Глава 11
Из всех федеральных сил в Ичкерии батальону внутренних войск, расквартированному рядом с селом Чехов-юрт, пришлось тяжелее всех. Основная часть личного состава на момент мятежа несла службу на заставах, блокпостах и в патрулях. Войсковая часть была обескровлена в первые часы боевых действий. А через пару дней, после обработки минометами и малой артиллерией, на расположение батальона ринулись обкуренные гашишем боевики. Впереди себя они гнали обшитые металлическими пластинами грузовики, автобусы и два БТРа. Бойцы расхлопали их всех на подходе, подожгли БТР, но сами тоже понесли потери.
После неудачного штурма к ним повадились парламентеры. Очередной абрек с белым флагом, подойдя поближе, орал истерично:
– Уходите отсюда! Оставьте нашу землю, она не для неверных! Аллах милосерден. Мы всех отпустим.
– Ты себя с Аллахом не равняй! – кричал в ответ командир батальона – молодой подполковник, разукрашенный шрамами.
– А не то сгниете! – кликушествовал парламентер и, входя в раж, обещал немыслимые кары: – Головы отрежем! Собакам скормим!
– Я еще на твоей могиле водочкой побалуюсь, баран горный! Чтоб тебе в аду шайтаны хер оторвали! – кричал в ответ командир.
Мятежники установили мощный громкоговоритель и с утра до вечера агитировали неверных сдаться на милость победителя. Солдат призывали игнорировать приказы офицеров и сложить оружие, потому что молодых ребят ждут матери дома живыми, а не в цинковых гробах грузом двести. Моджахеды обещали всем сдавшимся милосердие и жизнь. Что такое милосердие по-вайнахски, офицеры насмотрелись еще в Первую Ичкерскую войну, когда, пораженные на миг вирусом малодушия, некоторые военнослужащие выходили с поднятыми руками. Потом их отрезанными головами боевики играли в футбол.
– Ну что думаешь, комбат, бросили нас? – спросил командира батальона вечером, поедая скудный ужин, полковник из Главкомата внутренних войск МВД России, которого перед мятежом занесла нелегкая инспектировать эту часть. – Что тебе твой опыт подсказывает?
– Это вас, москвичей, спросить надо! В столице мысли все больше глобальные, государственные. А у нас одна забота – как от сволочей отбиться. И будем отбиваться… Хрена лысого нас нохча возьмет…
На Большой Земле тоже было не скучно. Террористическое подполье не жалело сил, чтобы распространить боевые действия на всю Россию.
Первая бомба рванула в питерском метро в час пик, унеся три человеческие жизни.
Следующий теракт произошел в торговом центре в Уфе – шахид привел в действие взрывное устройство, затесавшись в толпу, глазеющую на презентацию новой зубной пасты и мечтающую урвать тюбик на халяву… Пять трупов…
Сотрудники милиции перешли на усиленный режим несения службы. На улицах были выставлены дополнительные наряды и посты. Обычно эти мероприятия бесполезны, но тут они неожиданно принесли результат. На окружной дороге Москвы усиленный наряд ГАИ тормознул грузовую «Газель» с двумя ящиками автоматов, семью килограммами пластита и заготовками для изготовления поясов шахидов.
В многочисленных мечетях на территории России звучали призывы не дать в обиду братьев-мусульман и подняться на священный джихад. И нередко эти слова находили отклик в душах правоверных.
В ответ по телевизору выступил главный муфтий страны с заявлением, что у мусульман России нет другого пути, как идти в ногу со своей страной и с русским народом. И что пророк Мухаммед категорически выступал против насилия над людьми, в том числе другой веры. И представители всех традиционных религиозных конфессий должны жить в мире и согласии… В тот же вечер его машина была обстреляна из пистолета-пулемета «ПП-90». Били на перекрестке, у светофора около Театра Советской Армии, из остановившейся рядом «Тойоты». Пули прошили понизу «БМВ» муфтия, повредив духовному лидеру мусульман обе ноги. Нападавшие не стремились его убить – иначе взяли бы прицел чуть выше. Просто предупредили, чтобы впредь следил за тем, что говорит…
Около здания МГУ прошел студенческий митинг «Молодежь за демократию». Студенты красовались в изготовленных в больших количествах майках «Ичкерию – на свободу!», «И опять Россия тюрьма народов?!». С транспарантов взирали портреты Че Гевары и Ахмедханова.
Союз демократических сил собрал пресс-конференцию, в которой вновь было озвучено официальное мнение партии – немедленно садиться за стол переговоров с мятежниками. Никаких военных действий. Отвести войска от границы с Ичкерией. В общем, мораль ясная: чтобы не было войны и терактов, надо быстренько капитулировать… Тем более Европейская Ассамблея приказала.
Подливали масла в огонь лидеры крайне левых партий и движений. Среди их кардинальных предложений самыми мягкими были: обнести мятежную республику колючей проволокой, установить вышки с пулеметами, нохчей выселить из России, стрелять в каждого, кто поползет через границу, и нехай дохнут в своей Свободной Ичкерии с голоду и холоду. Только ни в коем случае не воевать. Нельзя лить русскую кровь. Нечего вводить войска – они нам для другого пригодятся. Лучшее решение, конечно, ядерная бомбардировка, но, жалко, Европейская Ассамблея не позволит, да и экология пострадает…
И опять прогремели взрывы. Жахнул начиненный тротилом грузовик в военном городке в Ростовской области. Восемь погибших. Удалось предотвратить взрыв жилого дома в Дагестане, рядом со взорванной в 2001 году девятиэтажкой пограничников.
В Краснодаре у порога собственного дома с двух стволов демонстративно расстреляли заместителя командующего военным округом, который отлично зарекомендовал себя во Вторую Ичкерскую войну.
В ответ – тщетные попытки власти закрутить гайки. Милицейские рейды стали проводиться чаще. Проверки паспортного режима – жестче. Наезды на ичкерские коммерческие структуры – агрессивнее…
Между тем новое Правительство и Законодательный совет Свободной Исламской Республики Ичкерия продолжали развлекаться воззваниями к людям доброй воли, посланиями в ООН и правозащитные организации. При этом для экономии сил и времени письма от имени ичкерского Парламента на голосование не выносились, их строчили в Президентском дворце многочисленные советники Ахмедханова, иногда являя миру поразительные образцы иезуитского стиля. И все эти попытки втянуть в разборки другие страны нашли живой отклик. К пиру во время чумы начала активно подтягиваться международная прогрессивная общественность.
С готовностью вступили в игру известные своими демократическими традициями и не менее демократическими кровавыми революциями французы. При этом первыми повалили на демонстрации вовсе не арабы, а коренные французы – в основном студенты, преимущественно из Сорбонны, притом вместе с преподавателями. Свобода Ичкерии неожиданно до глубины души взволновала их. Французские арабы тоже не заставили себя долго ждать. Их крик души в поддержку мусульманских братьев звучал куда громче. По старой привычке они, дружно высыпав на парижские улицы, походя подпалили несколько десятков ни в чем не виноватых машин, но это уже превратилось в народную арабскую забаву. Французская полиция не усердствовала в борьбе с демонстрантами. Заодно неизвестные заложили в мусорные ящики десяток бомб – не шибко сильных, скорее хлопушек, рассчитанных больше попугать, чем кого-то отправить на тот свет.
Волна демонстраций прокатилась по Великобритании, Бельгии, Италии…
Парламентская Ассамблея Европы созвала внеочередное заседание, посвященное положению в Ичкерии. Гвоздем программы стало появление на трибуне известного ичкерского террориста, объявленного Россией в международный розыск и комфортно проживающего в Англии. На ступенях стеклянного коричневого небоскреба Ассамблеи он, сам бывший журналист, долго общался с представителями средств массовой информации. После этого перед участниками заседания долго и в ярких красках расписывал знаменитое свободолюбие своего маленького гордого народа и кровавый геноцид, который Россия учинила в отношении его. Он эмоционально убеждал мировую общественность в целом и членов Парламентской Ассамблеи в частности принять к русским империалистам самые жесткие меры, чтобы не допустить продолжения геноцида, а то и в перспективе тотального уничтожения своих земляков. В этой вакханалии на российскую делегацию, которая в знак протеста покинула заседание, никто особого внимания не обратил…
Президент России, выглядевший как-то отрешенно, с утра принял группу силовиков на доклад в зале заседаний Совета безопасности в Сенатском дворце Кремля. Перед ним уже лежали сводки и отчеты о происходящих терактах.
Просторный зал был сердцевиной государственного механизма России. Здесь все выглядело основательно и помпезно. Сводчатый потолок. Малахитовые колонны. Тяжелая огромная хрустальная люстра. Старинная или стилизованная под старину мебель. Кресла в стиле ампир с подлокотниками около длинного полированного стола – места гостей. За спиной Президента, сидящего во главе стола, – герб и флаг России. Все чинно и чопорно, как и положено, чтобы чувствовалась важность момента – здесь обсуждаются вопросы выживания гигантской страны.
Президент, практически не задавая вопросов, выслушал доклады силовиков о состоянии оперативной обстановки. О принимаемых мерах, стандартных и переходящих из месяца в месяц и из года в год. Это активизация контртеррористической деятельности. Усиление оперативной и профилактической работы правоохранительных органов с национальными диаспорами. Особое внимание – охране режимных объектов и промышленных объектов повышенной опасности, систем жизнеобеспечения. Сбор информации о противнике, целенаправленная разведывательная работа, в том числе за рубежом…
– Все понятно… Вот что, коллеги. Отойдем от протокола. Давайте откровенно. Честно. Иных ответов не приму. Какие мнения о развитии ситуации? – обвел глазами присутствующих Президент.
Председатель Совета безопасности произнес:
– Пока происходящее на территории России, если не брать Ичкерию, все эти теракты, экстремистские вылазки – булавочные уколы. Следует ждать более решительных мер по дестабилизации обстановки.
– Каких именно? – испытующе посмотрел на него Президент. Председатель Совбеза пользовался дурной славой пророка – дурной, потому что в большинстве своем его предсказания были пугающими и имели обыкновение сбываться.
– Это будет комплекс враждебных действий, – начал тоном лектора объяснять Председатель Совбеза. – До настоящего времени наши необъявленные враги пустили в бой только часть своих резервов. Следует ждать крупномасштабных провокаций, гораздо более серьезных терактов… К сожалению, все наши хваленые профилактические меры недостаточно эффективны.
– Мы задействовали все силы, – подал голос министр внутренних дел.
– Вы прекрасно знаете, в каком плачевном состоянии находятся ваши органы внутренних дел, – усмехнулся Председатель Совбеза. Его отношения с министром не отличались особой теплотой, и их пикировки на совещаниях были обыденными. – Даже идеально работающий полицейский механизм не в состоянии на сто процентов предотвратить теракты. А у нас гаишник за сто долларов пропустит машину с тротилом.
– Это отдельные случаи! – возмутился министр внутренних дел. – Мы их изживаем!
– Кроме того, что греха таить, – продолжил Бусыгин. – Мы сами создали суперлиберальную правовую систему, при которой государство лишено законных оснований и рычагов для установления и поддержания жесткого порядка.
– Мы все-таки хотим быть в ряду цивилизованных государств, поэтому имеем ряд обязательств перед мировым сообществом по внутреннему законодательству, – подал голос Генеральный прокурор.
– Вот именно, – усмехнулся директор АФБ. – Это чертово мировое сообщество фактически объявило нам войну. А у нас обязательства…
– Ладно, не будем спорить, – примирительно поднял руку Президент. – Продолжайте, Вячеслав Николаевич. Мы внимательно слушаем.
– Я думаю, никого здесь не нужно убеждать, что цель заказчиков дестабилизации на Северном Кавказе не Ичкерия, – продолжил Председатель Совбеза.
– Цель – Москва, – кивнул Президент.
– Вот именно… Бить по хвостам бесполезно. Гомеопатией эту болезнь не вылечишь, – Председатель Совбеза сделал паузу. Потом резко произнес: – Пора вскрывать нарыв, который образовался на территории Ичкерии…
В кабинете повисла напряженная тишина.
Каждый из собравшихся ждал волшебных слов – контртеррористическая операция на территории Ичкерии с использованием сил МВД, АФБ и Минобороны. Но эти слова не прозвучали. Президент кивнул:
– Благодарю всех присутствующих. Времена нам выпали тяжелые. На нас сегодня лежит особая ответственность. Надеюсь на полную отдачу вас лично и ваших подчиненных. Мы должны сделать все возможное в рамках закона, чтобы избежать эскалации насилия и новых терактов…
Совещание закончилось ничем…
