12

Прапорщик Василий Иванов, глядя в бинокль, осторожно выглянул из-за утеса. Впереди дороги не было – обвал перекрыл ущелье. Подниматься по сошедшей лавине камней было практически невозможно.

«Ну-ну, дороги-то нет», – отметил про себя прапорщик.

Он уже собрался сообщить об этом по рации и возвращаться в грот, как его внимание привлекло какое-то еле уловимое движение над головой, словно стеклышко блеснуло на солнце. Василий плотнее прижался к утесу, обвел биноклем противоположный склон, и в самом верху, над перевалом успел заметить, как промелькнуло несколько вооруженных человек. Они быстро залегли в тень, выставив черные стволы автоматов и штурмовых винтовок в сторону ущелья.

Прапорщик под прикрытием скал, так, чтобы его невозможно было заметить со склона, очень медленно пополз назад.

Митягин сразу же увидел, как изменилось поведение Василия, и понял, что впереди опасность.

– Ребята, подъем, – тихо скомандовал старлей. – Становится жарко, надо отходить.

Старшина Билялетдинов открыл глаза и шепотом спросил:

– А где Вася?

– Сейчас придет, и мы отходим.

Митягин мысленно подгонял прапорщика Иванова, потому что понимал: если у них будет перекрыт путь к отступлению, то придется вести бой с превосходящим противником на неудобной позиции. С другой стороны, прапорщик делал все правильно, старался не обнаруживать себя.

– Ладно, вы давайте аккуратно назад к селению, навстречу Батяне, а я подожду Васю, – приказал подчиненным старлей.

Первым из грота вышел прапорщик Краснощеков и тут же бросился в расщелину.

– Внимание, на противоположной стороне!.. – только и успел проговорить он.

Прямо перед ними, чуть правее, из-за каменистого гребня одновременно показалось несколько вооруженных талибов. Один из них, похожий на медведя в натовском камуфляже, обмотанный крест-накрест патронными лентами, нес перед собой тяжелый длинноствольный пулемет. Этот медведь давно приметил себе ровное местечко, где удобно прилечь, – согнулся, поставил свою адскую машину на ножки и опустился на землю.

Боевики умело рассредоточивались и выбирали себе выгодные позиции для стрельбы.

– Всем замереть. Стрелять только по моей команде, – приказал Митягин. – Отключить рации. Они нас пока еще не видят и не слышат. Билялетдинов, пулеметчик твой. Затем огонь по ближайшим автоматчикам.

– Есть, – быстро отреагировал десантник.

Старшина тихо расчехлил свою винтовку. У него была надежная и удобная «эсвэдэшка», немного модифицированная в 90-х годах, со складным прикладом для компактности, а так – старая, проверенная боями в том же Афганистане, снайперская винтовка Драгунова. Несмотря на то что винтовка может стрелять обыкновенными винтовочными патронами, старшина специально запасся «дефицитными» снайперскими – с металлическим сердечником. Они повышали точность попадания и кучность. Вообще, с этой винтовкой можно достичь скорострельности прицельной стрельбы тридцать выстрелов в минуту или, фактически, выстрел в две секунды. Старшина Тимур Билялетдинов в совершенстве владел этим страшным искусством, иначе бы Батяня не выбрал его.

В это время один из талибов достал бинокль и, прячась за огромный валун, внимательно начал осматривать склон ущелья, где затаились русские десантники. Ничего не обнаружив, он перевел взгляд вниз, именно туда, где вот-вот должен был проползать прапорщик Иванов.

У Митягина бешено запульсировала жилка на виске.

Прапорщик Иванов давно уяснил себе, что обстановка в опасной ситуации может меняться ежесекундно. За годы службы и боевой практики он научился интуитивно предчувствовать, что может произойти через мгновение. Василий первым заметил боевиков на склоне и, насколько смог, вжался в камень на дне ущелья.

Теперь только оставалось ждать и уповать на небо, чтобы боевики ничего не заметили и поскорее убрались восвояси.

– Карим! – Брат Махмуда Рашид отнял натовский трофейный бинокль от глаз и позвал худощавого талиба. – Иди к моему брату, скажи, что у нас никого. Мы заняли позиции и ждем. Что делать дальше?

Боевики – впрочем, как в данной ситуации и русские десантники – предпочитали воевать без радио. Обнаруживать себя в эфире крайне опасно.

Карим поднялся к каменистому гребню и скрылся за ним.

Митягин провожал его мушкой своего «калашникова».

Примерно через десять минут Карим благополучно нашел группу Махмуда. Они все так же лежали в засаде над обвалом.

– Говоришь, никого? – сказал Махмуд. – Ладно, проверим. Иди назад, скажи брату, чтобы были наготове. Особенно пулеметчик. Будем на него гнать «собак», если они там есть. Только смотрите, своих не подстрелите.

– Понятно.

Карим отправился в обратный путь. А Махмуд, выждав пять минут, позвал:

– Рахмет, Радул, Исмаил, Джафар, Ибрагим и ты, Рустам, спускайтесь по обвалу в ущелье, идите навстречу Рашиду. И внимательно – не пропустите ни одну щель.

Прапорщик Иванов заметил, как группа из шести боевиков начала медленно спускаться в ущелье. Талибы старались держать равновесие, чтобы не поехать вниз по камням, но получалось у них как-то неуклюже. В общем, из них выходила отличная мишень. Прапорщик Иванов прикинул, что гранатой из подствольника, а потом еще и очередью можно положить сразу всех. Однако вместе с тем он отчетливо понимал, что рано или поздно боевики выйдут на него, заметят, прижмут, а отступать уже будет некуда – сзади пулемет и куча автоматов. И Иванов по-пластунски пополз навстречу спускавшимся талибам.

Раздался тихий щелчок, потом оглушительный взрыв, и сразу же сухой треск «калашникова». Троих боевиков раскидало в стороны, один покатился вниз по склону, вызвав волну мелких камешков. Рустаму и Джафару повезло: осколки их не задели, а пули уткнулись в скальную щебенку всего в нескольких сантиметрах от них. Через секунду открыли огонь чуть ли не все люди Махмуда. Находясь под прикрытием, Рустам и Джафар, быстро перебирая ногами и руками, рванули вверх.

За спиной прапорщика Иванова басисто заработал пулемет. Своими выстрелами Василий обнаружил себя. Пулеметчик успел выпустить одну очередь и тут же осекся.

…С места Митягина совсем не было видно, что происходит перед Ивановым – и взрыв, и выстрелы стали полной неожиданностью для старлея. Но когда в сторону Василия стал стрелять пулемет, Митягин скомандовал:

– Старшина, огонь!

Тимур Билялетдинов справился с задачей на «отлично». Туша «медведя» перед пулеметом обмякла, а через несколько мгновений из-за соседнего валуна выпал еще один боевик в окровавленной чалме.

Быстро нащупывая паутиной прицела талибов, старшина хладнокровно и без остановки нажимал на курок. Если не в голову, чтобы насмерть, то пуля обязательно ложилась в плечо или руку. Боевики глухо вскрикивали и хоронились дальше за камнями.

…Уже на подходе к позициям, которые занимали люди Рашида, Карим понял, что происходит. Снайпер не давал им высунуться из своих укрытий. Мало того, они даже не могли определить, откуда тот стреляет. Из-за каменного гребня Карим несколько раз окинул взглядом место боя, затем отполз и быстро зашагал обратно, туда, где находилась группа Махмуда.

– Ты опять здесь? – с раздражением спросил заместитель Салада. – Что там у моего брата?

Махмуд видел, как его люди напрасно тратят патроны, пытаясь достать русского десантника.

– Гранату вниз! – крикнул Махмуд.

Один из боевиков высунулся из-за скального выступа, и в небо полетел черный «лимон». В эту же секунду скала рядом с этим талибом брызнула каменной крошкой, разбитая пулями «калашникова». А в глубине ущелья ухнуло. По нему поплыла сизая дымка. В горах вдруг установилась тишина.

– Саид, Тахмир, Рустам и Джафар – вниз! – скомандовал Махмуд. – Осторожно! Мы вас прикроем.

Первым из них начал очень осторожно спускаться Саид.

– Смелый, однако, – сам себе проговорил Василий.

В ущелье раздался двойной выстрел. Саид осел и покатился по камням.

– Шайтан! – Махмуду было невыносимо смотреть, как он теряет лучших из своих людей.

– Командир, я могу рассказать, что происходит у Рашида.

– Давай быстрее.

– Это снайпер. Они все вжаты в землю, а пулеметчик уже мертв.

– Я не представляю, сколько мне понадобится еще убить своих людей, чтобы взять хотя бы одного живого русского!

– Я знаю, как их взять. И я знаю, где снайпер, – глаза Карима радостно забегали. Он знал, что командир Махмуд никогда не забывает отблагодарить своего человека за хорошую работу.

– С той стороны есть грот в скале. Там снайпер. Он сидит, как крыса в кувшине, – рассказал Карим.

– Джафар, останешься тут, – крикнул Махмуд. – Убейте того, кто внизу! Плевать на форму. Используй гранаты. Связку гранат. Сверху на голову скиньте… Пятеро идут со мной и Каримом… Эй, Асадулла, тоже идешь с нами, – позвал командир боевика с «РПГ» на плече.

Небольшой отряд боевиков по безопасному склону обвала перешел на другую сторону ущелья и направился к гроту.

– Товарищ старший лейтенант, – обратился старшина Билялетдинов, – я их держу, а вы с Краснощековым отходите. И пускай Иванов тоже отходит ущельем к селению.

– Отставить героизм, – перебил его Митягин. – Дотянем до темноты, а там растворимся.

Однако старлей понимал, что, судя по времени и количеству выстрелов старшины, боевики уже примерно догадались о месторасположении снайпера. Пришла пора открывать карты.

– Краснощеков, дуешь наверх, на самую крышу грота, и держишь нам спину. Чтоб никто даже сунуться не посмел. А мы тут никому и дернуться не дадим.

Прапорщик Краснощеков буквально выскочил из ниши в скале и ловко начал карабкаться по откосу.

Боевики на противоположном склоне ущелья зашевелились – наконец-то они увидели своего противника. Из-за одного широкого валуна, слева и справа от него, договорившись или по приказу старшего, одновременно, чтобы снайпер на секунду замешкался, выбирая, в кого из них стрелять, высунулись два автоматчика. Они попытались открыть огонь по карабкающемуся по горе прапорщику Краснощекову.

– Твой левый, мой правый, – мгновенно среагировал Митягин.

Тихий выстрел «эсвэдэшки» и красивый стрекот «калашникова» раздались почти одновременно. «Левый» тут же навсегда замер, уронив голову на приклад автомата, а «правый» с прошитым остроконечными пулями предплечьем и шеей сделал вялую попытку отползти за камень.

Новая боевая единица, которая, к удивлению боевиков, обнаружилась у десантников, конечно же, не прибавила им храбрости. Казалось, они вообще перестали предпринимать какие бы то ни было попытки активных действий.

Несмотря на количественное превосходство талибов, ситуация у русских десантников была не такой уж безнадежной. Грамотно построенный бой давал им шансы на выживание. По задумке старлея, вначале Краснощеков занимает высоту над ущельем и гротом, а потом к нему присоединяется и сам старлей. Вдвоем они держат круговую оборону и прикрывают старшину, который, меняя дислокацию, выводит из строя как можно больше противников. И даже если к темноте они вдруг окажутся на высоте в полном окружении, к тому времени на выручку уже подоспеют Батяня со Столяровым. А боевики, не ожидая удара в спину, могут и не выдержать. Оставалось прояснить ситуацию с Ивановым.

– Василий, – старший лейтенант нарушил тишину радиоэфира, – ты меня слышишь? – громко говорил он в рацию.

– Да, прием, – послышался ответ.

– Бросай все к чертям и быстро отходи ущельем в сторону селения. Мы будем стрелять у тебя над головой, ни одна сука не высунется. Найдешь Лаврова со Столяровым – и возвращайтесь с подарками для душманов. Понял?

– Так точно, – ответил тот.

В эту же секунду в ущелье и в рации Иванова раздался оглушительный взрыв.

– Василий! Вася! – крикнул Митягин.

Рация прапорщика замолкла.

Митягин не успел еще осознать, что Иванов убит, как над его головой затрещал «калашников» Краснощекова.

– Виктор, что там у тебя? – надрывая глотку, заорал старлей.

– Восемь уродов! Бегут и стреляют в мою сторону, – услышал он ответ, который перебила новая автоматная очередь. – У одного «РПГ». Сейчас я их уложу из подствольника…

– Действуй! Я сейчас. Тимур, ты тут, – обратился старлей к старшине, – смотри в оба, а я наверх к Виктору.

Митягин понимал, что боевики могут опередить его, и, насколько мог быстро, начал подниматься на помощь прапорщику Краснощекову, автомат которого уже стрелял, не смолкая.

Через секунду вверху раздался оглушающий взрыв. В лицо старшему лейтенанту Митягину полетел песок, мелкие камни и окровавленные обрывки камуфляжа прапорщика Виктора Краснощекова.

– Русский, бросай оружие, быстро! Надо поговорить! – крикнули вверху на ломаном русском языке.

Над скальным ущельем на мгновение появилось ухмыляющееся лицо круглолицего боевика. Вдруг он схватился за правый глаз и нагнулся. Сквозь пальцы просочились красные капли. Боевик упал, поджав ноги.

– Митягин, назад! – Внизу, на скальном выступе перед гротом стоял старшина Билялетдинов. Ствол его «снайперки» дымился, он стрелял с руки, не целясь.

В воздухе промелькнула связка гранат, похожая на авоську бутылок. Потом еще одна. Скальный выступ перед гротом разбило мощным взрывом. Потолок грота обрушился, а сам выступ, отколовшись от скалы, полетел вниз, словно каменный балкон сорвался с ветхого дома.

– Билялетдинов… – только и успел выдохнуть Митягин.

Взрывная волна выкинула его на каменный гребень. Из-за контузии в голове зазвенело, а перед глазами поплыли красные круги.

Старшему лейтенанту Митягину помогли подняться – сильные руки начали хватать его за плечи, он вырывался, а его держали. Внезапно русский десантник вызволил одну руку, нащупал на поясе «лимонку» и поднял над собой.

Талибы мигом бросились врассыпную. Махмуд схватил за ворот Карима и толкнул перед собой навстречу хлопку и волне осколков…

Солнце уже стало краснеть. Розовый оттенок приобрели перистые облака. Примерно через полчаса начнет смеркаться.

Батяня, Столяров и их проводник подъехали на лошадях к ущелью, которое ломаными линиями скал бежало на восток. Внезапно вдалеке раздался хлопок. Потом сразу два одновременно, а затем с некоторой задержкой еще один, но уже более слабый.

– Гранаты? – спросил Батяня.

– Похоже, – ответил Столяров.

Зульфакар, ехавший впереди, весь ссутулился, его лошадь вообще начала плестись.

– Значит, так, – сказал Батяня, соскакивая со своей лошади. – Мы пешком идем вперед – на разведку, а ты, – обратился он к проводнику на его языке, – берешь лошадей и потихоньку идешь за нами.

И по-русски добавил:

– Чтобы без фокусов. Понял?

Зульфакар уловил интонацию Батяни и кивнул головой.

Майор Лавров и капитан Столяров, соблюдая предельную осторожность, быстро двигались в сторону, откуда были слышны хлопки. Автоматы на ремне, наизготове. В любую минуту они могли открыть огонь по появившемуся противнику.

– Стоп! – Батяня поднял левую руку.

Возле каменного возвышения сидел бородатый талиб. Кровавыми ладонями он поддерживал разорванный живот. Боевик стонал, но был еще в сознании. Недалеко от него лежали трупы других боевиков.

– Что здесь произошло? – спросил Батяня по-пуштунски.

– Русские солдаты, – у боевика вздрагивали запекшиеся от крови губы. Он говорил с каждым словом все медленнее.

– Сколько?

– Четыре.

– Кто-нибудь из них живой? – Батяня со злостью тряханул боевика за плечи.

– Нет. Один из них был шахидом.

– Сам ты, сука, шахид, – Батяня наставил на него автомат.

– Я – нет, – прохрипел талиб. В глотке у него заклокотало. Он содрогнулся всем телом и замер.

Лучи заходящего солнца почти перестали проникать в ущелье. Батяня и Столяров окинули взглядом место недавнего боя. Профессионалам не составило труда восстановить картину произошедшего.

– Жалко ребят. Мужики. У них почти все получилось… – У майора Лаврова перед глазами встали лица всех четверых. Он вспомнил, как сам их отбирал, как они вместе проходили подготовку. – Они дорого, очень дорого отдали свои жизни.

– Если б не этот урод, мы б успели, – в сердцах произнес капитан Столяров.

– А где он?

Батяня и Столяров обернулись – проводника нигде не было.

Они спешно повернули назад.

– Вон он, – крикнул Столяров.

– Где?

– Спустился с лошадями в ущелье.

Батяня и Столяров побежали по краю, срезали поворот.

– Зульфакар, стоять! – крикнул Батяня со склона. – Еще шаг, и я стреляю!

Не спуская с прицела проводника, майор спустился в ущелье. За ним последовал и капитан Столяров.

– Ты это чего нас бросил? – спросил Батяня.

– Ваших друзей убил хитрый и безжалостный Салад. Он и вас убьет, и меня убьет. Не нужны мне ваши деньги. Я иду домой.

– Знаешь, Зульфакар, – сказал Батяня, – у нас есть очень мудрая поговорка – уговор дороже денег. А ты подумай, что еще дороже денег?

Зульфакар молчал.

– Жизнь твоя. И твоей семьи. Правильно я говорю?

Проводник молча кивнул.

– А твоя жизнь теперь в моих руках, а не в руках какого-то там Салада, – угрожающим тоном произнес Батяня.

– И в моих тоже, – вступил в разговор капитан Столяров.

– А если ты нам поможешь, то еще и деньги неплохие заработаешь; я свое слово всегда держу, – Батяня взял под уздцы свою лошадь. – Давай, показывай дорогу!