Глава 30
Тремя часами ранее, когда Тахир Башаримов еще отсыпался после своих приключений, майор Лавров вернулся на пиратскую базу. Паркера тут же препроводили обратно в клетку. Вел он себя там довольно спокойно — сидел себе в углу, периодически посасывая виски из фляжки.
Лавров посмотрел на часы — еще минут сорок, и над верхушками пальм проклюнется солнце. Потом взгляд его упал на стоявшую рядом палатку, в которой приходил в себя после операции Пермяков. Уникальной, к слову, операции. Не каждый способен вырезать из себя пулю чужими руками, да еще используя дешевый ром в качестве обезболивающего. Отрубившись после операции, примерно через час он пришел в себя, проинструктировал лысого лекаря, что ему делать, и снова заснул. Спал он тяжело, но Лавров, хоть и не силен был в медицине, понимал, что Пермякову стало лучше.
Майор посмотрел на пленника. Подвыпивший Паркер растянулся на соломе и захрапел. Впрочем, не слишком громко.
— Как думаешь, — Лавров вспомнил о том, из-за кого заварилась каша, — пацан все еще в Паданге?
— А с чего ему сбегать? — удивился Ринат. — Он же так легко от своего бизнес-плана не откажется. Тем более — аванс получил. Так что как минимум сутки он еще там пробудет.
— Мне вот что интересно, — Батяня старательно выискивал потенциальные «подводные камни», — неужели Ахмад-хан не ищет парня?
— Очень даже может быть, — согласился разведчик, — но шанс, что парень будет до темноты сидеть в своем убежище, высок.
— Почему? Только потому, что он города не знает?
— Заметь, Андрей, мы еще не знаем, в курсе ли он, что деньги легли на его счет. И не знаем, что он нам — то есть ему, — Ринат мотнул головой в сторону спящего англичанина, — ответит. Так что это все пустые рассуждения. Вот когда мы этого Тахира возьмем, тогда и можно будет рассуждать.
— Да что тут рассуждать? — хмыкнул Лавров. — Возьмем. Домой вернем. И сами вернемся. Разве что непросто будет старлея вывезти. Очень уж он еще слаб. Кстати, а как мы с англичанином-то поступим? Не везти же его в Москву. Скандал будет двойной. Сначала поднимется крик, что британского дипломата украли. А потом выяснится, что он тут шпионил, да еще и с исламистами дружил. А нам без разницы, нам такая слава ни к чему.
— Слава нам действительно ни к чему, — кивнул Ринат, потом хитро усмехнулся: — Может, пусть эта Мэй Муоно за него еще раз выкуп получит — теперь уже от британского посольства? И пусть Паркер катится на все четыре стороны — само собой, после того, как все закончится.
— Сначала пусть Мэй Муоно поможет нам в Паданг попасть. Уверен, что у нее там есть связи.
— Ну, — хмыкнул разведчик, — тебе она точно не откажет. Мало того, что ты ей жизнь спас…
— Погоди, — Лавров остановил его, — ты ничего не слышишь?
— Да вроде ничего, — Ринат пожал плечами, — разве что цикады местные трещат немилосердно… Постой… Вертолет? Черт, вертолеты!
— Как думаешь, кто может летать здесь по ночам? Вопрос риторический, — проговорил Батяня, поднимаясь и подхватывая автомат.
— Операция местного спецназа против пиратов? — Ринат все-таки озвучил свою версию.
— Или у нашего английского друга где-то спрятан радиомаяк.
Раздался характерный вой ракетных двигателей, и дальняя от Батяни и Рината часть острова скрылась в пламени и дыму — похоже, первыми сказали свое веское слово вертолеты огневой поддержки. Дав залп неуправляемыми ракетами, они ушли, а над островом повисли сразу шесть десантных вертолетов, с которых тут же вниз по тросам заскользили автоматчики в камуфляже.
Они оба были правы. Это была операция индонезийского спецназа, но причиной ее проведения стало «изъятие» Паркера. Увы, Лавров недооценил его охранников. Все-таки это были не простые качки-«секьюрити» — все они успели послужить в спецназе, кто в армейском, кто во флотском, а кто и в ВВС, кто на флоте. Так что времени у Батяни был вовсе не вагон, как он думал. Очухавшись, охранники довольно быстро развязались и выбрались из подвала. Связь с посольством исправно функционировала.
В общем, Паркера еще не разбудили для сеанса связи с Тахиром Башаримовым, а шестеренки сложного дипломатического механизма уже вертелись. А когда англичанина водворили обратно в клетку, вертолеты с бойцами индонезийского спецназа, поднявшиеся с военной базы на окраине Джакарты, уже приближались к острову на болоте.
О банде Мэй Муоно местные власти, конечно, знали. Как и об ужасе, наводимом пиратами на всю округу. Знали и об острове, на котором отсиживается Мэй Муоно между вылазками. И давно планировали с ней разобраться, да все как-то руки не доходили. А похищение иностранного дипломата оказалось подходящим поводом — сразу же нашлись и вертолеты, и топливо, и отборные бойцы…
Паркер же действительно прихватил с собой радиомаяк — миниатюрное устройство было вмонтировано в стенку его фляжки. В коробке с сигарами никаких гаджетов не имелось, как и в зажигалке — их Паркер прихватил прежде всего для того, чтобы отвлечь внимание от фляжки. Впрочем, еще и потому, что это были его любимые сигары.
Грохот вертолетных турбин сеет панику среди толком не проснувшихся пиратов. В серых предрассветных сумерках за этим грохотом не разобрать, кто что кричит, куда бежит. И даже выстрелы звучат чуть слышными щелчками.
У Лаврова нет ни малейшего желания сражаться со своими коллегами. Тут ведь ничего личного, бойцы индонезийского спецназа просто выполняют приказ. При иных обстоятельствах он вполне мог оказаться среди атакующих, а не среди атакуемых. Но сейчас у него все шансы быть убитым в этой перестрелке просто за компанию с пиратами. Ведь если десант высажен ради Паркера, то всех остальных просто зачистят. Но и раскрыть себя он не имеет права, как и Ринат, как и Пермяков. Все эти мысли проносятся в голове майора в долю секунды.
Так, с Мэй Муоно мы, в общем-то, в расчете, сказал он себе. Пусть сама со своими гостями разбирается. Тем более что ее и не видно нигде. Вполне возможно, что ее убили в первые же секунды. Да и шансов спастись у пиратов практически никаких — исламисты их накануне изрядно проредили, так что если и есть у них численный перевес над противником, то в такой драке он никакой роли не играет. Что такое два — ладно, три — пирата, у которых из оружия только дешевые китайские автоматы, против обученного спецназовца в бронежилете, каске, с радиосвязью, приборами ночного видения и отличными автоматами? Правильно — мясо на несколько секунд боя. Поэтому майор собирался заняться исключительно воплощением в жизнь только что родившегося в его голове плана.
План Батяни был прост. Он все так же не собирался принимать чью-то сторону в драке. По большому счету, ему было наплевать — ради спасения Паркера устроена эта спецоперация, или пираты просто всех достали, и бойня на рассвете устроена исключительно потому, что у армии нашлось измученное бездельем боевое подразделение. Майор намеревался, пока спецназовцы разбираются с пиратами, утащить носилки с Пермяковым к глиссерам, погрузить его на одно из суденышек и успеть сделать ноги, прежде чем солдаты начнут палить во все, что шевелится.
Вертолеты тем временем, высадив спецназовцев, уходят из зоны поражения. То тут, то там встают огненными грибами разрывы — спецназ пускает в ход гранатометы, расчищая себе путь. Лавров понимает, что в своем предположении о наличии радиомаяка не ошибся — незваные гости слишком уж целеустремленно рвутся в эту часть острова.
Спецназовцы еще не понимают, что теперь до англичанина дело есть только им. Паркер в предвкушении спасения пытается вжаться в солому, на которой только что спал.
Ринат и лысый лекарь вытаскивают из палатки носилки с Пермяковым и волокут к ближайшему глиссеру. Лавров бежит следом, держа на прицеле заросли. Но тут из кустов вываливается Мэй с парой пиратов, в которых можно узнать ее ближайших помощников. Они отстреливаются от кого-то, пока невидимого. У каждого за спиной рюкзак — похоже, они были готовы к подобному развитию событий.
Вслед за ними на песчаную полосу, служившую «парковкой» для пиратских глиссеров, выскакивают трое в камуфляже и брониках. Один из пиратов, скошенный очередью, падает, обливаясь кровью. Мэй, похоже, тоже задело — ее «узи» летит на песок, а она, схватившись за раненую руку, бежит к своему глиссеру. Лавров, увидев, что ранивший ее спецназовец пытается что-то сказать в микрофон, вскидывает автомат. Короткая очередь, спецназовец оседает на песок.
Извини, парень, но ты никому ничего не должен сказать. Еще одна очередь. Второго это тоже касается.
Ринат и лысый втаскивают носилки с Пермяковым на настил, разведчик бросает лысому свой автомат, сам плюхается на водительское сиденье и запускает двигатель. Батяня, оказавшись рядом с лысым, держит на прицеле заросли, из которых доносятся звуки боя. Глиссер приподнимается над песком и плавно сползает на зеленоватую гладь болота.
Уцелевший «министр королевы» подхватывает рюкзак убитого и вслед за Мэй Муоно взбирается на ее глиссер. Бросает рюкзаки под сиденье и, подобно Батяне, наводит свой автомат на заросли, пока его королева разгоняет свою «яхту». Менее нагруженный глиссер Мэй вырывается вперед, но Батяню больше беспокоят оставшиеся на берегу суденышки. Пусть Мэй мчится впереди, путь к океану она знает лучше, чем Ринат. Совсем близко в зарослях встает столб пламени вперемешку с землей и ветками, потом еще один. Еще шестеро пиратов, яростно отстреливаясь, выбегают на песок. Один падает, словно споткнувшись, другой роняет оружие и начинает припадать на одну ногу. Остальные все же добегают до глиссеров, и вот уже одно суденышко резко стартует, не тратя время на постепенный набор оборотов, за ним второе… Лавров высаживает остатки магазина по остальным глиссерам на берегу. У оставшихся на острове пиратов практически нет шансов последовать их примеру, а вот спецназовцы вполне могут устроить погоню. Когда на берегу появляются солдаты, и до лысого лекаря доходит, что может выйти именно так, как подумалось Батяне. Успевшие к ним присоединиться пираты приходят к тому же выводу и тоже начинают стрелять по берегу. Но расстояние от острова все больше, и даже общими усилиями им удается поджечь лишь пару глиссеров. И, может быть, еще какие-то вывести из строя. Однако остается достаточно плавсредств для того, чтобы спецназовцы смогли организовать погоню.
Майор видит, как над зарослями взметывается в небо столб дыма, а через секунду до его ушей докатывается звук взрыва. Но глиссер уже несется по болоту, с трудом вписываясь между многочисленными кочками и островками, а потом его внимание целиком переключается на устремившихся в погоню спецназовцев. И очень хочется успеть проскочить.
Майор не знает, что несколько секунд назад бойцы спецназа, имевшие задачу исключительно найти похищенного британца, вышли к клетке, в которой их дожидался Паркер. У них хороший пеленгатор. Они даже успевают опознать Паркера и доложить об этом по радио. Но в этот момент на них выскакивают несколько пиратов, которые тоже сообразили, что пора сматываться, и направляются к глиссерам, еще не зная, что пляж уже захвачен. Увидев врага, пираты с яростными криками бросаются в самоубийственную атаку. Солдаты тоже открывают огонь, но у одного из пиратов оказывается при себе граната, китайский аналог советской РГД-5. И он даже успевает выдернуть кольцо и поднять руку для броска, прежде чем его грудь перечеркивает автоматная очередь. Но для броска замаха не хватило, граната по спине уже мертвого, но еще не упавшего пирата скатывается вниз, ударяется о камень и рикошетом влетает в клетку к Паркеру. Британец пытается ее схватить и выбросить подальше, прежде чем она взорвется. Поймать гранату ему удается… Но граната летела к нему слишком долго… Она взрывается у него в руке, срезая пальцы, кромсая холеную физиономию и нашпиговывая осколками его грудную клетку, осколков много, их хватает и оставшимся пиратам, и паре спецназовцев, оказавшихся ближе прочих. Когда оседает пыль, уцелевший сержант поднимается из кучи трупов, тупо смотрит на изломанное тело в клетке, и его рука застывает на полпути к микрофону своей рации. Что докладывать-то?
Спецназовцы, вырвавшись наконец на берег, видят уносящиеся прочь глиссеры. И, паля вслед им, бросаются к оставшимся на песке суденышкам. Два из них уже горят, на глазах солдат вспыхивает третий — это кому-то из последних беглецов удается попасть в топливный бак. Но исправных глиссеров еще достаточно, и вот уже один срывается с места, неся на себе троих солдат, за ним второй, третий.
Где-то за их спинами еще гремят выстрелы и взрывы — остальная часть отряда продолжает зачистку острова. Хотя уже заметно, что паузы между выстрелами становятся все длиннее, а автоматные очереди — все короче. Остров невелик, прятаться здесь особо негде, а бежать и вовсе некуда — вокруг болото. Но пираты отстреливаются до последнего — сдаваться им нет резона, индонезийские законы к таким, как они, весьма суровы. Расстрел или пожизненное на местной каторге, где сдохнешь максимум лет через пять в жутких мучениях от кучи болезней — ничем не лучше мгновенной смерти в бою.
Спецназовцы тоже не стремятся брать пленных — меньше возни потом. Командир четко объяснил им задачу перед вылетом — оставить максимум троих-четверых для допроса. И хорошо бы, чтобы среди этих троих-четверых оказалась женщина по имени Мэй Муоно. Остальные должны остаться на острове навсегда. Впрочем, добавил командир, пленных брать необязательно, главное — вытащить из этого гадючника англичанина. Но теперь англичанин мертв, а значит, будет лучше, если свидетелей не останется. Мало ли, догадается какой-нибудь бандит, как подгадить напоследок, и ляпнет на допросе, что спецназеры иностранца сами порешили. Ему могут и поверить — чего ему врать типа, если все равно жизнь кончена. Нет, теперь пленные им ни к чему.
Мэй Муоно и десантники продолжают нестись впереди, с трудом вписываясь в изгибы речного русла. Они пока не видят преследователей — те перестреливаются с пиратами, которым последними повезло покинуть остров. Неожиданно стрелок со второго глиссера умудряется подстрелить пилота головного катера преследователей.
Тот валится грудью на штурвал и рычаги, и трофейный глиссер, резко набрав скорость, вылетает на берег, ломая кусты. Взрыва не происходит, но не успевшим спрыгнуть солдатам уже все равно — в кустах полно сухих острых веток, которые втыкаются в грудь, с легкостью находя щели между бронепластинами, в ноги, руки, в лицо…
Разъяренные гибелью товарищей, спецназовцы палят из всех стволов по удачливому стрелку. Но пули не всегда летят туда, куда их посылают, и одна совершенно случайно попадает в затылок водителя предпоследнего глиссера. Его мозг взрывается фонтаном кровавых брызг, суденышко разворачивает поперек волны, оно опрокидывается, и на него тут же налетает глиссер, идущий следом. Водитель ничего не успевает сделать, тем более что в его плечо и голову вонзается по пуле. Его глиссер взлетает над водой, теряя раненого водителя и пока еще целого стрелка, и плюхается на прибрежные камни. Взрыв! Обломки разлетаются во все стороны, осыпая раскаленным дождем преследователей. А те проносятся по головам оказавшихся в воде пиратов. Раненый водитель тонет сразу, его собрату по несчастью удается уклониться от первого катерка со спецназовцами, но второй вплющивает его в мутные волны реки.
Лавров увидел, как за изгибом реки мелькнул глиссер со спецназовцами, потом еще один. «Выходит, пираты сошли с дистанции», — подумалось майору. А патроны-то кончаются — у него остался только один запасной рожок, не считая наполовину пустого в автомате. У лысого лекаря, оказавшегося неплохим стрелком, запаса и вовсе не было — свой последний магазин он уже вставил в автомат. Майор посмотрел вперед — суденышко Мэй Муоно уверенно шло впереди. А водит она хорошо, отметил Лавров, перехватывая автомат поудобнее. Подумав, он заменил магазин. Чем позже придется делать следующую замену, тем лучше.
Рев моторов все четче — похоже, в индонезийском спецназе служат рисковые ребята. Не боятся так гнать по незнакомой реке. А ведь сейчас появятся первые лучи солнца, и гнать так станет опасно — могут и ослепить. Пусть на секунду, на такой скорости и секунды хватит, чтобы убиться.
У ног майора на носилках стонет Пермяков. Кажется, старлей приходит в себя. Батяня оглядывает окрестности и качает головой — река становится шире и прямее. Похоже, еще пара поворотов — и океан. Неужели удастся оторваться?
Не удается. Из-за только что пройденного поворота вылетают два глиссера, на которых хорошо видны фигуры в камуфляже и бронежилетах. Других глиссеров не видно. «Уже хорошо, — думает Лавров, — авось получится». Но автоматы спецназовцев тут же начинают плеваться огнем, пули цокают по обшивке. Пока еще изредка. Лысый пригибает голову. «Пожалуй, лекарь прав, — думает Батяня, — стоит поберечь патроны и подпустить их поближе. Опаньки, а на том, что идет вторым, похоже, «М16» с подствольником».
— Ринат! — кричит он, пытаясь перекрыть рев мотора у разведчика за спиной. — Там гранатометчик!
Черт, а ведь до него не больше трехсот метров… Может и шмальнуть, и даже попасть. Лавров вскидывает автомат, пытаясь выцелить водителя второго глиссера. Одна короткая очередь, другая… И тут лысый, не уразумевший его замысла, длинной очередью находит головной катерок. Пули крошат винт, впиваются в предплечье водителю. Тот, дергаясь от боли, слишком резко перекладывает штурвал, и глиссер, резко завернув, опрокидывается, скрывая под собой солдат. Тот, на котором майор углядел гранатометчика, обходит невезучего лидера и прибавляет ходу. Из-под перевернувшегося глиссера показываются три головы. Похоже, все живы и гребут к берегу. А спецназеры патронов не жалеют, отмечает Лавров. Похоже, усиленный боекомплект. Это плохо.
Видимо, помощники Мэй Муоно не подсказали ей, что стоит прибавить газу — Ринат выжимает из своего мотора максимум, и дистанция между двумя суденышками-беглецами неуклонно сокращается. Преследователи тоже не отстают. И, пожалуй, даже приближаются. Лавров снова пытается поймать на мушку гранатометчика — самого опасного сейчас человека на том «кораблике». Но пули упрямо не хотят попадать в цель. А волнение на реке все сильнее — близость океана дает о себе знать. Река делает еще один поворот, еще немного — и преследователи хоть ненадолго, но потеряют их из виду. И у гранатометчика не выдерживают нервы.
Бум! — зев подствольного гранатомета окутывается дымком, и его маленький снаряд устремляется вдогонку за двумя глиссерами. Батяня с лысым лекарем строчат в два ствола.
Бум! — гранатомет выплевывает еще один снаряд. Автомат лысого клацает в последний раз — патроны таки кончились, — но гранатометчик вдруг оседает на настил, выпуская из рук оружие.
В следующую секунду первая граната плюхается в воду прямо за кормой глиссера Мэй Муоно. И тот скрывается в высоченном водяном столбе. Ринат пытается отвернуть, но тут вторая граната поднимает огромный фонтан прямо у левого края носовой части уже их суденышка. Разведчик летит куда-то вверх и в сторону, майора и Пермякова не видно, но рядом кувыркается излохмаченное пулями тело лысого лекаря…
Еще секунда, и тело болезненно врезается в воду, и безумная картинка меркнет.
— Ринат! Очнись! — громкий шепот прямо в ухе. Майор? Разведчик открывает глаза. Точно, это Лавров. Не показалось. Хорошо. Черт, больно-то как…
— Пермяков?
— Нет больше нашего старлея. Погиб. И лекарь тоже. Вон там, — майор устало кивнул куда-то в сторону. Ринат осторожно повернул голову, каждое движение болезненно отзывалось во всем теле. Мертвый медик лежал в нескольких метрах от него. Их окружали довольно густые заросли, но все же сквозь ветви река просматривалась хорошо. «А вот с воды нас, наверное, не видно», — подумалось ему.
— Что случилось?
— У спецназеров гранатометчик был, — пояснил Лавров. — Мы с лекарем его сняли, но он успел нам две гранаты запулить. Снайпер оказался — первую Мэй Муоно под корму положил, вторую нам… ну ты сам видел, куда.
Ринат кивнул, болезненно скривившись. От взгляда майора это не ускользнуло:
— Ты сам-то как? Вроде не сломано у тебя ничего, но я-то не врач.
— Да нет, цел вроде, — попытался улыбнуться разведчик, — только чувствую себя, как отбивная перед сковородкой.
— Ясно, — подытожил Лавров. — Могло быть лучше, но хорошо хоть так.
Ринат приподнял голову. Глиссер Мэй Муоно — его трудно было спутать с прочими благодаря раскраске — виднелся сквозь ветви, с вытащенным на противоположный берег носом. Пассажирское сиденье отсутствовало — видимо, сорвало при взрыве, но в остальном выглядел он вполне прилично. Рядом с глиссером лежали три тела, причем похоже, что люди выбрались из воды сами, только на большее сил не хватило.
Услышав еще чье-то сопение, разведчик повернул голову в другую сторону. Возле большого куста, в паре метров от Рината, лежала Мэй Муоно, с подложенным под голову рюкзаком. Глаза были закрыты. Рядом стояли рюкзаки, что были у ее помощников, но их самих видно не было.
— Да ничего ей не сделалось, — сказал Лавров. — Воды только опять нахлебалась.
— Что, снова ее спас?
— Не без этого, — хмыкнул майор. — Она бы и сама выбралась, если бы не ее рюкзак.
— Неужели ради денег утонуть была готова?
— Ага, — подтвердил Батяня. — Помощнички-то ее утонули оба, пока я ее и тебя вытаскивал и старлея с лекарем — их едва не унесло течением. Впрочем, думаю, она по ним сильно убиваться не будет. Главное, баксы свои спасла.
— А спецназовцы? Они что, тебе никак не мешали?
— А тут все просто — их же только двое боеспособных тут было. Гранатометчика-то мы с лысым другом уговорили. Да еще ж до этого лекарь наш одно корыто вывел из игры, да те пираты, что не прорвались, тоже постарались. Так что они только «круг почета» нарисовали. Посчитали, видно, что нас тут всех порешили. Да и унеслись тех подбирать. Кто выплыл. Катерок-то я на берег вытащил, чтобы не унесло.
— Долго я в отключке был? — спросил разведчик.
Андрей пожал плечами:
— С полчаса примерно.
Он хотел еще что-то сказать, но вдруг замер. Через несколько секунд Ринат понял, что привлекло внимание Батяни. «Ну и слух у товарища майора», — подумал он с уважением.
В обычный шум утренних джунглей вплелось знакомое стрекотание. Над рекой шел вертолет с опознавательными знаками индонезийских ВВС. «Белл 412», потомок вьетнамского ветерана «Хьюи», даже внешне мало от него отличимый. В открытом дверном проеме виднелся пулемет на треноге. Вертолет сместился к другому берегу — видимо, пилот заметил вытащенный на берег глиссер и лежащие рядом тела. «Белл» пролетел еще немного, развернулся и снова завис около глиссера. Донесся треск пулеметных очередей. Вертолет повисел еще немного, но высаживать никого не стал. Похоже, спецназовцы решили не утруждать себя собиранием вражеских трупов. «412-й» поднялся повыше и полетел обратно, в сторону острова на болоте. Вскоре гул турбин растворился в шуме джунглей.
— Ну что, мальчики, какие у вас планы на вечер? — поинтересовался по-английски хриплый женский голос.