Глава 12
Нельзя сказать, чтобы спуск с гор для маленького отряда Батяни был таким уж легким. Во-первых, не стоило слишком светиться, хоть группа и имела мирное легендирование, во-вторых, присутствие раненого тоже добавляло хлопот. Имевшийся в наличии квадроцикл как раз оказался хорошим подспорьем. И вот за очередным поворотом извилистой, то поднимавшейся в гору, то уходящей вниз дороги открылась маленькая долина. На ней виднелась россыпь юрт, туманом уходил вверх дым от нескольких костров.
– Вот вроде подходящее местечко, – прокомментировал Кеша, управлявший квадроциклом. – Смотрите, люди здесь мирные, цивилизацией не испорченные. Теперь главное – Равиля пристроить. Да и чтобы местные нам поверили…
– Так мы же типичные геологи! – хохотнул Комаровский. – Чего тут не верить, если мы им правду сообщим. Я вообще, кроме поиска полезных ископаемых, ничего другого и представить не мог с детства… в выборе профессии. Хотя, знаешь, иногда просто страшно становится. Работаешь, вкалываешь в поте лица, а ведь и здесь бандитов хватает, террористов и прочей нечисти…
– И не говори, – включился в игру прапорщик. – Мне, как человеку сугубо мирному, тоже иногда не по себе. Бегаешь по этим горам и думаешь не о выполнении мирного задания, а о том, как выжить. Я что, ради этого пять лет на геологическом гранит науки грыз?
Несмотря на свое незавидное положение, Равиль, слушавший товарищей, не мог удержаться от смеха. Зная их как облупленных, бывая с ними в самых разных передрягах, он всерьез никак не мог представить их геологами. Особенно забавно в этой роли выглядел Кеша с его руками, способными, наверное, задушить крокодила. Но смех со сломанными ребрами оказался занятием мучительным – почти сквозь слезы.
– Ну хватит, шутники, – остановил зубоскалов Батяня, – вы лучше думайте, как нам сейчас легенду выдержать. Для этого все возможности вам и предоставляются. Переводим фантазию, так сказать, в практическое русло. Только попробуйте мне теперь не уговорить местных – сам в пропасть сброшу… Вот, кстати, нас уже и заметили.
– Яки тоже нас заметили, – сказал Седых, глядя на пасшихся животных. – Вот вы, кстати, убегали от них когда-нибудь?
– Нет, – ухмыльнулся Леша, – не приходилось. А у тебя что, есть опыт в этом?
– Еще какой! – закатил глаза прапорщик. – Я вам скажу, малоприятная была история, да только жизнь иногда такое отчебучит… Лет пять назад это происходило, на Памире.
Батяня вполуха слушал, как Седых рассказывал о рассерженном животном.
– …и як этот чертов отбежал немного, а потом на полном ходу развернулся и снова на меня. Я бросил все и что было сил припустился наутек. Чую, бык вот-вот нагонит меня. А это ж в его состоянии – сомнет и затопчет, – цокнул языком Седых, – а не убьет, так инвалидом сделает. Уже и сопение слышу. Тут я на полном ходу резко вильнул в сторону, а бык по инерции пробежал дальше. Только икру левой ноги задел… Пока он тормозил и разворачивался, я кинулся к высокому, чуть ли не трехметровому забору. Как взлетел на него – до сих пор не пойму.
– В отличие от других быков, которые могут мычать и реветь, яки только хрюкают, как свиньи, – блеснул эрудицией Комаровский. – И научное название у них соответствующее: «бык хрюкающий».
Вскоре десантники уже прибыли на место. Пастухи оказались людьми доброжелательными и гостеприимными, хоть и приняли гостей поначалу настороженно. Но рассказ о заблудившихся геологах оказался убедительным. Спустя полчаса они, попивая чай, сидели в юрте, где их принимал старейшина – благообразный дед с морщинистым, как печеное яблоко, лицом. Гости и хозяева расположились в центре юрты. Это место – напротив входа – считалось самым почетным. Здесь у стены стояли в ряд сундуки, украшенные красочными узорными кошмами и коврами, здесь принимали гостей, расстилая перед сидящими дастархан. Посередине разводили огонь, готовили пищу. Старлей с любопытством рассматривал интерьер. Правую сторону от входа – женскую половину, кроме кухонной утвари, украшали цветные ткани и рукоделия. В мужской половине, справа, на стене висела праздничная одежда, головные уборы. Ближе к выходу располагалось конское снаряжение.
– …вот так мы и заплутали, – второй раз завершил Комаровский небольшое повествование о выдуманных приключениях «мирных геологов». – Мало того что такой крюк дали, так еще и через границу перешли. Работаем в Казахстане, а оказались у вас. Как так получилось, сам ума не приложу.
– Да, горы шутить не любят, – философски заметил старик. – Тут и не такое случается. Вот, к примеру, недавно мальчуган наш один коня искал. Конь отстал, а пацан, не сказав никому, сам его искать отправился. Вечером хватились – нет. А куда уже на ночь глядя пойдешь? Вот только на следующий день начали поиски. Нашли лишь на третий день, еле живого. Как еще выжил…
– У нас к тому же еще и настоящая беда, – скорбно сообщил Батяня, улучив удобный момент. – Коллега наш оступился и упал со скалы.
Он показал на Равиля, разведшего руками, словно говоря: «Да, вот такая со мной незадача случилась».
– А у нас срочная работа. Ни дня терять не можем, – Лавров вглядывался в лица пастухов. – Просьба к вам – помочь нашему товарищу. Если это возможно, пусть побудет у вас некоторое время, а? Куда мы его в таком состоянии по кручам карабкаться потащим?
– Конечно, раз такое дело, то оставляйте вашего друга, – кивнул старик, – какой разговор может быть?
– Человек в беду попал! – послышались голоса вокруг. – С каждым может случиться.
– В горах такой закон: если ты не поможешь, так и тебе в трудную минуту никто руки не подаст, – заговорил кочевник. – Мы же только так и выживаем. Горы – они каждого проверят, какой ты есть: человек – или так себе. Вот и традиции у нас ведутся с незапамятных времен. А гость у нас – самый главный человек. Да, а что вы думаете? Исстари, если гостю отказывали в ночлеге или постель у него оказывалась неудобной, то слухи о плохом гостеприимстве для хозяев были черной молвой. Там, внизу, многие обычаи забываются, но мы-то все помним.
Десантники, слушая деда, чинно кивали.
– Так что, конечно, примем вашего товарища. Мы люди небогатые, все, что имеем, у нас с собой, – неторопливо повел рукой вокруг кочевник, словно обозначая территорию с юртами и скотом на дальнем пастбище. – Но уж о раненом позаботимся. Да и подлечим. Здесь неподалеку шаман живет…
– Шаман? – переспросил прапорщик. – Настоящий?
– Нет, деревянный, – старик не был лишен чувства юмора. – Так вот, он народ и травками пользует, и заклинаниями. К нему иногда люди издалека приезжают, особенно те, от кого медики в городе отказываются. Оно ведь как бывает – «болезнь у вас, дескать, чуть ли не в последней стадии, и ничем помочь вам уже не можем и прочее». А он своими методами работает и просто чудеса творит. У них весь род такой был, да. Поставим и вашего друга на ноги. Этот лекарь даже рак лечит, а уж если больной, как ваш, сам ходить может…
– А мы вас отблагодарим… – начал было Батяня.
– Не надо ничего, – протестующе поднял руку хозяин юрты, – доброе слово от добрых людей – лучшая благодарность. Вы, я вижу, люди хорошие. Я всего в жизни насмотрелся и сразу подмечаю, ежели кто камень за пазухой держит. Вы не такие. А, к примеру, если бы со мной худо стало, а вы меня на дороге нашли, неужто не помогли бы?
– Нет, ну как же…
– Вот то-то. Так что вы нас не обижайте. Какой бы веры или там национальности человек ни был – это ведь создание Божье.
«Ну прямо восточный философ, да и только! – покачал головой Батяня. – Ему бы лекции читать. В столице».
– Ну а как тут вообще ситуация? – принялся подводить ближе к «реальности» Лавров, прихлебывая ароматный чай. – Спокойно живете или нет?
– Да как сказать… – помедлил собеседник. – Мы никому не мешаем, живем своим трудом, вот только…
– Что?
– Абуталип покою не дает. Они… страшные люди, одним словом, – вздохнул старейшина. Было видно, что говорить ему об этом тяжело. – Продукты у нас забирают, лошадей.
– Да они нас вообще за людей не считают! Им только вынь да положь. А каким трудом это все заработано – им ведь наплевать! – покрутил головой сидевший слева загорелый дочерна пастух. – А аппетиты у этих бандюков – будь здоров. Жрут в два горла. Как саранча какая-то, налетят и обдерут.
– Сопротивляться не пробовали? – деловито поинтересовался Седых, рассматривая ситуацию в своем ключе.
– Где там! – махнул рукой кочевник. – Мы же люди мирные, а они вооружены до зубов. Чуть что не так – пристрелят. И нас, и детей. Как уж тут сопротивляться… Иногда думаешь: рожали их матери, воспитывали, а что из них выросло? Сволочи. Они ж работать не будут – не приучены. Проще автомат в руки взять и людей грабить да убивать. Это мы от темна до темна вкалываем, а у них другие понятия. Волчьи.
– М-да, весело тут у вас, – заключил Батяня. – А со стороны посмотришь, так просто рай земной.
Он приумолк, глядя на полог, закрывавший вход в юрту. Войлочная «дверь» была прихотливо украшена цветной вышивкой, создававшей причудливые рисунки. Новое сообщение о визитах непрошеных гостей вынуждало задуматься. И стоит ли оставлять здесь в таком случае Мубаракшина? Этими сомнениями Батяня поделился со стариком.
– По этому поводу не волнуйтесь, – успокоил тот, – ничего с вашим товарищем не случится. Мы его поместим…
– В дальнюю юрту! – подсказал один из кочевников.
– Во-во, – подтвердил старейшина, – туда боевики точно не заглянут. Они вообще в юрты почти не заходят. Да и что им у нас рассиживаться? Мы же для них люди второго сорта. Знаете, как один из них заявил? Есть, дескать, люди двух сортов: одни – волки, а другие овцы. Так что у нас… у них ведь схема простая: приезжают за данью, получат ее и назад.
– Ну, раз так, тогда оставим Равиля, – решил Лавров.
Сняв вопрос с раненым, десантники занялись размещением Мубаракшина. Дальняя юрта оказалась действительно подходящим местом для пребывания раненого. Она находилась на отшибе от остальных, в противоположной от дороги стороне, так что в случае чего у капитана имелась возможность для некоторого маневра.
– Здесь ему будет хорошо, – сказал сопровождавший их пастух, показывая на стеганые одеяла и подушки. – Мягко, спокойно, а наши женщины всегда присмотрят и накормят. Пускай передохнет, а там и шамана пригласим.
Оставшись в юрте одни, десантники обсудили дальнейший план действий. Равиль не был брошен на произвол судьбы – у него оставался автомат, полный боекомплект и все, что положено, включая квадроцикл. Машину решили укрыть в одной из многочисленных здесь расщелин. Имелся, правда, и серьезный минус: связи с раненым не планировалось. Спецназовские рации на предполагаемом расстоянии не действовали. Но не тащить же, в самом деле, капитана за собой!
– Да не беспокойтесь вы так, мужики, – растянул Равиль в улыбке губы, – все под контролем. Зато высплюсь – когда еще такая возможность представится? Думал поработать, а оказалось, что мне тут целый отпуск организовался. Почти санаторий: свежий горный воздух, экологически чистая пища… любой позавидует. Одно беспокоит – сколько ж я килограммов лишних при таком ничегонеделании наберу?
Батяня прекрасно видел, что за шутками-прибаутками коллега скрывал и раздражение по поводу своей теперешней профнепригодности, и переживания.
«Се ля ви! – мелькнуло у него в голове. – Человек предполагает…»
Распрощавшись, десантники выбрались из юрты.
– Жаль капитана, – пробормотал Комаровский.
– А что ты его оплакиваешь, словно он уже среди безвременно ушедших? – пожал плечами прапорщик. – Еще неизвестно, кому из нас лучше будет.
– Тоже верно.
Батяня собирался еще кое о чем переговорить с кочевниками, но вдруг ситуация начала стремительно меняться. На возвышении, у самого въезда на «поляну» появился серый «УАЗ».
– Еще один подарочек. Не только мы в гостях сегодня, – отрывисто проговорил Лавров.
– Смотри, майор! Уходят! – вытянув руку, выкрикнул Седых.
Но Батяня и сам прекрасно видел, что сидевшие в машине заметили десантников и «УАЗ» уже поворачивал обратно. Вот уж чего-чего, а допустить в их положении демаскировку было смерти подобно. Все, что сейчас оставалось, – использовать преимущество местности. Дело в том, что перед выездом сюда, в маленькую долину, горная дорога делала большую петлю. На горловине, лежавшей совсем рядом, и надо было перехватить нежданную машину. Да и сомнений в том, кто находится в автомобиле, уже не оставалось. Кочевники узнали их.
– Это они, бандиты Абуталипа! – галдели местные.
Бег десантников по пересеченной местности проходил на пределе возможностей. Надо было успеть. И вот спустя десять минут занявшие позицию по обеим сторонам дороги гости из России уже встречали сборщиков дани. Боевики катили прочь, будучи уверенными, что оторвались.
– Бей по колесам! – прозвучала команда Лаврова.
Пробитые шины никак не способствовали передвижению, да еще по такой местности. «УАЗ», только что резво рассекавший по здешним просторам, уткнулся в камень. Резво посыпавшиеся из него шестеро боевиков рассредоточивались меж камней, занимая оборону. Правда, неприятности начались у них сразу же. Один из бандитов, высокий, тот, что выскочил последним, чуть опоздал – после того как ствол Седых плюнул свинцом, долговязый неловко споткнулся и упал лицом вниз.
– Молодец, Кеша, – одобрительно крякнул Батяня. – Так держать!
«Ну, что ж, пятеро – это уже лучше. Будем держаться в том же ритме».
Боевики, внезапно оказавшиеся в ловушке, перекликаясь, истошно голосили, пытаясь разобраться, что к чему. Пять их стволов пока вели огонь беспорядочно, вот и надо бы это время использовать….
Глядя на противника, можно было понять, что с хорошим, грамотным боем эта компания незнакома. Вместо того чтобы побыстрее покинуть зону обстрела, четверка террористов полезла вверх, навстречу тем, кто их встретил. Бандиты поняли, что стволов у нападавших меньше, – это и придало уверенности.
Седых потянул спусковой крючок «кедра», посылая пулю в намеченную цель. Тело выскочившего на него боевика отбросило на камни. Он выгнулся, сжав кистью горсть песка, и захрипел. Старшина подполз ближе. Подстреленный боевик стал теперь для него прикрытием – рой пуль террористов прошил раненое тело, завершив жизненный путь бандита. Десантник грамотно избавил труп от автомата и двух запасных магазинов – оружие никогда лишним не бывает. Долго задерживаться он здесь не стал, тем более что сотоварищи убитого уже неплохо пристрелялись к этой точке. Широко размахнувшись, Кеша отправил в сторону боевиков гранату. Сотрясший окрестности взрыв он использовал для того, чтобы откатиться вправо. Колючий кустарник заставил его выругаться сквозь зубы, но тут уж выбирать не приходилось.
Перестрелка продолжалась. Опомнившись после первых потрясений, боевики уже не лупили в белый свет как в копеечку, а действовали более слаженно. Двое из них, похоже, решили нейтрализовать Седых. Один из нападавших пытался держать прапорщика под огнем, не давая тому высунуть головы, а второй подбирался поближе. Но где ж ты будешь конкурировать с профессионалами…
– Любители – они и есть любители, – пробормотал Батяня.
Со стороны Комаровского долетали короткие очереди. Он сдерживал лезших на него любителей дармового шашлыка. Лавров направился вниз, держась в тени высоких елей. Теперь он мог видеть, как двое боевиков упрямо лезли вверх, к старлею, надеясь заставить противника замолчать навсегда.
Пользуясь возникшей паузой, то укрываясь меж деревьев, то передвигаясь почти на четвереньках, майор стремительно продвигался в тыл противника. Теперь нужно было в кратчайшие сроки оказаться там, за поваленной сосной, пока этот субъект в зеленой куртке не поднимется выше. В спешке майор оцарапал щеку, но на такие мелочи обращать внимания не стоило. Внизу снова застучала очередь. В ответ ей раздались три одиночных выстрела.
Позиция, на которой Батяня теперь оказывался, гораздо лучше подходила для успешного ведения боевых действий. Улучив подходящий момент, Лавров ударил длинной очередью. Наступавшие упали ничком. Они не пострадали, но были ошеломлены неожиданной огневой встречей. Совсем ненадолго наступила тишина, казавшаяся странной и непривычной после шума. Казалось, что вдруг заложило уши. Но новые выстрелы опять вспороли воздух, вернув все к действительности. Батяня решил закрепить успех, однако вражеская граната грохнула так, что поначалу показалось – барабанных перепонок больше нет. В мареве дыма впереди показалась фигура. Пригнувшись, террорист устремился к «объекту», будучи уверен, что тот выведен из строя. Лавров повел стволом. Пули взлохматили куртку и отбросили нападавшего назад.
Второй не отставал. Здоровяк, словно лось, вылетел прямо на открытую площадку, поливая пространство огнем. Батяне здесь можно было и сэкономить патроны. Одиночный выстрел пришелся прямо в глаз. Боевик, выронив оружие, еще некоторое время постоял на ногах, затем подломился в коленях и завалился на спину.
– Оружие мне тоже сгодится… Что зря добру-то пропадать?
Очередной из визитеров, видя, что ситуация складывается не лучшим образом, укрылся за огромным камнем, создававшим неплохое прикрытие. Освоившись, боевик принялся использовать его по полной программе. Все, что ему оставалось, – палить во все подозрительное. В результате, как наблюдал Батяня, попытавшийся было продвинуться вперед Комаровский был вынужден снова залечь – пули даже припорошили его голову крошкой от камня.
Батяня показал знаками, чтобы коллеги отвлекали внимание горячего южного парня, а сам шаг за шагом, ползок за ползком двинулся вперед, пытаясь подобраться поближе. Сейчас важно было выждать. Только дурак будет ломиться на пули. Такой глупости ни майор, ни его товарищи допустить не могли.
«Ну вот, теперь можно и приступать!» – решил Лавров. Положение складывалось так, что тот, кто был ему так нужен, находился буквально за поворотом.
Батяня, оттолкнувшись ногой от камня, перевернулся в броске и переместился с линии огня. Дальнейшие пару прыжков шли уже в направлении противника, который ничего поделать уже попросту не успевал. Выигрыш во времени в бою – едва ли не самое главное преимущество, важно только уметь его просчитать и использовать. Ствол автомата поворачивался к майору, но было уже поздно. Удар с правой выбил ствол из рук боевика. Оружие упало на песок, а десантник уже приложился к челюсти борца за социальную справедливость, желая отправить того на продолжительный отдых.
Но боевик не собирался сдаваться. Рука поверженного метнулась к ножу, висевшему на поясе. Реакция майора обычно не подводила, и точным движением ноги Лавров нейтрализовал последнюю попытку сопротивления. Пальцы, уже было обхватившие рукоять ножа, разжались.
– Лежать тихо, тварь, – коротко, но весомо произнес Батяня. – Иначе отправишься прямиком к своим друзьям.
Последние представляли собой настолько малопривлекательное зрелище, что даже полному отморозку последовать их примеру не хотелось. Пленный, тяжело дыша, бросал взгляды на обступивших его десантников. Шансов ускользнуть не было никаких, как ни старайся.
– Ну, рассказывай, кто вы такие, откуда прибыли и зачем? – поинтересовался Батяня.
Собеседник, похоже, не проявлял особого желания завязывать разговор. Несмотря на очевидный страх, он смотрел в глаза «геологов» и нагло ухмылялся.
– Ты говори, не молчи, – задушевно произнес старлей, – а то ведь у нас времени лишнего нет. Так что в твоих же интересах…
– Не понимать! Русски не говори! – наконец выдал допрашиваемый.
Терпение Комаровского лопнуло, и он ударом ноги в грудь пленного отбросил его в сторону. Следом за этим сотрясавшийся в кашле боевик почувствовал мощную руку, схватившую его за шиворот, и ощутил прижавшееся к горлу холодное лезвие ножа.
– Выходит, с русским у тебя плохо? – участливо покачал головой Батяня. – Ну, раз так, тогда и продолжать не стоит. Чего зря время терять…
Легчайшим движением руки, совершив плавный полукруг, острое лезвие вспороло кожу на горле боевика. Пока что это была только кожа, но вид собственной крови мгновенно настроил пленника на более конструктивный диалог.
– Хорошо, я буду говорить, – прохрипел он, – убери нож.
– Вот видишь, – хмыкнул Лавров, – как хорошо действуют на память некоторые предметы. Все-таки у меня неплохие способности преподавателя. Еще немного, и ты у меня диктант на «отлично» напишешь. Но пока что ограничимся устным изложением.
Разговор продолжился. Теперь горный боец охотно повествовал о том, что для десантников представляло интерес. Последние сомнения исчезли – на бывшей станции сейсмологов располагалась база боевиков.
Спустя полчаса со стоянки кочевников вырулил серый «УАЗ». Только теперь с другими пассажирами…
