Глава 25
У подъезда, в котором жил Григорий Володин, толпился народ. Здесь же стояли несколько «уазиков» и «рафиков», «Скорая помощь» и милиция.
– Похоже, ты был прав, Константин Петрович, – сказал Семенков, останавливая «Волгу» на въезде во двор.
В квартиру Володина никого не впускали. Судя по всему, там работала следственная бригада городского управления внутренних дел. Пришлось довольствоваться разговорами соседей, которые, как всегда, в корне противоречили друг другу.
Одни говорили, что на квартиру коммерсанта совершили налет неизвестные грабители в масках. Другие утверждали, что никаких грабителей в масках не было, а к Володину приходила какая-то девушка. Наверное, проститутка по вызову.
– Эти кооператоры, бизнесмены чертовы, они такие, – особенно громко возмущалась тетка в замызганном синем халате, по виду дворничиха. – Денег куры не клюют, девать некуда. Вот на блядей их и тратят. Семья-то в Москве.
– У него же только что отца убили, – возражал сухощавый пенсионер.
– Ну и что? Водкой залил. А пьяному мужику море по колено, ему сразу бабу подавай.
Толпа у подъезда неожиданно смолкла. Двое санитаров вынесли на носилках тело Григория Володина. К его обнаженной до локтя руке пластырем был прикреплен тонкий шланг. Рядом с носилками шел врач, который держал над головой пластиковую капельницу.
– Пропустите! – нервно воскликнул он.
– Живой, – удивился Константин, стоявший вместе с Семенковым позади толпы.
– Пока, – добавил начальник службы безопасности.
Пострадавшего загрузили в машину «Скорой помощи», хлопнули дверцей, и белый «уазик» с красной полосой, включив сирену, выехал со двора.
– Что будем делать, Владимир Иванович? – удрученно спросил Константин. – От Гриши сейчас много не узнаешь.
– Будем надеяться на врачей.
Из подъезда вышел молодой мужчина в милицейском мундире, следом за ним еще один, постарше, в гражданском костюме.
– Постой здесь, Константин Петрович. Я сейчас вернусь.
Семенков направился к мужчине в гражданском. Несколько минут они разговаривали, после чего начальник службы безопасности вернулся к Панфилову.
– Знакомый из прокуратуры, – объяснил он, отводя Панфилова в сторону. – Удалось кое-что выяснить. Володин получил несколько огнестрельных ранений в область грудной клетки и живота. Выстрелов никто из соседей не слышал.
– Бесшумное оружие?
– Этого следовало ожидать. Следов взлома на двери не нашли. Свидетелей очень немного. Показания путаные. Кто-то как будто видел девушку, другие говорят о двух молодых людях. Самого Володина нашли у порога квартиры. Дверь была приоткрыта. Раненого заметила соседка, вышедшая выгулять собаку. Скорее всего дело обстояло так. В дверь Гришиной квартиры позвонили, он открыл и сразу получил порцию свинца. Ему еще сильно повезло. Убийцу или убийц кто-то спугнул, и они не добили Григория.
– Поехали отсюда, – мрачно проговорил Константин, – больше нам здесь делать нечего.
Они направились к машине.
– Григорий знает больше, чем сказал нам при встрече. В его руках ниточка. Только… не оборвалась бы она.
– Я понял, Константин Петрович. Отправлю человека в больницу, чтобы присматривал за Володиным.
* * *
Трель телефонного звонка, раздавшегося после полудня в квартире Панфиловых, прозвучала сигналом тревоги. Поднявший трубку Игнат Панфилов услышал насмерть перепуганный голос Наташи:
– Игнат, это ты?
– Что случилось?
– Я… я не могу рассказать тебе об этом по телефону. Приходи ко мне.
– Что-нибудь с мамой?
– Нет, с ней все в порядке. Это… это совсем другое.
– Хорошо, скоро буду.
Игнат даже не стал переодеваться. Выскочил на улицу как был, в спортивном костюме. Единственное, что он успел сделать перед тем, как покинул квартиру, – сунул за пояс спортивных брюк лежавшую на полке платяного шкафа «беретту».
Игнат бежал к дому Наташи, жившей в нескольких кварталах от него, дворами. Единственная мысль барабанной дробью стучала в его голове: «Что же могло случиться? Может, на нее напали? Пытались изнасиловать? Что?»
Пробежав мимо детской площадки с грибками и песочницей, он нырнул в подворотню, от которой до Наташиного дома было рукой подать. В нос ударил запах гниющего мусора и застоявшейся мочи. Это место, облюбованное ханыгами и алкашами, не убирали, наверное, со времен всемирного потопа.
Вынырнув из подворотни, Игнат лицом к лицу столкнулся с двумя высоченными детинами. На их бычьих шеях висели золотые цепи в палец толщиной.
Дружно сдвинув плечи, размерами не меньше шестидесятого, они преградили Игнату путь.
– Куда бежишь, пацан?
Один из них, в белой майке, трещавшей на могучих плечах, грубо толкнул Панфилова-младшего в грудь. Игнат, чуть запыхавшийся после бега, отступил назад.
– Что надо? – переводя дух, спросил он.
Парни захохотали.
– Нет, ты понял, какой малек?
– Бегун, в натуре.
– Лучше свалите, – угрожающим голосом произнес Игнат, отступая к стене. – Я тороплюсь.
– Нет, ну ты понял, бля? Он торопится. Может, тебя еще на руках снести?
– Мне неприятности не нужны. Дайте дорогу.
– Зато нам скучно, – загоготал детина в белой майке.
– Сейчас будет весело.
Игнат выхватил из-за пояса пистолет, передернул затвор и направил ствол на ближнего мордоворота.
– Отвали.
– Чегой-то у него там? – медленно проговорил второй.
– Мудила ты, Кабан, – отступив на шаг, сказал громила в белой майке. – Тебе ж Каблук сказал про волыну.
– Что? Так значит, это Каблук?
И тут страшный удар обрушился сзади на голову Игната. Мгновенно потеряв сознание, он упал на грязный выщербленный асфальт, пистолет вылетел из его ослабевшей руки и отлетел к стене.
Здесь его и подобрал Каблук, который неслышно подобрался к Игнату сзади с другой стороны подворотни. Снимая с пальцев правой руки кастет, он сипло засмеялся.
– Теперь этот козел за все ответит.
– Ну че, в тачку его? – спросил мордоворот в белой майке.
– Давай, Кабан! Может, и девку с собой захватим? Заодно и повеселимся.
– Заткни пасть, а то брательнику скажу, он тебе яйца оторвет.
– Ладно, уже и пошутить нельзя, – обиженно прогундосил Кабан и, наклонившись над Игнатом, легко поднял его под мышки.
– Вы ее и так закошмарили. Пусть сидит дома, колеса глотает. Я потом сам с ней побазарю.
* * *
Игнат очнулся от острой боли в запястьях и, открыв глаза, увидел, что сидит на стуле со сломанной деревянной спинкой в огромной, без мебели комнате с рваными обоями на стенах.
Из раскрытых окон доносилось птичье пение. Виднелись кусты и деревья. Судя по обстановке, похитители отвезли его на старую заброшенную дачу где-то за городом.
Впрочем, это мог быть и обычный крестьянский дом, давно позабытый своими хозяевами.
Руки Игната были связаны за спиной, ноги перехвачены куском бельевого шнура. Нестерпимо болела голова. Казалось, каждый удар сердца отдается в ушибленном затылке звенящим эхом.
Из-за окон доносились чьи-то голоса. Игнат сделал попытку шевельнуть руками, но это стоило ему еще нескольких болезненных секунд.
«Надо бежать», – мелькнуло в голове. Но в таком состоянии даже думать о побеге было глупо.
– Да ты чего, брательник, его надо просто закопать. Он же, сука, меня обидел.
– Заткни пердильник, сопля. Тоже мне, обиженный нашелся. На зоне за такой базар быстро опускают.
Первый голос был знаком Игнату. Он узнал Каблука-младшего. Другой, похоже, принадлежал его брату.
– Я сам ему башку сверну.
– Ну канай, попробуй. Рыло разрисую так, что даже коты от страха ссать будут.
– Мы же родная кровь.
– Вот и не лезь вперед батьки в пекло. Понял, шкет?
– Че ты все обзываешься? – захныкал Каблук-младший. – То малек, то шкет.
– А ты зырни на себя – метр с кепкой, – захохотал Каблук-старший.
В тон ему засмеялись еще несколько голосов.
– Ладно, хватит сопли по морде размазывать. И волыну дай сюда.
Игнат еще раз неловко дернул руками и чуть не упал на пол вместе со стулом.
Шум услышали снаружи. В открытое окно сунулась стриженая голова жлоба в белой майке с цепью на шее.
– Оклемался, – отметил Кабан.
Послышались звуки шагов. В комнату из коридора через открытую дверь вошли трое. Первого, постарше возрастом, Игнат не знал. Но нетрудно было догадаться, что это именно он и есть – старший брат обиженного Каблука.
За ним, грохоча ботинками на толстой подошве, ввалился Кабан. Третьим шел Каблук-младший. Его лицо было искажено злобной гримасой.
– Паскуда, – с ненавистью проговорил он. – Ты понял теперь, на кого батон крошил?
В сравнении с остальными он действительно выглядел сопляком. Но, как гласит народная мудрость, мелкая блоха злей кусает.
Каблук-младший подскочил к Игнату и с размаху врезал ему кулаком по скуле.
– Да утихомирься ты, щавлик! – рявкнул на него старший брат. – Не мельтеши перед глазами.
Демонстративно сплюнув, обидчик Игната отошел в сторону. У Панфилова тут же стал оплывать глаз. Каблук-старший неторопливо достал из кармана сигареты, закурил, прошелся от стены к стене.
– Ты, значит, у нас Жиган-мелкий? – прищурившись, сказал он. – Шкета моего так зацепил, что он мне все нутро проел. А так сразу и не скажешь. Верно, Кабан?
– Угу, – промычал громила.
Каблук-старший уселся на растрескавшийся подоконник, стряхивая пепел с дымящей сигареты в окно.
– Что же нам делать с тобой прикажешь?
– Раздавить, как гниду! – взвизгнул малек. – Он мне палец сломал. А я такого не прощаю.
– Слышишь, что говорит мой младшенький? Ты не смотри, что мы с ним бранимся. Это так, по-братски. Я за него горой.
Игнат приподнял голову.
– Если сейчас же не отпустите, потом будете долго жалеть.
Он даже не узнал своего голоса, сиплого, надтреснутого, будто чужого.
– Смотри, Кабан, точно оклемался. Даже вякнул чего-то, – осклабился Каблук-старший.
– Угрожает, – откликнулся Кабан.
– Да, смелый, видать.
Каблук-старший с напускной серьезностью кивнул головой.
– На Жигана надеется. Что ж, оно понятно. Жиган у нас пацан крутой.
– Когда он узнает, что вы со мной сделали…
Хлоп. На сей раз кулак плотно приложился к другой скуле Игната.
– Заткнись, падла!
На сей раз Каблук-старший оставил без внимания шалость малька.
– Так на чем мы остановились? Да, если твой брательник узнает… Это организовать недолго. Было бы желание.
Он сунул руку за спину и из заднего кармана джинсов вытащил мобильный телефон.
– Хочешь, позвони.
– Что ж вы, такие крутые, меня связали? – криво усмехнулся Игнат. – Боитесь, что удеру?
– Не хотим, чтоб ты глупостей наделал.
– А если я начну кричать?
– Ори во всю глотку, хоть лопни. Никто все равно не услышит. Тут на три версты ни одной живой души нет. Поле да лес. В этой избе уже давно никто не живет. Выселки.
– Что вам надо?
– Это смотря кого иметь в виду, – сказал Каблук-старший. – Вот малек хочет тебя в землю живьем зарыть. Но сначала отмесить хорошенько. Кабан бы тоже не отказался мускулатуру размять. А я человек скромный. Мне, кроме бабок, ничего не надо.
– Вы что, надеетесь, что мой брат за меня заплатит? – кривясь от боли, спросил Панфилов.
– А куда он денется? Ты же у него один. Как пить дать заплатит. Да еще спасибо скажет, что мы тебе организм не покалечили. Правильно я сбацал, Кабан?
– В натуре, Каблук.
– Не дождетесь. Он всех вас заставит дерьмо жрать, – сквозь зубы процедил Игнат.
Каблук-старший рассмеялся.
– Знал я, что Жиган бабки любит, но не до такой же степени, чтоб родного брата на съедение отдать. Я так мыслю, пацаны, что попробовать надо. Главное – с суммой не промазать. Кабан, дай-ка бумажку.
Детина с золотой цепью на шее подал Каблуку-старшему свернутый вчетверо листок бумаги. Тот развернул листок, прочитал что-то, шевеля губами, потом ругнулся.
– Мать его, никак не могу запомнить, как эту херовину включать. Так, значит, на эту кнопку. – Он приложил телефон к уху. – Ага, есть гудок. Так, теперь набираем номер.
* * *
Константин отключил мобильный телефон, положил его на стол перед собой, обхватил голову руками.
«Опять Игнат! Вечно он влезет в какие-нибудь истории. Мне только этого сейчас не хватало. Ладно».
Он встал из-за стола, подошел к сейфу, расположенному в углу кабинета, открыл дверцу. Рядом с кипой бумаг лежало несколько пачек денежных купюр в банковской упаковке.
После непродолжительного раздумья Панфилов рассовал пачки по карманам, закрыл сейф. Прежде чем выйти из кабинета, он проверил обойму в своем «вальтер-ППК», передернул затвор, дослал патрон в патронник и поставил пистолет на предохранитель.
Сунув оружие за пояс брюк со стороны поясницы, решительно шагнул через порог.
Секретарша, гонявшая на компьютере цветные шарики, виновато улыбнулась.
– Жанна, я по делам.
– Но Ипатов ушел на обед, – с сожалением сказала она.
Панфилов демонстративно глянул на часы.
– Это в такое-то время?
– А когда же ему еще? Я сама слышала, как Владимир Иванович сказал ему не отходить от вас ни на шаг.
– Тем лучше, без него справлюсь.
– Но…
Не обращая внимания на секретаршу, он вышел из офиса. Для поездки Константин выбрал служебные «Жигули». Он ехал один, в нарушение всех советов и инструкций Семенкова.
Но Панфилов не мог поступить иначе. Это дело касалось только его. Да – опасно, да – рискованно, но…
К черту, сколько можно молоть языком и ждать, что за тебя все сделают другие: охрана, служба безопасности, неприметные парни в неприметных машинах?
Сев за руль и выехав за пределы города, Константин даже почувствовал облегчение, как будто его ожидала прогулка с ветерком.
Неясность уступила место определенности. Константин уже давно не испытывал этого ощущения – с августа девяносто первого почти два года прошло.
«Да, – думал он, – лихо я тогда на бээмпэшке покатался. Терентия вот только жалко… А еще Елизарова. Сволочная штука жизнь, такого человека сломала».
Место, на которое указали похитители Игната, было расположено в полутора десятках километров от города. Еще в детстве Константин часто проезжал на велосипеде мимо дома лесника на выселках.
Этого молчаливого лесника с клочковатой бородой в здешних краях недолюбливали. Деревенские дети рассказывали про него страшные истории: будто к нему по ночам с кладбища приходят мертвецы и просиживают в доме целыми ночами.
Места этого сторонились. И когда старик умер, дом оказался совсем заброшенным. Никто не позарился даже на добротные бревна, из которых была сложена изба.
Но теперь нашлись люди, которым было глубоко наплевать на деревенские страхи. Хотя звонивший Панфилову сказал, что Константину придется отдуваться за брата.
Путем несложных умозаключений Панфилов догадался, кто стоял за этим похищением.
«Ты знаешь, кто такой Каблук?»
Увидев знакомый с детства поворот на лесную дорогу, Константин сбросил газ. Машина скатилась с асфальтового шоссе в кочковатую, ухабистую колею.
