Глава 41

Вечерело. Скоро тьма покроет и джунгли, и этот отвоеванный у них уголок. И зазвучит на всю катушку какофония джунглей – стрекот, вопли, шуршание какой-то живности. Мерзость!

Феникс глубоко затянулся, отбросил сигарету. Вдохнул разреженный воздух.

Сигареты были хорошие. Качественные. Вообще Феникса снабжали всем качественным. Ни в чем он не любил дешевки – ни в вещах, ни в работе.

Ученый развалился в гамаке, глядя в высокое небо. Висит оно, тесно-синее, стремительно темнеющее, и все никак не обрушится на землю!

Настроение у Феникса было не особенно радужное. Партнеры его торопят. Оборудование в полном объеме не поставляют. Гонка – это ведь ничего хорошего. Поспешишь – макак в джунглях насмешишь. Еще неизвестно, какие последствия будут. Тут же не крысиный яд варят. Это страшная разрушительная сила – вирусы. И малейшая ошибка может стать фатальной.

Вообще его давно и многое что раздражало. Он работал в разных условиях, но здесь все было сделано как-то через одно место. Исследовательский комплекс был разделен на три части, расположенные черт знает на каком расстоянии друг от друга. При этом Феникс не только не имел возможности руководить полноценно всем объемом работ, но даже общаться со своими коллегами. Впрочем, светил среди его помощников не наблюдалось. Что здесь, что в филиалах были исполнители, технари, пусть добросовестные, но не хватающие звезд с неба. Выполняли они его задания пунктуально и с аптекарской точностью, но часто с трудом улавливали суть процесса. И Феникс представить себе не мог, как они будут действовать в нештатных ситуациях.

– Нужен единый комплекс, – не раз настаивал он, когда Абделкарим сетовал на затягивающиеся сроки разработки конечного продукта.

– Это невозможно, – отвечал террорист. – Во-первых, соображения безопасности. Мы использовали старые сооружения, отвечающие нашим требованиям. Но не в состоянии развернуть в джунглях полномасштабное строительство.

– Все экономите.

– Есть и это. Строительство таких объектов – ты представляешь объем затрат? Во всем мире для подобных целей используют сооружения, оставшиеся после «холодной войны».

– Да. Тогда строили с размахом, – с ностальгической грустью произнес Феникс.

– Кроме того, скрыть такое строительство тяжело. У всемирного джихада пока нет статуса суверенного государства, – засмеялся Абделкарим.

– Вот поэтому мы не мчимся, как курьерский поезд, а трясемся со всеми остановками.

– Но есть свои плюсы. Если накроют один объект, останется еще три.

– Если накроют меня – у вас не останется ничего.

– Я это знаю. Поэтому ты здесь, мой мудрый ученый соратник. В самом труднодоступном и тайном месте.

– В самой заднице.

– Зато сам Аллах, которому богопротивны твои дела, не найдет тебя здесь, – усмехнулся Абделкарим, без всякого раскаяния подумав, что походя изверг богохульство. Его отношения с Аллахом, великим и милосердным, в последнее время оставляли желать лучшего…

Феникса вся эта ситуация раздражала донельзя. Но ничего не поделаешь. Кроме того, Абделкарим был прав. И правоту его доказало нападение на объект номер три в окрестностях города Дьеза Кале. Какие-то черномазые уроды, которым не терпится помахать сучковатой дубиной, как и положено дикарям, раздолбали то, что им непонятно. Феникса приводило в бешенство, когда перед его мысленным взором вставала картина – чернокожий туземец в ярости расколачивает ценнейшее оборудование… Хорошо еще, что в цепочке опытов лаборатория-три занимала не самое важное место. Все главное делается здесь. А во дворце и в третьей лаборатории просто прокатывались процессы и проводились некоторые работы над нежизнеспособными штаммами боевых вирусов.

Ничего, когда явится миру «Ифрит сокрушающий» – вот тогда эта планета вздрогнет. Достанется прежде всего этим дикарям. Они дорого заплатят за эти его годы во влажной вонючей дыре, за стрекот джунглей, за жару и духоту.

Скоро все будет готово. Скоро. Еще немного.

При мыслях об окончании работы накатила сладкая истома. Это экстаз, когда видишь конечный продукт, на который потратил годы. И знаешь, что никто в мире никогда не делал ничего подобного. Ты первый. У тебя получилось!

Глаза слипались. И состояние у Феникса было теперь какое-то полусонное, немножко тревожное, но в целом благостное.

На джунгли наконец обрушилась тьма. Надо было подниматься и двигать в домик, пока не сожрала мошкара, которую уже с трудом отпугивала специальная, страшно дорогая мазь. Но Феникс не мог разлепить глаза.

Так он и прошляпил все на свете.

Охрану осуществляли арабы и негры. Не слишком усердствовали, справедливо полагая, что главная защита – джунгли. Но вышку поставили, чтобы обозревать окрестности базы. И расставили секреты, в которые пинками загнали негров с автоматами, учитывая их близость к природе.

Первыми нападавшие эти секреты и сняли. Безошибочно вычислили каждого «Гаврилу, который ждал в засаде зайца». В войне в лесу главное – терпение: кто лучше затаится, замаскируется, кто сделает глуше вздох, тот и выживет. Среди достоинств местных вояк терпение было на последнем месте. Расслабившихся туземцев порезали десантными ножами.

Потом все пошло своим путем. Хлоп – выстрел из бесшумного оружия, часового на вышке нет. Перед этим снят часовой, охранявший южные подходы.

Хлоп, хлоп – возле цистерны с водой лицом в траву упал вояка с автоматом на ремне. А за ним поцеловался с землей еще один, шатавшийся около входа в лабораторию.

И на территории комплекса возникли «лешие» – некто в комбезах, с настолько вымазанными специальной краской лицами, что даже расовую принадлежность не определишь.

Заряд реактивного пехотного огнемета «Шмель» выжег помещение, служившее казармой. Еще один выстрел превратил в крематорий штабной домик.

Все. База захвачена. Просто, быстро, качественно.

Еще мелькали чернокожие фигуры, пытались скрыться, кто-то отстреливался. Но это уже была не война. Это был тир.

За несколько минут три десятка человек были уничтожены.

– Ну что, земляк, – по-русски произнес высокий мужчина, командовавший операцией, – это был Спартанец, – пора на родину собираться.

– Что за черт?! – отозвался тоже по-русски Феникс, которого с двух сторон держали под локотки десантники.

– Конечно, ты заслужил, чтобы тебя на месте грохнуть, – оценивающе посмотрел на него Спартанец. – Но мои друзья очень уж с тобой повидаться хотят.

Феникс пожал плечами. К нему возвращалось самообладание и способность трезво оценивать свое положение. Ему не было страшно. Он слишком ценен, чтобы убивать его на месте.

И вот его опять везли как чемодан, он был лишен свободы воли. Не в первый раз.

– Хоть снег увижу, – прошептал он. – Ненавижу джунгли…