Глава 8

Гать, по которой разведчикам предстояло пройти, действительно была надежной. К тому же, из-за того что болото летом высохло, покрытые мхом и тиной бревна гати были отчетливо видны среди прочей растительности. Пролежав многие годы в стоялой болотной жиже, периодически сушась на солнце, они стали тверже камня. Игнатич был прав, когда говорил, что по ним запросто можно провести танковый батальон. Кстати, и ширина гати вполне позволяла это сделать. Шагая по ней, Локис не переставал удивляться изобретательности и смекалке белорусских крестьян, которые, веками живя среди болот, научились строить через непроходимые топи самые настоящие автострады. Правда, было и два, мягко говоря, «неудобства». Окружающий ландшафт наводил уныние и пробуждал какие-то неясные тревожные чувства, ожидание какой-то беды… Даже Локис, который всегда был спокойным и очень выдержанным, невольно начал нервничать, тревожно озираясь по сторонам.

Но гораздо больше неприятностей доставлял десантникам едкий дым от горящего торфяника. Ветер изменился, поэтому его несло в сторону гати. От дыма слезились глаза, першило в горле, было трудно дышать. Разведчики сухо кашляли, пытаясь закрывать нос и рот руками, но это не спасало от дыма, который с каждым метром, казалось, становился все гуще.

Несмотря на все это, десантники добрались до противоположного, белорусского, берега значительно быстрее, чем предсказывал Игнатич. Повалившись на траву с глухим, одышливым и надсадным кашлем, они несколько минут приходили в себя, не в силах остановить его.

— Гребаные болота и торфяники! — с чувством выдавил из себя наконец Демидов. — Знал бы, что такое будет, обязательно бы противогазы взял!

— Ну да, и ОЗК в придачу! — с трудом подавляя затихающие приступы кашля, проговорил Локис. — Тебе, Купа, дай волю, ты бы и БТР прихватил…

— Тогда уж лучше вертолет, — хмыкнул Чижиков, — он надежней.

— Отставить разговоры! — рыкнул Купец. — Встали все!

Десантники, продолжая покашливать, поднялись с травы и выстроились в относительно ровную шеренгу. Демидов недовольно покосился на них, но ничего по этому поводу не сказал. Кашлянув, он вдруг заговорил официальным тоном:

— Мы находимся на территории дружественного нам государства! Находимся почти нелегально. Поэтому требую от вас предельной собранности! Никакой расхлябанности, никаких конфликтов с местным населением. Нам поручено найти журналиста ZTV Игоря Юргина, и только. То, что мы сейчас сделаем, — это первое и последнее отступление от выполнения основного задания! Все понятно? Вопросы есть?

— Разреши, командир? — поднял руку, как на школьном уроке, Ефимов.

— Валяй, только покороче… Времени мало.

— А с кем ты сейчас разговаривал, когда все это говорил? — невинно поинтересовался радист с совершенно серьезным выражением на лице.

Остальные разведчики сдержанно хохотнули.

У радиста Саши Ефимова оперативный позывной был «Шико», так звали любимого придворного шута французского короля Генриха IV. Саня, который частенько острил в адрес своих сослуживцев, невзирая на чины и звания, получил свой позывной лично от подполковника Сагалова, когда тот был еще комбатом. И хотя Сане частенько доставалось от начальства за его шуточки и подколы, характер его от этого не менялся. Больше всего доставалось именно Демидову, несмотря на то что тот был старше по званию, да к тому же являлся непосредственным командиром Ефимова. Главным предметом для всякого рода подъелдыкиваний в адрес Купца было его недоверчивое отношение к нанотехнологиям. Саня, как выпускник «Бауманки», считал это самым великим кощунством, совершаемым в особо циничной форме. Однажды, отчаявшись доказать Купцу, что возможности компьютерных технологий безграничны, Саня открыто обозвал Демидова «трактирным самоваром на десять ведер воды». А на вопрос того: «Чей-то?» — заявил, что до компьютерного чайника командиру расти и расти! Купец, плохо разбиравшийся в сленге программистов, не обиделся. Сначала. Но через пару дней устроил Ефимову дикий разнос, грозя ему страшными карами. К счастью, все обошлось без рукопашной, а соответственно, и без жертв. Шико благоразумно заперся в оружейной комнате, дверь которой Демидов ломать не стал, и вышел из «оружейки» только тогда, когда Купец окончательно выпустил пар и успокоился.

— Отставить смешки! — рыкнул командир, грозно зыркнув на едва сдерживавших смех десантников. — Я говорю вполне серьезно! Спецслужбы в Белоруссии работают превосходно. Если влипнем, никто не поможет. Это вам не в ресторане морды крушить бизнесменам.

— Сынок, — неожиданно перебил Купца стоявший все это время в стороне Игнатич, — ты свою политнатычку заканчивай. Не время для разговоров. Ребятки эти наверняка уже где-то рядом, а нам до Сторожаевки еще часа два топать, а то и три, чтобы раньше этих поганцев там оказаться…

Демидов сердито оглянулся на проводника — тот стоял, опершись обеими руками на свою палку, и спокойно смотрел на Купца — и, махнув рукой, скомандовал:

— Бегом! Пошли!

— Э-э-э, сынки! — остановил разведчиков, собравшихся уже выполнить команду Демидова, Игнатич. — Бегом-то хорошо бегать! А только вы знаете, в какую сторону бежать?

— Разберемся! — попытался отмахнуться Купец. Но Игнатич ухватил его за рукав куртки и, рывком повернув к себе, твердо проговорил:

— Ты, паря, горячку-то не пори! Думаешь, что на такое дело щенков желторотых отправили? Да они дорогу к Сторожаевке лучше вас знают. И удобные подходы к хранилищу давным-давно во всех подробностях изучили! Что ж вы за профессионалы такие, если простых вещей не понимаете?!

В своем желании побыстрее «размотаться» с внеплановым заданием и добраться до Минска Демидов как-то упустил из виду этот «пустячок».

— А ты что предлагаешь? — недовольно спросил он.

— Я так мерекаю, — немного помолчав, проговорил Лобач, — что на Сторожаевку они не сразу побегут. Отсидеться им треба, оглядеться, подготовиться. Ежели у них на хранилище свой чоловичек есть, то встретиться с ним…

— И что с того? — нахмурился Купец.

— Тут у Феофила, недалече совсем, что-то вроде хутора было… — задумчиво ответил Лобач. — Избенка, огородик, сарайки… Он же то к нам в Хлыстовку, то в Сторожаевку захаживал только за солью, спичками и хлебом…

— Откуда же у него деньги были? — удивился Локис. Разведчики окружили своего командира и Лобача, внимательно прислушиваясь к тому, что тот говорил.

— Шут его знает, — пожал плечами Игнатич, неторопливо направляясь в глубь леса. Разведчики двинулись за ним. — Но гроши у него водились, это я точно знаю. И вот что примечательно, и белорусские, и русские рубли у него были.

— Слушай, — довольно бесцеремонно развернул проводника Демидов, — ты мне байками про этого старца мозги не забивай. Мне до него столько же дела, сколько и до экономического состояния Никарагуа. Говори по делу…

— Так я и говорю, — удивленно вскинул брови Лобач. — Хуторок у него здесь. Самое удобное место, чтобы сховаться до сроку. Коли свезет, мы их там тепленькими и перехватим.

— «Свезет», — передразнил Купец Лобача. — Я привык работать наверняка, а не на «свезет»!

— Будет тебе и «наверняка»… — пожал тот плечами и добавил: — Если поторопимся. Да там они, там. Их наш, хлыстовский, ведет, Федька Данилюк. Он непременно к Феофилову хуторку выведет, чтобы пересидеть день-два. Так что швыдчей, хлопци, швыдчей!

Он так стремительно бросился бежать по пригорку через чахлый приболотный лесок, что разведчики не сразу его догнали.

— Слышь, старый, — слегка задыхаясь от бега, проговорил Демидов, хватая Игнатича за плечо, — ты таких резких движений не делай! Я человек нервный, могу и по шее настукать. За мной не заржавеет, имей это в виду!

— А чего ж вы ушами хлопаете да ноздрями мух ловите?! — дерзко вскинув голову и рывком сбрасывая руку Купца со своего плеча, ответил Лобач. — Я же сказал — «швыдчей»! А вы, как ежики ноябрьские, еле шевелитесь! Не отставать! — круто развернувшись и не говоря больше ни слова, он широко зашагал по пролеску.

— Тьфу ты, черт старый! — проворчал Демидов, делая знак десантникам идти за Лобачом. — Всего несколько часов его знаю, а надоел он мне уже, как будто я с ним всю жизнь прожил по соседству.

Вопреки установившимся правилам, Демидов шел не впереди цепи, а замыкал ее. Не то чтобы он не доверял случайному проводнику, который буквально свалился им на голову, но осторожность, по его мнению, излишней никогда не бывает.

Чем дальше уходили десантники от Чертова болота, тем гуще становился лес, в котором почти не встречался сухостой. Точнее, сухие деревья были спилены и сложены в аккуратные поленницы. Это немного удивило Локиса. По роду своей службы ему часто приходилось работать в лесах, но такой порядок он видел впервые. Чувствовалось, что за лесом ухаживают и следят, во всяком случае, просека, на которую Игнатич вывел группу, была достаточно широкой, чтобы по ней мог проехать трактор с прицепом…