… – И тут же, чуть повысив голос, отчитался: – Александр Иванович, все о'кей!
«Выходит, Михайлов приказал им не выпускать меня из квартиры!.. Но почему? Где я прокололся? – Константин не успел ответить на этот вопрос – рядом с собой он увидел элегантные замшевые туфли. – А вот и сам хозяин пожаловал. Ну что, убедился, что твои кретины все проделали чисто?..» – Ему вдруг нестерпимо захотелось заглянуть в глаза Михайлову. Он попытался приподняться, но тут же получил болезненный удар по шее.
– Сказал же – не рыпайся…
– Обыскали? – сухо уточнил Михайлов.
– Нет.
– Так обыщите же, остолопы!
Бульдог бросился выполнять приказ. Видимо, шарить по чужим карманам ему приходилось довольно часто, так как делал это он вполне профессионально. Когда натолкнулся на диктофон, который все еще работал, удивленно присвистнул:
– Смотрите, Александр Иванович, что у него…
Замшевые туфли исчезли из поля зрения. Послышался щелчок, затем зажужжала перемотка пленки, после чего Константин услышал немного искаженный динамиком свой собственный голос:
– Не хочешь – не плати. Тогда я выполню последнюю волю Гургенадзе – отнесу пленку в прокуратуру…
Михайлов быстро выключил диктофон и, с трудом сдерживая ярость, зашипел:
– Кончайте его, ребята…
Константин почувствовал на своем затылке холодное дуло пистолета.
– Глухарь навинти! – подсказал охраннику Михайлов. – А то весь дом сбежится…
– Щас сделаем…
«Ну вот и все…» – Сердце ухнуло и забилось часто-часто, словно пойманная в силки птица. Константин невольно закрыл глаза. Лоб покрылся испариной, в душе образовалась пустота. Мысли судорожно наскакивали одна на другую, но в голову не приходило ничего толкового. Ждать помощи было неоткуда – ребята, приставленные к нему Липаем, сидели в тачке, стоявшей прямо под окнами… Казалось бы, совсем рядом, но…
– Брось пистолет, жирный подонок! – Знакомый до боли голос, раздавшийся совсем рядом, заставил Константина вздрогнуть. Он открыл глаза, и… его едва не захлестнуло отчаяние – вместо замшевых туфель Михайлова он увидел голые женские ступни с наманикюренными пальчиками.
«Даша?.. Что она здесь делает?.. Почему я не слышал, как она вошла?.. И какого черта она во все это вмешивается?.. Ее же убьют!»
* * *
Липай вытряхнул из пачки очередную сигарету и посмотрел на часы.
«Почему он не звонит?.. Неужели что-то случилось?»
Согласно плану после визита к Михайлову Константин Панфилов должен был отправиться в банк, якобы за видеокассетой. Для этих целей они выбрали один из филиалов «Российского кредита», который находился в Северном округе столицы, на Новопесчаной улице. Там у Липая работал друг, и именно из его кабинета Панфилов собирался ему позвонить и поделиться своими впечатлениями от встречи с Михайловым. А также посоветоваться, как действовать дальше.
На поездке в банк, на первый взгляд совершенно бесполезной, настаивал сам Липай. А вдруг, рассуждал он, Михайлову придет в голову проследить за Панфиловым? И если тот сразу отправится к себе домой, Михайлов может заподозрить неладное – такие улики, как кассета с признанием Гургенадзе, хранить в собственной квартире будет разве что полный лох.
Признаться честно, Липай очень рассчитывал, что Михайлов попытается перехватить кассету на обратном пути из банка. Не сам, конечно, а с помощью своих головорезов. На этот случай Панфилову на помощь должны были прийти люди Липая – бывшие спецназовцы, которые в прошлой жизни только тем и занимались, что предотвращали попытки покушения.
Впрочем, Липай не требовал от них невозможного – во что бы то ни стало спасти Панфилова. Гораздо более важным для него являлось другое: добыть компромат на Михайлова. А с Панфиловым – как получится. Если останется жив, Липай будет только рад. Если нет, что ж, значит, не повезло парню. Тем более что смерть Панфилова может принести свои дивиденды – к «послужному списку» Михайлова прибавится еще одно заказное убийство…
«Но какого черта он не звонит?.. Может, связаться с ребятами и хотя бы узнать, вышел он от Михайлова или нет…» – Эта мысль показалась ему вполне разумной. Взяв в руки сотовый, быстро отстучал нужный номер и, услышав в трубке холодно-деловое: «Слушаю?», представился:
– Липай беспокоит. Что нового?
– Ничего. Клиент пока не выходил.
– Но там все спокойно?
– Вроде… Правда, ни хрена не видно – окна зашторены.
– Сколько он там находится?
– Почти сорок минут.
«Много… – мысленно констатировал Липай. – И о чем можно говорить столько времени?.. Нет, тут что-то не так… Надо бы проверить…»
– Короче, так, ребята. Пусть кто-нибудь из вас поднимется на этаж и послушает, что делается в квартире. Если заподозрите что-то неладное, ломайте двери. Ясно?
– Там дверь железная.
– Тогда взрывайте.
* * *
– Брось пистолет! – повторила Даша звенящим от ярости голосом. – Иначе башку прострелю!
«Она что, вооружена?» – растерялся Константин. И хотя он по-прежнему ощущал на своем затылке твердый «кругляшок» глушителя, интуиция подсказывала, что чаша весов каким-то невероятным образом медленно, но верно склоняется на его сторону. И, как бы в подтверждение его мыслям, до слуха Панфилова донесся злой шепот Михайлова:
– Ты с ума сошла!.. Немедленно отдай мне пистолет! Где ты его взяла? В моем столе?
– Я все слышала! Зачем ты приказал убить Костю?
– Ты что, совсем рехнулась? – Михайлов удивленно присвистнул. – Это твой разлюбезный Панфилов собирался убить меня!.. А что мне оставалось? Ждать, пока он выстрелит?
– Ты что, серьезно?
«Черт побери, сейчас он ее заболтает. Она уже почти поверила ему… Надо что-то делать!» – подумал Константин, прекрасно осознавая, что при всем желании он никак не сможет повлиять на ситуацию. Охранник, взгромоздившись на него, по-прежнему тыкал в его башку своей вонючей пушкой.
– Зачем ему тебя убивать? – вдруг спросила Даша и, обращаясь, по всей видимости, к Бульдогу, с нажимом продолжила: – Ты, жирная скотина, брось пистолет!
Вслед за этим послышался характерный щелчок предохранителя, и Константин почувствовал, как глушак оторвался от его затылка.
– А теперь отойди от него!
Видимо, Даша держала Бульдога под прицелом, так как тот выполнил ее приказ без колебаний – молча положил пистолет на пол и, сопя, как хронический астматик, медленно поднялся на ноги.
Воспользовавшись тем, что на нем больше не громоздится стокилограммовая туша охранника, Константин перевернулся на спину и попытался сесть. Его предположения оказались верны – Даша стояла от него на расстоянии вытянутой руки и, приставив пистолет к виску Бульдога, держала палец на спусковом крючке. Бульдог, вмиг потеряв всю свою спесь, выглядел, прямо скажем, неважно. По его красному лицу стекали крупные капли пота, глаза испуганно бегали. В двух шагах от них, в позиции на изготовку, замер второй охранник. Дуло его оружия было направлено на Дашу, но стрелять он, видимо, не решался – как-никак жена хозяина. Сам же Михайлов, стоявший почти у двери кабинета, наблюдал за разворачивающимися событиями со странной улыбкой на лице.
«Проклятые наручники! – мысленно выругался Константин. – Если бы не они, я бы точно дотянулся до пушки Бульдога…»
Он хотел было попросить Дашу оказать ему еще одну услугу, но в последний момент передумал – девушка, похоже, была на грани истерики. Ее лицо побледнело и осунулось, а огромные глаза с расширенными зрачками смотрели в одну точку – на дуло пистолета, который она держала в руках.
– Дорогая, отдай мне пистолет! – Михайлов сделал маленький шажок по направлению к Даше. – Это не игрушка. Он может случайно выстрелить… И ты убьешь ни в чем не повинного человека!
– Я так и сделаю! – Ее палец на спусковом крючке напрягся до синевы. Над верхней губой выступили бисеринки пота. – Если не ответишь на мой вопрос – какого черта ты приказал своим болванам убить Костю?.. Ну, считаю до трех…
Бульдог судорожно всхлипнул – его лицо стало серым, словно покрылось толстым слоем пыли.
– Дарья Юрьевна, не надо! – Его голос предательски дрожал. – Я все скаж…
Краем глаза Константин уловил, что охранник, державший Дашу под прицелом, переглянулся с Михайловым. Нетрудно было догадаться, что означал этот многозначительный обмен взглядами, – хозяин дал добро своему холопу на убийство собственной жены…
Забыв обо всем, Константин метнулся к Даше и грубо опрокинул ее на пол. И в то же мгновение охранник выстрелил. Пуля с треском врезалась в штукатурку – на том самом уровне, где совсем недавно находилась Дашина голова. Понимая, что сейчас охранник спустит курок во второй раз, Константин вскочил на ноги и бросился на него. Тот, не ожидая от Панфилова такой прыти, откровенно растерялся и вместо того, чтобы выстрелить в нападавшего, попытался ударить его рукояткой пистолета. Константин ушел в сторону и, сделав обманный выпад, ногой выбил оружие из его рук. И, пока охранник не успел опомниться, вновь применил к нему свой фирменный прием – головой в лицо. Для носа несчастного, и без того распухшего до невозможности, второй удар оказался роковым – послышался характерный хруст переломанных костей, фонтаном хлынула кровь. Глаза охранника закатились, он покачнулся и упал.
В пылу сражения Константин совсем упустил из виду Бульдога. А зря. Воспользовавшись тем, что на него никто не обращает внимание, толстяк поднял свой пистолет и сделал несколько прицельных выстрелов. Правое плечо Константина словно обожгло огнем. Рука потяжелела и, если бы не наручники, обвисла бы плетью. Выругавшись сквозь зубы, Константин резко обернулся и…
То, что произошло дальше, он помнил с трудом. Кажется, что-то взрывалось, дымилось, в ушах стояли крики и визг, прерываемые короткими сухими выстрелами. Затем тяжелая металлическая дверь рухнула и в просторный холл ворвалось несколько человек с автоматами. От густого, едко пахнущего дыма заслезились глаза и запершило во рту. Пол под ногами закачался, словно Константин каким-то невероятным образом переместился на палубу корабля, плывущего по морю в десятибалльный шторм…
Не в силах бороться с надвигающейся дурнотой, он схватился за стенку, пытаясь взглядом отыскать Дашу. Девушка лежала в дальнем углу холла и не подавала признаков жизни.
«Твою мать, телохранитель хренов!» – промелькнуло в его голове, и Константин потерял сознание.
* * *
Порыв ледяного ветра заставил Константина поплотнее запахнуть полы куртки.
«Вот и осень наступила… Надо же, а я и не заметил, – подумал он, вытряхивая из пачки очередную сигарету. Тоскливым взглядом окинул почти пустую аллею парка и тяжело вздохнул: – Если Даша опоздает хотя бы на полчаса, я сдохну от холода…»
Это была ее идея – встретиться в парке, на третьей скамейке от начала главной аллеи. Лично Константин предпочел бы подождать Дашу в каком-нибудь уютном кафе за чашечкой горячего кофе. Но наследнице огромного состояния вдруг захотелось романтики, и Константин пошел на уступки. Тем более что за прошедший месяц, пока он отлеживал бока на больничной койке, Даша навещала его почти каждый день, проявляя чудеса самоотверженности. Сама она отделалась достаточно легко – парочка ушибов, ну и нервное истощение в придачу. Врачи порекомендовали ей поменять климат и обстановку. Но, как ни странно, Даша наотрез отказалась ехать в Швейцарию, объяснив это тем, что не может бросить Константина, пока тот окончательно не придет в себя. Липай, конечно, рвал и метал, но в конце концов смирился с ее решением…
И вот теперь, когда Константин окончательно выздоровел, Даша наконец-то собралась в дорогу. Он знал, что завтра в восемь она улетает из Москвы. Возможно, они не увидятся долгие месяцы, а может, и годы. Позвонив ему вчера вечером, Даша попросила его прийти в парк в семнадцать ноль-ноль и ждать ее на третьей скамейке от начала главной аллеи.
Константин так углубился в свои размышления, что не заметил Дашиного прихода. Лишь когда она окликнула его по имени, вздрогнул и обернулся.
– Испугался? – улыбнулась она, присаживаясь рядом.
– Есть немного… – Он оглядел ее с ног до головы и с удовольствием констатировал: – Классно выглядишь!
– Спасибо за комплимент…
В воздухе повисла неловкая пауза. Константин, всегда относившийся к Даше запросто, как к младшей сестре, вдруг заволновался. Боясь, что со стороны он выглядит смешным, нарочито грубовато спросил:
– А где же твои верные псы-телохранители?
– А от кого меня теперь охранять? Саша-то в Бутырке, суда ждет… Хотя… – Она бросила на него лукавый взгляд. – Знаешь, я ведь позвала тебя сюда не просто так. Хочу предложить тебе работу… Пойдешь ко мне в охранники?
Сердце Константина екнуло, а затем забилось часто-часто.
– Ты это серьезно?
– Серьезнее не бывает. Завтра утром я улетаю в Берн. Если согласишься, документы начнут подготавливать прямо сейчас. – Даша вытащила из сумочки сотовый и вопросительно посмотрела на Константина: – Ну, так как?
– Не знаю… – проклиная себя за малодушие, пробормотал тот. Дашино предложение звучало заманчиво, но…
– Решайся! – поторопила она. – Кешка полностью одобряет мою идею. Он говорит, что с тобой ему не страшно отправлять меня хоть на край света. А что касается твоей зарплаты…
– Нет! – Константин постарался вложить в это короткое слово как можно больше твердости. – Извини, но быть телохранителем – не мое призвание.
Даша подняла на него глаза, полные смятения:
– А как же я?.. Ты подумал о том, как я буду жить без тебя в этой паршивой Швейцарии?
– Точно так же, как жила раньше… До встречи со мной.
– Это твое окончательное слово?
– Да.
– Что ж, тогда прощай! – Поднявшись, она резким движением сунула мобильник в сумочку и быстро, не оглядываясь, пошла по аллее к выходу из парка.
Проводив ее взглядом, Константин встал. Но не успел сделать и шага, как услышал за своей спиной негромкое покашливание. Резко обернулся и увидел рядом со скамейкой коротко стриженного парня с «дипломатом».
– Господин Панфилов? – уточнил он и, когда Константин кивнул, протянул ему «дипломат»: – Дарья Юрьевна просила передать вам это… Прощальный подарок, так сказать.
Константин машинально взялся за ручку. Пока пытался справиться с удивлением, посыльного и след простыл. Пожав плечами, хотел было двинуться в путь, но искушение было так велико, что он не выдержал – положил «дипломат» на скамейку и, щелкнув замками, открыл его…
Все внутри было забито пачками стодолларовых купюр. Несколько секунд он тупо рассматривал «прощальный подарок», а затем резко захлопнул крышку.
«Что ж, деньги мне сейчас не помешают…»