Глава 32
Причуды Хроноса

Форштевень разрезал изумрудные волны, над которыми носились белые чайки. На небе ни облачка, дуновение ветра было ласковым – погода удалась. Отличное время для морских прогулок. Хотя, как говорят знатоки, для этих прогулок хороши любые погоды и времена года. Просто природа поворачивается к человеку разными гранями, каждая из которых прекрасна.

Сухощавый старик с военной выправкой, бывший гауптштурмфюрер СС, а ныне известный востоковед Зигмунд фон Рихтгофен смотрел на ослепительные море и небо с грустью. Он хотел бы задержать этот миг. Когда тебе остается немного времени, каждый момент жизни бесценен. Но бог времени Хронос – самый беспощадный изо всех богов. Он не знает жалости и удержу.

Яхта была просторная и роскошная, сделанная по особому заказу. Наверное, стоила не меньше пяти миллионов евро. Ценные породы дерева, натуральная мягкая кожа в отделке, мощные турбины, позволяющие развить приличную крейсерскую скорость. На корме стояли глубокие кресла, в которых расположились фон Рихтгофен и еще двое человек – вместе они составляли достаточно странную компанию.

– Почти полдень, – произнес старый эсэсовец, глядя на скалистое побережье с приютившимся на утесе старинным фортом. – Сейчас ударит пушка.

И действительно, над Средиземным морем пронесся грохот.

– Она ежедневно, в двенадцать часов, стреляет уже три сотни лет, – сказал Зигмунд фон Рихтгофен. – Я слышал эту пальбу, когда еще носил черную форму. И этот грохот будет бодрить людей и после меня.

– В этом есть что-то несуразное, – поморщился невысокий, кругленький, лысоватый толстяк лет пятидесяти, в желтых шортах и легкомысленной красной майке. Он больше всего походил на эдакого клерка средней руки, вполне довольного жизнью и вследствие этого широко улыбающегося морю и солнцу. И глаза его были беззаботные, немножко пустоватые. Но все это обман. За внешней безобидной и стандартной оболочкой скрывалось что-то гораздо более жестокое, грозное, только знали об этом немногие, те, кто звал его Претор. – Пушка давно уже утратила свое назначение и может пугать только чаек. В ней нет смысла. Значит, и традиция становится пародией на саму себя. Жалкой и бессмысленной забавой туристов.

– Просто это красиво. И романтично.

– А по-моему, просто глупо. Как вы думаете, мой друг? – обернулся Претор к третьему участнику компании.

– Все вокруг имеет смысл. Материя – это не что иное, как овеществленные смыслы. Просто не всем дано их постичь, – произнес смуглый мужчина с невозмутимым лицом восточного божка. Одет он был в белые брюки и светлую рубашку с короткими рукавами, коричневые сетчатые туфли; все сидело на нем настолько складно, что трудно было вообразить, что еще недавно его привычной одеждой был монашеский балахон. Этого человека очень хотели бы видеть в своей компании и Влад, и агенты УКОНК. Но он был на яхте «Антуанета», порт приписки Ганновер, и в этой странной компании чувствовал себя вполне органично.

На низком стеклянном столике перед присутствующими были разложены золотые таблички. Те самые злосчастные мандалы сути и Ключ основы, в очередной раз собравшие кровавый урожай. Толстячок, казалось, не обращал на древние реликвии внимания, но глаза фон Рихтгофена то и дело цеплялись за них и начинали блуждать по лабиринтам узоров. Почти семьдесят лет старый эсэсовец жил мечтой увидеть их все вместе. И вот теперь она исполнилась. И что? Пустота и разочарование, которые преследуют тех, кто достиг своей цели? Нет. Страх? Вроде тоже не наблюдалось. Просто ощущение холодного сквознячка, который исходит от этих предметов.

– Ладно, вернемся к мигу нашего триумфа. Это еще один кирпич, мощный кирпич, золотой кирпич в основание четвертого рейха, – торжественно объявил Претор. – Я бы отведал с вами коллекционного шампанского, соратники. Но, к сожалению, вы не подвержены коварным искусам Бахуса.

Тин едва заметно кивнул. А старик усмехнулся. Он давно не верил ни в первый, ни в Третий рейх, ни тем более в четвертый. Он верил в трансформацию силы, которая всегда присутствовала на Земле. Сила духа и высочайшей организации, которая, согласно закону сохранения энергии, никуда не девается, а только трансформируется. Были темные маги Атлантиды. Была Римская империя. Был Третий рейх. Будет еще что-то, что станет стремиться подчинить мир стальному порядку, упорядочить хаос. И, скорее всего, после миллионных жертвоприношений и крови у нее это опять не получится. Потому что мир находится в вечном противоречии с самим собой.

Но Претор, на самом деле фигура для этого мира достаточно могущественная и полностью скрытая в тени повседневных событий от людского взора, ликовал. Мандалы сути обещали власть и реванш.

А что они обещали Зигмунду фон Рихтгофену? Сколько он ждал этого момента! Для истории – миг. А для него – основная часть очень длинной жизни. Если бы он увидел это пятьдесят лет назад, то ощущал бы тот самый триумф, о котором твердит Претор. А теперь он стар. Он слишком стар. И мечты осуществляются слишком поздно. Когда они уже не греют, не окрыляют. Остается лишь прилично истертое временем чувство долга, да еще какое-то злорадство. Осознание, что твой скорый уход будет сопровождаться очередным потрясением основ, к которому ты приложил руку. Приятно напоследок встряхнуть этот прогнивший земной шар с бестолковым человечеством.

Претор был лишен всей этой гаммы чувств. Он принял дело по наследству. За его спиной не было прожитой в бесполезной вечной борьбе жизни. Он застал конец поисков, результаты долгой операции, в успех которой уже верилось с трудом, но которую намеревались тянуть до победного конца.

Третий рейх погиб под бомбежками Берлина, под ударами советской артиллерии. Его развеял победный шелест водруженного над Рейхстагом красного знамени. Но по закону сохранения ничто не уходит безвозвратно – это касается и идей, целей, энергии движения. У гиганта нашлись наследники, в распоряжении которых оказались немалые ресурсы. И стремление восстать из пепла подобно Фениксу.

На определенном этапе к лидерству в этом новом смертельном механизме, затаившемся на самом дне и протягивающем свои щупальца по всему миру, пришли те, кто всерьез относился к наследию предков. И кто видел в легендах о мандалах сути не обычную сказку, а шанс к восстановлению былого могущества. И для его обретения наследники Третьего рейха вошли в контакт со своими старыми сторонниками – адептами сардарийской ереси.

Тин как раз принадлежал к тому немногочисленному крылу сардарийского толкования буддизма, к людям, что в свое время решили принять участие в переустройстве человеческой цивилизации, войти в нее, и активно содействовали нацистам. И готовы были продолжать содействовать и дальше. Тин включился в игру, в которой уже погибли в сорок пятом под русскими снарядами десятки его предшественников.

Были потрачены годы, огромные усилия. Тин и его сподвижники выяснили, что мандалы сути – не миф, не сказка, что они на самом деле существуют. И находятся в тайных хранилищах. Но где? Они могли быть в тысячах мест, и о них если и знали, то считаные единицы Посвященных – тех, которые, получив тайну, готовы уйти с ней в могилу. Мучила мысль, что они рядом, где-то под боком; может быть, в монастыре, где ты сам служишь. Но с таким же успехом они могли быть и на Марсе. Нужна была хотя бы одна мандала. С печатью.

Тину не повезло найти сокрытое. Не повезло и многим другим. Повезло же наркоторговцу и сепаратисту, не верящему ни в Бога, ни в черта, лукавому демагогу и палачу, лживому радетелю за народное благо генералу Вэю. А потом повезло американцам, представителям разведсообщества, а точнее тем, кто стоит за этой разведкой. Они наткнулись на мандалу воли на черном антикварном рынке. Похоже, отлично знали, что это за вещь и откуда она взялась. Они как хозяева заявились к генералу и потребовали от него услуг. И тот не смог отказать. Он дал им людей и всю возможную помощь.

Первое, что им понадобилось, – найти умеющих читать печать. Не мудрствуя лукаво, они натравили подданных генерала на монастырь в Золотой гряде, где, по их мнению, должны быть люди, знающие толк в старинных монастырских печатях. А если там их нет – не беда. В Суньяме немало монастырей; где-нибудь да найдутся те, кто нужен.

По иронии судьбы налет был совершен именно на ту обитель, где ждал своего часа Тин, умеющий читать старинные печати. Он согласился помочь.

Белые считали, что используют его. Он же, зная то, что неведомо им, использовал их самих. Они вели его к цели. И каждый шаг приближал его к долгожданному триумфу. С самого начала он не знал, как одолеет группу вооруженных людей и завладеет артефактами. Но он знал, что сделает это обязательно. Непременно представится случай. Потому что случай – лишь орудие в руках богов. И если мандалы сути решили выйти в мир, то они отдадутся в руки достойным.

И он оказался прав. Случай встал на его сторону. В монастыре, на который он вывел отряд и где хранились две мандалы, он нашел много интересного. В том числе растительные смеси, которые при перемешивании в определенной пропорции и при поджигании дают дурманящий газ, позволяющий опытному манипулятору ввести людей в глубокий транс. Чтобы избежать ненужных комментариев и устранить свидетелей, он спровоцировал бойню в монастыре.

Из трех мандал ему удалось составить цепочку знаков, а потом и проложить маршрут. Единственное плохо – узнать, куда он ведет, можно было только постепенно, от знака к знаку. Поэтому пришлось выдержать нелегкий путь по горам и чуть не погибнуть в бурной реке. Но сила провидения опять спасла его.

На его удивление, знаки привели к катакомбному монастырю, который находился в его списке наиболее вероятных мест хранения артефактов и неоднократно проверялся. И ничего там не было найдено, что еще раз говорило о том, что предки умели хорошо прятать свои тайны, в том числе и на виду у всех.

Дальнейшее было делом техники. Заморочить доверчивых европейцев сказками о вознесении молитвы. Устроить газовую атаку, которая на тебя не действует, потому что у тебя есть антидот – щепотка травы. Вогнать врагов в транс и не дать убить себя. Взять последний артефакт. И уйти через второй выход с другой стороны горы. Тин знал эти места, и как выбраться оттуда, тоже знал.

Вот только обратной дороги теперь у него нет. И не надо. Теперь все будет по-другому. Кто-то должен позаботиться о том, чтобы вскрыть символ старинных мандал и надписей. И вряд ли кто справится с этим лучше, чем Тин. А дальше… Дальше дух захватывает. Этот мир нуждается в чистке…

– И вдвойне приятнее, что наши противники остались ни с чем, – добавил Претор.

– Зато они знают о силе мандал сути, – произнес устало старый эсэсовец. – И продемонстрировали свой интерес наглядно, едва не оставив нас ни с чем.

– Что весьма странно, – произнес Претор. – Почему именно сейчас? Что им мешало заняться артефактами раньше? Много неясностей, которые мы проясним со временем. Потому что у нас будущее. И в этом будущем не будет их.

Старый эсэсовец безучастно кивнул.

В ходе операции удалось вскрыть заинтересованность артефактами не только со стороны американцев, но и российской разведки. Та искренне считала Зигмунда фон Рихтгофена своим агентом и полагала, что оказанные им в свое время услуги связали их навеки. Они ошибались. Школа самых мощных и беспощадных спецслужб в истории – спецслужб нацистской Германии – учила, что у человека может быть не только второе, но и третье, и двадцать третье дно. Можно работать на двадцать разведок, но все равно в глубине души у тебя остается одно зерно – то самое, истинное. И Зигмунд, далеко уже не тот мальчишка, что в сорок пятом, все равно оставался верен великому рейху. Потому как знал, что за ним сила и истина, за которые не жалко платить своей кровью, не говоря уж о жертвенной крови миллионов единиц бессловесного и тупого скота, самонадеянно именующего себя людьми.

– Я устал, – произнес старый эсэсовец. – И, если не возражаете, хотел бы вас оставить на время.

– Конечно, – как истинный радушный хозяин заулыбался Претор. – Каюта и персонал в вашем полном распоряжении.

Эсэсовец встал. Сегодня как никогда он ощущал, что на него давит тяжесть земли. Он, как и монах, знал, что с сегодняшнего дня все будет иначе… Если будет.

Когда Тин и Претор остались наедине, последний с явным сожалением произнес:

– Жалко. Старик устал. Очень устал.

Он внимательно посмотрел на Тина. И тому все стало ясно.

– Сейчас ему вряд ли удастся прервать цикл перерождений. Его душа отягощена грехами, – смиренно потупил глаза Тин.

– Тебе лучше знать, – усмехнулся Претор.

– Пожалуй, что так…