Глава 7

Лавров проснулся, когда на небе еще только-только начала нарождаться ранняя заря. Осмотрев берег, он нашел более-менее пологий спуск к воде. Умывшись стремительно летящей по каменному руслу студеной водой, рожденной горным ледником, Батяня вернулся к месту бивака. Якишину, дежурившему последним, он приказал объявить общий подъем. Менее чем через час спецназовцы двинулись в путь. Неугомонный Федоренко перед самым выходом успел пробежаться по мосту и отвязать гранаты. Он же разыскал и спрятанный в зарослях рюкзак убитого. Раздав патроны и гранаты всем желающим, все остальное он бросил во вновь разгоревшийся костер.

– Итого, уже сто тридцать килограммов отравы уничтожено, – удовлетворенно констатировал Лавров. – И пять бандитов, которые до России уже не дойдут.

– Товарищ майор, – подойдя к нему, Сашка протянул толстенную пачку денег, – это тоже в огонь или оставим себе?

В основном это были американские доллары, но хватало и таджикских сомони, узбекских сумов и казахских тенге.

– Наверное, оставим... – подумав, решил Андрей. – Кто знает, сколько еще пробегаем по горам? В конце концов это наш боевой трофей. И нам он нужен не для каких-то шкурных дел, а для выполнения боевой задачи. Как те же патроны и гранаты. Так что в моральном смысле никаких проблем тут не возникает.

Осмотрев ближайшие к мосту окрестности на другой стороне Яхсу, спецназовцы вначале никак не могли понять, куда же делся «караван». Казалось, он куда-то внезапно улетел по воздуху. Нигде никаких следов заметно не было. Сверившись с картой, Андрей предположил, что банда могла уйти в северо-западном направлении, в сторону дороги, идущей от города Восе, параллельно Яхсу. Не следовало исключать и того, что там «верблюдов» мог ждать какой-то транспорт. Это было бы наихудшим в подобной ситуации. Тогда уж точно, те бы оторвались от своих преследователей гарантированно. Поэтому он уже собирался отдать команду идти через ближний распадок в сторону трассы, когда услышал чей-то голос:

– Есть след!

Удача, как видно, все же решила явить свою милость, и парни, дотошно изучавшие каждый клочок территории, вскоре нашли следы банды, улизнувшей минувшим вечером. Астраханец Никита Хоторин заметил свежую вмятину чьего-то каблука, оставленную на взгорье, поросшем густой «зеленкой», и примятую траву выше по склону в западном направлении. Судя по всему, «верблюды», уже наученные горьким опытом, попытались уйти, не оставив никаких следов. Но, как видно, это был не их день.

Немедленно перейдя на ускоренный шаг, спецназовцы ринулись следом за «караваном». Километра через четыре они обнаружили следы стоянки бандитов. Судя по всему, ночью те и не думали уходить слишком далеко. Да и в самом деле, горы – это не равнина. Идти со светом рискованно – могут заметить преследователи. А без света риска еще больше – можно куда-нибудь «сковырнуться» и свернуть шею, после чего уже и доллары, и идеи радикального ислама навсегда потеряют всякое значение.

Уловив направление, куда именно подались бандиты, спецназовцы теперь постоянно находили следы продвижения «каравана». Где-то замечалась трава, примятая чьим-то ботинком, где-то – ниточка, выдернутая шиповатым кустом из одежды... Когда, по прикидкам Лаврова, до дороги оставалось не более пары километров, откуда-то спереди донеслись звуки автоматных очередей. Судя по всему, банда, которая опередила спецназовцев всего на каких-то полчаса, столкнулась с кем-то, кто, вероятнее всего, попытался ее остановить.

«Видимо, таджики выставили здесь заслон, – догадался Андрей. – Тогда им надо бы помочь. Черт! Как же плохо, что с ними нет связи, а то еще постреляем друг друга!..»

– Бегом! – скомандовал он, и команда спецназовцев во весь опор помчалась к месту боя.

Впрочем, стрельба закончилась так же внезапно, как и началась. В душу Лаврова начали закрадываться очень нехорошие предчувствия. Скорее всего, догадался он, в заслоне были зеленые пацаны-срочники, а отпетые головорезы, имеющие хороший опыт боевых действий, расправились с ними в два счета.

Когда они с крутого горного склона спустились вниз к пустынной дороге, там все уже было кончено. Около десятка парней в форме таджикской армии, среди которых имелись и тяжело раненные, и убитые, валялись в кустах и у обочины дороги. Убиты были и двое мужчин постарше, один из которых был с капитанскими звездочками, другой был одет в штатский костюм. Этот держал в руке итальянскую «беретту», его грудь наискосок пересекал пунктир автоматной очереди. Неподалеку у обочины стоял зеленый уазовский фургон-«буханка». Не дожидаясь команды Батяни, спецназовцы в темпе достали из своих вещмешков стерильные перевязочные пакеты и занялись ранеными.

Подобрав с земли рацию, валявшуюся рядом со штатским, Лавров с досадой бросил ее обратно – ее монитор был разбит при падении, и на нажатия кнопок она не реагировала. Как назло, и здешняя дорога выглядела пустынной – ни с той, ни с другой ее стороны не было видно никакого транспорта.

Вероятнее всего, предположил Андрей, на «верблюдов» патрульная группа наткнулась случайно. Видимо, патруль ехал по дороге, когда им и был замечен «караван». Но вместо того, чтобы с ходу стрелять на поражение, талибов попытались задержать. Ну а те, воспользовавшись моментом, немедленно пустили в ход оружие и ушли в горы. Впрочем, ушли не все. Метрах в тридцати от расстрелянного патруля, на другой стороне дороги в кустах спецназовцы заметили талиба с ранением в груди.

«Верблюд» полусидел-полулежал, подпертый сзади своим «многоспальным» рюкзаком. Отдав команду немедленно ввести раненым промедол, Лавров подошел к талибу. Увидев русского, тот беспокойно задвигался, пытаясь поднять автомат, но, судя по изрядной луже крови, растекшейся под ним, боец уже ослабел и руки его почти не слушались.

Глядя в глаза талиба, в которых мелькал почти животный ужас – судя по всему, тот был заранее запуган своими наставниками «кровожадностью свирепых русских», Андрей заговорил по-таджикски. Правда, по понятным причинам говорил он несколько коряво, что применительно к русскому звучать могло примерно так:

– Сказать мне, куда ваши идти в Россия? В какой город? Если ты говорить, я перевязать ты, и ты ехать на больница. Если ты не говорить, остаться здесь мертвый.

Поняв, что именно интересует этого русского, талиб вначале отрицательно покачал головой, но затем он вдруг осознал, что и в самом деле может остаться здесь умирать. Да, разумеется, наставники его уверяли, что, расставшись с жизнью в бою с неверными (а таковыми были все, даже мусульмане, не признающие учения талибов), он гарантированно попадет в рай. И не просто в рай, а в число приближенных пророка Мухаммеда (салляллаху аляйхи васаллям!), получив при этом в жены десять тысяч юных и прекрасных девственниц-гурий. Все это, конечно, здорово. Но... Как же не хочется расставаться с жизнью!

– Мы идем... в русский город Оренбурха... – с трудом выдавил раненый. – Потом одни пойдут в Уфа, другие в Казань...

– Где ваша база в Афганистане? – снова спросил Лавров.

– Ландай... – почти прошептал талиб.

– Все понятно... – Лавров оглянулся. – Гриш! Сорожкин! Этого тоже перевяжите.

– Этого?! – подбежав к нему с перевязочным пакетом, удивленно воззрился Григорий. – Да его пристрелить, урода, мало!

– Я ему пообещал, что перевяжем и отправим в больницу, – строго сказал Андрей. – Поэтому приступай. Ром, помоги Григорию снять рюкзак с этого «верблюда», все его содержимое облей бензином и подожги, только патроны и гранаты вынь, – подозвал он Трофимова.

– Набрать из бензобака? – подбегая, уточнил тот. – Нужен шланг, да и хватит ли тогда на дорогу? Раненых-то, наверное, надо срочно везти в больницу.

– Ну, если литр возьмешь – много не убудет, – рассудил Лавров. – А налить можно прямо из отстойника. Знаешь, где он там?

– Знаю... Черт! Как же про отстойник-то я забыл? – несколько сконфузился Роман.

Вернувшись обратно к месту, где был расстрелян таджикский патруль, Андрей заглянул в кабину «УАЗа». Ключ зажигания оказался в замке. Смахнув с водительского места битое стекло, он сел за руль и повернул ключ зажигания. После второй или третьей попытки мотор завелся. Единственной проблемой было то, что пуля прошила переднее левое колесо и его обод, смяв спущенную резину, по сути, стоял на земле.

Спецназовцы перевязывать таджиков уже закончили, и по приказу Батяни Ломов и Якишин, достав из кабины «УАЗа» домкрат и запаску, спешно занялись колесом. Подойдя к стонущим солдатам, Лавров осмотрел места ранений и с первого же взгляда определил их характер. Из одиннадцати человек патрульных убитыми оказались четверо. Двое имели тяжелые полостные ранения. Все прочие, хоть и получили по нескольку талибских пуль, выглядели относительно благополучно.

– Промедол всем врубили? Этим, что с полостными ранениями, антибиотики ввели? – спросил он у Хромина, заканчивавшего бинтовать простреленное бедро худющего, еще совсем молодого парня, лежавшего на спине с безучастным выражением лица.

– Так точно, все как надо сделали... – откликнулся тот, завязывая концы бинта, на котором уже проступила сочащаяся из раны кровь. – Почти все свои запасы грохнули. Остался прямо мизер...

– Ладно... Надеюсь, медикаменты нам больше не понадобятся, – сомневаясь в собственных словах, Андрей махнул рукой. – На пол фургона настелите побольше веток – на них придется положить тяжело раненных, чтобы не растрясло в дороге. Убитых положим в кустах – им теперь уже спешить некуда.

Он достал из кармана телефон спутниковой связи и набрал номер генерала Федина. Тот откликнулся немедленно:

– О! Андрей? Здравствуй! А я только что собрался тебе позвонить. Где вы там? Как у вас дела? – обрадованно заговорил тот.

Вкратце рассказав о событиях минувшего вечера и сегодняшнего утра, Лавров добавил:

– ...Надо бы таджикским силовикам сообщить о раненых. Я сейчас их отправлю в Восе – до него километров сорок отсюда. Их «уазик» как будто особо не пострадал. Ну а здешние лекари пусть свои кареты «Скорой» высылают навстречу. Тут двое тяжелых, боюсь, могут до места не доехать.

– Понял... – Федин чему-то вздохнул. – Ну а ты так и собираешься продолжать преследование?

– Так точно... – догадываясь, что тот сейчас может сказать, суховато ответил Лавров. – Как сами можете судить, хищниками эти «верблюды» оказались матерыми. И они, я уверен, на этой трассе намеревались дожидаться свою машину. Скорее всего, отсюда планировали дальше передвигаться на колесах. По меньшей мере до границы с Узбекистаном. А что? Здесь уже не пограничная зона, проверять их вряд ли стали бы. Липовые документы у них имеются. Они направляются в сторону Оренбурга, чтобы потом разделиться на две части: одни – в Уфу, другие – в Казань. Информация вполне достоверная – об этом сказал раненый талиб. Его сейчас ребята перевязывают.

В этот момент к Андрею подошел Сорожкин и, увидев, что тот обратил на него внимание, вполголоса доложил:

– Товарищ майор, талибу кирдык – только кончил его перевязывать, и он готов... Блин! Только зря бинт и ампулу израсходовал.

– Что там? – заинтересовался генерал.

– Кончился талиб – у него была сильная кровопотеря... – с оттенком досады в голосе сказал Лавров. – Хреново! Он мог бы много чего интересного порассказать. Что же касается дальнейшего преследования... Хм... Ну, можете отдать приказ, чтобы мы его прекратили. Кстати, сейчас передо мной горит почти два пуда героина. Но в пути его еще около трехсот килограммов и около десятка отборных террористов, которые у нас собираются не в бирюльки играть. Кстати, база их подготовки в Ландае. Это нашим силовикам на заметку.

– Так, так, та-а-а-к... – По голосу Федина чувствовалось, что он колеблется. – Ладно, действуйте!

Из-за «уазика» донесся голос Ломова:

– Товарищ майор! Колесо поменяли, машина на ходу!

Спрятав телефон в нагрудный карман, Андрей оглянулся.

– Иван, веток наломали? – окликнул он Хромина.

– И наломали, и настелили, – бодро известил тот, выглянув из распахнутых настежь задних дверей фургона.

– Отлично! Тогда начинаем грузить раненых. Сначала сажаем на лавки тех, что полегче. Потом положим тяжелых. Геннадий, ты поведешь машину! – Лавров нашел взглядом растерявшегося Ломова.

– Я?! – Тот ошарашенно развел руками. – А-а-а... Как же я вас потом найду в горах?

– А нас зачем искать? Твоя задача – довезти раненых до города Восе. Вот в эту сторону гонишь, никуда не сворачивая, а там можешь спросить. Кстати, как по-таджикски «где здесь больница»?

– Дар кучо бемор-хона... – недовольно морщась, пробурчал Геннадий. – Товарищ майор! Ну а почему вы решили именно меня посадить водилой?

– Потому что кто-то должен отвезти этих людей к врачам, – спокойно ответил Андрей. – Насколько я знаю, ты в «УАЗах» разбираешься лучше всех. А вдруг в дороге случится поломка? А тут каждая минута дорога. Уловил? Туда прибудешь, потом на попутных доберешься до Куляба. Не будет попутных – и пешком можно добежать. А оттуда уже на нашу базу, на Волгу. Думаю, мы там тоже скоро будем. Ну, всё! Вон, ребята уже закрывают фургон. Давай гони!

– Есть! – убито откликнулся Ломов, направляясь к машине. – Пока, ребята! – безнадежно махнул он рукой, садясь в кабину, куда с пассажирской стороны Хромин свалил автоматы раненых и убитых.

– Счастливо! Раненых смотри не растряси! – послышалось несколько голосов.

Выбросив из глушителя струю синего дыма, зеленая «буханка» «УАЗа» умчалась по выщербленной дороге в западном направлении. Окинув взглядом свою «армию», Лавров поднял с земли вещмешок, вскинул на плечо автомат и буднично объявил:

– А для нас война продолжается. Впрочем, генерал-майор Федин выразил сомнение в том, что я подвергаю вас обоснованному риску. Поэтому, перед тем как мы опять уйдем черт знает куда в эти дебри, предлагаю каждому подумать еще раз: стоит ему идти или не стоит? Двоих наших ребят эти твари уже зацепили. Надеюсь, у них обоих все закончится благополучно. Но каждый должен знать, что он тоже может оказаться не только на больничной койке, но и... Ну, вы меня понимаете. В общем, если кто-то почувствовал, что эта ноша не по нему, он может отправляться в Куляб. Ничего зазорного в этом нет. Я все сказал... – добавил он, направляясь в сторону пышно разросшегося арчевника, заполонившего весь склон горы.

Молча выслушав его, парни разобрали вещмешки, автоматы и цепочкой двинулись следом. Они поднимались по склону в гору, примечая чуть приметные следы около часа назад поднимавшихся здесь же «верблюдов». Те, как видно, хоть и одержали верх в скоротечной схватке с попытавшимся захватить их патрулем, но были основательно взвинчены, и их уход больше напоминал паническое бегство.

«Талибы явно в истерике... – мысленно отметил Лавров. – Ишь, как чесали в гору! Они потеряли уже шесть человек. Значит, их осталось девятеро. Нас тоже девять, – оглянувшись, уточнил он. – Ну, что ж... В какой-то мере мы на равных. Но только – в какой-то. У них есть такое преимущество, как возможность точно знать, где мы находимся в тот или иной момент. Мы же идем по их следам и можем только гадать, куда именно они подались, есть засада или нет... Кстати! А не получится ли так, что «верблюды», воодушевившись успехом с нейтрализацией патрульных, захотят одним разом покончить и с нами? Ведь они тогда, можно сказать, избавляются от основной головной боли. Точно! Не прохлопать бы этот момент...»

Остановившись, Батяня поднял руку. Все тут же замерли, ожидая, что он скажет.

– Дальше пойдем так... – Андрей говорил негромко, но очень внятно. – Растягиваемся, где это возможно, в стороны, перемещаемся аморфной группой. Каждому быть наготове ежесекундно открыть огонь и уйти в укрытие. Где условия не позволяют это сделать, проходим узкие участки по одному-двое в режиме спринта. При этом все прочие держат окрестные высоты и возможные схроны на мушке. Всем все ясно? Разошлись!

Спецназовцы тут же рассредоточились по склону, продолжая двигаться вверх, но теперь уже каждый по своему маршруту. Разумеется, необходимость выбирать каждому для себя отдельную тропу несколько усложнила и замедлила общий темп продвижения всей команды в целом; однако, с другой стороны, теперь в случае возможной засады накрыть всех сразу кучным, прицельным огнем станет весьма затруднительно.

Минут через двадцать, несколько запыхавшиеся и взмокшие, парни поднялись на гребень горного увала, высящегося над дорогой, оставшейся где-то далеко внизу. Впереди, после небольшого спуска, простиралась высокогорная долина, кое-где поросшая кустарником и сплошь покрытая валунами, от едва заметных в траве до огромных глыбищ, подобных скалам.

Осмотревшись, Лавров заметил, что следы, оставленные «караваном», стали куда более скудными. Это означало, что «верблюды», несколько отойдя от нервозности, вновь начали маскироваться. Кое-где следов не было заметно вообще, и если бы не его тренированная наблюдательность и настоящее чутье прирожденного поисковика, с какого-то момента они могли бы сбиться со следа.

На ходу Андрей в который уже раз задействовал испытанный прием обострения интуиции, который не раз выручал его в трудных ситуациях. Эту методику все тех же индийских йогов он взялся перенимать после того, как ознакомился с системой подготовки японских самураев. Те, как явствовало из литературных источников, чтобы обострить интуицию, использовали, по сути, приемы шаманизма. Они неделями, а то и месяцами медитировали в полной темноте, питаясь при этом очень и очень скудно, доводя себя подобным изнурением до состояния транса. С какого-то момента в них пробуждалось то, что у европейцев принято называть интуицией или, по-другому, «шестым чувством».

Но у Лаврова не было ни времени, ни возможности углубляться в премудрости самураев. Он нашел другой, не менее эффективный путь формирования в себе умения ощущать окружающий мир. К тому же, как оказалось, высшие ступени системы Кадочникова содержали в себе необходимость тренировки подсознания и умения во время схватки на шаг вперед предощущать возможные действия противника. Но если с одним противником все обстояло более-менее определенно, то при наличии их энного числа задача существенно усложнялась.

Стараясь абстрагироваться от происходящего, от окружающей обстановки, он «распылил сознание», попытавшись ощутить хотя бы общий эмоциональный фон того, что находилось за пределами видимых границ. На долю секунды ему удалось поймать свои внутренние ощущения, и Андрей внезапно понял – это ощущение угрозы, затаившейся где-то совсем неподалеку. Но где?! Чутье подсказывало, что угроза словно разлита в воздухе, что она везде – и впереди, и сбоку, и сзади...

Движимый чем-то наподобие инстинктивной реакции, родственной той, какую проявляет падающий человек, который, не задумываясь, выставляет перед собой руки, он резко обернулся... Это совпало с прозвучавшей сзади автоматной очередью. В долю секунды, которая ему показалась вечностью, Лавров успел схватить взглядом словно вырезанный из мироздания кусок открывшейся ему картины. Причем он видел происходящее какими-то отдельными фрагментами, словно наблюдал со стороны за неким «реалити-комиксом».

Вот он видит выскочившего из-под камня человека азиатской наружности в натовском камуфляже, из ствола автомата которого почему-то очень редкими порциями вырываются фонтанчики огня и порохового дыма. Его подопечные, его «орлы цвета ультрамарин», почему-то невыносимо медленно падают на землю, чтобы уйти от пуль талиба. Андрей успевает отметить, что по меньшей мере двое или трое падают, задетые пулями. Что-то невидимое его самого ударяет в грудь, но – по касательной, после чего с быстротой молнии обжигает бицепс его левой руки и исчезает...

Свои действия Лавров тоже воспринимал как замедленное покадровое кино. Вот он наконец-то лицом к лицу с остервенело оскалившимся талибом. Вот его палец нажимает на спуск. Автомат тут же откликается оглушительным треском прямой, кинжальной очереди. Роняя автомат, бандит, отброшенный роем пуль, валится навзничь.

По-прежнему движимый даже не осознанием опасности, а все теми же подсознательными инстинктами, Батяня упал за камень. И тут же откуда-то с края долины в его сторону лихорадочно залаяло сразу несколько автоматов. Не успей он укрыться за камнем, его конец был бы предрешен.

Перекатившись по острым крупным осколкам известняка, неожиданно для стрелявших в него «верблюдов» Андрей приподнялся над валуном с выемкой посреди – наподобие крепостной бойницы – и с ходу, почти не целясь, удачно послал пару пуль в высунувшегося из-за камня крупного типа с одутловатым квадратным лицом. На мгновение замерев, талиб рухнул обратно за валун. Почти одновременно с Андреем спецназовцы тоже открыли огонь. Кто-то из парней срезал очередью еще одного из «верблюдов», который всего на мгновение вынырнул из-за каменный глыбы.

Настала тишина, столь же неожиданная, как и менее минуты назад начавшаяся стрельба. Лавров оглянулся.

– Раненые есть? – спросил он, вслушиваясь в оглушительную тишину.

Ответом ему был чей-то сдавленный стон. Значит, ему и в самом деле не показалось – кто-то из парней действительно попал под пули очередного смертника. Судя по тому, как их яростно атаковали наркотранзитеры, не считаясь с собственными потерями, кем-то из талибской верхушки была затеяна крупная игра, ставки в которой наверняка были колоссальными. Да и чему удивляться? Уже давно «забугорные» фундаменталисты искали пути и возможности превращения мусульманских республик и областей России в новые «ичкерии». На это было пущено все – и миллиарды ближневосточных магнатов, и азиатская голытьба в качестве пушечного мяса...

– Кто там рядом – ранеными займитесь! Только не высовываться! – громко распорядился Андрей.

Достав из кармана вещмешка сразу несколько трофейных гранат, он с колена одну за другой швырнул почти полукилограммовые зеленые железяки с ребристыми боками за дальние валуны, где, предположительно, еще могли скрываться бандиты. Едва он скрылся за крупной угловатой глыбой, к небу взметнулись осколки камня и один за другим раздались оглушительные хлопки взрывов. Выждав несколько мгновений, Лавров короткими перебежками двинулся в сторону позиций смертников. Внутри все горело. Мало того что эти негодяи пробираются в Россию, чтобы взрывать там дома, поезда, вокзалы, так еще и смеют нападать на тех, кто пытается им воспрепятствовать!

Он вновь шел как бы «на автопилоте». Ощущение смертельного риска действовало сильнее всякого психотропного стимулятора, обостряющего все чувства и инстинкты. Теперь Андрей ощущал себя беспощадной живой машиной истребления. Почти бесшумно, как тень, он перемещался от валуна к валуну, зорко отслеживая вероятность хотя бы намека на присутствие чужаков.

Он достиг края долины и, уйдя вправо, с автоматом на изготовку резко вынырнул перед каменной грядой, из-за которой по ним велся огонь. Услышав хрустнувший камешек, в его сторону торопливо развернулся талиб, судя по всему, задетый осколками гранаты. Но нажать на спуск своего оружия он не успел. Автомат Лаврова, издав короткую уверенную очередь, сопровождаемую звоном пустых гильз, падающих на камни, в долю секунды отправил бандита к обещанным тому прелестницам гуриям. Если только те на самом деле не окажутся страхоглядинами ведьмами, орудующими у адских котлов с кипящей смолой...

Андрей огляделся. В разных местах лежали еще два трупа «верблюдов». Одного он сразу же узнал – это был уничтоженный им минуту назад. Больше ни живых, ни убитых бандитов нигде не наблюдалось. Отсюда следовало, что главарь решил пожертвовать сразу четверыми, чтобы дать уйти остальным. Причем засада была, так сказать, двухуровневой, рассчитанной на максимальное нанесение ущерба живой силе преследователей, даже ценой собственных жизней.

Как сразу же стало понятно из диспозиции, занятой бандитами, те рассчитывали, нанеся удар спецназовцам в спину, вынудить их занять оборону, прячась от пуль, летящих с тыла. И тогда уже с другой стороны по ним был бы открыт огонь на окончательное уничтожение. А если кто-то и остался бы жив, его бы добил «козырной туз в рукаве» – еще один смертник, выжидавший своего часа.

Закинув ремень автомата на плечо, Лавров вернулся к подопечным. Его глодала крайняя досада – как же он сразу не догадался, что банда только создала видимость панического бегства, невдалеке от предыдущего места боестолкновения устроив им чрезвычайно хитрую засаду? Да, восточное коварство разгадать не так-то просто...

Раненых оказалось сразу трое. Вернее, четверо – Шмельцову пули по касательной задели темя и предплечье. Крепче всех досталось Никите Хоторину – у него оказалось два полостных ранения, одно в живот, другое в грудь. Славке Якишину пуля попала в правый бок, а еще две прошили руку и ногу. Ромка Трофимов мог бы считаться самым легким по полученным ранениям – у него вскользь была повреждена нижняя челюсть и прострелено бедро, – если бы не сильное кровотечение.

– Товарищ майор, Ромке промедола не хватило! – оглянулся Сорожкин, заканчивая накладывать Трофимову повязку на голову. – Черт! Потратил на того урода лишнюю дозу, теперь у самих дефицит.

– Сейчас найдем... – Андрей развязал свой вещмешок и достал шприц-тюбик с обезболивающим. – На, вводи! – подал он Григорию пластиковый конвертик со шприцом.

– Никиту бы срочно отправить... – сидя около Хоторина, тягостно вздохнул Федоренко.

– Минуту... – Лавров сунул руку в нагрудный карман и похолодел – под пальцами хрустела и щелкала раздробленная пулей пластмасса.

Только теперь он вспомнил о том, на что не обратил внимания в горячке боя – в телефон попала пуля. Аппарат защитил своего хозяина от серьезного ранения – пуля от телефона отрикошетила, лишь слегка зацепив левую руку у самого плеча. Сам же он полностью вышел из строя.

– Ё-о-о-о!!!... – яростно плюнул Андрей, хватаясь за мобильник, лежавший в заднем кармане.

Но и здесь была зона полного отсутствия связи. Ситуация складывалась очень скверная. Тяжело раненных нужно было срочно оперировать, иначе еще несколько часов, и им уже никто не поможет. Выход был только один – срочно нести их к дороге, ловить там первую встречную машину и отправлять в Восе. А как их нести? Где взять носилки? Андрей огляделся по сторонам. В правом углу долины были заметны заросли чего-то наподобие карагача, тополей и березок.

– Все идем туда! – скомандовал он, указав на заросли. – Нарезаем палок, делаем носилки и несем ребят к дороге.

Минут через десять в зарослях кипела работа. Спецназовцы пилками десантных ножей срезали молодой подрост у самого комля и остругивали палки. Когда было выстрогано шесть достаточно прочных шестов, из спальных мешков, продетых вдоль насквозь, и дополнивших их плащ-палаток было изготовлено трое импровизированных носилок. Положив на них раненых, уцелевшие в бою во главе с Батяней понесли своих товарищей к дороге. И если путь до места боя у них занял чуть больше получаса, то обратная дорога – почти полтора...

Когда они наконец-то оказались у дороги, то, как и утром, она была безлюдной и пустынной. Вот этого-то Лавров боялся больше всего. Если бы ему сейчас кто-то сказал, что, погибни он, а ребята гарантированно выживут, он бы и минуты не сомневался в том, какое принять решение. На то он и Батяня. Но... такой «бартер» не был возможен даже теоретически. По сути дела, оставалось нести парней пешим ходом до самого Восе, поскольку на карте селений вдоль дороги отмечено не было. После нескольких минут мучительных раздумий Андрей принял решение:

– Парни, прячем свои причиндалы в чащобе и налегке несем ребят до Восе. Другого выхода я не вижу...

– Да, другого тут, наверное, и не придумаешь, – сокрушенно вздохнул Хромин, оглядываясь по сторонам.

Следом за Лавровым, груженные вещмешками и автоматами, спецназовцы потянулись на склон горы, в гущу чащобы. Но, как видно, на некоторое время забыв о десантниках, их капризная фортуна все же решила явить и свое благоволение. Когда они, пробираясь через заросли, поднялись по склону уже довольно высоко, сзади послышался голос Трофимова:

– Машина! Машина!

Бросив все на землю, Андрей ринулся вниз, рискуя переломать ноги или свернуть себе шею. В один момент он вылетел на дорогу, увидев метрах в ста от себя мчащийся на полном ходу «ГАЗ»-самосвал. Внутренне ощутив, что шофер, опасаясь нападения, ни за что не остановится, он в долю секунды сорвал с плеча автомат и дал в воздух короткую очередь. Сидевший за рулем пожилой таджик, встревоженно глядя на него, немедленно нажал на тормоза.

– Здравствуйте! У вас кузов чем-то занят? – подойдя к кабине, спросил он у шофера.

– Да, занят... Доска везу... – окидывая взглядом незнакомца с автоматом, с трудом выдавил тот.

– Минуту! Я сейчас гляну! – Лавров встал на заднее колесо и заглянул в кузов.

Доски и обрезки досок были загружены почти до верхнего края бортов. «Ничего, – мысленно отметил Андрей. – Немного разровнять, и все будет как надо...»

– Сейчас мы загрузим вам в кузов раненых, с ними будут их сопровождающие, – сказал он тоном, не допускающим возражений. – Вы довезете их до больницы в Восе. За бензин я вам сейчас заплачу.

– Ай, не нада, не нада! – поняв, в чем дело, замахал тот рукой. – Пусть садиться, пусть ехать... Я отвезти их в больница, отвезти!

– Грузимся, ребята! – забираясь в кузов, скомандовал Лавров.

Он быстро разложил доски и обрезки более-менее ровным помостом. Хромин и Федоренко, подняв носилки с Хоториным, поднесли их к машине. Запрыгнувший в кузов Шмельцов вместе с Андреем принял раненых. Дополнительно подвигав доски, они поставили носилки на зыбкий, колышущийся под ногами ворох пиломатериалов. Следом за Никитой загрузили и Якишина с Трофимовым. Тем временем Барашин и Сорожкин принесли к машине вещмешки, оружие и все прочее.

– Мое не грузить! – распорядился Лавров, спрыгнув с машины.

– Товарищ майор, вы что, опять хотите идти в горы? – недоуменно замер Мишка, медленно положив его вещмешок на землю.

– Да, я иду следом за остатком банды. Их было девять человек, четверых мы здесь положили. Теперь тех, что ушли, осталось пятеро. Не так уж и много...

– Мы с вами? – поднимая с земли свой вещмешок, утвердительно спросил Иван Хромин, но Андрей отрицательно качнул головой.

– Вы едете сопровождающими. Все! – твердо уведомил он. – Ребят кому-то надо будет переносить с места на место. Может быть, даже ухаживать в качестве сиделок. Мне нужны стопроцентные гарантии, что до того момента, как их отправят в госпиталь, они будут под постоянным присмотром и опекой. Ясно?

– Но вам-то одному как? – Мишка укоризненно покрутил головой. – А если ранят, что будете делать?

– Не ранят... – Лавров как-то непонятно улыбнулся. – Не знаю почему и как, но это я чувствую... Лучше найдите-ка мне полных рожков штуки три и гранаты давайте сюда, у кого еще есть. Сухпаев пара штук про запас не помешает... И все. Помните, парни: за раненых отвечаете. Пока за ними не прибудет санитарная авиация, чтобы от них ни на шаг не отходили.