30

Российские десантники заметили, как над тюрьмой завис вертолет и начал поливать внутренний двор из крупнокалиберного пулемета.

«Там сейчас земля горит под ногами, – подумал Батяня. – Лишь бы резидент не попал под пули».

Цай Чжицзян не мог допустить, чтобы его соратников по борьбе на его собственных глазах расстреливали, как стаю бешеных собак. Он отрывисто скомандовал по-китайски.

Коренастый Суй Чжиган, вооруженный переносной ракетной установкой, выдвинулся на открытую возвышенность, присел на колено и прицелился. Однако выстрелить не успел. Вертолет зашел за красную черепичную крышу административного здания. В поле зрения остался только быстро вращающийся винт на фоне синего неба. Внезапно возле стены показалась цепь филиппинских солдат. Они по приказу сеньора Фернандеса спешно окружали тюрьму. Один из солдат, заметив отважного бойца марксистско-ленинской армии Мао, крикнул:

– Опасность справа!

При этом вскинул автомат и выстрелил. Сраженный пулями китаец упал. Ракета вырвалась из «трубы» его ПЗРК и чуть ли не в упор вонзилась в стену тюрьмы. Взрыв раскидал троих филиппинских солдат. В воздух взлетели бетонные осколки, кровавые куски мяса, клочья одежды, каски, автоматы. В стене образовалась дымящая брешь.

Китайские партизаны открыли дружный огонь. Филиппинцы залегли, начали отстреливаться.

– Пора и нам взяться за дело! Стреляем и перемещаемся! – скомандовал майор Лавров.

Он поймал в прицел ближайшего противника, выстрелил, откатился сторону. Тут же в то место на земле, где он находился, впилась автоматная очередь. Корень невысокой пальмы, за которым Батяня прятался, лопнул, дерево с треском упало, накрыло Цао Цзинсуна. Он попытался освободиться от листвы и лиан, работая одновременно и руками и ногами. В него со стороны филиппинских солдат швырнули гранату. На китайца посыпался град смертельных осколков. Цао Цзинсун инстинктивно закрылся руками, потом откинул их, захрипел, из его рта показалась красная пена.

Батяня был метрах в шести-семи от него, и только то, что он упал в родник, спасло его.

Теперь бойцов марксистско-ленинской армии Мао осталось только двое – командир Цай Чжицзян и коротышка Чжао Саолунь. Плюс три десантника. Всего пять человек против четырех десятков солдат. И хоть у тех позиция намного хуже, очень растянутая, впятером одолеть их дело почти нереальное. «Надо отходить в джунгли или…» – в голове у Батяни промелькнула дерзкая мысль.

– Мужики, из подствольника по бреши в стене – огонь! – крикнул Батяня своим и тут же откатился подальше.

Первым пустил гранату в стену Прошкин. Его яростным огнем прикрывали Сазонов и два китайца. Взрыв гранаты Ильи расширил трещину, стена зашаталась. Филиппинцы, лежащие рядом в страхе, начале от нее отползать, чем ослабили плотность огня.

Ростислав и китайцы тут же поменяли позицию. А Илья в это время строчил из автомата. Гранаты Сазонова и Лаврова взорвались одновременно. Отрезок стены в метра три-четыре рухнул. Под бетоном осталось лежать погребенными пара замешкавшихся филиппинцев.

Как и рассчитывал Батяня, упавшая стена открыла заключенным картину боя. И хоть восставшие зэки были рассредоточены по укрытиям, спрятавшись от пулеметных выстрелов вертолета, некоторые из них, вооруженные автоматами, вполне могли вести прицельный огонь.

– Молодцы, поняли и подключились! – задумка Батяни начала действовать.

Фактически, как и рассчитывал майор, филиппинским солдатам внезапно ударили в спину. И численность противников резко сократилась. К тому же перестали стрелять с вертолета. Винтокрылая машина «завалилась набок» и ушла к особняку начальника тюрьмы, который находился метрах в двухстах от берега. Этим воспользовались остальные заключенные. Они начали камнями, осколками бетона, разобранной с крыши черепицей закидывать солдат. Вперед выдвинулись представитель китайской «семьи» и храбро вступили с военными в рукопашную. Через несколько минут филиппинские солдаты дрогнули и начали отступать, а затем и бежать в джунгли.