Глава 19
Ощетинившиеся со всех сторон горы сжимали прихотливо петлявшее между ними шоссе. По дороге с сиренами и мигалками мчались пять «УАЗов»-фургонов. На каждом из них красовалась эмблема «Скорой помощи». Ничего удивительного здесь, в общем-то, не было – в городе, куда вело шоссе, по причине кровопролитных событий имелось множество раненых, так что врачи из провинции вполне могли быть призваны в столицу.
Однако люди Абуталипа, находившиеся в «Скорых», имели такое же отношение к медицине, как мыши – к балету. В головной, за рулем, сидел Косой. В этом авто, набитом оружием, располагался только он сам. А вот в шедших позади машинах располагались остальные бойцы «эскадрона смерти». В эфире то и дело раздавались обрывки переговоров, из которых яснее ясного следовало, что боевики отправляются громить небольшой поселок в пригороде столицы, где живут преимущественно русские специалисты-энергетики.
Боевики были отлично снабжены самым разнообразным вооружением, никаких проблем на дороге не предполагалось – власти были заняты охраной своих объектов, так что путешествие обещало быть легким и приятным.
По правой стороне назад уходила гора со старинной полуразвалившейся башней. Это сооружение имело необычное название: Столб Невест. Местные легенды относили ее к тому времени, когда этой землей правил монарх, уж очень неровно дышавший к женскому полу. И все бы хорошо, да вот очередная дама сердца надоедала главному мачо державы. И что с ней было делать, тем более если на горизонте уже имелась новая, заставлявшая сердце биться учащенно? Правильно – сюда, в эту башню-пятиэтажку, построенную специально для жен в отставке. На последнем этаже и держали бывшую супругу, пока она, лишенная пищи, не отдавала богу душу. Жил монарх, проводя время таким образом, да вот народ возмутился: доколе ж терпеть можно – генофонд уничтожают! Лучших красавиц изводят! Последним узником башни после тогдашней революции и стал сам монарх.
– Всем слушать меня, – разлетелись в эфире слова Косого, – машинам чуть отстать. Приближаемся к городу, надо бы разведать, что там на блокпосту перед городской чертой. Если увидят сразу много фургонов «Скорой», это может показаться подозрительным.
Приказ отдан – и он должен выполняться. И хоть подчиненные немного поворчали в смысле того, что ничего подозрительного они не видят, фургоны послушно отстали и затормозили. Машина Косого, в которой находился он один и часть оружия, вырвалась вперед и исчезла за поворотом. Из остановившихся автомобилей вышли пассажиры, многие из которых напоминали скорее Фредди Крюгера, нежели доктора Айболита.
Поставив ногу на камень, тип с вислыми усами щелкнул зажигалкой. Этот субъект носил кличку Дракон и без дела сидеть не любил. На его счету за последние два месяца была пара десятков дел, от которых у кого-то впечатлительного мурашки по коже точно разбежались бы. Чего стоил, к примеру, расстрел автобуса с детьми, двигавшегося по горной дороге из отдаленного аила в сельскую школу… Тогда погибли человек пятнадцать, не меньше.
– У меня уже руки чешутся спалить дотла это русское гетто, – заявил он, попыхивая сигаретой. – Они тут как бельмо на глазу. Хватит! Пора убираться на родину. Вот в гробах и отправятся.
– Это точно, – хмыкнул собеседник, у которого биография была не менее примечательной и изобиловала многочисленными «боевыми» эпизодами. – Те, кто живы останутся, пожалеют, что сюда заявились.
Подобные разговоры велись у всех машин. Боевики уже изнывали от желания заняться вплотную городком энергетиков и не оставить в нем камня на камне.
– Все чисто, – затрещавшая вскоре рация заявила о том, что долго прохлаждаться Косой своим ребятам не дал, – всем вперед. Жду вас.
Два раза повторять его подчиненным не стоило, и автомобили рванули к городу, до которого оставалось уже немного.
* * *
Из-за поворота показалась первая машина колонны, так стремившейся вперед, туда, где ждали великие дела. Как ни спешили липовые врачи, а выходило так, что далее этого поворота дороги им нет – во всяком случае, занявшие высотки десантники были настроены остановить бандитов именно здесь.
Головная машина оказалась на условной линии, дальше которой по плану Лаврова проезжать ей не следовало, и в этот момент раздалась пулеметная очередь.
Что ни говори, а любил майор тот самый, начальный этап засады, когда первые мгновения у любого противника проходят в лучшем случае кое-как. Когда еще он не понимает, что к чему, когда еще не отданы приказы и не начинается противодействие. Когда противнику кажется, что враг со всех сторон, когда ты – тот, кто начинает заварушку, – можешь максимально использовать плоды своего труда.
Старший лейтенант Комаровский с задачей остановить головную машину справился прекрасно. Сбившись с верного курса, автомобиль завилял и остановилcя, загородив дорогу. Следовавший за ним «УАЗ» не успел затормозить и въехал в корпус подбитого авто. Выглядело все это чрезвычайно эффектно.
– Давай, Кеша! – прохрипел Батяня.
Но прапорщика можно было не подгонять, он и так прекрасно знал свою задачу – нейтрализовать замыкающую машину. После того как машина Косого оказалась в руках десантников, их возможности значительно расширились. Привстав на колене, Кеша положил на плечо трубу гранатомета и нажал на спусковой крючок. С шипением снаряд ушел вниз, а спустя мгновение разорвался прямо в наполненном живой силой салоне. Машину объяло пламя, обломки рванули во все стороны. Из «УАЗа» никто не вышел. Но нет, один пассажир все же вывалился наружу, пылая яркой свечой и крича почти что на уровне ультразвука. Не пожалев пули, Леша прекратил мучения злодея. А дорога была замкнута, и таким образом реализовалась нехитрая, но очень действенная в стесненных условиях классическая «коробочка».
Работа началась. С одной стороны, ошеломленные боевики – кто опомнившись, а кто и в растерянности, спешно покидали автомобили. Выражение «промедление смерти подобно» как нельзя лучше подходило в данной ситуации. Становиться героем, заживо сгоревшим, никто не хотел, и привезшие их машины сейчас оказывались лишь укрытием, из-за которого можно вести огонь.
Стволы троих десантников работали четко и метко, выкашивая все новые жертвы из компании веселых эскадронцев.
– Как задумали, так и будет! – во весь голос кричал Кеша, поводя стволом.
Рассредоточение засады было очень удачным – благо времени на подготовку хватило. А максимально используя рельеф местности, десантники получили отличные шансы выиграть бой не числом, а умением. Все закрутилось в знакомом ритме.
Трудно сказать, что же такое особо горючее или взрывчатое имелось в салоне четвертой «Скорой», однако в результате попадания в нее эффект был впечатляющим. Автомобиль заполыхал всеми оттенками радуги, внутри что-то взрывалось, и над развороченным остовом в небо пополз столб ядовито-зеленого дыма.
Становилось жарко. По Батяне и его компании бандиты наконец открыли серьезный огонь, и бой закипел не на шутку. Как это часто и бывает в подобных делах, ощущение, сколько прошло времени – десять минут или час, – исчезло полностью.
Задача десантников была проста: поставить «медикам» заслон. Дальше они не должны пройти. Впрочем, как и назад…
В короткой передышке Батяня полюбовался, как Кеша поливает свинцом «группу товарищей», пытавшихся организовать контрнаступление.
– Не высовывайся! – закричал Лавров, но в грохоте боя прапорщик не услышал его. Зато противник сосредоточил огонь на майоре, и тот вынужден был залечь – ненадолго, конечно.
Боевики стали вести себя более организованно, но Леша и тут внес живописный беспорядок, скосив еще трех-четырех эскадронцев. Старлей бил короткими очередями, и получалось это у него хорошо, ну просто загляденье. И все же те, кто укрылись за автомобилями, рассредоточились, используя складки местности, не упали духом и вели неплохую оборону. Вот только котловина, в которой они оказались, сводила на нет многие их попытки переломить ход боя. Пытаясь переходить в контратаки, террористы каждый раз откатывались назад. Терять им было нечего, в плен их никто брать не собирался, так что никаких иллюзий ни у кого не оставалось. Приходилось сражаться до конца. А гибельного или нет – тут уж как получится.
* * *
Бой с фальшивыми врачами велся по всем правилам боевого искусства, но они оказались твердым орешком. «Эскадрон смерти» – все же это не толпа уголовников, отправляющаяся громить все что ни попадя. В этом убеждался и старлей Комаровский. Еще трое бандитов появились метрах в тридцати, вынырнув, словно из-под земли. Направив ствол пулемета в их сторону, старший лейтенант нажал на спусковой крючок. Один из нападавших осел на землю. Двое других убедились в том, что и здесь легкой дороги не будет. Они открыли ответный огонь, но вреда их выстрелы десантнику не причинили. «Позицию надо уметь выбирать», – ухмыльнулся он.
Но и те, что оставались в строю, заставляли с собой считаться – они были вооружены и активны. Комаровский видел, как Батяня, экономя патроны, держит своих противников на месте. Вот один попытался было рвануться по ложбинке, но тут же отказался от затеи. Нелегкая это работа – втроем заниматься сворой безбашенных отморозков…
Над головой, едва не задев, прошло несколько пуль. Стоило сменить позицию, что старлей и проделал. Бойцы Абуталипа, используя прихотливый рельеф местности, боролись за жизнь. Один из них, неплохо укрывшись, ворочал стволом пулемета, серьезно занимаясь огневой точкой Батяни.
– Ну, хватит, – пробормотал прапорщик, возлагая на плечо трубу гранатомета, который должен был здорово помочь в неравной борьбе.
Нещадную пулеметно-автоматную молотьбу разнообразил снаряд гранатомета. Улетев вниз, он влепился точно в центр «УАЗа», за которым нашли себе укрытие несколько боевиков, и среди них уже порядком доставший пулеметчик.
Грохот взрыва на несколько мгновений заглушил все остальные звуки. Похоже, у тех, кто рвался в город, машины были забиты боеприпасами под завязку. Взрыв превратился в какой-то многоцветный фейерверк. Саму же машину буквально разметало на части. Но победу праздновать было еще рановато. Огонь, и прежде бывший неслабым, с этого времени обрушился на укрытие Батяни прямо-таки с утроенной силой.
– Эге, – пробормотал Лавров, – так и высунуться невозможно. Это ж не работа – отлеживаться в холодке…
Выглянув уже чуть в стороне, прапорщик оценил работу Леши. Старлей стрелял из пулемета так, что один звук рикошетивших от металла машин пуль действовал устрашающе. Разлетавшиеся с визгом пули не прибавляли бодрости боевикам. Да и Батяня оборотов не сбавлял: не расходуя зря патроны, майор уже успел ухлопать несколько любителей легкой наживы.
* * *
Одна за другой, с почти неуловимыми временными промежутками над головой Седых влепилось несколько пуль. Затем – еще. Пришлось оперативно менять позицию – переместиться правее от пристрелявшегося ствола.
– Твою мать! – прошипел Седых, когда пуля обожгла ему щеку. Инстинктивно дотронувшись до щеки, прапорщик обнаружил, что затронуло только кожу и все дело ограничивается небольшим кровотечением.
– Пару сантиметров правее, и подарка судьбы уже не оценил бы, – пробормотал он. – Ладно, будем работать еще активней.
Перейдя от теории к практике, Кеша рванулся вправо. Бах! Бах! Бах! – три пули, врубившиеся в скалу над головой, заставили броситься на землю и отползти в сторону. Эскадронцы стрелять умели, что ни говори.
– Разберемся, – пробормотал прапорщик, ставя переводчик огня на одиночные выстрелы. – Хотя экипированы они, конечно, серьезно…
Он поймал в прицел видневшуюся над верхним мешком пятнистую кепочку и плавно потянул спусковой крючок. Кепочка слетела, голова поникла. Яростная пальба продолжалась.
Батяня высунулся из-за камня и цепким взглядом окинул окрестности. Работы еще оставалось предостаточно. Поправив прицел, он дал длинную очередь по парочке индивидуумов, пытавшихся подобраться поближе. Желание было пресечено на корню, и больше никаких движений со стороны одного из них не наблюдалось. Неподвижное тело, перерубленное поперек, осталось лежать в пыли. Переведя огонь левее, Батяня заставил спрятаться еще одну группу. Попытки выйти из-под обстрела жестко пресекались.
Боевикам тяжело было реагировать на ситуацию, когда огонь по ним велся отовсюду, не давая возможности перегруппироваться и передохнуть. А десантники не ослабляли огневой натиск. Преимущество в заранее выбранных позициях давало ни с чем неоценимую выгоду. Вот они-то противника прекрасно видели.
Лавров и Комаровский перевели огонь правее, поскольку несколько боевиков пытались пробиться в ложбину. Группа бандитов, однако, просочилась в тыл, и теперь положение усложнялось.
– Леша, держите их, а я туда! – скомандовал по рации Батяня. – Надо отрезать им отход!
Вскочив, Лавров побежал вниз зигзагами, стараясь во время движения контролировать пространство вокруг себя. Сейчас, когда ты больше всего уязвим, каждая мелочь может иметь значение. Ждать было больше нельзя, время дорого, и вот здесь, на открытом пространстве, можно оказаться совсем уж легкой мишенью. Да только вот выбирать не приходилось.
Разрыв гранаты отбросил майора в сторону. Рухнув в какую-то яму, он был засыпан землей, а следом на него свалилось что-то тяжелое. Ничего не соображая, Лавров с трудом выбрался из-под колоды, упавшейся на него, и выполз наверх. Морщась от боли, поднялся, потрогал ушибленную голову и глянул вперед…
«Они уже здесь», – резанула в мозгу страшная мысль: к нему бегом приближались силуэты вооруженных людей.
* * *
Седых видел, как мелькнувшие за камнями четверо боевиков миновали зону обстрела, направившись в тыл Батяне. Понимая, что дорога каждая минута, он передал по рации информацию Комаровскому и бросился туда.
Старлей старался держать территорию под контролем, а Кеша стремглав, чуть ли не кубарем летел на выручку Лаврову. Выбежав из-за скалы, он как раз успел – трое бандюков бежали к оглушенному взрывом Батяне.
– Стоять! – заорал Седых, одновременно с этим нажимая на спусковой крючок. Трое обернулись, и в этот момент длинная очередь скосила всех. Прапорщик подбежал к приходившему в себя командиру.
– Как ты, майор?
– Уже лучше, – отозвался Лавров, мотая головой.
– Еще немного, и я бы не успел, – сказал Кеша, подходя к нему. – А я вижу…
Закончить фразу Седых не успел – прозвучавшая позади очередь заставила его пошатнуться и упасть на колени. Лавров, глядя в лицо Кеше, увидел, как на губах прапорщика запузырилась кровавая пена, а затем из уголка рта сбежала красная струйка. Краем глаза майор заметил выдвинувшегося из-за скалы человека и, поведя стволом, разрядил в него автомат.
А прапорщик уже распластался на земле. На его спине расплывалось пять кровавых пятен.
– Кеша! – Лавров рванулся к другу и перевернул его лицом вверх. – Кеша!
– Успел… – прохрипел прапорщик. – Это… хорошо.
В груди Седых захрипело, и тело сотряслось в короткой и сильной дрожи. Майор хорошо знал, что это означает.
– Твари! – прорычал Батяня и, пошатываясь, двинулся туда, где продолжался бой.
* * *
Оглушительный взрыв и фонтан багрового пламени не дали тройке террористов возможности отсидеться. Выстрел из гранатомета оставил на месте еще одной машины груду чадящих обломков. Те, кто прятались за ней, сейчас валялись чуть поодаль. Один, все же проделав путь длиной метров в десять, затих и распластался, неловко подвернув под себя руку. Звуки стрельбы и разрывов вместе с криками, сливавшимися в безумную какофонию, затихли.
Батяня забросил автомат на плечо. Он тяжело дышал, словно человек, сдавший неслабый норматив по бегу. Лицо было покрыто пылью. Что ни говори, а свой норматив они сдали. Хоть и дорогой ценой…
Десантники положили на землю тело погибшего товарища.
– Эх, Кеша, – вздохнул Комаровский. – Вот где тебе навсегда прилечь пришлось…
На застывшем лице Седых осталось выражение упрямства. Он словно говорил: «Что задумали, то и сделаем». Еще недавно разбросанные руки теперь были сложены на груди. Прапорщик хотя бы в этом обрел покой, теперь уж навсегда.
Лавров еще раз взглянул на друга. В его жизни очень часто уходили друзья-товарищи. Причем именно те, на кого можно положиться как на себя самого.
Тяжело вздохнув, майор оторвался от мрачных размышлений и сделал несколько шагов к «УАЗу». Этот автомобиль был единственным транспортным средством, уцелевшим из всей «колонны», еще недавно так решительно направлявшейся в столицу. Открыв дверцу, Батяня столкнулся со взглядом сидевшего за рулем Косого. Весь бой захваченный в плен заместитель Абуталипа просидел именно здесь. Другого варианта у него просто не было: на ногах гориллы красовались кандалы, серьезно ограничивавшие маневренность. Именно в таких раньше ходили враги президента, а этот комплект десантники использовали для ограничения передвижения сторонника Александра Арзибековича. Вести машину в них можно, что недавно Косой и продемонстрировал, возглавив колонну боевиков, но далеко в них не убежишь. Но не только это ограничивало свободу заместителя Абуталипа. Благодаря стараниям покойного теперь уже прапорщика Седых Косой оказался еще и прикованным за руку к автомобилю. Так что при всем желании покувыркаться он не мог.
Сидя здесь, чуть в стороне от «театра военных действий», Косой многое передумал во время уничтожения своей бригады. И ведь в ее гибели во многом оказался повинен предводитель колонны. Так что даже в случае победы своих, на бурную и радостную встречу с коллегами Косому рассчитывать не приходилось.
– Ну что, сердце в пятки ушло? Или в трусы€ провалилось? – жестко ухмыльнулся Комаровский. – Запаха вроде нет. Значит, выдержал, – заключил он, театрально обнюхав воздух.
Косой ничего не ответил, лишь перекатывавшиеся на щеках желваки свидетельствовали о его крайнем напряжении.
– Хватит отдыхать, – изрек майор. – Связывайся со Абуталипом!