Глава 32

– Что, майор, припекает? – поинтересовался Пластырь.

– Ничего, терпимо, – поморщился Батяня.

Лавров сидел на стуле в своем собственном номере, в то время, как Чернышов обрабатывал ему антисептиком мочку уха и еще несколько небольших ран.

– Это – мелочи, – балагурил военврач, – в моей практике и не такое случалось. Вот, помню, был случай, когда пришлось ухо искать.

– В смысле?

– Когда я в Приморье служил, жена нашего начштаба с родственниками за покупками отправилась – в райцентр. Автомобиль угодил в кювет. Толчок был такой сильный, что она птичкой вылетела через лобовое стекло наружу. Водитель, кстати, остался без единой царапины. Да... А эта несчастная потеряла сознание. Когда первый шок прошел, спутники начали ее в чувство приводить. И тут, представь, они с ужасом замечают, что бедняга лишилась левого уха! На его месте – большая рана. Участники аварии бросились искать оторванный орган и обнаружили его на сиденье, – кашлянул Пластырь, – ухо срезало осколком лобового стекла, когда женщину выбросило из машины. На «Скорой помощи» пострадавшую доставили в районную больницу. Озадаченные местные врачи только развели руками и решили направить пациентку к коллегам в область.

– И что в результате?

– Оторванный орган бережно опустили в пол-литровую банку. Затем ее наполнили физраствором, закрыли крышкой и засунули в пакет со льдом. В таком виде сама пострадавшая и ее ухо отправились во Владивосток. И ты знаешь – все отлично. Буквально за час врачи пришили ухо на прежнее место. Ухо «село» как влитое. Медики опасались за результат операции, но ткани прижились.

– Богатый у тебя опыт.

– Да и у тебя, майор, не меньший. Только у каждого в своей области.

– Есть новая информация, – произнес Лавров, – я разговаривал с Иволгиным. После того как я сообщил о гибели Клюева, генерал дал полный отбой Беляеву.

– Ну и правильно, – отозвался военврач, – давно пора было закрыть эту лавочку.

– Именно так. Генерал запретил ему использовать свою разработку...

– Это дело. Мы же и хотели этого добиться. Еще немного, и вы бы вообще друг друга поубивали. Я как вспомню вас с Санычем тогда на острове – самые настоящие зомби, ни больше ни меньше.

– Да уж, – покачал головой Лавров, – если бы не ты, все закончилось бы печально.

– А вот Клюеву так не повезло.

– Светлая память старлею...

– Ну, вот и все, майор, – закончил свои медицинские действия Пластырь, – теперь ты полностью готов к труду и обороне.

– Отлично! – Батяня, встав со стула, покрутил головой. – В таком случае можно идти.

Оба направились по коридору к номеру Чернышова. Подойдя к двери, военврач прислушался.

– Осторожно! – поднял он руку.

Он почти беззвучно отворил дверь, и офицеры вошли в номер.

– Все, как и ожидали, – хмыкнул Батяня, – гости уже тут как тут.

В номере на столе стояло угощение из фруктов, которое «гости» уже как следует распотрошили. Визитерами и на этот раз оказались павианы. Их здесь было десятка полтора. Они устроили в номере настоящий погром. Кожура от фруктов устилала пол, покрывала были сорваны и в живописном беспорядке разбросаны по номеру. Обезьяны даже сорвали занавески с окна.

Увидя вошедших людей, павианы бросились к окну, выскакивая наружу.

Последняя из них задержалась дольше всего. Сидя на окне, она зарычала, метнув звериный взгляд из-под лохматых бровей. Майор сделал шаг вперед, и павиан пулей бросился к своим сородичам.

– Вот и возьми их за рупь двадцать!

– Ничего... – ровным тоном произнес Чернышов.

– Игривые обезьянки, – заметил Батяня.

– Как сказать, – усмехнулся Пластырь, – характер у них еще тот. Павианы вообще отличаются коварством, вспыльчивостью и необузданностью. Самцы, по словам местных, часто нападают на деревенских девушек.

– Даже так?

– Да-да.

– А чем они в природе-то питаются?

– Да чем угодно: корни, клубни, насекомые и другая мелочь. Хотя иногда они поедают и более крупных, тех же кур. В поисках пищи они ежедневно преодолевают расстояния до двадцати километров. Животные, я тебе скажу, умные, осторожные и тем более вредные в случаях нападения на плантации, – сказал военврач, – в общем, приятного в них мало. Зато стая организована очень серьезно. Вожак, старые самцы решают все. Обычно все в стаде знают силу друг друга, и слабейший предпочитает уступить, а не лезть «в бутылку».

Открыв шкафчик, до этого предусмотрительно запертый на ключ, Чернышов извлек из него арбалет. Конечно, это было не старинное средневековое оружие, напоминающее многим времена рыцарей. В руках он держал современное боевое оружие, обладавшее не меньшей силой.

– Ну-с, приступим, – пробормотал Пластырь, заряжая арбалет.

Заряд, правда, выглядел несколько необычно. Вместо дротика арбалет был заряжен ветеринарным шприцем со снотворным. Павианы с интересом наблюдали за всем этим процессом, не подозревая о том, что же последует дальше.

– Кстати, павианы хорошо отличают опасного для них человека от неопасного и оповещают об этом друг друга. Невооруженных людей и даже человека с палкой они подпускают к себе совсем близко, – сказал военврач, готовя оружие, – но стоит появиться вдали человеку с карабином, как обезьяны пускаются наутек.

– Вот арбалета-то они, похоже, не видели...

А военврач, изготовившись к стрельбе, прицелился в одну из обезьян – вожака. У самца павиана было мощное, плотное сложение, длинные руки и густая шерсть оливково-коричневого цвета. Близко расположенные друг к другу глаза на острой собакообразной морде рассматривали людей.

– Да, когда такой зверь оскаливается и обнажает клыки, как-то уже не чувствуешь себя венцом природы и хозяином жизни, – прокомментировал Пластырь, – как считаешь?

– Он-то тебе на хрен сдался? – удивился Батяня.

– Обезьяны – приматы, ближайшие родственники человека, – загадочно произнес военврач, нажимая на спусковой крючок.

Выстрел пришелся в цель. Павиан издал громкий вопль и перепрыгнул на соседнюю ветку. Военные наблюдали, как обезьяна еще какое-то время держалась на дереве, однако быстро ее хватка и сознание ослабели, и животное полетело вниз.

– Вот так-то, – удовлетворенно произнес военврач, – пойдем, принесем обезьянку.