Глава 11
Курортный турецкий город жил своей привычной жизнью. Широкий песчаный пляж пестрел разноцветными зонтиками. Между ними сновали юркие местные мальчонки, которые предлагали отдыхающим прохладительные напитки, мороженое, фрукты втридорога от их настоящей цены. Но никто не скупился. Никому не хотелось подниматься с уютного шезлонга, плестись через пляж, переходить дорогу, искать магазин, отстаивать очередь. Проще было достать пухлый лопатник, расстаться с парочкой купюр и получить желаемое. На отдыхе деньги никто не считает.
Тем временем недалеко от берега, за линией буйков, носились скутеры, подымая фонтаны брызг. Чуть дальше виднелся водный лыжник, которого тащил за собой катер. На горизонте белел огромный круизный лайнер. Настоящий город на воде: рестораны, бассейны, бутики. Здесь было даже поле для гольфа.
На всю эту красоту посматривали Лавров и его бойцы, прохаживающиеся в разноцветной толпе. Внешне они ничем не отличались от обычных туристов. Кепки, солнечные очки, футболки, шорты, сланцы. Майор и старлей были одеты нейтрально, неброско, но вот прапорщик отличился. На его майке краснела зазывающая надпись: «Welcome to Sochi-2014». На кепке расправлял крылья двуглавый орел. Короче, как говаривал один небезызвестный киногерой, руссо туристо, облико морале.
Переложив тяжелую спортивную сумку из одной руки в другую, Андрей остановился. Замерли и Прошкин с Бабочкиным. Батяня приспустил солнечные очки, осмотрелся по сторонам.
– Жаль, что мы здесь на задании. Я бы не отказался искупаться в море, – со вздохом сказал он. – Хотя если быстро управимся, то почему бы и нет?
– И пивка попить. – Прапор облизал пересохшие губы.
– Кому что, – с ухмылкой заметил Бабочкин.
Десантники свернули на одну из узких улочек, которые солнечными лучиками расходились от небольшой площади, и побрели вдоль витрин многочисленных бутиков. По дороге им попадались разные кафе и сувенирные магазинчики, возле которых стояли зазывалы-продавцы. Они орали во все горло, рекламируя свой товар, и цеплялись к прохожим. Один из них схватил майора за руку, пытаясь увлечь его в свою лавку.
– Купите кальян, хороший, долго прослужит, задешево отдам… – бубнил он по-русски.
– Не курю! – Лавров выдернул руку из цепких пальцев и двинулся дальше.
Чем дальше десантники отдалялись от туристического центра, тем меньше на их пути становилось гламурных бутиков, красочно оформленных кафешек. В какой-то момент они и вовсе исчезли. Майор и его люди окунулись в самое сердце города. Не курортного, где все было для приезжих, а настоящего, без наносного лоска.
В дешевых забегаловках огромными компаниями сидели шумные турки, пьющие кофе. Прямо на тротуарах расположились подростки, играющие в нарды. На крыльце дома просила милостыню сгорбленная старушка. Лавров покопался в кармане шорт и положил перед ней несколько помятых лир. Та благодарно кивнула, забормотала что-то по-турецки.
Через несколько минут десантники вышли на небольшую площадь, где образовался стихийный рынок. Здесь продавали все, что душе угодно. Дешевые джинсы, всего по пять долларов за штуку, детские игрушки китайского производства, ковры ручной работы и еще черт знает что. Глаза разбегались от разнообразия.
– В прошлом году, когда я с семьей в Анталии отдыхал, жена меня заставила точно такие вот джинсы за пять баксов купить. Так что вы думаете? Походил я в них неделю, и они у меня на заднице разошлись. Вот такое качество, – вдруг припомнил Прошкин.
– Так это не качество, – Бабочкин ухмыльнулся. – Шоколадных батончиков жрать меньше надо.
– Да ну тебя, – немного обиженно отозвался прапор. – Но джинсы – это еще ничего. У меня друган из Турции…
Лавров не слушал, о чем говорили его бойцы. Он молча шел узким торговым рядом и мысленно повторял про себя то, что сказал ему горбоносый пакистанец перед смертью: «Пересекаешь рынок, поворачиваешь направо, метров пятьдесят идешь по улице. Слева будет подворотня – тебе туда. Только сразу предупреждаю, охраны там много».
Вот Андрей и вел прапора со старлеем тем самым маршрутом. Через несколько минут они уже подходили к заветной арке.
– Значит, так, – вжикнув «молнией» спортивной сумки, давал на ходу ЦУ майор. – Начну разговор я. А вы стойте у меня за спиной, мотайте головами и глупо улыбайтесь. Все ясно?
– Без проблем, – отозвался Бабочкин.
– А если их в другое место перевезли? – вдруг предположил Прошкин.
– Они там. Я в этом не сомневаюсь, – сказал как отрезал Батяня.
Десантники завернули в арку и тут же уперлись в металлические ворота с запертой решетчатой дверью, за которой топтался неприветливый турок с золотой цепочкой на шее.
Он прищурился, подозрительно посмотрел на троицу и хрипло спросил по-английски:
– Чего надо?
– Мы с ребятами развлечься хотим, – коротко бросил Лавров.
Прапор со старлеем закивали.
Охранник-турок почесал заскорузлыми ногтями небритую щеку, поморщился и поинтересовался:
– Откуда узнали?
– Друг порекомендовал, – расплывчато ответил майор.
– К нам все по рекомендации приходят. – Турок хмыкнул. – Хорошо, я вас впущу, но для начала покажите, что у вас в сумке. – Он вплотную подошел к двери.
Спорить Батяня не стал. Он медленно поставил спортивную сумку себе под ноги и опустил в нее растопыренную пятерню.
– Да там ничего нет, только одежда, – сказал майор, чтобы усыпить бдительность охранника.
Он резко выхватил из сумки пистолет с глушителем. Раздался хлопок, словно кто-то проткнул иголкой воздушный шарик. Турок, убитый выстрелом в грудь, качнулся, начал заваливаться назад. Лавров тут же просунул руку между металлических прутьев, схватил сторожа за майку, потянул на себя. Прошкин с Бабочкиным уже доставали из спортивной сумки автоматы, на стволы которых также были накручены глушители.
Андрей на время заткнул пистолет за пояс и освободившейся рукой начал обыскивать охранника. Ключ нашелся в нагрудном кармане. Майор тут же вставил его в замочную скважину с противоположной стороны двери, несколько раз провернул.
– Какой же ты тяжелый, – проговорил он, разжал пальцы, и мертвый турок упал на землю.
Вооруженные десантники один за другим просочились за ворота и оказались в небольшом внутреннем дворике двухэтажного дома с зарешеченными окнами. Лавров вскинул пистолет и кивнул на приоткрытую дверь, из-за которой доносились голоса.
– За мной, – тихо скомандовал он.
Майор и его бойцы переступили порог дома, и перед ними предстала следующая картина. Двое турок сидели на табуретках, спинами к двери, и увлеченно смотрели футбол по допотопному телевизору. Картинка постоянно прыгала, поэтому один из них все время ударял кулаком по ящику с голубым экраном. Как ни странно, после этого изображение выравнивалось. Правда, ненадолго. Болельщику вновь приходилось чинить старую технику с помощью кулака. Охранники были настолько увлечены ходом матча, что не обращали внимания на то, что происходило у них за спинами.
А там творилось вот что. Лавров подал Прошкину с Бабочкиным условный знак – мол, обойдемся без стрельбы. После чего парни буквально на цыпочках подкрались к двум ничего не подозревающим любителям спорта. Первым нанес удар прапор. Турок, получивший по голове прикладом, свалился со стула. Его напарник даже не заметил этого и продолжал колотить по телевизору. Старлей свистнул, и футбольный фанат моментально обернулся на звук.
– Привет! – Бабочкин ехидно улыбнулся и наотмашь врезал ему в голову прикладом автомата.
Охранник улегся рядом со своим товарищем. Майор переступил через тела, выдвинул ящик письменного стола. В нем оказалась целая стопка паспортов. Пока он просматривал их, Прошкин с Бабочкиным следили за лестницей, ведущей наверх. Пока на ней никто не появлялся.
– Ну и что там? – бросил через плечо прапорщик.
– Представляете, здесь целое Содружество Независимых Государств. Украинки, белоруски, россиянки, – перебирая документы, бормотал Андрей. – Три десятка женщин, никак не меньше. А вот, кстати, документы Александровой и ее дочки. Боже, бедный ребенок!.. – Он зло заскрежетал зубами.
Десантники поднялись по лестнице. Второй этаж встретил их узким длинным коридором, по обе стороны которого тянулись бесчисленные двери. Тут одна из них приоткрылась. На заляпанный ковер вышел толстый турок, застегивающий ширинку. В зубах он сжимал сигарету, собираясь закурить. За его спиной раздавался женский плач.
Он заметил майора с пистолетом, прапора со старлеем, выглядывающих из-за его спины, часто заморгал и забормотал что-то непонятное.
Лавров уже хотел было нажать на спусковой крючок, но не стал этого делать. Он понял, что имеет дело не с кем-то из охранников, а, скорее всего, с одним из клиентов борделя. Уж больно жалко выглядел этот жирный тип.
– Вали отсюда, – прошипел Андрей. – И знай, что с этого момента бордель больше не работает. Усек?
Толстяк все понял, закивал и, подтягивая штаны, побежал прочь. Майор приказал Прошкину с Бабочкиным оставаться в коридоре, а сам зашел в комнату, откуда доносился женский плач.
На кровати, под зарешеченным окном, сидела девушка, закутавшаяся в засаленные простыни. Она вся тряслась, громко всхлипывала, размазывала по лицу губную помаду и тушь. У ее ног, которыми она упиралась в пол, валялись порванные трусики. Рядом с ними лежал использованный презерватив.
Девушка вскинула голову, затравленно посмотрела на Лаврова. Наверное, она подумала, что к ней привели очередного клиента.
– Я не причиню тебе вреда, – проговорил Андрей, опуская пистолет.
– Кто вы? – спросила она, подбирая ноги.
– Неважно. Главное, что теперь ты свободна. Сейчас мы поможем и другим девушкам, – сказал майор и поинтересовался: – Тебя как зовут?
Девушка уже не смотрела на десантника как на врага, почувствовала, что этот мужчина говорит от души и ему можно всецело доверять.
– Маргарита, – еле слышно произнесла она.
Батяня сделал несколько шагов и присел на кровать, которая скрипнула под ним.
– Рита, ты знаешь Лену Александрову? – спросил он и тут же уточнил: – У нее еще маленькая дочь есть.
– Знаю. Их в конце коридора держат. Последняя дверь направо, – прозвучало в ответ.
– Спасибо. – Лавров поднялся, зашагал к двери, но, прежде чем выйти из комнаты, обернулся и обронил: – А ты собирайся и другим скажи, чтобы готовились уезжать. Нечего вам здесь делать.
Десантники решительно шагали по коридору. Наконец майор остановился перед нужной дверью и прислушался. Тишина. Он повернул дверную ручку и переступил порог. От сердца у него тут же отлегло.
Лена Александрова с дочкой сидели на надувном матрасе. Мать грустно смотрела в окно. Девочка теребила маленькими пальчиками какую-то дешевую китайскую куклу, подделку под Барби. Женщина медленно повернула голову, широко открытыми глазами уставилась на Андрея и Прошкина с Бабочкиным, топчущихся у него за спиной.
– Умоляю, только ее не трогайте, – поникшим голосом проговорила она, вставая.
– Мы от Федора, – сказал Лавров, и это прозвучало так, будто тот человек, имя которого он только что назвал, до сих пор жив.
Бледное лицо женщины украсила осторожная, едва заметная улыбка. В последнее время она отвыкла от этого.
Девочка бросила куклу, которая ее больше не интересовала, и тихим голосочком пропищала:
– С папой все в порядке?
Слова комом застряли у Батяни в горле. Он не знал, что ответить на это. Вернее, знал, но не хотел расстраивать Александровых плохой вестью. Батяня понимал, что сказать все равно придется, но лучше не сейчас, а чуть позже.
На горизонте белел огромный круизный лайнер. Припекало голову палящее солнце. Майор Лавров сидел на мокром песке, вытянув ноги в прибой. Он совершенно отсутствующим взглядом смотрел то на пенящуюся воду, то на влюбленную парочку, устроившуюся неподалеку от него, то на чаек, парящих высоко в небе. Сейчас ничто не радовало его глаз.
Из воды выбрались мокрые Бабочкин с Прошкиным. Старлей начал вытираться майкой. Прапор сразу же взялся за початую бутылку пива, жадно припал к горлышку и залпом осушил ее до дна, ни одной капли не оставил.
– И все-таки пиво у них невкусное. – Он поморщился. – Кислое какое-то.
– Тогда чего выпил? – спросил старлей, присаживаясь рядом с молчаливым майором.
– Жажда. – Прапорщик причмокнул влажными губами и опустился на песок.
Солнце стало припекать еще сильнее, но десантники не перебирались под зонтик, так и сидели на самой жаре.
Немного захмелевший Прошкин вновь подал голос:
– Чего загрустили, товарищ майор? Мы же с вами целый бордель накрыли, стольких женщин освободили из сексуального рабства. Они теперь другую жизнь начнут. Как и Александрова, и ее дочка. Да, вы сказали горькую правду, но ведь кто-то же должен был ее им сообщить. Да и Федора уже не вернешь. Нужно жить дальше. Смотреть вперед.
– Возможно, ты и прав, – со вздохом ответил Андрей, до этого молчавший. – Но я такой человек, что все близко к сердцу беру и потом долго отойти не могу. Время нужно. Вот посижу здесь часок-другой, посмотрю на всю эту красоту и в норму приду.
Время пролетело незаметно. Когда десантники поднялись, отряхнулись от песка и побрели по пляжу, солнце уже заходило за горизонт, на котором по-прежнему стоял на якоре громоздкий белоснежный круизный лайнер.
Лавров и впрямь пришел в норму. Он шел, смотрел по сторонам и сдержанно улыбался, выслушивая глупые шуточки несмолкающего Прошкина. Тут майор вспомнил обещание, которое он дал прапорщику в горах, когда они собирались спустить на индийских военных снежную лавину.
– Помнишь, я обещал купить тебе целый блок шоколадных батончиков? – прервал он разглагольствующего Прошкина.
– Помню. – Тот навострил уши. – А Бабочкину новую зажигалку «Зиппо». Да и про себя вы не забыли, – напомнил он.
Лавров заулыбался и свернул к торговым рядам, у которых топтались туристы.
Тут прапорщик окликнул его:
– Батончиков не надо. Лучше пива. Нам предстоит долгая дорога домой. Занять себя чем-то надо.
Но Андрей уже не слышал его. Он вместе с другими туристами крутился возле прилавков, на которых было вывалено все, что душа пожелает: от ненастоящих часов «Ролекс» до поддельных зажигалок «Зиппо». А вот шоколадных батончиков и пива тут, к сожалению, не было.
