VIII

Рано утром Лила разбудила своих спутников. Все трое наскоро позавтракали и спустили долбленку на воду. Альмарен залез в нее первым и взял в руки двухлопастное весло, вслед за ним влезла магиня. Витри оттолкнулся от берега, вскочил на корму и погрузил в воду рулевое весло, разворачивая долбленку к западному краю устья Руны.

Лила сидела с котелком на коленях на случай, если лодку захлестнет водой. Но поверхность океана была гладкой, как стекло, и маленькая женщина оказалась не у дел. Пользуясь короткой передышкой, она оставила будничные мысли и вслушивалась в равномерный, скользящий ход лодки по водной глади, в затягивающий холод океанских глубин, отделенный от ее ног тонкой деревянной преградой. Взгляд магини рассеянно переходил с океанской воды на медленно приближающийся берег, повторял его очертания и так же рассеянно, отрешенно устремлялся вверх, в бескрайнее, прозрачно-синее небо.

Альмарен видел, как меняется выражение ее глаз, приобретая глубину и спокойствие небесной и водной бесконечности, сквозь которую стремилась крохотная игла долбленки. Внезапно он тоже почувствовал мощь, скрытую в спокойствии воды и неба, и ощутил величие стихий яснее, чем при виде бури или урагана. И в прозрачной небесной выси, и в непроницаемо-темной водной глубине дремала всемирная сила холода, одна из двух, подвластных Зеленому алтарю.

Путники давно ступили на твердую землю и поднялись вверх на скалы Оккадского нагорья, вокруг простирался однообразный каменистый пейзаж с изредка встречающимися по склонам ползучими дубами, а Альмарена не отпускало чувство слияния с одной из мировых тайн, постижения сути одной из трех великих сил. На вечернем привале, когда каша была съедена, а котелки вымыты и прибраны, он решился поделиться впечатлением с магиней.

– Послушай, Лила, – сказал он. – Там, на лодке, мне показалось, что мы во власти силы холода, как песчинки в воде или пылинки в небе. Я никогда не задумывался над тем, какая она, а она тиха и грандиозна, как ничто на свете.

– Да, – откликнулась магиня. – Я так и чувствую ее здесь, у океана. Но она мне ближе, когда она другая – легкая, подвижная и стремительная, как мысль. Это ее второе лицо – лицо неба. Я недавно впервые увидела океан и не скоро увижу его вновь, а небо всегда со мной. – Она устремила взгляд на розовато-сиреневый закат.

– Вольное небо равнины… – полушепотом пробормотал Альмарен. Он никак не мог вспомнить, откуда в его памяти взялись эти слова.

– И ты так чувствуешь! – обрадовалась Лила. – Оно всегда одно, и всегда – разное. Посмотри, как безотрадны были бы эти скалы – голые, безжизненные, днем обжигающие, ночью ледяные, – если бы не легкое дыхание неба.

Так и в жизни, несмотря на всю ее жесткость, стоит вытянуть руку – и вот оно, высокое и прекрасное. Но оно прозрачно, неосязаемо, как воздух, нужно уметь его увидеть…

– Откуда ты все это знаешь? – заволновался Альмарен. – Тебе рассказал Шантор?

– При чем тут Шантор… Слушай, и мир сам заговорит с тобой. Когда тебе не с кем разговаривать, нет собеседника лучше, чем вот это все… – Она развела руками, показывая вокруг.

Альмарен замолчал, осмысливая ее слова. Она провела рукой по голове, приглаживая и пропуская сквозь пальцы свои короткие темные волосы, и надолго остановила взгляд на угасающем костре. Под отсветами колеблющегося пламени выражение ее лица менялось, как у статуи великой Саламандры, от детски-доверчивого до печально-умудренного. Альмарен никак не мог убедить себя, что перед ним такая же женщина, как его мать и сестренки, как те девушки, которых он видел на Зеленом алтаре. Он был высоким и красивым юношей, поэтому рано почувствовал острое внимание ровесниц – их быстрые взгляды и перешептывания, мгновенное охорашивание волос, выжидательное, требующее, намекающее поведение – и инстинктивно сторонился его, как любого навязчивого давления. Эта женщина, казалось, вообще не заботилась о том, чтобы нравиться, она держалась естественно и просто, и разговаривать с ней было легко, а главное, так увлекательно.

– Лила! – позвал он магиню.

Она вздрогнула и, оторвавшись от созерцания кора, выжидательно посмотрела на Альмарена.

– Ты так хорошо понимаешь силу холода, а ведь ты обучалась на Оранжевом алтаре. Там нет этой силы.

– Нет? – Насмешливое изумление в голосе магини окатило Альмарена жаром смущения. – Как ее может где-то не быть? Разве ты сегодня не чувствовал, как ею пропитаны и вода, и воздух? А где их нет?

– Я не так выразился, – попытался оправдаться Альмарен. – Я хотел сказать, что Оранжевому алтарю не подчиняется сила холода.

– Оранжевый алтарь концентрирует две силы, но это не значит, что я должна невежественно закрывать глаза на третью. В мире есть все три силы, они взаимодействуют, перекликаются и перекрываются. Деление на алтари – это деление искусственное, оно для помощи тем, кто не может освоить все три энергии, чьи способности к магии невелики и не могут развиваться всесторонне. Вспомни, ведь триста лет назад на острове не было алтарей, но маги все равно рождались и работали с энергиями.

– Я тоже всегда интересовался силой огня, хоть и учился у магов Феникса, – поспешно сказал Альмарен. – Три года я изучал ее на Красном алтаре, но почему-то думал о ней обособленно, без связи с остальными двумя.

– Не переживай об этом, – сказала Лила, заметив смущение молодого мага. – Труднее всего увидеть очевидное. Из наших только Авенар учитывал взаимосвязь всех сил. Я помню, он говорил мне, что Трое Братьев не сумели бы разделить силы, если бы не знали об их единстве.

– Ты была дружна с Авенаром?

– Мы понимали друг друга. Он был выдающимся магом и кое в чем превосходил самого Шантора. Он умер до несправедливого рано – впрочем, жизнь , не обязана быть справедливой, – опечаленно глянула она.

– От чего он умер? – решился спросить маг.

– От напряжения, когда лечил больного. А знаешь, у Витри есть магический кинжал, сделанный Авенаром.

– Где?! – загорелся любопытством Альмарен. – Витри, покажи!

Лоанец снял с шеи серебряную цепочку с прицепленным к ней кинжалом и протянул Альмарену. Тот вынул кинжал из ножен, провел пальцами по серо-розовой рукоятке, по белому лезвию.

– Как им пользуются? – спросил он Лилу.

– Сожми рукоять, посылай энергию в руку. Когда она соединится с силой амулета, он ответит.

Альмарен сжал рукоять. На белом лезвии проступили непонятные синеватые знаки.

– Что здесь написано? – спросил он. – На каком языке?

– Это тайные иероглифы ордена Саламандры. Здесь написано – «с любовью».

– «С любовью»?! – недоуменно повторил он, переводя взгляд со знаков на магиню. Она пожала плечами в ответ на его невысказанный вопрос. Знаки напомнили Альмарену про книгу, которую он носил с собой.

– Знаешь, у меня есть книга на неизвестном языке, – сказал он магине. – Посмотри, вдруг это ваши иероглифы?

– Давай посмотрим, – согласилась Лила. Он достал книгу и подбросил дров в костер, чтобы добавить света. Магиня отстегнула старинные пряжки и начала перелистывать страницы, затем рассмотрела листок с изображением трехцветного круга.

– Это не наш язык, но понятно, что книга – о магии. Списки заклинаний, наверное, – подвела она итог.

Альмарен присел рядом и рассказал ей о беседе у Равенора.

– Видишь этот рисунок? – указал он. – Равенор говорит, что камни нужно соединить так.

– И что тогда произойдет?

– Не знаю. Когда мы разыщем Магистра, можно будет попробовать соединить наш камень с Синим. Лила вновь открыла первую страницу.

– Смотри-ка сюда, – сказала она.

Альмарен взглянул туда, куда указывал ее палец. Там было не начало первой главы, а короткое, в полстраницы, предисловие. В конце текста, одно под другим, стояли три похожих слова.

– Тебе не кажется, что это подписи Трех Братьев? – спросила его Лила. – И количество букв, и сходные буквы – все совпадает. Это не чужой язык, а тайнопись.

Через два дня голые скалы кончились. На склонах все чаще встречалась древесная поросль, грунт, нанесенный с верховьев и осевший в извилинах береговой кромки, прорастал темно-зеленой щеткой исселя. Пищу приходилось экономить, но это не портило настроения троих путников, с каждым шагом приближавшихся к местам, заселенным людьми.

Молодой маг сдружился со своими новыми знакомыми. Он оценил по достоинству ответственность Витри и его умение справляться с любым хозяйственным делом, неутомимую энергию Лилы, которая ложилась спать последней и поднималась по утрам раньше всех. Альмарен, как и его спутники, добросовестно брал на себя часть хозяйственных забот, но Лила и Витри, однажды попробовав его стряпню, ограничили его кухонные обязанности заготовкой дров и разведением костра.

Он быстро потерял интерес к общению с Витри, но с магиней, казалось, мог разговаривать до бесконечности. По вечерам он отыскивал повод завязать с ней беседу, начинавшуюся обычно с расспросов о магии ордена Саламандры и продолжавшуюся чем угодно. С Лилой можно было говорить обо всем, не боясь быть непонятым, поэтому Альмарен неожиданно для себя сделался разговорчивым, словно торопился высказать все, о чем был вынужден молчать прежде. Он то размышлял вслух о свойствах магических сил и способах их подчинения, то перескакивал с серьезных тем на пустяки, когда-то зацепившие его сознание, на воспоминания о прошлом и дорожные впечатления. Витри сидел молча и ловил каждое слово, сказанное магами, открывая для себя диковинный мир, проникнутый властвующими в нем невидимыми силами.

На послеобеденном отдыхе Альмарен и Лила занимались расшифровкой книги. В первую очередь они взялись за листок с текстами о камнях Трех Братьев.

Пока Лила увлеченно сравнивала и сопоставляла значки, разгадывая слово за словом, Альмарен вслушивался в звук ее голоса и незаметно для себя переводил взгляд с закорючек текста на руки маги-ми, на ее лицо, склоненное над книгой, полубессознательно отмечая чуткую тонкость пальцев под царапинами и загаром, совершенную линию овала лица, идущую от уха к подбородку. Он забывал вникать в смысл слов своей собеседницы и, лишь когда ее голос становился требовательным, спохватывался и выслушивал укоризненный упрек:

– Ну, о чем ты думаешь, Альмарен! Я в третий раз спрашиваю тебя одно и то же!

Он с извиняющейся улыбкой отвечал:

– Да ни о чем… – И это было правдой. Выговаривая себе за рассеянность, Альмарен с удвоенным вниманием обращался к значкам. Из прочитанного выяснилось, что при соединении камней меняется их способность привлекать силу алтарей. Синий и Красный камни на Белом алтаре, будучи порознь, могли привлекать туда энергию Синего и Красного алтаря, а соединенные вместе – подключали дополнительно и энергию Фиолетового алтаря. Кроме этого, в листке не оказалось ничего, что Альмарен не услышал бы от Равенора, гениально проникнувшего в суть системы управления магией алтарей.

– Значит, этот камень привлечет силу Красного алтаря на другой? – сказала как-то Лила, рассматривая Красный камень.

– Если другому алтарю подчиняется сила огня, – уточнил Альмарен.

– Мощность магии возрастет вдвое?

– По слухам, больше чем вдвое. Я сам не пробовал, но маги Фиолетового алтаря говорили, что его сила выросла в несколько раз.

– А Синий алтарь при этом полностью обессилел. Так, Витри? – повернулась она к лоанцу.

– Колдун говорил, что там, где чашка воды, теперь капля, – вспомнил Витри.

– Неудивительно, что Каморра ищет камни. – Лила взглянула на Альмарена. – Синий камень, говоришь, у твоего друга?

– Я надеюсь, что это так.

– Где твой друг сейчас?

– Наверное, в Босхане, в армии Норрена.

– Я думала над тем, что ты рассказывал о белых дисках, Альмарен.

Их магию можно разрушить только с Белого алтаря, потому что остальным алтарям не подчиняется хотя бы одна из сил.

– Я не знаю заклинания, которое лишило бы силы сразу все амулеты алтаря, – заметил Альмарен.

– Я тоже, – подтвердила Лила, – но у нас есть книга, а в ней есть глава о заклинаниях Белого алтаря. Если там найдется нужное заклинание, достаточно применить его на Белом алтаре – и власть Каморры над уттаками исчезнет.

Взгляд Альмарена вспыхнул воодушевлением. Идея была проста до очевидности и в случае успеха решала все.

– Нам нужно пробраться на Белый алтарь?! – воскликнул он.

– Да, но сначала нам нужно прочитать седьмую главу этой книги и отыскать подходящее заклинание.

– А если его там нет?

– Тогда его нужно разработать, – сказала Лила.

– Как ты собираешься его разрабатывать? – недоверчиво спросил ее Альмарен.

– Шантор говорил, что любое слово может стать заклинанием.

Основное правило ты знаешь – заклинание должно точно и полно описывать явление, для которого оно применяется. Второе правило – магическая сила должна быть достаточной для выполнения заклинания. Возможно, для уничтожения всей магии Каморры будет мало мощности Белого алтаря, поэтому там нам понадобятся оба камня – Красный и Синий.

– Значит, нам нужно разыскать Магистра и взять у него Синий камень?

– Да. – Лила вернула ему Красный камень. – А затем, с обоими камнями, мы проберемся на Белый алтарь. Вряд ли Каморра оставил там сильную охрану. Мы пойдем туда вдоль скал Ционского нагорья, так безопаснее. Уттаки не любят скал.

– И я с вами! – встрепенулся Витри. – Я все умею, я не буду обузой.

– Я знаю, Витри. – Лила дружески улыбнулась лоанцу. – С тобой я пойду куда угодно.

С этого дня Витри больше не чувствовал себя игрушкой судьбы, бросавшей его по Келаде. Он сделал собственный выбор.

Каждый истекший день приближал их к Бетлинку.

Они обошли уттакскую стоянку по верхней кромке скал, затем вновь спустились со склона и отправились дальше берегом Руны. Чтение книги требовало длительных дневных привалов, поэтому они двигались медленнее, чем на Керн.

Впрочем, Альмарен не торопил конец пути. В его крови – крови прирожденного мага – развилось сродство с силой огня, вызывавшее безотчетное притяжение энергии Красного алтаря, заставлявшее накаляться перстень Грифона на левой руке.

Альмарен снял перстень, чтобы тот не жег руку, но избыток огненной силы по-прежнему захлестывал его, обостряя чувства, делая сон коротким и легким, а мысли – стремительными и волнующими.

Вначале магу казалось, что эта перемена вызвана Красным камнем, лежащим в нагрудном кармане у сердца, но мало-помалу до его сознания дошла истинная причина. Эта причина, имевшая синие глаза и короткие темные волосы, танцующей походкой пробиралась впереди него по прибрежным камням, с увлечением расшифровывала магические тексты и, похоже, беспокоилась только о том, как бы скорее и вернее уничтожить магию Каморры.

Наконец наступил день, когда они вышли в окрестности Бетлинка.

Вдруг легкий шорох в густом подлеске заставил их насторожиться. Альмарен шагнул. вперед с мечом наготове, но тут же опустил Оружие, узнав выехавшего навстречу всадника.

– Тревинер! – с облегчением воскликнул он. – Как ты здесь оказался? Неужели Вальборн вернулся в Бетлинк? Вот здорово!

– Альмарен, приятель, ты цел и невредим! – оскалился в улыбке охотник. – И эти двое с тобой – замечательно! – Он соскочил со своей Чйаны и подошел ближе, с интересом рассматривая лоанца и магиню. – Все, как говорил Вальборн – мальчик и девочка! Значит, вы и есть те самые храбрецы, которые погнались за посланцем Каморры?

– Вроде того, – ответил ему Витри.

– Я третий день сомневаюсь, выберетесь ли вы оттуда. По моим подсчетам, вы должны были появиться здесь дня четыре назад.

– Задержались, – ответил Альмарен. – Разве ты нас ждал?

– Еще как ждал! Я кручусь здесь вторую неделю ради удовольствия встретить тебя, парень! Ты мне скажи, сделали вы то, ради чего пошли на Керн?

– Сделали. – Альмарен прикоснулся к нагрудному карману. – Камень здесь.

– Твой друг Магистр будет рад это услышать. Это он просил проводить вас через леса на юг. – Охотник повернулся к своей кобыле и хлопнул по дорожным мешкам. – Когда я выезжал, мне почему-то подумалось, что у вас будет туговато с припасами. Я не ошибся?

– Ты попал в самую точку. Туговато – это мягко сказано.

– Да… – Тревинер окинул их оценивающим взглядом. – Вас, пожалуй, и уттаки жрать не станут. Ничего, вы у меня через неделю вот такие физиономии наедите… – Он надул щеки, весело поблескивая глазами.

– Значит, Вальборн не вернул замок? – спросил маг. – Он не в Бетлинке?

– Какое там в Бетлинке! – воскликнул Тревинер, перестав улыбаться.

– Мой правитель давно в Келанге. А уттаки, парень, давно на Оранжевом алтаре.

Такие вот дела. Я боялся, что мы разминемся и вы пойдете на алтарь, прямо в лапы Каморре, поэтому сидел здесь безвылазно. – Он махнул рукой на заросли.

– Мы и направлялись на алтарь, – сказал Альмарен.

– Туда сейчас нельзя.

– Тогда проводи нас прямо в Келангу. Мы должны как можно быстрее отыскать Магистра.

– Понимаю, – блеснул глазами охотник. – Но Магистр сейчас в Босхане, а кратчайший путь в Босхан лежит не через Келангу. Нам нужно пройти через лес на юг, мимо Оранжевого алтаря. Дня через четыре нам встретится дорога на Келангу – ее нужно пересечь, а затем идти вдоль подножия Ционского нагорья до самого Босхана, не переправляясь через Тион.

– Сколько времени займет дорога? – вмешалась в разговор Лила.

– Пешком – недели три, не меньше, – ответил ей Тревинер. – Пока мы не окажемся у Тионских скал, есть риск нарваться на уттаков – вся армия Каморры подошла к Оранжевому алтарю, а сейчас, наверное, выступила дальше, на Келангу.

Кладите-ка мешки на Чиану – и вперед.

Мешки укрепили на седле, и вся группа отправилась в путь вдоль ручья. Охотник шел первым, плавно и бесшумно обтекая ветви и камни. Альмарен убедился в справедливости любимого выражения охотника – Тревинер двигался по лесу тише падающего листа. Кобыла, прошедшая хорошую выучку, осторожно ступала след в след за своим хозяином, несмотря на брошенную уздечку. Лила и Витри шли вслед за кобылой, Альмарен, как и прежде, замыкал группу.

Обогнув Бетлинк, ручей вильнул вправо. Охотник, руководствуясь одному ему известными приметами, вел своих подопечных напрямик через густую однообразную зелень. Пробираясь мимо лесной полянки, он внезапно поднял руку в предостерегающем жесте. Кобыла замерла на месте, остальные, недоумевая, тоже.

Тревинер снял с плеча лук и, почти не целясь, выпустил стрелу, а затем тихо и без спешки пошел в направлении выстрела. Альмарен встал рядом с Лилой и Витри, пытаясь разглядеть, куда и зачем ушел охотник. Тот возвращался назад, неся за уши крупного зайца.

– А вот и наш обед. – Тревинер похлопал зайца по спине. – Осень скоро – ишь, какой тяжелый! Славная будет похлебочка… – Достав из кармана! кусок веревки, он привязал добычу к седлу. – Теперь можно и местечко для привала подыскивать.

Лес пошел под уклон, травяной покров сделался густым и сочным.

Тревинер повернул чуть правее, в Низину, и вскоре вышел к лесному ручью. Вдвоем с Альмареном он снял с кобылы груз, расседлал ее и пустил пастись. Отпустив Чиану, охотник посмотрел на Альмарена и Витри:

– А вы, парни, – живо, костер! Посмотрю я, чему вы научились в пути.

Альмарен и Витри переглянулись и пошли за дровами. Лила взяла зайца, собираясь готовить обед.

– Уйди, женщина! – сказал ей Тревинер с величественно-шутовской интонацией. – И навеки оставь надежду приготовить зайца лучше, чем я.

Принеси-ка лучше воды.

Он вынул охотничий нож и ловко разделал зайца, кидая куски мяса в котелок с водой. Витри тем временем наломал хвороста для костра, а Альмарен, сконцентрировав в ладони бродящую в нем огненную силу, махнул рукой на уложенные пирамидкой ветви. Сухая растопка полыхнула факелом.

– О-о-о… – уважительно протянул наблюдавший за ними Тревинер.

Повесив котелок над огнем, он прошелся вдоль ручья и вернулся к костру с пучком трав.

– Вот эти – в похлебку, а эти – в чай… Впрочем, все равно перепутаете. Сам положу.

Охотник не хвастал – похлебка получилась душистой и вкусной. После обеда Лила и Альмарен, как обычно, взялись за книгу. До конца седьмой главы оставалось несколько страниц, но подходящего заклинания пока не попадалось.

– Что это? – заглянул им за плечо Тревинер, и Лила объяснила ему, что они ищут в этой книге. – Значит, мы из Босхана пойдем на Белый алтарь? – воодушевился он. – Замечательная будет прогулка!

– Разве ты собираешься идти с нами? – спросил его Альмарен.

– Отпускать вас одних – это провалить все дело, – снисходительно глянул на них охотник. – Если вы не попадетесь уттакам, то непременно умрете с голода, хотя вокруг полно еды. Мне будет спокойнее, если с вами будет такой парень, как я. Вот ты, Альмарен, умеешь стрелять из лука? Или ты за зайцами будешь с мечом гоняться?

– Я, между прочим, маг ордена Феникса. – Альмарен, задетый интонацией Тревинера, оторвался от книги и встал. – Правда, я три года не держал в руках лук, но, думаю, не разучился натягивать тетиву. Где твой лук?

Охотник кивком указал на приставленный к дереву лук Феникса.

Альмарен взял лук в боевую позицию, уже чувствуя, что погорячился. После трехлетнего перерыва только чудо могло помочь ему положить стрелу в цель.

– Видишь тот сучок? – не вставая с земли, показал ему Тревинер. – Это несложно, парень.

Альмарен согласился про себя, что охотник мог дать цель и посложнее. Он долго прицеливался и, выпуская стрелу, неловко дернул тетиву.

Мгновенно поняв, что выстрел не удался, он мысленно ухватил стрелу и отчаянным усилием направил ее в цель. Стрела ударила в основание сучка и, задрожав, осталась торчать в стволе.

Тревинер с нескрываемым любопытством посмотрел на мага.

– Впервые вижу, чтобы стрела поворачивала в воздухе, – хмыкнул он.

– Но в цель ты попал, признаю…

Альмарен вернулся на место, пряча взгляд в землю. Магия помогла ему привести стрелу в цель, но ощущение промаха осталось. Тревинер, скучавший в ожидании конца привала, обратился к лоанцу:

– А ты, Витри, такой же стрелок?

– Я никогда не держал в руках лука, – признался тот.

– А мечом ты владеешь? Нет? – Охотник покачал головой. – Зря.

Настоящий мужчина должен владеть оружием.

– Я рыбак, а не воин, – объяснил ему Витри. – У нас в селе никто не сражается на мечах.

– Но из лука-то нужно уметь стрелять. Это охотничье оружие, а не военное. Давай, я поучу тебя, пока наши маги возятся со своими заклинаниями.

– Давай, – обрадовался Витри.

Охотник вскочил, взял лук и подал лоанцу.

– Лук берется вот так… локоть сюда… – Тревинер повернул руку Витри. – Пальцы не здесь, а то стрелой зацепишь. Держи на уровне глаз, целься, а другой рукой натягивай… И главное, не дергай, а отпускай легонько, будто красавицу в щечку – чмок!

Стрела вылетела и вонзилась в дерево.

– Понял?! – спросил лоанца Тревинер. – Сбегай за стрелой и еще раз – сам.

Витри принес стрелу и вновь наложил ее на лук, стараясь следовать указаниям Тревинера. После нескольких неудачных попыток стрела стукнулась в дерево и упала к его корням.

– Уже успехи, – похвалил лоанца Тревинер. Витри, ободренный похвалой охотника, усердно обстреливал дерево, все чаще попадая в ствол.

– А у тебя верный глаз, парень, – заметил Тревинер. – Рука слабовата, поэтому стрела не входит в дерево, но ничего, привыкнешь. Работай каждый день, и из тебя выйдет лучник.

– Мне можно брать этот лук для учебы? – спросил просиявший Витри.

– Конечно, – кивнул Тревинер. – А будем в Босхане – я сам выберу тебе лук. Если у тебя есть дар быть лучником, он не должен пропадать. Не каждый рождается с таким даром.