9

За квадратным зарешеченным окном старого кирпичного здания клевал носом железный «Буратино» – локатор-высотомер. Визгливый звук мерно раздавался в такт его качанию. В штабе части ПВО Российской армии, в кабинете командира подполковника Белобородова, находились ранние посетители – трое десантников. Это были майор Андрей Лавров, капитан Виталий Колесниченко, отвечающий за связь, и старший лейтенант медицинской службы Михаил Боткинов.

– М-да, без эскулапа теперь вообще никуда, – сказал подполковник Белобородов, – правильно я говорю, товарищ Боткин?

– Боткинов, – поправил командира старший лейтенант медицинской службы и поморщился.

За двадцать лет жизни – сначала в детском саду, потом в школе, в мединституте, а теперь еще и на службе – его достало поправлять своих собеседников, которые упрямо делали из него однофамильца известного русского врача – Сергея Петровича Боткина.

– И еще, знаете что? Не стоит называть врачей эскулапами. Эскулап – это бог, а врач вовсе не бог. Очень часто далеко не все в наших руках, к моему глубокому сожалению.

– Ну, мы про богов не очень-то осведомлены, – улыбнулся командир части, – а вот желтуха, как известно, болезнь Боткина – верно? В нашем регионе она не переводится.

– Желтухи-то разные бывают, – упрямо буркнул старший лейтенант Боткинов. – Гепатит А, гепатит Б, а вот гепатит С – это ласковоый убийца. Знаете о таком?

– Не знаю и знать не хочу.

– А зря… Врагов надо знать в лицо, – менторским тоном проговорил военврач.

– Черт, где уже этот ваш особист? Сколько мы будем тут торчать? – оборвал медицинский спор Батяня.

Десантники уже битый час сидели без дела в кабинете командира части, ожидая, когда им принесут личные дела и другие документы пропавших прапорщика Починкова и майора Воскобойникова.

Подполковник Белобородов за это время от своего имени дал подчиненным отличные характеристики. Он признался, что для него стало полным шоком то, что ему пришлось увидеть в Интернете.

– Честно говоря, мужики, я несколько раз пересматривал этот ролик. Васильич, то бишь майор Воскобойников – только с виду Васильич. А так вроде больше на говорящее чучело похож. И весь этот бред про какую-то патриотическую армию, – Белобородов говорил нервно, то и дело затягиваясь сигаретой с отломанным фильтром.

– Да, понятное дело, – соглашался с подполковником Батяня, – вот только что с ним такое сделали, а самое главное – кто. И где теперь ваш прапор и майор?

– Мы их по всей округе искали. Последнее топливо извели, понимаешь. И ничего. Наверное, они их дальше в горы увезли, а там накачали какой-нибудь дурью. Жене Васильича даже плохо стало, когда она увидела всю эту хренотень. Ее «Скорая» забрала.

– А что с ней? – поинтересовался старлей Боткинов по профессиональной привычке.

– Да я еще как-то и не справлялся. Дел было невпроворот с личным составом. До гражданских у меня уже руки не доходят.

Боткинов укоризненно посмотрел на командира части.

– Слушай, я клятву Гиппократа не давал, – резко сказал подполковник Белобородов, – я не врач, а как бы даже наоборот. Если будешь пролетать мимо непрошенно-негаданно, то к врачу уже не поспеешь.

– Ладно, мы сами все проверим, – снова вмешался Батяня.

Вдруг в кабинете раздался телефонный звонок.

– Подполковник Белобородов у аппарата, – проговорил в трубку командир части.

Слушая сообщение, которое ему передавали по телефону, он все больше морщил лоб и хмурил брови.

– Так точно, понял, товарищ полковник, – отчеканил командир части. Он положил трубку и тут же ее поднял.

– Иван Петрович, слышите меня? Хорошо… Внимание! Повышенная боевая готовность. Вам уже доложили? Вот и хорошо. Усилить караул.

Подполковник Белобородов положил трубку, обвел взглядом своих гостей.

– В общем, американцев подняли в воздух, – сообщил он.

– Самолеты? – спросил капитан Колесниченко.

– Нет. Взорвали базу отдыха американских военных. Обрушилась гостиница. Многочисленные жертвы.

– Опаздываем, – серьезно протянул Батяня. – Где же ваш особист, в конце концов?

– Наверное, ему сообщают подробности. Придется ждать.

Подполковник и десантники закурили. Теперь их разговор повернул совсем в другую плоскость – о большой политике. Все они, без исключения, соглашались с тем, что Российской Федерации гарантированы новые международные осложнения и даже обвинения от американцев и их союзников по НАТО в пособничестве «международному терроризму».

– В Пентагоне только того и ждут, чтобы все свои провалы свалить на Россию, – гневно сказал капитан Колесниченко и раздавил в пепельнице окурок.

В это время в дверь постучали.

– Разрешите? – В проеме показался краснощекий военный, с фигурой, напоминающей бочонок.

На погонах – одна звезда, значит, майор. Но особисты ведь «прибедняются», поэтому к их званию надо прибавлять еще два. В общем, в кабинет вошел самый старший по званию – на уровне полковника. Все это поняли и встали.

– Здравия желаю, товарищ майор, – сказал командир части. – Это и есть товарищ из особого отдела, – громко объявил он присутствующим, хотя на самом деле эти объяснения были излишними.

– Майор Перочинников, – представился вошедший.

Десантники по очереди назвали себя и пожали руку особисту.

– Вот документы, – майор Перочинников положил две пухлые папки на стол командира. – Ну, вы уже слышали, что случилось?

Командир и десантники промолчали. Они ждали, что им расскажет человек более осведомленный.

– Взорвали грузовик – «Газель» с продуктами возле самой гостиницы. Погибло более десятка американских военных, а еще многие из числа обслуживающего персонала. Вначале американцы думали, что это смертники – в грузовике было замечено два человека. Один – восточной наружности, второй – славянин. Первому перед взрывом удалось в суматохе скрыться. Зафиксировал руль и растворился в дыму. А вот со вторым случилось что-то удивительное… – было видно, что майор Перочинников любил производить впечатление на собеседников.

Когда он говорил, то принимал театральные позы, производил руками широкие жесты, строил гримасы. В общем, своеобразный был особист, может, именно из-за своей ярко-румяной, а не серой и неприметной внешности он и служил в отдаленной части…

– Вот скажите, вы верите в чудеса? – неожиданно спросил он.

– Не верю, – с одинаковым раздражением, почти одновременно ответили капитан Колесниченко и старший лейтенант медицинской службы Боткинов.

Подполковник Белобородов хорошо знал Перочинникова, поэтому не обращал внимания на все эти риторические фигуры.

– Лично я верю, – сказал Батяня, – и много чудес на своем веку мне удалось повидать.

– А в «дважды чудо» верите? – не унимался Перочинников.

Десантники и командир части в недоумении переглянулись.

– Так вот второй террорист, который был якобы экспедитором, тоже, оказывается, остался жив. Взрывом его выбросило из кабины. И что чрезвычайно удивительно, в лапы американцам он тоже не попал. Его, окровавленного, на руках прямо из пекла вынес наш человек. Вы же сами понимаете, – перешел на шепот майор Перочинников, – что среди персонала гостиницы были наши. Сейчас того к награде готовят. Однако самое важное для нас, что этим лжеэкспедитором оказался, как вы думаете кто? – Особист поднял палец вверх, сделал паузу и сам же ответил:

– Наш прапорщик Починков!

– Черт, Николай, ну не мог ты сразу просто и четко доложить, что нашли прапорщика?

– Где он? – отреагировал Батяня. – Нам срочно необходимо с ним переговорить.

– Он в военном госпитале, под усиленной охраной. Сильно обгорел и контужен, в сознание не приходит. Сейчас эскулапы над ним колдуют. Говорят, жить будет. Но что самое любопытное – в его крови нашли остатки некоего психотропного препарата.

При слове «эскулап» старший лейтенант Боткинов прикусил губу, но деловито спросил:

– Какой препарат?

– Я точно не знаю, мне как-то невнятно ответили, вроде производное окситацина.

– Ясно, – произнес медик.

– Что это? – поинтересовался Батяня.

– Как это объяснить… Препарат полного доверия. Последняя разработка фармакологов, – начал объяснять Боткинов. – Если в мозг крысы, даже девственницы, ввести этот препарат, она начинает заботиться о чужих детях, словно это ее собственные. Более того, в случае опасности такая крыса даже будет готова отдать за них свою жизнь.

– Что ты про крыс завел! Лучше б сказал нам, как этот препарат на людей действует. Что нам эти твари, то есть крысы, – с явным интересом проговорил Батяня.

– Вводить живому человеку нейропептиды прямо в мозг строго запрещено, – улыбнулся старший лейтенант.

– Ага, особенно в Северной Корее или Китае, – в тон ему ответил румяный особист.

– А вот если вводить внутривенно, эффект получится слабый, потому что эти препараты не проходят через гематоэнцефалический барьер. Вы, конечно, знаете – этот барьер блокирует всякой гадости доступ к мозгу, – объяснил медик. – Однако мудрую штуку придумала природа.

– Так что получается, ему и майору могли ввести препарат прямо в мозг? – обеспокоенно спросил подполковник Белобородов.

– Вполне могли. Ну, по правде сказать, в полевых условиях это сделать довольно трудно, нужен хороший специалист и правильное оборудование. Вообще-то в мозг вводить и не надо. Можно уколоть в позвоночник, а можно в глаз – там близко глазной нерв находится – готовый отросток мозга. Но и в этом случае нужно точно знать, как это делается, ну и навык, конечно, необходим. Однако все может быть намного проще. Если у террористов довольно сильный препарат, то достаточно закапать его в нос.

– Что? Закапывание в нос равносильно уколу в мозг? – с недоверием произнес капитан Колесниченко.

– Оказывается, что да, в некоторых случаях.

– И что теперь может быть с их мозгами? – продолжал расспрашивать Батяня.

– Пока непонятно, почему эффект от закапывания в нос такой сильный, – продолжал старлей, – что-то связанное с обонянием, может, включается тот же самый механизм, когда мы ищем себе подходящую по запаху, а это значит по генетической совместимости, самку.

– Так что получается, мы себе баб ищем не по красоте, а по их запаху? И плевать, какого размера у нее грудь? – воскликнул капитан Колесниченко.

– Да. А вот этот препарат как раз таки легко может примирить обозленного на свою жену мужа. Он будет готов простить ей буквально все, что угодно.

– Неужели? Даже измену? – не поверил подполковник Белобородов.

– Представьте себе. Даже измену, – продолжал медик. – Кроме того, он сможет простить и своего обидчика и сделать для него все, что тот только захочет – конечно, при правильной дозировке.

– Да не может такого быть! – засомневался командир части.

Его поддержал и Колесниченко.

– Может, – вроде как со знанием дела сказал особист Перочинников.

– Верно, может, – подтвердил медик. – Исследования показали, что введение препарата на основе окситоцина приводит к невероятным для подопытных людей последствиям, потому что доверчивость к постороннему может стать просто неограниченной. Нормальный человек в экспериментах на проверку доверия становится подозрительным сразу же после того, как его доверие обманули. Но у тех, кому закапали в нос окситоцин, этого не происходит. А ведь эти опыты проводились, я вам скажу, на крутых парнях. И они продолжали слепо доверять своему партнеру даже после того, как этот так называемый «товарищ» их «кинул», причем несколько раз подряд. Выкладывали денежки или шли защищать своего же предателя. Доказано, что этот препарат подавляет активность миндалины. Люди просто-напросто превращаюися в биороботов для своих хозяев.

– Знаете, всем этим ученым надо руки поотрывать, – буркнул Колесниченко, – так каждый из нас может стать слугой террористов. И потом ничего не докажешь.

– Именно так, – подытожил медик. – А вообще скоро мы придем к тому, что нас будут дурачить везде. Например, распылят подобный препарат в магазине, поставят музыку с призывом – купи это, купи то и еще то, вот и будешь покупать все подряд, что тебе и подавно не нужно, за последние бабки. И это я вам на полном серьезе говорю. Уже пора вводить новые законы против таких препаратов.

– А после того как препарат перестанет действовать, прапорщик вернется в нормальное состояние? – спросил Батяня.

– Вернется, – уверенно сказал медик.

– Значит, так, – дальше говорил Лавров, – несомненно, авария «Геркулеса» и события на аэродроме – это все провокации неизвестных нам террористов, а не действие некоей «Русской Патриотической Армии». Я склонен верить вам, товарищ подполковник. И наверное, в этих папках, – Батяня хлопнул здоровой ладонью по документам, лежавшим на столе, – собрано немало доказательств того, что и прапорщик, и майор нормальные парни. Конечно, со своими заворотами. Ну, у кого их нет. Но я совершенно точно знаю – они бравые служаки. Их выкрали и накачали этими психотропными…

– Нейропептидными, – поправил старший лейтенант Боткинов.

– Какая, черт побери, разница…

– Ну, если у террористов препарат на основе окситацина, во много раз усиливающий действие последнего, то воля у ребят подавлена полностью.

– Ну, вот и я о том же, – продолжил Батяня. – Подавили волю у майора и прапорщика. Сняли клипы. Прапорщика затем засунули в кабину грузовика со взрывчаткой, а водитель выпрыгнул. Труп нашего военнослужащего должен был убедить следствие, что и взрыв отеля – тоже дело рук «патриотической организации», укоренившейся в среде российских офицеров!

В это время в кармане у майора Перочинникова зазвонил телефон спутниковой связи.

– Слушаю, – ответил тот. – Ясно.

Он поколдовал над своим телефоном, а когда положил трубку, обратился к подполковнику Белобородову:

– Разрешите мне воспользоваться вашим компьютером.

– Давай.

Особист подключил свой спутниковый телефон к USB-порту.

– Мне передали два небольших ролика из «ютуба».

– Ну, крути свое кино, – командир части достал из ящичка стола очки и нацепил на нос.

На экране пошел первый ролик. На нем прапорщик Починков брал на себя ответственность за взрыв гостиницы. На втором ролике майор Воскобойников снова грозил американцам и российскому правительству, а также благодарил Починкова за исполненный долг.

– Русская земля гордится своим великим сыном, готовым отдать свою жизнь за ее процветание и мощь! – закончил свою пламенную тираду майор Воскобойников.

– Точно зомби, – сказал капитан Колесниченко.

– Хуже, – поправил его старший лейтенант Боткинов, – у них, скажу я вам, соображалка работает как у нормальных и живых.

– Жалко их, – сказал подполковник Белобородов и снял очки.

– Жалко не жалко, а вот вам реакция США, только что получил, – проговорил особист.

На экране очень серьезным тоном что-то вещали «говорящие головы». Бегущая строка на русском сообщала, что правительство США вынуждено пересмотреть существующие договоренности с российской стороной. Предлагается провести переговоры с правительствами Среднеазиатских республик о введении ограниченного контингента для охраны натовских баз и воздушных коридоров.

– Предлагают нам свалить из региона! – возмутился подполковник Белобородов.

Политический обозреватель NBC пришел к выводу, что если будут найдены доказательства слияние Российской армии с террористами, то необходимо будет проводить экстренное слушание в ООН и даже, вероятно, вводить экономические санкции против России.

Сразу же после «видеопоказа» майору Перочинникову снова позвонили.

– Товарищ подполковник, – обратился особист к командиру, – прапорщик Починков пришел в себя. Вы его родственников успокойте, но пока им сообщать о том, где он и что с ним, нельзя. Вы понимаете.

– И как же я его Валентину успокою?

– Ну, скажете, что, мол, по косвенным данным, он жив, скоро будет дома и все такое…

– Слушай, майор, – сказал Батяня, – нам для проведения дальнейшей операции необходимо с прапорщиком переговорить. Может, ты организуешь?

– Я? – опешил Перочинников.

– Давай звони, там все поймут, когда узнают, что к чему.

Особист набрал номер на своем спутниковом телефоне.

Минут через пять десантники, спешно прощаясь, по очереди трясли руку командиру части.

– Лавров, – полюбопытствовал подполковник Белобородов, – а почему у вас командировка помечена позавчерашним числом? Вы же прибыли только сегодня ночью?

– Понимаете, – Батяня потер разбитую костяшку руки – следствие драки с цыганами, – случилась одна ерундовина, так, мелочь. На гражданке «чумазня» хотела нам нервы пощекотать, а комполка у нас хороший мужик – вошел в ситуацию. Все равно бы сюда отправили в командировку, как бы позавчера. Главное – выполнение задания командования, а число в бланке – вторично.

– Ну, понятно, понятно… Если будете обедать, то милости прошу в офицерскую. Если нет…

– Пожалуй, нет. Благодарю. А вдруг просветление у прапорщика ненадолго? Мы спешим.

– Ну, тогда, будет время – заезжайте!

– Обязательно! – пообещал майор Лавров и направился к выходу.

Десантники уже за КПП забрались в личную «Ниву» особиста – именно на ней майор Перочинников и привез их сюда. Теперь он же и отвозил их в госпиталь ПВО.