Глава 9
«Копейка» уже в ночной темени катила по улицам Куляба. Лавров молча смотрел на чем-то уже знакомые городские ландшафты, на поздних прохожих, на светящиеся окна домов. Неожиданно он обратил внимание на какого-то бомжеватого вида русского старика, медленно бредущего вдоль по улице. Подойдя к лавочке, стоящей под деревом, тот тяжело на нее опустился, сбросив с плеча свою увесистую замызганную сумку, по-видимому, собираясь там заночевать.
– Говорят, бывший худрук местного ДК... – кивнув в его сторону, пояснил шофер.
– Что, спился? – оглянувшись, уточнил Андрей.
– Нет... Собрался к детям в Россию, продал дом, вещи, а в Душанбе у него на вокзале вытащили и деньги, и документы. Послал детям телеграмму, чтобы его забрали, а те то ли не получили, то ли сделали вид, что не получили... Вот он и повис между небом и землей. Чтобы восстановить документы, нужны деньги. А откуда они у него?
Они свернули на улицу, ведущую к базе, и тут Лавров неожиданно увидел под фонарем на дереве... большую серую ворону. Озираясь по сторонам, птица поворочалась на суку и, раздраженно каркнув, скрылась в темноте. Андрей сразу же вспомнил, что у него еще осталась изрядная сумма денег, взятых из рюкзака убитого талиба. И тут же подумалось – куда их теперь?
Безусловно, как военный трофей для выполнения операции, с любой нравственной точки зрения использовать их он имел полное право. Но теперь-то операция, по сути, закончена. Хотя и, вопреки его собственным настроениям, не будучи доведенной до своего логического финала. А вот деньги остались. Да, видно, не случайно на ночной улице он увидел ворону. Может быть, это та самая, которую он обозвал «мародеркой», и теперь она его преследует, чтобы и самого уличить в чем-то не совсем благовидном? Бред, конечно. Но, как известно, в любой случайности есть своя скрытая закономерность.
Действительно, как быть с остатком денег? Об этом он в пылу погони как-то особо не задумывался. Но теперь, похоже, настал и такой момент. Хоть это и смешно, и совершенно глупо, однако ворона и впрямь его как будто в чем-то упрекнула. «А вот фигушки тебе, зануда хрипатая! – подумал Андрей с некоторым внутренним чувством неловкости из-за того, что вовремя сам не догадался, какое именно решение нужно было бы принять. – Ишь ты, уличить она меня вздумала!..»
– Давайте сдадим назад? – неожиданно попросил он шофера. – Доедем до того старика. Вы случайно не в курсе, здесь поблизости есть квартиры, сдающиеся внаем?
Тот, удивленно посмотрев на своего пассажира, лишь молча кивнул в ответ и, развернувшись, поехал в обратную сторону. Старик уже лежал на лавочке и поеживался под порывами прохладного ночного ветерка. Вдобавок ко всему внезапно начал накрапывать дождь. Увидев остановившуюся невдалеке машину, старик встревоженно поднялся с лавочки и замер, наблюдая за военным, вышедшим из кабины.
– Собирайтесь, – подойдя к нему, Лавров указал на машину. – Сейчас мы отвезем вас на съемную квартиру, будете там жить, пока не оформите документы. Потом сможете уехать к своим родным.
– Спасибо... – Тот растерянно захлопал глазами. – Но у меня нет денег.
– Денег я вам дам, – доставая пакет с купюрами, как о чем-то само собой разумеющемся сказал Андрей. – Только, смотрите уж, не пропейте их и не потеряйте!
...К воротам базы он подошел уже в десятом часу. Увидев его, дежурный по КПП, уже знакомый прапорщик, широко заулыбался.
– Здравия желаю, товарищ майор! С прибытием! Командир базы передал, чтобы вы утром к нему обязательно зашли, – сообщил он.
Пообещав обязательно утром навестить генерала, он зашагал к своему общежитию. Но не успел пройти и половины пути, как услышал чье-то знакомое:
– Андрей! Лавров! Здорово!
Обернувшись, он увидел майора Вязьмина, который шел в его сторону, сияя жизнерадостной улыбкой. Подав руку, тот хитро подмигнул.
– Как по горам гулялось? Говорят, устроил такой переполох, что аж до министерств дошло...
– Может быть... Мне это не очень интересно. – Лавров пожал плечами. – А горы тут и в самом деле красивые. Есть мысль приехать сюда в отпуск.
– Слушай... – уже с самым серьезным видом заговорил Вязьмин, понизив голос. – Сегодня краем уха слышал в штабе, что на тебя кто-то из местных «бугров» готовит «телегу» в Москву. Какой-то тутошний раздолбай при большом чине, который и в армии-то не служил, готовил операцию по захвату «каравана». А поскольку военное дело он знает только по американским боевикам, то, видимо, думал, что и в жизни все так красиво. Ну и из-за его тупизны операция накрылась медным тазом. Трое или четверо, я слышал, погибли, остальные ранены. Хорошо, вы на них вовремя вышли. А то жертв могло бы быть и больше. Но этому-то раздолбаю теперь надо как-то отмазаться... Вот он и пишет бумагу наподобие того, что это ты со своими ребятами виноват во всем случившемся.
– Пусть пишет... – Андрей усмехнулся. – Это если бы всех, кто был в засаде, положили подчистую, тут бы – да, у него были бы шансы что-то доказать. А раз живые есть, там, как ни пиши, – все факты на моей стороне. Он хоть бы съездил на место стычки их солдат с талибами. Врать-то ведь тоже надо убедительно.
– Андрей, а пошли в кафе? Посидим, «погудим»... А? – Вязьмин вопросительно мотнул головой.
Подумав, что после сегодняшнего обеда в горах, что называется, на скорую руку у него и крошки не было во рту, Лавров, немного подумав, согласился.
– Хорошо, – кивнул он. – Перекусить мне и в самом деле не помешало бы. А вот насчет всего остального... С этим сложно – завтра спозаранок к Густинину. А там, сам понимаешь, надо быть как стеклышко.
Когда они уже заняли места за тем же самым столиком, что и в прошлый раз, в дверях появились Царин и Рыльков. Увидев их сидящими за столом, Рыльков прямо с порога ткнул в Вязьмина пальцем и укоризненно посетовал:
– И это называется друг... Хорошо, на КПП сказали, что прибыл Андрей. Здорово! Виват спецназу! – тряхнул он воздетым на головой кулаком.
Опрокинув «за счастливое возвращение», сотрапезники Лаврова приступили к расспросам. Особое рвение в этом проявлял Царин. Его интересовали любые, самые мелкие детали погони за наркокараваном. Избегая ненужной детализации, Андрей о перипетиях своего похода в горах рассказывал достаточно сдержанно. Но и это для Царина было своего рода «именинами души». Слушая про то, как спецназовцы десятками килограммов сжигали героин, он восторженно молотил кулаком по своей коленке, как если бы ему сообщили о том, что он пару минут назад стал зятем какого-нибудь миллиардера.
– Молодцы! Ой молодцы! – наполняя рюмку, без конца повторял Царин. – Надо же! Сделали их, считай, по полной!
– Да нет, не совсем... – Лавров покачал головой. – Четверо все же успели смыться. Думаю, теперь они без проблем доберутся до Оренбурга. Ну а конечная цель у них – Уфа и Казань.
– А ты, если бы так сложилось, пошел бы и к узбекам через границу? – Рыльков сидел, подперев уже отяжелевшую голову рукой.
– Если бы не было приказа вернуться, если бы вовремя не сообразил, что талибы до России теперь погонят на поезде, то пошел бы, – уверенно кивнул Андрей.
– Наши всё осложнений политических боятся... – поморщился Вязьмин. – Всё расшаркиваются да реверансы выписывают. Не политика, а какой-то марлезонский балет. Наш МИД этим при Козыреве слишком часто козырял. Сейчас вроде бы люди другие, а суть осталась все та же: если возможно, то – осторожно...
...Часа полтора спустя, войдя в общежитие, Лавров услышал голоса, доносящиеся из жилой секции его спецназовцев. Открыв дверь, он увидел, что, несмотря на поздний час, никто из его «орлов цвета ультрамарин» спать и не думает. Сидя на койках, они о чем-то горячо спорили. При появлении своего Батяни парни на какой-то миг словно онемели, после чего громыхнуло не совсем вписывающееся в устав:
– Ура! Ура! Ур-а-а-а!!!
Однако тут же Хромин, скомандовав: «Встать, смирно!», четко, по-уставному доложил:
– Товарищ майор! Отделение спецназа ВДВ в количестве шести человек... гм-гм... готовится к отбою. На данный момент никаких происшествий не произошло.
– Вольно... – Андрей устало махнул рукой. – Что-то слишком долго готовитесь... Время-то уже к двенадцати.
– Так... Товарищ майор, мы же привыкли ложиться по московскому времени. А здесь-то оно на два часа вперед, – с ходу нашелся Иван.
– Смотри, как выкрутился! – усмехнулся Лавров. – Что там с ребятами?
– Врачи сказали, что все будут жить, – с озабоченностью на лице сообщил Хромин. – Правда, Никита на волосок от смерти был... У него же первая группа крови, а у нас у всех – вторая, третья, четвертая. Ну, мы и решили все сдать кровь, чтобы в счет этой тамошние лекари поднапряглись и нашли первую группу для Никиты. Да еще у одного местного фельдшера первая группа оказалась – тоже помог. Так что выкарабкается. Их сегодня всех после обеда забрала санитарная авиация.
– А те, которых ты вез, как? – Андрей посмотрел на Ломова.
– Все путем! Меня, кстати, еще на пути к городу встретили аж три «Скорые». Ну, думаю, поехал я назад, догоню своих. Стал заводить – ни в какую. Гляжу – бензина ноль, стартер не крутит. Посмотрел, а аккумулятор прострелен. Пока электролит на пластинах держался, первый раз завести удалось, а потом – все. Ну, местные меня позвали, чтобы помог им раненых таскать – мужики-то у них одни водилы были. Выхожу из больницы – наши ребята приехали.
– А сюда как добирались?
– Да с одним местным там в Восе договорились, подбросил, – Хромин чуть заметно улыбнулся. – Прямо к ужину успели...
– Что-то отдал? – догадался Лавров.
– Свои часы, – Иван махнул рукой. – Так-то они кварцевые, на батарейке. По-моему, даже китайского производства. Ну а я ему втюхал, будто это японские, «Сейко». Обрадовался!..
В общих чертах рассказав парням о перипетиях своей погони за остатком банды, Андрей в заключение добавил, что, скорее всего, в ближайшие дни им придется возвращаться домой. Если не прямо завтра...
– Так что, ребята, в лучшем случае мы успеем разве что еще раз побывать на полигоне, – резюмировал он.
Разочарованно переглянувшись, спецназовцы это известие комментировать никак не стали. Но и без того было понятно – они надеялись еще хотя бы несколько дней походить по горам.
...Ровно в девять утра Лавров вошел в кабинет генерала Густинина. Тот, почти только что закончив совещание с офицерским составом базы, неспешно покуривал, стоя у открытого окна. Кивнув в ответ на приветствие и положенный рапорт о прибытии, генерал коротко кивнул в сторону кресла и, загасив окурок, тоже подошел к столу и сел в него.
– Ну ты и устроил тут переполоху! – помолчав пару секунд, иронично констатировал он. – Вообще-то таких «караванов», мне так думается, в этих местах не было уже давно. Если не сказать, что такой здесь появился впервые. Видимо, талибы решили активизироваться на таджикско-казахстанском направлении и поэтому попытались проложить новый маршрут. И тут же напоролись на спецназ!..
Покрутив головой, Густинин рассмеялся.
– Игорь Павлович, я человек не суеверный, и даже не сказать чтобы фаталист. Но, как ни верти, в этом вижу некое проявление своего рода знака свыше, – Андрей развел руками. – Значит, уже сама судьба была против того, чтобы этот сброд оказался в пределах России.
– Может быть... – согласился тот. – Кстати, знаю о твоих скитаниях с пятого на десятое, поэтому расскажи-ка, что там у вас произошло, более упорядоченно, в хронологии.
Повествование Лаврова, занявшее не более десяти с небольшим минут (Андрей не любил долгих лирических и иных отступлений, подчеркивающих значимость совершенного им), генерал выслушал очень внимательно, лишь время от времени молча кивая головой. Впрочем, упоминание Лавровым о разговоре с диспетчером товарной станции в Дангаре Густинина очень заинтересовало, и он попросил рассказать об этом поподробнее.
– Во-о-н оно что! – понимающе отметил он, услышав о неоднократных случаях отправки на товарняках неких пассажиров из Дангары в Душанбе. – Значит, надо полагать, где-то между Зигаром и Даштиджумом талибы организовали себе на границе хорошее «окно». И пользовались им уже неоднократно. Надо будет таджиков об этом поставить в известность. То-то я гляжу, что кое-кто из их чинов как-то очень нервно отреагировал на известие о вашей первой стычке с «караваном». Видимо, завязано это у них достаточно высоко...
По словам Густинина, за последние несколько лет запад Таджикистана во многом перестал быть для наркоперевозчиков «проходным двором». С некоторых пор талибы в наибольшей степени везли свою отраву через его восток. Героин на «северные маршруты» из Афганистана поступал из Бадахшана. В самом же Таджикистане основной поток шел через все еще воюющий Горный Бадахшан. Скорее всего, он и воевал-то благодаря подпитке афганской наркомафией в лице все того же ИДУ. А дальнейший путь был хорошо накатан – Ош, Бишкек, Россия. Основными перевалочными пунктами и по всей России, и за рубеж чаще всего были Самара, Екатеринбург, Нижний, Саранск...
– ...Вот про Оренбург последнее время слышать не доводилось, – снова закуривая, отметил генерал. – Значит, на киргизском направлении у мафиозников опять какие-то заморочки произошли. Вообще, надо сказать, эффективнее всех с транзитом наркоты борется Иран. Молодцы! Года два назад была информация, что они всего за несколько месяцев перехватили сто восемьдесят тонн героина и прочей этой дряни. По деньгам это несколько миллиардов долларов. Годовой бюджет нескольких российских регионов.
– Да, видимо, кто-то понес хорошие убытки! – согласился Андрей, попытавшись представить себе зримо, какой же она может быть, куча денег в несколько миллиардов «зеленых».
– Подозреваю, что американцы на Иран давят не столько из-за того, что тот якобы собирается создать свою атомную бомбу, сколько по другим причинам, – саркастично усмехнулся Густинин. – Там, конечно, и нефть имеет место быть, но, думаю, и нежелание Ирана стать «караванной тропой» наркоперевозчиков в этом тоже играет не последнюю роль. Сегодня наркотики – одно из средств геополитики. Посадить целую страну на иглу – это уже победить ее без единого выстрела. А нас уже здорово подсадили... Кстати, ты со своим начальником еще не созванивался?
– Да вот, думал откуда-нибудь из штаба созвониться, – ответил Лавров, поднимаясь с кресла.
И почти сразу же запиликал один из телефонов на столе Густинина. Генерал поднял трубку и, с кем-то обменявшись приветствиями, протянул ее Андрею.
– Держи! Легок на помине... – обронил он.
Генерал Федин несколько суховато уведомил, что Лаврову с остатком своего «воинства» сегодня же надлежит выехать в Душанбе, откуда попутным бортом военной транспортной авиации их перебросят в Россию. Андрей ничего толком не успел ответить, как раздались короткие гудки.
– Что, ожидается серьезная разборка полетов? – взяв трубку, понимающе поинтересовался хозяин кабинета. – Ерунда! Ты сделал все, как и должен был бы сделать. Видать, кто-то отсюда наплакался в Москву, а уж оттуда пальнули из всех калибров по твоему шефу. Так что заранее не переживай. А уж если что-то не сложится, всегда будем рады видеть в своем коллективе. Нам такие офицеры во как нужны!
...Выйдя из здания штаба, Андрей направился к спортплощадке. Там спецназовцы занимались на снарядах и проводили спарринги. Кое-кто из местных, в том числе и шофер «Газели» Анатолий, перенимали от них разные «приемчики». Немного понаблюдав, Лавров объявил завершение занятий и начало сборов в дорогу.
– ...Отбываем через час, – сказал он и, посмотрев на Анатолия, добавил: – Готовь свой лимузин. Скорее всего, поведешь ты.
Его прогноз оказался абсолютно верным. По вполне понятным причинам потужив и покручинившись, подполковник Кояшко отпустил-таки положенный объем бензина, и всего через полчаса Анатолий сообщил Лаврову, что его «Газель» к выезду подготовлена. Попрощавшись со своими новыми знакомыми и зайдя к генералу Густинину доложить об отбытии, Андрей отдал команду идти на погрузку.
Перед тем как сесть в «Газель», он в который уже раз набрал номер Галины. И вновь механический голос известил его о том, что телефон абонента отключен или вне зоны действия сети. Позвонить он пытался еще вчера вечером, лишь войдя к себе в комнату. Включив зарядное устройство в сеть и немного подождав, он набрал номер Гали, ожидая услышать ее голос. Но вместо желанного, ни с чьим другим не сравнимого голоса услышал занудливый, равнодушный голос робота. Теряясь в догадках, он попытался дозвониться утром, едва проснувшись, однако результат был все тот же.
...И снова замелькали за окном фургона местные горные пейзажи. Поредевшее отделение молча взирало на проносящиеся мимо дома и людей, деревья, на бегущие в попутном направлении и навстречу все те же автораритеты и ишаков, запряженных в двуколки. Разговоров почти не было слышно. Да и о чем говорить? Почти половина состава в госпитале, по горам как следует так и не походили. Вместо более чем недельного «круиза» – двухдневная экскурсия. Правда, совсем не скучная – с преследованием реального врага и весьма нехилыми перестрелками. А где еще наберешься опыта, как не в реальном бою? Но хотелось-то гораздо большего...
Когда Куляб остался позади, «Газель» помчалась вдоль игриво искрящейся под солнцем реки Тебалай, огибающей город по его северным пригородам. Анатолию тут же вспомнилось, как ему рассказывали о том, что этой весной коварный Тебалай, выйдя из берегов, натворил немало беды, погубив несколько десятков человеческих жизней. Микроавтобус шел к Восе, чтобы там, круто свернув вправо, направиться к Душанбе. Лавров молча поглядывал в окно дверцы, ловя взглядом пенистые струи горной речки, время от времени появляющейся в просветах между каменными буграми.
Он думал и о чем-то серьезном, и о каких-то пустяках, почти не обращая внимания на бегущую навстречу дорогу, на кучерявящиеся в небе облака. Раз за разом припоминая перипетии своего вчерашнего преследования талибов, он не мог не ощутить досады из-за того, что ему все пришлось так внезапно бросить. «Интересно было бы узнать, кто же отсюда надавил на Москву, раз шеф до сих пор кислее лимона... – мелькнуло в голове досадливо-саркастичное. – Кто-то на нас о-о-о-чень обиделся. Плевать! Жаль только, что до «головы» этой банды добраться мне не дали...»
А «Газель» бежала и бежала, не сбавляя ходу. Задумавшийся Анатолий лишь изредка вполголоса комментировал замеченные им на дороге всякого рода неурядицы – неумех за рулем, едущих абы как, пешеходов, перебегающих дорогу именно тогда, когда до мчащегося транспорта остались считаные метры, бродячих ишаков, выходящих на проезжую часть, когда и где им заблагорассудится...
Вот уже позади осталась извилистая Тоирсу, спешащая к месту своей встречи с Кызылсу, вот и постройки Дангары, окутанные голубоватой дымкой, скрылись за стеной горного перевала... Вахш, Нурек, Кофарнихон, Душанбе...
Когда «Газель» прибыла на летное поле аэропорта, самолет-транспортник уже стоял под выгрузкой. Лишь здесь парни хоть немного оживились, задвигались, послышались разговоры, подначки, смех. Выйдя из салона микроавтобуса, спецназовцы выгрузили свои вещмешки, переполненные грецкими орехами, взятыми в качестве гостинцев сослуживцам, спальные мешки с плащ-палатками и оружие. Попрощавшись с парнями, Анатолий подошел к Лаврову, который безуспешно, раз за разом набирал номер Галины, понимая заведомую тщетность своих усилий, и, подняв руку к козырьку кепи, чуть смущенно откашлялся.
– Разрешите отбыть, товарищ майор? – спросил он, хотя в этом особой надобности не имелось.
– Да, езжай. Счастливо! – обернувшись к нему, кивнул Андрей.
– Вам тоже счастливо долететь. Приезжайте к нам еще... – поглядев на самолет, сказал Анатолий с некоторой грустью в голосе. – Знаете, я, наверное, только теперь начал понимать смысл своей службы.
– Хм... – Лавров несколько удивился. – Конечно, слышать это лестно, но... В чем же конкретно наша заслуга?
– Ну, служба тут у нас какая? – Анатолий неопределенно пожестикулировал. – Все обычное, все привычное... Все по распорядку и расписанию. Какая разница между тем, что у нас здесь, на базе, и в каком-нибудь колхозе «Слава разрухе»? Да никакой. Все постепенно приедается, все начинает казаться пустым и скучным. А вот когда позавчера я услышал, что двоих ваших ребят ранили, что вы в хвост и гриву чешете банду, меня как будто током прошибло. Сразу же появилось ощущение того, что это не игры в «войнушку», что это все всерьез и что все мы тут не просто так...
Когда микроавтобус, фыркнув мотором, помчался к воротам аэродрома, к спецназовцам подошел человек в форме военного летчика и сообщил, что они могут идти на посадку.
...Генерал Федин, выслушав доклад Лаврова, некоторое время пребывал в задумчивости. Потерев лоб, он прошелся по кабинету и, чуть слышно пробормотав что-то наподобие: «Вот уроды!», вслух высказался несколько иначе.
– ...Осуждать тебя за предпринятые тобой действия не могу – это было бы вразрез с моей личной точкой зрения, – сказал он, сопровождая это сдержанным вздохом. – Но гадючник ты разворошил неслабый. Тебе прямо везет на такие приключения. Последние два дня кое-кто из довольно высоких тамошних чинов буквально бомбил своими претензиями наше Министерство обороны. Дескать, этот ваш Лавров устроил стрельбу где не положено, рядом с жилыми территориями, рядом с оживленными трассами, могут быть жертвы среди мирного населения... Вы и в самом деле шерстили талибов рядом с жилым сектором?
– Чушь несусветная! – Андрей рассмеялся. – Банда шла по самым безлюдным и глухим местам, откуда до ближайшего кишлака было не меньше десятка километров по горам и ущельям. У дорог? Да по тем дорогам, которые мы пересекали, в день проезжает полторы машины. И, кстати, у дороги бой с талибами был не у нас, а именно у таджикского подразделения. Тут все перевернуто с ног на голову.
– Ну умеют же так врать! – Федин безнадежно махнул рукой. – Впрочем... Что удивляться? Остолопов везде хватает. Ну что? Объявляю тебе свою личную благодарность, буду ходатайствовать, чтобы тебя наконец-то повысили в звании и представили к награде. Даю тебе двухнедельный отпуск. Может, опять на юга махнешь?
– Никак нет... – Лавров отрицательно мотнул головой. – На югах уже с избытком нагостился. Лучше отправлюсь на Волгу, пока еще не замерзла. Блесну покидаю, по грибы похожу...
Про грибы и рыбалку он сказал для проформы, поскольку в этот момент его одолевало другое – непонятное молчание его самого главного телефонного абонента.
– Ну, это тоже мысль неплохая ... – согласился генерал. – Был бы посвободнее, сам бы составил тебе компанию. Но только, зная тебя, попрошу об одном: не ездить в Оренбург. Хорошо? Талибами занимаются пограничники, служба госнаркоконтроля, милиция, ФСБ... Ты меня понял! Верно?
– Слушая вас, почему-то вдруг вспомнил народную мудрость: у семи нянек дитя без глаза, – рассмеялся Андрей. – Ну конечно, понял. Разрешите идти?
– Иди-и-и... – недоверчиво покачав головой, протянул генерал Федин.
...Андрей лежал на вагонной полке и, повернув голову к окну, под стук колес смотрел на мелькающие за ним предзимние пейзажи. Нарушив обещание, данное генералу Федину, да и вопреки своим недавним планам он не удержался и поехал в Оренбург. Ну не смог Лавров усидеть дома, буквально физически чувствуя, как некая двуногая «инфекция» намеревается пробраться в пределы его страны, которую он призван защищать. Да и вообще он крайне не любил незавершенных дел.
Ежедневно и ежечасно занимаясь тем, чем иные предпочитают заниматься на словах, Батяня был далек от того, чтобы считать сделанную им работу неким подвигом, неким небывалым свершением. К чему надувать щеки по поводу и без? Если он по воле своей беспокойной судьбы оказался на острие событий особого свойства, напрямую влияющих на безопасность миллионов человек, то чего уж выискивать и выбирать варианты того, как можно было бы из этого всего сделать себе рекламу, «конвертировать» свои возможности в валютно-медальный эквивалент?
В принципе таких, что носят офицерские погоны и при этом вовсю пользуются подобными торгашескими штучками-дрючками, в армии предостаточно. Был же случай, когда подразделение спецназа ФСБ ликвидировало одного из крупных главарей северокавказского бандподполья, а первым об этом поспешил сообщить в Москву штабной просиживатель штанов. В итоге он получил «Героя России», тогда как непосредственный организатор и руководитель операции – медаль уровня юбилейной...
А мало ли такого было и по итогам операций, проводивших самим Лавровым? Да сколько угодно! Помнится, после того как Андрей с двумя своими коллегами перехватил спецблок секретного военного спутника, который иностранная агентура пыталась вывезти за рубеж, ему негласно поведали о том, что сразу несколько чинов из Министерства обороны и Генштаба получили награды и пошли на повышение. Почти то же самое было и после ликвидации террористической группы, намеревавшейся захватить туристический паром «Балтика». О Лаврове почему-то никто даже не вспомнил, тогда как несколько «публичных» военных чинов втихаря прихапали орденов и медалей заодно с финансовой к ним составляющей.
Вот и теперь, если рассудить здраво, он и его подопечные заслуживают всяческой поддержки и одобрения за ликвидацию не только десятков килограммов опасной отравы, но и более чем десятка отборных фанатиков, способных натворить на территории России немало бед. А что на деле? Некие излишне «толерантные» господа, одержимые непонятно какими «высокими» соображениями, уже сейчас готовы обвинить его во всяческих грехах, чем, с их точки зрения, стало «незаконное преследование» банды талибов. И этих недалеких кабинетных «стратегов» почему-то совершенно не волнует то обстоятельство, что их пингвинье самодовольство и недомыслие однажды могут обернуться большой бедой, одной на всех.
Впрочем, что уж уделять свое внимание всей этой накипи?.. Не раз и не два видя трусливость, продажность, шкурничество некоторых из тех, кто должен бы быть образцом порядочности, Андрей выработал собственный взгляд на военную службу. Прежде всего внутренне он заранее отказался даже от малейших «медальных» и «чинополучательских» настроений, что постоянно, настойчиво прививал и своим подопечным. Он служил не ради того, чтобы однажды кто-то вышестоящий барственно похлопал его по плечу. Он служил России.
Понятно, что, помимо людей достойных, волей-неволей он одновременно защищал и покой тех же самых бесчестных хапуг, отморозков и прочей нечисти. Но они ли то главное, что есть в этой жизни? Ради них ли он бегал по горам, ежесекундно рискуя схлопотать бандитскую пулю? Ради этих ли ничтожеств получили ранения его «орлы цвета ультрамарин»? Для себя Лавров знал, что рискует он ради безвестного токаря из Тулы, фермера из Заволжья, учителя из сибирской глубинки и миллионов других, в подлинном смысле этого слова людей, которые для него и были Россией.
Поездка в Оренбург для самого Андрея в чем-то стала своего рода неожиданностью. Его подвигло на это путешествие одно скандальное, довольно неприятное событие. Вернувшись в свой городишко, где он формально проживал, Лавров твердо решил выполнить обещанное генералу Федину и об Оренбурге даже не вспоминать. Он был настроен на то, чтобы немедленно съездить в Нижний и выяснить, что же случилось с Галиной.
Наведя порядок в своем номинальном жилище, где он чаще отсутствовал, нежели бывал, Андрей в «гражданке» отправился в вояж по магазинам, намереваясь купить продуктов на дорогу и, по возможности, присмотреть каких-либо подарков самой Гале и (куда уж от нее денешься?) своей потенциальной теще.
Неспешно шагая по городской улице, с одной стороны образованной длинным рядом хрущевок, построенных в восьмидесятые, в эпоху «большой мелиорации», а с другой – обычными деревенскими особнячками, он свернул на небольшой бульвар. Андрей успел пройти метров пятьдесят от перекрестка, как внезапно услышал сзади скрежет тормозов. Оглянувшись, Лавров увидел, как подрезавший «семерку» здоровенный толстобокий джип прижал ее к обочине и вынудил остановиться. Сидевшая за рулем «семерки» молодая женщина еле успела ударить по тормозам, чтобы не врезаться в иномарку.
Дальнейшее напоминало некий театр абсурда, поскольку не поддавалось никакой нормальной, здравой логике. Выскочивший из джипа широченный «бегемот» с перекошенной от ярости физиономией, грязно матерясь, подошел к «семерке» и, открыв дверцу, выволок ее хозяйку из машины за волосы. Отвешивая женщине громкие оплеухи, «бегемот» вопил на всю улицу, что научит ее «любить свободу» и «уважать кого положено». Из «семерки» тут же раздался испуганный детский плач.
Но при этом, всего в паре метров от происходящего, как ни в чем не бывало шли пешеходы. Правда, усердно отворачивающиеся, якобы с целью изучения вывесок магазинов. Мимо бежали авто с безучастно-тупыми взглядами их хозяев, иной раз очень даже нехилых мужиков. Впрочем, кто-то если и останавливался, крича что-то возмущенное, то подойти к месту расправы так и не решился.
Ринувшись назад, Лавров стремглав подскочил к «бегемоту» и, рванув его к себе за плечо, отшвырнул разошедшегося отморозка в сторону. Плачущая женщина продолжала стоять, зажмурившись и держа дрожащие руки перед собой. По ее лицу из разбитого носа и ссадины на лбу сочилась кровь. Автохам, очень недовольный вмешательством постороннего, в слепой носорожьей ярости накинулся на «дешевого фраера», как ему это, видимо, подумалось. Однако, с ходу получив удар ногой в солнечное сплетение, он издал что-то наподобие громкого хрюканья и согнулся пополам. Немедленно последовавший второй удар по почкам вынудил его взвыть и скорчиться на земле.
Из «семерки» выбежали двое плачущих, трясущихся мальчишек детсадовского возраста, которые, обхватив свою маму руками, начали уговаривать ее поскорее ехать домой.
– Сейчас, сейчас, – закивала та, торопливо утирая кровь носовым платком. – Большое вам спасибо, – всхлипнула она, знобко передернув плечами.
– Он чего к вам привязался, этот урод? – собираясь уходить, спросил Андрей.
– Я вообще этого понять не могу! – Женщина в крайнем недоумении развела руками. – Вижу его впервые, сейчас ехала, никому никаких помех не создавая. Это сумасшествие какое-то!..
В этот момент Лавров услышал сзади мужские голоса:
– Никому не двигаться! Что здесь происходит?
Оглянувшись, Андрей увидел бегущих в их сторону двоих пэпээсников. Одного из них он сразу же узнал. Менее года назад зимним вечером, перед самой командировкой в Киргизию, когда у него была стычка с кавказцами у дома Эвелины Архангельской – местной поп-дивы, однажды уже ставшей жертвой тех негодяев, – этот старлей приезжал с капитаном разбираться.
– А-а-а, вечно опоздавшие! – Лавров саркастично рассмеялся. – Как же вы «вовремя»! Берите этого урода, пакуйте... Или, может быть, у вас другая точка зрения на то, кто здесь прав, а кто виноват?
– Сейчас разберемся! – видимо, его не узнав, чванливо сказал старлей. – Кто такой? Документы!
– Майор Лавров, – лаконично представился Андрей, показывая удостоверение. – Что, вспомнил? Ты, помнится, прошлой зимой со своим напарником-капитаном точно так же отмазывал четверых подонков из южных регионов. Кстати, их так и не поймали?
– Н-нет... – недовольно кривясь, закашлялся старлей.
Тем временем «бегемот» заворочался и, кряхтя и охая, с трудом поднялся на ноги. С ненавистью глядя на Андрея, он ткнул в него пальцем.
– Он меня бил. Поняли? – чуть ли не в приказном порядке захлюпал «потерпевший». – Арестуйте его!
– Врет! – уже придя в себя, выкрикнула женщина. – Это он меня стал избивать при детях. А этот мужчина за меня вступился.
Успевшая собраться толпа возмущенно загомонила. Пэпээсники, вовремя сообразив, что ситуация явно не в пользу «бегемота», объявили, что сейчас же ему «пакуют ласты» и на его собственной машине везут в «обезьянник». Порекомендовав женщине приехать в райотдел, чтобы написать там заявление, они защелкнули на запястьях сникшего «бегемота» наручники и, загрузив в его собственный джип, быстро куда-то укатили.
– Ага, в «обезьянник» они его повезли! Как бы не так! – язвительно констатировал пожилой мужчина в толстенных очках. – Ща за углом «штуку» баксов стрясут и отпустят. Знаю я их, хапуг гребаных!
Вероятнее всего, дальнейшие события именно так и развивались. Вечером, встретив на лестничной площадке соседа по подъезду, Лавров узнал, с кем сегодня свела его судьба. Как оказалось, это был местный коммерсант, который лишь для блезиру держал на городском рынке цветочный ларек. На самом же деле он был одним из местных «наркобарошек», как таких иногда называл отставной опер. Занимаясь черным делом распространения «белой смерти», криминальный торгаш и сам – вот ведь ирония судьбы! – с некоторых пор подсел на свое же зелье. Скорее всего, заключил сосед, обкурившись гашишем до «потери контакта», наркоторговец накинулся на первую встречную жертву, лишь бы дать выход стимулированной наркотиком своей патологической злобе.
Минувшим вечером Лавров долго не мог уснуть, а поднявшись ни свет ни заря, махнув рукой на обещанное генералу Федину, на свои планы срочно увидеться с Галей, начал собираться в дорогу. Вначале он хотел ехать на своей машине. Но, подумав, отказался от этой затеи – где уж там с ней возиться? На поезде проще.
И вот он в пути. На полке напротив него похрапывал лысый гражданин в полосатой домашней пижаме. Под полкой Андрея обосновалась с книгой интеллигентного вида дама, похожая то ли на бывшую учительницу, то ли музейную работницу. Собственно говоря, согласно билету это место было отведено Андрею. Но когда шла посадка в вагон, дама попросила уступить его ей.
Там же, снизу, напротив дамы, ехала какая-то девушка лет семнадцати. Скорее всего, вчерашняя школьница. К ней с другого конца вагона, едва закончилась проверка билетов, прибежала чем-то внешне похожая на нее особа – или сестра, или подружка. Девчонки о чем-то секретничали, шушукаясь и время от времени смеясь. Потом с какого-то момента к ним присоединился росленький смазливый хлопец, то ли из распространившихся ныне «провайдеров-мерчендайзеров», то ли из «вошингеров-клирингеров». Общаясь на «продвинутом» сленге (до Андрея то и дело долетали словечки наподобие «жесть», «стебаться», «не догоняешь»), они обсуждали качества и достоинства своих гаджетов – сотовых, смартфонов, айподов и тому подобного.
Щеголяя своей значимостью, парень хвастался айфоном последней модели, демонстрируя его функции и возможности. Сначала все трое смотрели на его мониторе, как понял Андрей по комментариям, обычные детские мультики. Потом темы видеопродукции и разговоров начали съезжать на весьма скользкую «нижепоясную» тему. Теперь вместо комментариев снизу чаще доносились конфузливо-удивленные междометия и глуповатое хихиканье, сопровождающие, скорее всего, просмотр чего-то не вполне пристойного. Как видно, войдя во вкус, парень включил уж и вовсе нечто похабное. Теперь, помимо междометий и хихиканья, слышались стоны и вопли, характерные для порноролика.
Как видно, ощутив крайний дискомфорт, дама отложила книгу и, окинув развеселую троицу осуждающим взглядом, укоризненно заметила:
– Молодые люди, а вам не кажется, что подобные видеосюжеты лучше смотреть где-нибудь в другом месте? Ну, вы же здесь как будто не одни. Правда?
Девчонки, покраснев, сразу же отвернулись. Судя по всему, они вдруг поняли, что в своей фривольности зашли слишком далеко – куда дальше, чем могли бы позволить элементарные правила приличия. Поняв, что две глупехи, которых он уже успел основательно охмурить, «сорвались с крючка», их ухажер зло процедил, пряча айфон в карман:
– А твоего мнения, старая, никто не спрашивает! Сиди и помалкивай. Сама-то еще неизвестно, чем в молодости занималась...
Лавров, до этого не вмешивавшийся в происходящее – ну не во всех же дырах быть затычкой! – услышав последнее, не выдержал.
– Эй, умник! – хмуро окликнул он. – А ну-ка привяжи свой язык, и покороче. Ты вообще-то в курсе, что себе на статью уже заработал? Причем очень грязную – развратные действия в отношении несовершеннолетних. Девочки, вам по восемнадцать уже есть? Во-о-о-т! Молчание! Значит, они еще несовершеннолетние. А демонстрация материалов порнографического содержания как раз и тянет на отсидку в особом углу тюремной камеры.
«Ухажер», собиравшийся сказать женщине что-то еще, услышав мужской голос, донесшийся с верхней полки напротив, язвительно скривился.
– Да пошел ты!.. – зло огрызнулся он. – Нашелся тут законник хренов!
– В общем, так... – Лавров приподнялся и в упор смотрел на поганца, возомнившего о себе невесть что заоблачное. – Тебе одна минута, чтобы извиниться перед женщиной и свалить отсюда, пока не стало плохо. Время пошло!
Тот, изобразив презрительную ухмылку, повел плечами и с блатными интонациями вальяжно произнес:
– Лежишь там – и лежи, пока цел. Понял? Я таких козлов делаю одной левой...
Одним движением, легко и пружинисто спрыгнув с полки на пол, Андрей без труда перехватил руку «ухажера», намеревавшегося сделать выпад, и своими крепкими, сильными пальцами неожиданно для всех схватил его за ухо. Вмиг растеряв всякий гонор и самоуверенность, тот взвизгнул от неожиданности и боли, выпучив глаза и перекосив лицо. Не говоря ни слова, Лавров вывел его в проход и дал хорошего пинка, отчего «ухажер», спотыкаясь, пробежал несколько метров и, лишь успев схватиться за боковую ручку одной из полок, не растянулся на полу.
Задыхаясь от унижения и злости, поганец оглянулся и, визгливо «пуская петуха», оскорбленно выпалил:
– Ну, фраер, ты за это получишь! Ты об этом прямо сейчас пожалеешь! – И, держась за красное, вздувшееся ухо, куда-то торопливо убежал.
– Зря вы, наверное, связались с этим негодяем, – сочувственно вздохнула дама. – Конечно, большое вам спасибо, что поставили этого хама на место. Но, мне кажется, он тут не один. Вот видите, девочки, что происходит, если знакомитесь в дороге неизвестно с кем, к тому же и чрезвычайно «озабоченным», – укоризненно добавила она, глядя на сникших девчонок.
Те, похоже, уже и сами поняли, что их недавний компаньон вовсе не из «принцев на белом коне», а скорее совсем наоборот. Улыбнувшись, Андрей пренебрежительно махнул рукой.
– Ну, если постоянно оглядываться на настроения подонков, тогда и на свете не жить. Придут разбираться – разберемся...
С невозмутимым видом он забрался на свою полку и снова, повернувшись к окну, ушел в свои мысли.
«Сколько ж всякой этой нечисти развелось в России! – размышлял он, глядя на пролетающие за окном опоры линий электропередач, уже осыпавшиеся лесополосы, на сизовато-серые ноябрьские тучи. – И наркоторговцы, и сектанты, и сутенеры... И все нацелены только на одно – поработить, ограбить, превратить человека в ничто...»
Он прекрасно понимал, что на самом деле было задумано «ухажером» в отношении этих двух дурочек. Если бы все пошло именно так, как тот и запланировал, через какое-то время «ваще клевый чувак» пригласил бы их к себе, в отдельное купе. Там, разумеется, он едет не один. Их там четверо. Глупех, пользуясь их недомыслием, уговорами или принудительно, накачали бы спиртным или наркотиками, после чего... Ну, там понятно, что было бы дальше. После этого в лучшем случае девчонки пришли бы в себя где-нибудь в тамбуре. В худшем – бесследно исчезли бы, чтобы очень скоро оказаться в каком-нибудь подпольном борделе.
Лаврова всегда поражало как легкомыслие многих потенциальных жертв отморозков, так и безнаказанность последних. Уже не раз, встречая в прессе материалы на подобные темы, он с недоумением воспринимал повествования о смешных приговорах, вынесенных виновным в унижении, увечье, а то и гибели людей.
«...Вот, пожалуйста, далеко ходить не надо. Если бы с этими пигалицами что-то случилось, виновных нашли бы вряд ли...» – с оттенком сарказма мысленно резюмировал Андрей.
В этот момент кто-то довольно бесцеремонно похлопал его по ноге. Взглянув в сторону прохода, он увидел какого-то бесцветного типа с пустым взглядом.
– Разговор есть. Выйдем? – столь же бесцветно и тускло предложил тот.
– Выйдем... – словно ничего особенного для себя не держа и в мыслях, ответил Лавров, спрыгивая вниз.
Все соседи по его отсеку и молодая пара, сидевшая на боковых местах напротив, сразу же притихли, понимая, что приглашают этого крепкого, видного собой молодого мужчину вовсе не на дружеские посиделки. «Бесцветный», несмотря на свою совершенно серую заурядность, тем не менее нес в себе что-то угрожающее и даже зловещее. Дама, прижимая руки к груди, с оттенком боязни в голосе известила:
– Я сейчас же вызываю милицию!
«Бесцветный», равнодушно покосившись в ее сторону взглядом вяленой воблы, скучновато обронил:
– Не стоит усугублять! А то не пришлось бы потом пожалеть об этом...
Парень, сидевший на «боковушке», видимо, решив вмешаться в происходящее, начал подниматься со своего места. Однако его спутница – скорее всего, жена – поспешно удержала своего визави за руку, и тот, досадливо морщась, медленно опустился назад. Девчонки, понимая, что причиной всех проблем в немалой степени стали они, сидели с наряженными, испуганными лицами.
Один лишь Андрей был абсолютно спокоен и даже как будто безмятежен. Запрыгнув в кроссовки и чему-то при этом чуть заметно улыбаясь, он проворно заправил внутрь шнурки и, выпрямившись, внезапно схватил руку «бесцветного», которой тот вальяжно опирался о верхнюю полку. Не теряя ни секунды, Лавров тут же провел стремительный, неуловимый для окружающих прием. Никто не успел даже ахнуть, как «бесцветный» оказался скрученным в штопор, да еще и загнутым в три погибели. Без малого не уткнувшись носом в собственный зад, он побагровел, силясь вырваться, хотя заранее было ясно, что подобные попытки обречены на неудачу.
– Ты... чего?.. – только и смог выдавить он.
Разом утратив свою недавнюю зловещую многозначительность, «бесцветный» теперь мог лишь натужно сопеть и кряхтеть. Проверив его карманы, Лавров достал оттуда большой пружинный нож. Он нажал на кнопку, и сбоку из рукояти с громким клацаньем выскочило сверкающее полировкой острое лезвие.
– Прошу внимания! – Андрей показал нож окружающим. – Это типично бандитский нож, выходящий за рамки закона об оружии.
Привлеченные небывалым зрелищем, с обеих концов вагона начали собираться зрители. Удерживая «бесцветного» одной рукой, Лавров заложил лезвие ножа в промежуток между кронштейном полки и стенкой и, резко нажав, одним движением сломал его у самой рукояти. Отморозок на это смог отреагировать лишь возмущенным кряхтением. Бросив обломки ножа на пол, Андрей достал из еще одного кармана какой-то яркий аэрозольный баллончик.
– Ого! Нервно-паралитический газ «Ви-эс», – деловито констатировал он. – Это нам сейчас пригодится. Где там твоя компашка? В том конце? Ну, тогда вперед!
Сунув баллончик себе в карман, он выпрямил «бесцветного» и, встряхнув того, как щенка, повел впереди себя, держа его за шиворот. Тот уже понял, что рыпаться здесь – себе в убыток, и поэтому шел с понурой покорностью, старательно пряча глаза. Они вышли в первый, «туалетный» тамбур в заднем конце вагона.
– Они там? – указав на дверь в соседний, входной тамбур, тихо спросил Лавров. – Отлично! Мордой стал к стенке, ноги – на максимальную ширину в стороны, руками опереться о стенку. И не дергаться! Чуть что не так – изломаю до полной инвалидности.
Опустив окно, он набрал в грудь побольше воздуха и резко открыл дверь. Трое ломовиков, в числе которых был и «ухажер», дымили в тамбуре сигаретами. Увидев Андрея, они недоуменно воззрились в его сторону. Можно было предполагать, что появления «фраера» они хотя и ждали, но как-то совсем по-другому. Возможно даже, деморализованного и молящего о пощаде.
– Здорово, клоуны! – Андрей рассмеялся их замешательству и, не давая опомниться, вскинул руку с баллончиком, выпустив длинную струю газа, после чего немедленно захлопнул дверь.
Испуганно охнув, ломовики ринулись было в межвагонный проход, откуда доносился грохот и лязг железа, но тут же один за другим расслабленно сползли на пол. Хотя они не отключились – концентрация газа была слабовата, но и предпринимать какие-либо действия были не в силах. Услышав сзади топот ног, Лавров немедленно сунул баллончик в карман и оглянулся. Во главе с его соседкой по купе, той самой строгой дамой, по вагону шествовали два здоровенных милиционера.
...Оренбург встретил Андрея мелким дождиком и студеным ветерком. Выйдя из вагона у трехэтажного здания вокзала патриархального стиля архитектуры, он направился к стоянке такси. Сев в потертую «десятку» с оранжевым «гребешком» на крыше, спросил у таксиста – моложавого усача с уже начавшей седеть шевелюрой, не знает ли тот, где бы можно было на неделю снять «квартирешку» по достаточно божеской цене. Желательно поближе к товарной станции.
– А туда-то тебе зачем? – несколько удивился таксист.
– На работу собираюсь там устроиться, – доверительно пояснил Лавров. – Вроде бы, говорят, охранники им нужны из числа отставников.
– А ты отставник? – Тот понимающе покачал головой. – Тогда мы с тобой фактически коллеги – меня год назад сократили. А ты тоже под сокращение попал?
– Без пяти минут, как вылетел... – Андрей усмехнулся. – Бумаги еще не подписаны, но это дело ближайшей недели-двух. Решил себе заранее «соломки подстелить».
– А ты откуда? Где служишь-то? – руля по оренбургским улицам, продолжал любопытствовать шофер.
– Приволжский округ, мотострелки, – рассматривая городские ландшафты, обронил Лавров. – А ты из каких будешь?
– «Бог войны» – артиллерия... – вздохнул таксист. – Слушай, а на хрена тебе охрана? Бери вон лучше «тачку» и таксуй. Заработок приличный, жить можно.
– Подумаю... – кивнул Андрей. – Но пока что надо бы где-то обосноваться.
– А мы уже и приехали! – объявил таксист, кивнув в сторону старой пятиэтажки. – Тут знакомая «однушку» сдает. Просит недорого. А насчет работы – вот, возьми мою визитку, если что – позвонишь.
...Разобрав вещи и искупавшись в душе, Лавров достал свой сотовый и – в который уже раз! – набрал номер Галины. И вновь он услышал противный визг зуммера и женский голос робота, извещающего о том, что телефон абонента отключен или он вне зоны действия сети.
«Что ж за чушь?! – досадливо сунув телефон в карман, Андрей отправился на кухню ставить чайник. – Неужели этой грымзе удалось запудрить девчонке мозги и подсунуть какого-нибудь женишка побогаче? Неужели Галя на это клюнула?.. Впрочем, нет – не тот она человек! Тут что-то другое...»
Выпив чаю, Лавров решил пройтись по городским охранным фирмам, чтобы найти именно ту, которая занимается охраной товарной станции. Продумав варианты того, как, не раскрывая себя, получить нужную информацию, он доехал на троллейбусе до ближайшего охранного агентства с громким названием «Гром». У входа в офис, неспешно покуривая, стоял крупный парняга в черной фирменной униформе со всякими лейблами и шевронами. Подойдя к нему, Андрей для блезира заглянул в блокнот и, указав взглядом на входную дверь, негромко поинтересовался:
– Это ваши давали объявление насчет работы?
– Да... вообще-то... нам люди требуются, – кивнул охранник, с любопытством разглядывая визитера. – Военный?
– Да... Формально еще на службе, но уже почти не у дел, – сокрушенно вздохнул Лавров. – А это... Ну, чтобы ваших кадровиков не нервировать, у тебя узнать можно, как у вас тут насчет зарплаты?
– Да по-разному... – Парень пожал плечами. – В среднем около двенадцати. Где-то – меньше, где-то – больше. Новички на испытательном сроке получают не больше восьми. Смотря какой объект... У нас в основном магазины, аптеки, кое-какие офисы...
– А я вот слышал, что вы и «товарку» охраняете? – слукавил Андрей. – Там-то, говорят, до «пятнашки» платят.
– Это не мы, это «Дозор» на «товарке» хозяйничает... – Охранник махнул рукой. – Но у них с кадрами всегда под завязку. Там вряд ли сможешь устроиться. Хотя... Попробуй. Может, и получится? Они от нас через три остановки по этой же улице.
Поблагодарив своего собеседника, Лавров зашагал в сторону офиса охранного агентства «Дозор». Он шел по не слишком уж оживленной улице – как-никак, разгар рабочего дня – и рассматривал типично провинциальную архитектуру старинного русского городка, прославленного песней о пуховом платке. Впрочем, несмотря на то, что день выдался прохладный, ни одной обладательницы знаменитого оренбургского пухового платка среди прохожих дам заметно не было.
«Ну а что тут странного? – усмехнулся Андрей. – Если Тула – столица самоваров, то это не означает же, что там все подряд должны ходить с самоварами под мышкой...»
Офис «Дозора» находился на первом этаже многоэтажного дома, где, помимо этой, угнездилось еще не менее пяти контор. Найдя дверь с табличкой «Частное охранное предприятие «Дозор», он вошел в приемную и, увидев охранника, сидевшего «на вахте», вновь достал свой блокнотик.
– Извини, друг, что беспокою, – с первого взгляда догадавшись, что с этим типом наиболее приемлем именно такой стиль общения, заговорил он «с понтами и закидонами», – но тут один вопрос надо бы прояснить. Вам, мне говорили, нужна рабсила. В смысле, охранники. Это реально?
– А-а-а... – Тот со значением почесал затылок под лихо заломленным беретом. – Ну, знаешь, братан, особо-то вроде бы и нет. Хотя если подумать, то всегда можно найти вариант. Зайди к замдиректора Собольцову. Может, он что-нибудь и придумает. Вон, третий кабинет прямо по коридору.
Замдиректора Собольцов оказался крупнотелым, толстошеим верзилой, ростом под два метра, восседавшим за столь же необъятно большим канцелярским столом. Узнав, с чем к нему пожаловал незнакомец, и порасспросив о том о сем, Собольцов напряженно задумался. Было понятно, что ему и упускать не хочется явно нерядовой кадр, но и смущало то обстоятельство, что соискатель вакансии еще не уволен с военной службы. Вот так возьмешь, а он раз! – и остался в армии. Что тогда? Хотя...
– Мы можем взять тебя с месячным испытательным сроком, – еще раз измерив взглядом Лаврова, неспешно сообщил тот. – Но с уговором: первые две недели отрабатываешь без гарантии оплаты. Нет, они будут оплачены, но если отработаешь весь месяц. Кстати, новички на испытательном сроке получают семьдесят процентов ставки, поскольку мы вынуждены страховать всевозможные риски. Это не пугает?
– Не пугает... – уверенно качнул головой Андрей.
– Лады... – Положив перед собой на столе руки со сцепленными пальцами, Собольцов откинулся в кресле. – Давай тогда так... У нас на «товарке» один парень вчера приболел, пойдешь для начала туда. Дуй сейчас в кадры, оформляйся на испытательный срок, получи временное удостоверение и – на инструктаж к бригадиру. Завтра к восьми утра – быть у проходной «товарки». Там все объяснят. Да, деньги у тебя с собой есть? Новички у нас получают униформу только за свой счет. На удостоверение надо сняться в форме. Тогда, значит, сейчас сначала иди на склад. Две с половиной «штуки» готовь. Я напишу записку...
Донельзя довольный достигнутым, Лавров тем не менее особых восторгов выражать не стал. Сдержанно поблагодарив, он отправился на склад, вход в который находился в конце этого же коридора. Без проволочек получив униформу своего размера, он отправился в кадры. Молодая сотрудница, одновременно исполнявшая обязанности и кадровички и бухгалтера, приветливо улыбаясь, помогла Андрею поменять пиджак на форменную куртку и, усадив его у специального фонового щита, сфотографировала цифровой камерой. Немного «отфотошопив» снимок на компьютере, она вынула из цветного принтера готовое фото для документов, и менее чем через пятнадцать минут Лавров получил уже упакованное в ламинат временное удостоверение охранника ЧОП «Дозор».
Пока шло оформление документов, в кабинет неожиданно впорхнул Собольцов, на полуслове прервав кадровичку, которая в этот момент рассказывала Андрею забавные истории из жизни их ЧОПа. Лишь взглянув в его сторону, Андрей сразу же понял – прибежал тот сюда не случайно. Спросив у девушки о каких-то малозначащих пустяках, замдиректора еще немного потоптался и, больше не найдя повода, чтобы задержаться здесь подольше, с явной неохотой покинул кабинет. Лавров понял, что тот к своей сотруднице, как это называется, неровно дышит. Видимо, сообразив, что новичок может приглянуться его подчиненной, он поспешил прозондировать обстановку.
– Извините, но вас, я вижу, контролируют... – с невинным видом заметил Андрей. – Строгие, однако, здесь порядки.
– Да пошел он... – Девушка иронично усмехнулась. – Предлагал выйти замуж, но мне он как-то... Ну, если не по сердцу – что поделаешь?
Инструктаж у бригадира оказался куда короче самой короткой институтской лекции. Сунув Лаврову распечатанный на принтере перечень обязанностей, в конце которого был куценький перечень прав, бригадир, крепкого вида дядя лет сорока пяти, изложил общий смысл написанного. Он укладывался в известную формулу: «Пункт первый: начальник всегда прав. Пункт второй: если начальник неправ, смотри пункт первый». Кроме того, бригадир пояснил, что крайне нежелательным качеством охранника лично он, равно как и весь коллектив, считает «липкость рук». А еще в перечне пороков оказались пьянство, наркомания, ухаживание в рабочее время за сотрудницами сортировочной, «задрыхейшен» в укромных углах, вместо того чтобы, бдительно озирая территорию, «всячески пресекать поползновения отдельных криминальных элементов, нацеленные на хищение материальных ценностей».
Слушая его, Андрей сразу же понял, что его собеседник в недалеком прошлом носил милицейские погоны и, скорее всего, работал участковым какого-нибудь окраинного района города. Выслушав инструктаж, Лавров отправился домой. Дело шло к вечеру, и более чем спартанский обед уже давно перестал создавать чувство сытости. Выйдя на своей улице из маршрутной «Газели», он увидел невдалеке от дома какое-то небольшое кафе, сродни былой блинной. Подкрепившись, Андрей решил дома переодеться и сходить на «товарку», чтобы провести там рекогносцировку на местности.
По пути он купил в сетевом магазине продуктов и, поднявшись к себе на третий этаж, загрузил снедь в холодильник. После этого Лавров облачился в чоповскую униформу и, посмотрев на себя в зеркало, увиденным остался доволен – все сидело как положено. Выйдя из квартиры, он запер дверь на ключ и тут услышал сзади женский голос:
– Это кто же у нас тут появился, молодой-симпатичный?
Оглянувшись, он увидел особу лет двадцати трех в модном мини-прикиде, с кричащим, можно сказать, вызывающим макияжем и ярко-белыми, химически окрашенными волосами.
– Мы теперь соседи? Хм... Это тебя Воскресенцевы приютили? Тебя как зовут-то? Меня – Роксана, – подойдя к двери, обшитой синим кожзаменителем, и забренчав ключами, кокетливо представилась блондинка.
– Андрей. Но соседи мы лишь на какое-то время... – сдержанно улыбнулся Лавров. – Я здесь ненадолго.
– Ты здесь один? Вечером не скучаешь?
– Что, есть намерение развлечь? – Лавров, направляясь к лестнице, иронично прищурился.
– Ну, не за «спасибо», конечно, – со значением в голосе, открывая дверь, уведомила та. – Но как соседу, да еще такому симпатяшке, обещаю скидку.
– Ну, наверное, мне это не понадобится – у меня есть невеста. – Андрей пожал плечами.
– Ах, мужчины! Как только упомянешь о материальной стороне маленьких житейских радостей, они тут же вспоминают кто про жену, кто про невесту... – сокрушенно вздохнула блондинка.
Ничего не ответив, Лавров лишь рассмеялся и поспешил вниз. Вот-вот на улице должно было начать смеркаться, а ему еще надо было разыскать кого-нибудь из сотрудников «товарки», близких к диспетчерской, чтобы взять информацию о прибывающих составах. Его интересовал один – тот, что должен был прибыть из Таджикистана с грузом хлопка. Номер поезда ему сообщил в Дангаре диспетчер тамошней товарной станции. И вот теперь, возможно, в ближайшее время состав должен был прибыть в Оренбург, чтобы здесь, «перетасовавшись» на горках, вагоны отправились уже по конкретным адресам ткацких фабрик.
Прекрасно зная, что в любом ограждении, окружающем ту или иную территорию, на которой находятся материальные ценности, рано или поздно появляются лазейки, Андрей не стал идти к воротам, а направился вдоль стены из высоких бетонных плит. Долго искать не пришлось. К вполне комфортабельному лазу в стене вела хорошо утоптанная тропинка. Оглядевшись, он быстро прошмыгнул через дыру и... Едва успел уклониться от удара массивной дубиной, который был нацелен ему прямо в темя.
Но он успел. И уклониться, и соответствующим образом отреагировать. Собственно говоря, это произошло почти на «автопилоте» – в долю секунды всколыхнувшееся в нем чувство опасности включило уже, по сути, инстинктивные механизмы действия. Его ноги как бы сами сработали на увод тела от удара, руки блокировали чужие предплечья, после чего в верхнюю часть живота нападающего впечатался каблук тяжелого ботинка, круша низ реберной дуги и сминая левый край печени, правый – поджелудочной железы и центр нервного узла, именуемого солнечным сплетением.
Крутанувшись, как на оси, на тазобедренном суставе правой ноги в наклонной плоскости, с одновременным уходом всего тела вниз, пяткой левой выпрямленной ноги мощной «палицей», нацеленной вверх и влево, Лавров нанес сокрушительный удар в голову еще одному нападающему, который с арматурным прутом метнулся сзади. Завершением этого блицпоединка, длившегося от силы секунды три-четыре, стал удар, нанесенный в прыжке ступнями обеих ног в грудь и голову третьему из нападающих, метнувшемуся справа с длинным тесаком в руке.
Лишь тогда Андрей из состояния, напоминающего особого рода кратковременный транс, полностью вернулся к обыденной, в общем-то, не самой радужной реальности. Трое определенно крепких мужичков, стеная и охая, валялись на земле, примяв своими боками высокорослые бурьяны, буйно оккупировавшие все свободные пространства у ограждения, рядом с которым то здесь, то там виднелись ржавые контейнеры, штабеля вагонных колесных пар и тому подобных железнодорожных металлоизделий.
– Что за проблемы? – как ни в чем не бывало спросил Лавров, с интересом разглядывая своих «крестников».
Похоже, этот вопрос нападавших удивил больше всего. Они недоуменно вытаращились на этого странного охранника, который не выразил ни возмущения тем, что на него напали, ни злорадства – эк я вас уделал, ни мстительной озлобленности – ну, сдам я вас сейчас в ментовку!
– А... Ты кто? – с трудом заворочался тот, кто нападал самым первым.
– Вас, хлопцы, это не касается, – Андрей жизнерадостно улыбнулся. – Более интересно было бы узнать, кто вы такие?
– Мы?.. Люди... – тяжело выдохнул второй и, подумав, добавил: – Здешние мы, держим эту территорию.
– Во-о-о-н как! – удивился Лавров. – Территорию держите? Это очень хорошо. Мне такие как раз и нужны.
– А зачем мы тебе нужны? – обеспокоился первый, судя по всему, главарь этой компашки.
– Мне нужно найти человека, который имеет доступ в диспетчерскую и может получить информацию о прибывающих товарняках, – как о чем-то малозначащем сообщил Андрей. – Сами-то как? Только понты кидать или на что-то большее горазды?
– Допустим, мы это можем узнать... А нам-то с этого что за навар? – хмуро пробурчал второй. – А вдруг ты – американский шпион? С фээсбэшниками знакомиться не больно-то хочется.
– Нет, я не шпион, – Лавров рассмеялся. – Да и какого хрена тут выведывать, в вашем захолустье? Я контролирую прохождение грузов нашей фирмы из Средней Азии и Казахстана. Это ясно? За информацию – «пятерик» в рублях.
– Десятка! – уже окончательно придя в себя, объявил тот.
– Пять – и это последнее слово! – твердо сказал Андрей, в упор глядя на него. – И нигде обо мне не трепаться. Если меня засветите и наши грузы перехватят конкуренты, за вами начнет охоту служба безопасности фирмы. И тогда... Дальше говорить не буду – и так все понятно.
– Ладно... – переглянувшись со своими «корешами», кисловато кивнул главарь. – Что за поезд, номер знаешь?
– А как же! – Усмехнувшись, Лавров достал из кармана блокнот и что-то быстро вывел в нем авторучкой. – Вот номер поезда. Это состав из Таджикистана с хлопком. Как видите, ни танки, ни ракеты меня не интересуют. Как скоро ты это сможешь узнать?
– Да минут за десять обернусь, – забрав бумажку, пообещал тот.
И в самом деле, не прошло и четверти часа, как главарь вернулся. Молча, со значительной миной на лице, он демонстративно протянул руку. Не проронив ни слова, Андрей достал из кармана пятитысячную купюру.
– Состав будет завтра к девяти утра, – забирая деньги, сообщил главарь. – Если еще пару «штук» найдешь, скажу, где именно будет стоять.
Лавров молча тут же достал еще две тысячи.
– Вон к тому пакгаузу поставят, – тот ткнул пальцем в сторону уже едва различимого в сумерках большого сооружения с огромными железными воротами.
Кивнув в ответ, Андрей выбрался наружу, сопровождаемый вопросительными взглядами несколько минут назад побитой им троицы. Он уже догадался, что эта шайка заметила его, еще когда он только подходил к лазу. И скорее всего, напасть они решили с целью элементарного грабежа. Можно было предположить, что старых охранников троица знала наперечет. Увидев новенького и надеясь на легкую поживу, они надумали его атаковать, чтобы с ходу оглушить, обшарить карманы и быстренько смыться. Но «не срослось»...
Шагая в сторону дома, Лавров на ходу размышлял о том, каким образом завтра незаметно можно будет проверить состав на наличие в его вагонах схоронившихся там «верблюдов».
«Скорее всего, их будет трое, – размышлял он, шагая по вечерней улице. – Четвертого они наверняка оставят где-нибудь в Курган-Тюбе или Обикиике. Но груз – это уж точно – возьмут с собой. Интересно, агентура наркополиции и ФСБ уже здесь или еще только раскачиваются? Кстати... А что, если «верблюды» сойдут, не доезжая до Оренбурга? Они ведь могут подозревать, что об их прибытии сюда наши спецслужбы осведомлены. Да-а-а... Это вполне реально!..»
К своей пятиэтажке он подошел уже почти в полной темноте. Неожиданно из-за угла до него донеслись чьи-то приглушенные голоса. Скорее всего, кто-то за домом выяснял отношения. Пользуясь темнотой, Андрей поспешил в ту сторону и, подойдя к углу, осторожно из-за него выглянул. В отсветах фонарей он увидел двоих крупных лоботрясов, которые, прижав к стене дома молодую, чем-то знакомую ему женщину, чего-то от нее добивались.
– ...Ща поедешь с нами, поняла! И никаких «не хочу»! Хорош кочевряжиться, шлюха! Будет она из себя корчить принцессу заморскую! – держа ее за горло, прошипел мордастый тип, внешне похожий на русского.
– Не поеду я к этому вашему уроду! Ясно? – вскипев, почти выкрикнула женщина, пытаясь вырваться. – Что он сделал с той девочкой, совсем еще ребенком? Боров он грязный! Кобель вонючий!
И тут Лавров ее узнал – это была Роксана.
– Поедешь! И будешь обслуживать босса как всегда – как положено! – с заметным кавказским акцентом объявил второй. – Кончай ломаться, шалава! Или по морде захотела?
– Пошли вы оба на ...! – с яростью выдохнула та, рванувшись изо всех сил.
Тут же прозвучала громкая оплеуха. Падая, женщина вскрикнула. Мордастый замахнулся ногой, но ударить не успел – кто-то, бесшумно появившись из темноты, нанес ему удар ногой точно в середину бедра, отчего вся левая нога мордастого внезапно отнялась, и он с воплем повалился на землю. Его напарник, явив неплохую реакцию, выхватил длинную финку и накинулся на неизвестного. Но тут же – он сам не понял как – его рука оказалась вывернутой в немыслимое положение. Локтевой и плечевой суставы обожгло полыхнувшей в них нестерпимой болью, в один миг заставляющей забыть о всяком гоноре, самомнении, о больших и малых мировых проблемах. Пальцы кисти, до предела пригнутой к предплечью, сами по себе разжались, роняя нож на землю.
Теперь весь мир для нападавшего обратился в нечто наподобие бесконечной пыточной. А в центре ее – он, отчего-то совершенно беззащитный, охваченный нестерпимым страданием. Он в руках свирепого и безжалостного незнакомца, способного причинить еще более страшную боль... Но тот его внезапно отпустил.
Отбросив кавказца в сторону, Лавров достал из кармана носовой платок, подобрал нож и, обернув его рукоять, взял Роксану под руку и помог ей подняться на ноги. Не давая женщине опомниться, быстро увел ее подальше. Когда они были уже у подъезда, в свете, падающем из окна на первом этаже, Роксана его узнала.
– Это ты? Андрей? – шмыгая носом, из которого сочилась кровь, удивленно спросила она.
– Он самый... – открывая дверь подъезда, негромко ответил Лавров и добавил: – У тебя нос разбит. Платочек есть? А то я свой уже задействовал.
– Да, сейчас... – Прислонившись к крашеной панели подъезда, донельзя изрисованной граффити, Роксана достала из сумочки носовой платок и снизу прижала его к носу. – Спасибо тебе. Хотя... Я теперь тебе здорово обязана. Ну что ж... Как говорится, долг платежом красен. Располагай... – Она пожала плечами, несколько выпятив бюст.
– Ладно, идем. Доведу тебя до квартиры... – Лавров тронул ее за рукав. – А то сама – дойдешь ли? По поводу долгов не напрягайся. Ничего ты мне не должна.
– Ин-те-ресно... – Немного отстранившись, Роксана окинула его удивленным взглядом. – Ты меня совсем не хочешь? Я тебе противна потому, что я – проститутка? Кстати, а может, ты и вмешался только потому, что не видел, кого бьют эти два козла?
– Почему же? Узнал тебя я сразу, – Андрей чуть заметно улыбнулся. – Ну а то, что вмешался... Ты же мне ничего плохого не сделала? Да и что вообще выдающегося я совершил? Ну, навешал кренделей двум уродам. Подумаешь, невидаль... Какие тут могут быть ахи? Это все равно что превозносить охотника-волчатника, который не испугался облезлой шавки, тявкающей из подворотни. Слушай, а чего они от тебя добивались?
– Чего... – На лице Роксаны отразилась презрительная мина. – Не захотела ехать к Быбе. Эти двое – его холуи. Ты что, не знаешь, кто такой Быба?
– Нет... Но услышать было бы интересно, – Остановившись у двери квартиры своей спутницы, Лавров посмотрел на часы.
Часовая стрелка приближалась к семи. Нужно было идти к себе, заниматься ужином. Но вместе с тем хотелось узнать, кто же он такой, этот самый Быба. По-своему истолковав его заминку, Роксана открыла дверь и, молча взяв Андрея за руку, решительно потянула за собой.
– Не бойся, принуждать к «этому» не стану, – с долей иронии уведомила она. – Сейчас мы поужинаем, ну и, раз тебя заинтересовало, расскажу о Быбе. Но только... О том, что я тебе сказала, никому ни слова.
– Само собой! – кивнул Лавров, оглядываясь в прихожей.
Он прошел следом за Роксаной на кухню и, пока та возилась у плиты, слушал ее повествование. По словам девушки, настоящего имени Быбы она не знала. В официальных документах он значился как Сафалиб Ашу Бармиханов, но было ясно, что на самом деле его зовут иначе. Не знала и откуда он родом. Говорили, что откуда-то из Закавказья. Впрочем, кое-кто поговаривал, что он то ли турок, то ли пакистанец. Однако главное тут было совсем в другом. Незаметно появившись в городе лет пять или шесть назад и никак не рекламируя своего присутствия, очень скоро Быба стал одним из самых крупных здешних богачей. Купив виллу в престижном пригороде, он сосредоточил в своих руках всю региональную наркоторговлю. Даже цыганские кланы, промышлявшие наркотой, на фоне новоявленного наркобарона смотрелись скучно и бледно.
– ...Представляешь, какой у нас в России дурдом? Я знаю несколько семей – русские переселенцы из Средней Азии, не алкаши, работают, живут как люди, и уже несколько лет не могут получить гражданство. А этот с российским паспортом сюда приехал, и все ему тут на тарелочке. Вот где она, эта справедливость? – сердито недоумевала Роксана.
Трудно сказать почему, но этого пришлого негодяя всегда стабильно обходили всевозможные облавы и зачистки, проводимые наркополицией. Садился кто угодно, в том числе и цыганские бароны. А вот Быба, как в определенных кругах прозвали Бармиханова, был словно заговоренный. Любые невзгоды обходили его стороной. И это несмотря на то, что жизнь он вел хотя и неприметную, но весьма и весьма неправедную.
Большой слабостью наркоторговца были женщины. Однажды оказавшись в его будуаре, Роксана чрезвычайно понравилась Быбе, и тот с тех пор стал вызывать ее к себе достаточно часто. Но иногда ему хотелось чего-то «особенного». Ходили слухи, что холуи Быбы везде и всюду искали ему для утех малолетних обоего пола. Пару дней назад от своих «коллег»-подружек Роксана услышала уж и вовсе мерзкую историю о том, что Быба, заполучивший в свое распоряжение очередную малолетку, по сути, изувечил ребенка. Его «утеху» нашли на окраине города едва живую, с безобразными разрывами и огромной кровопотерей. Это настолько возмутило даже ко многому привычных «работниц панели», что те решили объявить Быбе бойкот.
– ...Он мне позвонил, – расставляя на столе тарелки, Роксана продолжала свое повествование, – я его послала к черту. Тогда приехали эти двое, Галах и Нарзаша. Ну а остальное ты уже знаешь...
– Похоже, связи у него тут не хилые... – понимающе констатировал Лавров. – Домишко себе, поди, выбрал в восточном духе – с арками и минаретами...
– Да где там! – Роксана пренебрежительно махнула рукой. – Обычная кирпичная коробка, огороженная железобетонным забором. Ну, есть там кое-какая фигурная кладка из разноцветного кирпича. Но это так, как и у многих других. Единственное, что он сделал по-своему, – присобачил над крышей здоровенного жестяного орла, раскинувшего крылья. Как к Мельничному подъедешь – это коттеджный поселок в том конце города, где идет трасса на Самару, – так сразу и видишь: вон он, наркоорел-извращенец... Детей калечит, тварь, наркотой молодежь губит. И никакого на него укорота нет! Что за жизнь?!
– Слушай, я его, по-моему, уже видел... – Изобразив задумчивость, Андрей вскинул руку. – Он такой... долговязый, сутулый, носастый. По-моему, прихрамывает на правую ногу.
– Да где там! – Роксана отрицательно крутнула головой. – Коротконогий, мохнорылый боров с лысиной. Носяра и вправду будь здоров... Руки как у гориллы – длинные, волосатые... Да и сам он весь как орангутанг. Не знаю, может, это мне только кажется, но от него, по-моему, и несет то ли гориллой, то ли орангутангом. Если не хуже. Такая противная, мерзкая тварь! Фу!..
Позвякивая вилками, они ели недурно приготовленный плов, потом пили кофе и обсуждали всевозможные проблемы, как мировые, глобальные, так и локально-приземленные. Между делом Роксана рассказала и историю своего «планирования на панель».
– ...Ты думаешь, я мечтала о том, что стану шлюхой, что мне нравится ублажать всяких раскормленных ублюдков с «лопатниками»? – Она сердито хохотнула с оттенком сарказма. – Черта с два! Я училась на экономиста в универе на бюджетном, а тут – младшая сестренка тяжело заболела. За операцию запросили такие деньги, что мне сроду и не снились. Отца у нас нет, мать получает мало. Я сначала подумала, что нас элементарно разводят. Навела справки. Оказалось, это лишь по минимуму столько. Пошла к хирургу и сказала, что хочу продать почку. Он предложил другой вариант – делает за свой счет, но я... Ну, сам понимаешь чего. И – все, пошло-поехало... И учеба кувырком, и я сама покатилась по наклонной.
– А сестра? – отпивая кофе, спросил Андрей.