14

Ровно гудели могучие двигатели транспортника. За стеклами кабины расстилалось звездное небо с разлитым во все стороны Млечным Путем, а снизу темнели нагромождения гор. Где-то вдалеке серебрилось кожей змеи русло реки.

Самолет направлялся из Москвы в Душанбе с гуманитарным грузом. Дружественный Таджикистан был благодарен России за продовольствие, нехватка которого ощущалась в отдаленных районах республики. Вот только маршрут для воздушного судна выбрали с дозаправкой в Киргизии. Хотя ничего удивительного в этом нет.

Нутро транспортника было плотно заставлено ящиками, различными картонными коробками, поддонами с мешками муки и крупы. Отдельно были сложены тюки с одеждой – московский секонд-хенд – послание от благотворительных организаций. В общем, самый обычный гуманитарный груз.

На мягких мешках расположились майор Лавров, капитан Колесниченко и старший лейтенант Боткинов.

Две белые горы, которые так живо описал прапорщик Починков, разведка без труда идентифицировала. Помогла спутниковая съемка, постарались топографы и специалисты-краеведы. Вот только местным жителям эти вершины представлялись совершенно не так, как прапорщику. Они называли их – горбы белого верблюда. Спутниковый мониторинг четко показал, что недалеко от этих гор есть пастбище овец и два вагончика на колесах. Однако единственный способ попасть в этот труднодоступный район – лететь на самолете, а там – прыгать с парашютами.

Задача была довольно простой: десантироваться в нескольких километрах от предполагаемой базы похитителей, осмотреться на местности и, дождавшись удобного момента, совершить налет. Пленного майора Воскобойникова и его жену, если она, конечно же, там, освободить, привести российского военнослужащего «в чувство» и оказать посильную медицинскую помощь. Для этого и задействовали старшего лейтенанта медицинской службы Боткинова. Террористов, по возможности, приказано было взять живыми. О выполнении сразу же доложить – выйти на связь должен был капитан Колесниченко. После этого за группой вышлют вертолет.

– Мужики, пора, – передал по рации командир экипажа.

Втроем десантники поднялись, надели очки с прибором ночного видения и подошли к краю аппарели.

– Первый – старлей, потом ты, капитан, затем я! – крикнул Батяня.

Боткинов на пару секунд застыл перед черным зевом и нырнул вниз. В блеске сигнальных огней было видно, как военврач в полете расставил руки. Затем птицей к земле полетел капитан Колесниченко.

– Ну, с богом, – проводил его взглядом Батяня.

Он подошел к самому краю аппарели. Лавров вспомнил, как перед первым прыжком со страхом заглянул за эту кромку. Земля напоминала карту – и вроде бы страха не было никакого. И только автомобили, похожие на мелких жуков, которые ползли по черте дороги, свидетельствовали о том, что под ногами огромная пропасть. Первый прыжок Андрей Лавров совершил еще до того, как поступил в знаменитое на весь Союз Рязанское училище ВДВ. Он прыгнул на спор. С друзьями они отправились в областной ДОСААФ. Два его кореша так и не смогли шагнуть в открытую дверь парящего над полем кукурузника, а он, пересилив себя, как будто с обрыва в речку нырнул. Воздух оказался таким плотным – Андрей чуть было не растерялся. И до сих пор он не помнит, что тогда сделал, как потянул за кольцо. Опомнился только после того, как над его головой раскрылся белоснежный купол. Стоя на земле, с дрожащими после приземления коленками, шестнадцатилетний пацан взглянул в небо – откуда он только что прилетел. Уже тогда он почувствовал, что там, в прозрачной синеве, решилась его судьба, и быть ему десантником. Теперь же ему перевалило за сорок пять, и каждый прыжок был для него как встреча с тем пацаном. И ветер, и небо словно бы возвращали ему молодость.

Лавров шагнул в темноту.

Воздух ударил в лицо, затрепетали рукава, штанины камуфляжа. Громадина земли и Млечный Путь поменялись местами. Лавируя руками и ногами, Батяня привычно выровнял падение, он как рыба в воде чувствовал себя в небе, будь то дневной или ночной прыжок. Его натренированный вестибулярный аппарат не давал сбоя. Майор Лавров всегда четко знал направление полета. Наступило чудесное ощущение невесомости. И Батяня полностью наслаждался им. Он парил, расставив руки и ноги, всем телом обнимая поток воздуха. Именно в свободном падении есть то, о чем мечтает каждый человек, – это свобода. Полная свобода. И сейчас у него ее было много – несколько минут! Прыжок должен был быть затяжным, чтобы крыло парашюта как можно меньше по времени было заметно с земли.

Батяня чуть подправил свой полет, ведь необходимо было попасть в заданный квадрат. Над головой хлопнул парашют. Лаврова встряхнуло. Его потянуло вверх – вернее, падение было приторможено крепким шелком, и спуск стал более плавным. Из птицы он снова превратился в человека, пускай и зависшего в пространстве высоко над землей. Теперь оставалось только ждать, когда к нему сама собой «подплывет» земля.

Майор потянул за стропы, направляя парашют по выбранному ориентиру, как можно ближе к месту, где должны были приземлиться его товарищи.

Все приземлились удачно – ковер травы был мягкий, так что обошлось без травм. Хоть десантники – профессиональные парашютисты, приземляться необходимо особо внимательно, чтобы избежать возможных неприятностей. И выбирать место посадки каждый должен тщательно. Правда, у каждого в группе Батяни это было доведено до автоматизма. Если внизу болотце или острый куст, дерево или обрывистая скала, руки сами тянулись к стропам.

Русские десантники быстро нашли друг друга. Вырезали ножами в дерне травы квадратные пласты, сняли их, сложили в получившиеся ямы свои парашюты и поставили дерн на место. Со стороны и не заметишь, что здесь что-то спрятано.

Согласно ориентировочным данным группа майора Лаврова была в километре от вагончиков пастухов.

– Вперед, – скомандовал Батяня. – Идем тихо. У чабанов чуткие собаки.

Трое десантников с автоматами на изготовку двинулись к базе. В метрах пятидесяти от нее залегли. Батяня приложил к глазам мощный бинокль с «ночным зрением».

– Странно. Овец нет, загон пуст, – прошептал он.

– Перегнали в другое место, – предположил Колесниченко, – все равно они были для них прикрытием.

– Тихо. В одном вагоне есть свет, – сообщил Батяня.

Группа подошла еще ближе к базе и, уже у самого загона для овец, снова залегла.

Охраны, как ни высматривал Батяня, не наблюдалось.

Десантники приблизились вплотную к вагончикам. Колесниченко молча показал на висящий замок на одном из вагончиков.

Батяня кивнул ему на соседний, в котором горел свет. Все трое подступили к нему, отошли, прислушались. Все было тихо.

Капитан Колесниченко рукой показал, что поднимется по ступенькам и откроет дверь.