Книга: Ударный рефлекс
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12

Глава 11

Конец апреля выдался в Симферополе жарким. Столбик термометра вот уже третий день застыл на отметке «двадцать девять». Выгоревшая голубизна неба слепила, раскаленные камни тротуаров источали нестерпимый жар, плавился асфальт. К полудню солнечная сторона улиц вымирала. И лишь отдыхающие, прибывшие в столицу Крыма, этот перевалочный пункт на пути к курортным удовольствиям, в ожидании транспорта жарились на солнцепеке у белоснежной громады железнодорожного вокзала...
Всякий раз, отправляясь в свой офис, Василий Аркадьевич Азаренок просил водителя сделать небольшой крюк в сторону вокзала, чтобы посмотреть на густеющие толпы курортников. Но вовсе не потому, что не доверял статистическим выкладкам, которые просматривал ежедневно. Все-таки видеть «товар лицом» всегда приятней, чем смотреть на скучные цифры, мелькающие на экране монитора.
Азаренок знал: по статистике, каждый восьмой человек, прибывающий в Крым на отдых, так или иначе становится его клиентом. Ведь в ведении «Главкрымкурорта» находилось большинство домов отдыха и санаториев на Южном берегу Крыма.
Приезжих у симферопольского вокзала не становилось меньше. Статистика тоже свидетельствовала в пользу Азаренка. Однако ситуация могла измениться в любой момент. Ведь конкуренты-туроператоры, работающие с Сочи, Турцией, Египтом или Тунисом, через купленных журналистов могли в любой момент раздуть скандал вокруг «ялтинского маньяка». Так уже бывало много раз, когда в прессе появлялась информация «о холере в Алуште», «о кишечной палочке в районе Большой Ялты» и даже «о грандиозной аварии на водоканале». Удивительно, но на этот раз конкурирующие туроператоры явно упускали момент, чтобы нанести упреждающий удар. Но кто сказал, что информационный слив не случится в ближайшее время?
За такими вот размышлениями Азаренка и застал начальник следственной части крымского МВД. Николай Степанович Воскряков на правах давнего друга зашел в офис без стука, уселся в кресло и загадочно улыбнулся.
– Поймали мы его! – наконец пояснил он причину своего визита.
– Неужели маньяка?
– Его самого!
– Ну, гиганты! – воодушевился владелец «Главкрымкурорта». – Сознался?
– Нет, конечно же! Где ты видел, чтобы человек, обвиняемый в стольких преступлениях, сразу сознавался?
Василий Аркадьевич подошел к бару, достал бутылку коньяка, собственноручно разлил по рюмкам.
– Жарко сегодня для такого спиртного, – прокомментировал Воскряков действия Азаренка.
– Зато повод какой! Давай, за ваш профессионализм...
Спустя полчаса Азаренок знал все: и о том, что маньяк – приезжий, и о том, что все улики совпали, и о том, что у него даже нашли боевой нож, каковым он, наверное, и разделывал жертв.
– Тайну следствия выдаешь, – хмыкнул бизнесмен.
– Так мы же друзья! – показательно обиделся правоохранитель.
– Кто бы сомневался, – Василий Аркадьевич разлил еще по одной. – Слушай, ваш Центр общественных связей уже информировал народ, что маньяк пойман?
– Естественно. Только мы не говорили, что он маньяк, по закону не имеем права. Презумпция, как говорится, невиновности.
– Ладно, насчет информационной поддержки я сам позабочусь. Неплохо бы этого убийцу и по местным крымским каналам показать... Все-таки картинка – она всегда правдоподобней, чем печатное слово. Сможешь организовать?
Воскряков расслабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу сорочки.
– Понимаешь, какое дело... Тут одна нестыковочка с этим маньяком. Дело в том, что в Ялту он приехал спустя два дня после совершения первого убийства. Ну, та официантка из ресторана на набережной, я тебе рассказывал...
– Ну, и что с того?
– Там мужик молодой, но, видимо, тертый. И есть у меня сомнение, что он, может быть, и не при делах. Не все совпадает.
– То есть откажется выступать перед камерой?
– Скорее всего. А то и кричать благим матом начнет – не виноват, мол.
– Слушай, Коля... – владелец «Главкрымкурорта» снисходительно заулыбался. – Ты же полковник милиции, а рассуждаешь, как мальчонка из песочницы. Не знаешь, что делать надо? Показать в наручниках, издали, на следственном эксперименте. Ты говорил, что какая-то малолетка в Ливадии есть, которая может подтвердить, что это именно он. Потом еще какая-то девка чудом выжила, в Васильевке нашли...
– Ну, у нас ведь милиция, а не киностудия, – напомнил Воскряков. – Хотя в ялтинском ЦОСе свои операторы есть.
– Ты, главное, дай разрешение. А я выпускающим с телевидения заплачу, они из этого дела конфетку сделают, – напирал Азаренок. – Или еще лучше – отправь кого-нибудь из вашего Центра общественных связей, пусть отснимут, как они умеют, я им отдельно заплачу... Хоть по расценкам Стивена Спилберга. Договорились?
Несмотря на то что было жарко, бутылка коньяку опустела через какой-то час. Владелец «Главкрымкурорта» все больше наседал, начальник следственной части все больше с ним соглашался.
– Да какая разница, виновен он, невиновен! – рубил ладонью воздух Василий Аркадьевич. – У меня сезон горит, тут убытков на десятки миллионов долларов, мой «Главкрымкурорт» только по Крыму специализируется!
– Понимаешь, Вася, – устало возражал Николай Степанович. – Предварительное дознание производило ялтинское угро, а крутить его дальше будет симферопольский следователь Патрикеев из прокуратуры... Ну, помнишь, я тебе рассказывал.
– Слышал о таком... – Азаренок поморщился. – Говорят, не в меру принципиальный.
– Это точно.
– Вот я и говорю: надо бы подготовить народ к тому, что милиция поймала именно маньяка. А для этого следует сформировать общественное мнение. Так что – поможешь? Запомни, или запиши лучше, а то забудешь: малолетка из Ливадии и девица, которую в Васильевке обнаружили...
* * *
С наступлением утра больничная палата постепенно наполнялась самыми разнообразными звуками. Чирикали воробьи за окном, гудели клаксоны проезжавших автомобилей, в корпусе напротив молодая медсестра мыла окна под грохот рэпа из динамиков. Но девушка, лежавшая на кровати слева у окна, никак не реагировала на эти звуки; глаза ее недвижно смотрели в серый, потрескавшийся потолок. Она явно не понимала, где теперь находится. И уж, наверное, вряд ли могла связно рассказать, что с ней случилось...
Хотя врачи и милицейские оперативники до сих пор не выяснили ни имени, ни фамилии, ни места постоянного жительства потерпевшей, ее сразу же определили в одноместную палату, на всякий случай приставив усиленную охрану: в коридоре, рядом с дверью денно и нощно дежурили двое милицейских спецназовцев. По мнению угро, девушка наверняка смогла бы опознать нападавшего; это была уже вторая свидетельница. Однако для беседы с сотрудниками правоохранительных органов ее следовало как минимум вывести из состояния глубокого шока, что, по словам лечащего врача, пока что оставалось трудновыполнимым пожеланием.
Вот и теперь, глядя на двух гостей из Центра общественных связей местного УВД, доктор в который уже раз объяснял:
– Нет, нет и еще раз нет! Она, по всем прикидкам, вообще не должна была выжить! У нее глубочайший шок: на вопросы не отвечает, о себе ничего не рассказывает, я ведь уже вашим людям говорил!
Сотрудники ЦОСа, конечно же, понимали, что они в больнице не хозяева. Однако приказ есть приказ, особенно если он пришел аж из Симферополя.
– Но хоть тут, в палате, отснять материал на пару минут можно? – осведомился милицейский оператор, угрюмого вида брюнет в легкомысленных бермудах.
– Мы никаких вопросов задавать не будем, только немного поснимаем, – пообещал его напарник, немолодой толстячок с блестящими от пота залысинами.
Доктор задумался. С одной стороны, он прекрасно понимал, что присутствие посторонних, да еще с видеотехникой, явно не поможет поправке больной. Но с другой стороны, ссориться с местными ментами не хотелось, и потому, изобразив недовольство, врач все-таки согласился.
Съемки неподвижно лежавшей девушки заняли минут десять. Конечно, такая картинка не могла убедить зрителей, что милиция поймала именно того душегуба, который и терроризировал Ялту за последние недели. Да и владелец «Главкрымкурорта» вряд ли бы оплатил такой видеоматериал. И потому, уже по дороге в милицейский офис, специалисты по общественным связям решили обсудить, что делать дальше. Кафе на набережной показалось им лучшим местом для обсуждения.
– Тут какая задача, – принялся пояснять толстячок, листая меню. – Сделать так, чтобы вся Ялта поверила, что маньяка «закрыли».
– Я это и сам понимаю, – заказав пару пива, угрюмый брюнет развалился в пластиковом кресле. – Но все-таки, если бы та девчонка сказала, что уже опознала маньяка, было бы как-то убедительней.
– Для нашей аудитории... или для Азаренка? – прищурился толстячок и, подумав, попросил подошедшего официанта принести сухого вина.
– А разве Азаренок – не наша аудитория? Разве он не в Крыму живет? – хмыкнул брюнет.
– Не все, кто живет в Крыму, могут заплатить нам за видеоматериал такие деньги, как «Главкрымкурорт», – справедливо заметил толстячок.
– Ладно, какие у тебя предложения?
– Только закадровый комментарий. Мол, потерпевшая только недавно пришла в сознание, фотографии пойманного маньяка ей показали, по ее реакции стало понятно, что поймали именно того, кого и искали. Ну, где-то так.
– Думаю, лучше по-другому: сперва показываем того маньяка, в наручниках, притом свет надо будет выставить таким образом, чтобы морда у него получилась, как у упыря: кровожадная такая и злобная. Светофильтры выставить, потом через фотошоп прогнать. Сознается на камеру – хорошо. Будет молчать – подадим по принципу «молчание – знак согласия». Дальше показываем девчонку в больнице. Все это – под соответствующий комментарий.
– Без признаний не обойтись, – возразил брюнет.
– Так ведь та девятиклашка из Ливадии есть! – улыбнулся толстячок. – Думаю, она и расскажет, как надо, и пальцем на того арестованного покажет...
...Уже в ГУВД, монтируя за компьютером отснятый в больнице материал, брюнет почему-то заметил:
– А если все-таки наши сыскари не того «закрыли»?
– Слушай, – вздохнул толстячок. – Нам с тобой что было сказано? Сварганить такую передачу про пойманного маньяка, чтобы все поверили, что это именно он, и Азаренок – прежде всего. Того поймали, не того... Нам-то с тобой какая разница? Главное теперь – показаний той девятиклассницы дождаться!
* * *
Приблизительно в то самое время, когда специалисты из Центра общественных связей ялтинского ГУВД монтировали отснятый материал, по аллейкам Приморского парка прогуливались двое: та самая девушка из Ливадийской школы-интерната и ее отец – моложавый мужчина в строгом костюме и дорогом галстуке.
Медное солнце переваливалось за белесый срез облаков. Зеленоватые черноморские волны шлепали о скалы, рассыпаясь мелкими брызгами. Жадные чайки пикировали и с гортанными криками подхватывались у самой воды. У самого горизонта маячила пронзительно-белая точка паруса.
Вид морского ландшафта успокаивал, умиротворял, но отцу Кати было явно не до красот природы. Теперь, прогуливаясь вдоль берега, он выглядел злым, встревоженным и обескураженным одновременно. Об этом свидетельствовали и гневно сдвинутые брови, и металлические нотки в голосе, и нервная, чуточку развинченная походка.
– Ну что, доченька, добегалась за сигаретами? – негромко говорил он, вдавливая каблуки в хрусткую прибрежную гальку. – Сегодня за сигаретами выбежала, завтра за наркотиками, послезавтра вообще из дому убежишь... Что молчишь?
– Извини меня, папочка, – наверное, в сотый за сегодняшний день раз вздохнула Катя.
– Угораздило же твою мать такую дуру родить, – не слушая оправданий, продолжал рассерженный родитель. – Я с утра до ночи верчусь-кручусь, лишнюю копейку берегу, чтобы тебе учебу оплатить, чтобы ты тут здоровье поправила... А теперь что? – усевшись на торчащий под пинией камень, выдохнул отец. – Милиция, прокуратура, показания, медицинское освидетельствование... А что люди скажут – мол, изнасиловали, обесчестили в пятнадцать-то лет? Еще и пальцами показывать будут. Знаешь, дочь, я вообще удивляюсь, какая ты у меня глупая! К тебе вчера этот следователь в школу приехал... Жаль, меня рядом не было. Какого черта ты с ним поехала?
– Он попросил... – с тоской ответила Катя, глядя себе под ноги. – На опознание надо было. Музей какой-то, потом овощной рынок, потом женская консультация...
– Ты, что, еще и беременна? – в ужасе уточнил родитель.
– Да нет, что ты! Просто подозреваемый там врачом работает. Я же говорю – попросил меня следователь, а я не смогла ему отказать.
– Попроси-ил... – передразнил отец. – А если бы он тебя еще о чем-нибудь попросил?
Отцовские вопросы звучали риторически, и потому девушка промолчала.
– Ты что, не понимаешь, что менты все равно этого маньяка искать не будут? – простонал папа. Хочешь, чтобы тебя каждый день на опознания таскали, чтобы вся школа склоняла твое имя, чтобы посмешище из тебя сделали, чтобы каждый встречный-поперечный пальцем показывал?
– А что я должна-а-а?.. – заныла девушка.
– Катенька, пойми! – скрипнул зубами родитель. – Ментам ведь не правда нужна, а раскрываемость. Поймают первого попавшегося нарушителя... или просто первого попавшегося, изобьют до потери пульса и заставят бумагу подписать. Знаешь, когда-то давно, когда я еще в институте учился, на весь Союз прогремело такое витебское дело. Тоже мужик один женщин в машину сажал, завозил в лес, насиловал и убивал. Такая вот жуткая история... И что? Поймали какого-то невиновного, расстреляли... Потом еще одного. Потом – еще... А через несколько лет на настоящего насильника лишь случайно вышли. Так же и с Чикатило было: тоже какого-то невиновного отловили, избили, заставили оговорить себя. И только потом через несколько лет случайно поймали настоящего маньяка. И теперь тоже так будет, помяни мое слово.
– Так что я должна делать, если меня на опознание повезут? – не поняла Катя.
– Что, что... Сказать, что мужик, которого тебе покажут, очень похож на того, кто тебя в машину затащил. Мол, до конца не уверена, но очень похож. И все.
– А зачем? Ведь его... на всю жизнь в тюрьму посадят!
– Затем, чтобы тебе доучиться спокойно дали. Чтобы нехорошими словами не дразнили. Чтобы пальцем не показывали. А посадят в тюрьму... Значит, есть за что. Ты уж мне поверь: каждого человека всегда можно за что-нибудь посадить. Ладно, Катюша, пойдем лучше... Мне еще надо сегодня с этим Патрикеевым встретиться, объяснить, что ты, мол, несовершеннолетняя, чтобы он это в виду имел. Пойми, ты ведь моя единственная дочурка, я-то тебе зла не желаю и дурному учить не буду!
Спустя минут двадцать между отцом и дочерью наконец установился мир. Катя твердо пообещала поступить именно так, как и советовал родитель. Конечно же, она понимала, что ее показания будут ключевыми, понимала, чем грозит это подозреваемому, но в силу природного легкомыслия и возраста очень быстро позабыла об этом...
* * *
Маньяк-людоед пойман!
За несколько дней новость эта облетела всю Ялту. О кровавом душегубе судачили повсюду: под зонтиками уличных кафе, в номерах интуристовских гостиниц, на улицах, рынках и набережной... Курортные газеты еще не успели напечатать официального сообщения Центра общественных связей ялтинского ГУВД, и отсутствие достоверной информации породило самые невероятные слухи.
Появились и особо осведомленные из числа бабок, которые «слышали, как двое милиционеров рассказывали» и «вот этими самыми глазами трупы видели!». С их слов получалось, будто бы жертвами кровавого монстра стали десятки девушек, что душегуб не только насиловал и резал девчонок на части, но и пил из них кровь, что при обыске у него обнаружили целую коллекцию пыточных орудий, что потрошитель тупой ножовкой перепиливал ноги живым еще жертвам...
Впрочем, в этой мешанине совершенно невероятных сплетен были крупицы правды. Достоверно было известно, что маньяк – приезжий («наши-то, ялтинские, на такое не способны!..»), что он сравнительно молод («вот молодежь-то пошла, не то, что в наше время!..»), что при аресте оказывал сопротивление («понимает, сука, что ему пожизненное светит, а оно хуже расстрела!..»).
Как бы то ни было, но узнав о поимке жуткого расчленителя, едва не погубившего летний сезон, Ялта вздохнула облегченно. Значит, поедет в Крым курортная публика, значит, повезет в город денежки, значит, не останутся ялтинцы без средств к существованию!
Вскоре подоспело и официальное заявление – уже спустя несколько дней «Курортные ведомости» напечатали сообщение ЦОСа: «...серия зверских убийств... несколько жертв... изнасилования с особым цинизмом... в результате оперативно-следственных мероприятий подозреваемый арестован...»
Репортеры бульварной хроники осаждали управление симферопольского МВД, пытаясь выяснить наиболее кровавые подробности. Сделать это не удалось – журналистам вежливо отказали, ссылаясь на тайну следствия.
– Вот на суде обо всем и узнаете, – довольно пообещали сотрудники правоохранительных органов, – процесс планируется сделать открытым. Журналистов из зала выгонять не будем.
Репортеры помчались в Ялту, где, до перевода в симферопольский СИЗО, по слухам, и содержался в камере ИВС фигурант, однако и там их постигло разочарование: начальник местного угро вежливо, но уверенно отказал просителям даже в минимальной информации.
Впрочем, уже в вечернем номере популярной местной газеты было напечатано интервью с гражданкой Скворцовой, тетей той самой школьницы из ночного дансинга «Артемида», труп которой обнаружили двадцать первого апреля в районе «Поляны сказок». Со слов несчастной родственницы выходило, что погибшая девочка являла собой воплощение невинности и порядочности, готовилась к поступлению в педагогический институт и никогда даже не целовалась с мальчиками, не говоря уже о чем-то другом. А в «Артемиду», эту известную в Ялте клоаку, и вовсе попала случайно, мол, подружку искала. Там же была опубликована фотография «несостоявшейся учительницы» – развратная улыбка, налитая грудь и вызывающая поза напрочь опровергали слова тети.
Естественно, в правдивость информации поверили практически все без исключения ялтинцы. А почему бы, собственно, и не поверить хорошей новости – особенно если от нее зависит материальное благополучие целого города?!
* * *
Троллейбус неторопливо катил по утренней Ялте. Стекла салона отражали единственного пассажира – высокого светловолосого мужчину. Стоя на задней площадке, он угрюмо смотрел вперед. На остановке рядом с ГУВД в салон вошли двое милиционеров. Светловолосый ссутулился, отвернулся к окну, и его рука без большого пальца, сжимавшая поручень, нервно дрогнула.
Правоохранители, впрочем, не обращали на него никакого внимания. Видимо, оба они возвращались с ночного дежурства и теперь, в преддверии отдыха, делились друг с другом впечатлениями, полученными за время службы, и притом – достаточно громко, чтобы их можно было слышать.
Сперва менты говорили о райотделовских делах: кто кого подсиживает, кто на кого пишет доносы, кто хочет сесть в начальственное кресло. Затем – о ночной переработке, заплатят им за нее или нет.
– Наверное, не заплатят. Все бабло те получат, кто маньяка «закрыл», – донеслось до слуха светловолосого. – Начальство из розыска, то есть...
Слова эти заставили беспалого мужчину заметно вздрогнуть. Он осторожно повернулся к милиционерам, чтобы лучше слышать их разговор.
– Думаешь, маньяк – тот самый? – осведомился один.
– Если начальство так считает – почему мы должны ему не верить? – возразил второй.
– Зато теперь на ночные дежурства не погонят.
– А я о чем!
Явно не веря услышанному, светловолосый вышел на первой же остановке. Газетный киоск уже был открыт. Судорожно поискав по карманам мелочь, он купил свежий номер ялтинской газеты, уселся на лавочку...
Первое, что бросилось ему в глаза, – заголовок, набранный на первой же странице: «Ялтинский потрошитель арестован!»
Явно не веря своим глазам, он несколько раз перечитал заголовок. Затем пробежал глазами содержание заметки. Сомнений быть не могло: это не было обманом зрения. Популярный курортный таблоид сообщал, что маньяк, наводивший ужас на все Южное побережье Крыма, наконец обезврежен, что все страхи и ужасы остались позади и что курортный сезон, несомненно, состоится.
– Так во-от оно как обернулось!.. – только и смог прошептать светловолосый.
Тогда, после неудачного покушения в Ливадии, он был готов к самому худшему: ведь та зеленоглазая девчонка наверняка запомнила его в лицо! Да и ментовская ориентировка с фотороботом, хотя и частично, но все-таки соответствовала действительности. Приметная деталька – отсутствующий большой палец левой руки – могла быстро навести сыскарей на след. А потому душегуб решил на какое-то время притаиться. Застеклил окно в квартире, разбитое предыдущей жертвой, покрасил полы, надежно припрятал любимый нож, которым обычно запугивал жертв, после чего уехал в Перевальное, где у дальнего родственника была дача, на которую тот сам почти не наведывался. В Перевальном следовало пересидеть дней десять, не давая о себе знать никоим образом. Там же он и соорудил себе алиби задним числом – мол, на момент убийства был тут, вот и сторож (купленный за несколько бутылок водки) всегда сможет это подтвердить. Он даже на несколько дней выключил телефон – просто боялся брать трубку.
И кто бы мог сказать, что все закончится так неожиданно... и так удачно?!
Он не помнил, как дошел до дома. Встал у окна на кухне, долго пил воду из-под крана – во рту почему-то пересохло.
– Так вот-от оно как обернулось! – только и мог повторять светловолосый.
Он несколько успокоился лишь к обеду.
Теперь, когда менты в рекордные сроки арестовали «маньяка», предстояло решить, как жить дальше. С одной стороны, он прекрасно понимал: самое разумное теперь – на какое-то время успокоиться, залечь на дно: лишь такая линия поведения могла убедить ментов в справедливости их подозрений относительно арестованного.
Но с другой стороны, жажда крови не могла быть неудовлетворенной слишком долго... Это как наркотик: попробовав однажды, вряд ли уже остановишься...
А раз так – почему бы и не продолжить?
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12