36

Хуарес и Билардо спустились в небольшую долину. По всей видимости, там некогда успешно велась сельскохозяйственная деятельность. Но на тот момент угодья находились в запущенном состоянии. Они не использовались ни для земледелия, ни для животноводства.

По расчетам ученого, до ближайшего приграничного города с регулярным автобусным сообщением оставалось не так уж и много — километров 15–20. При большом желании ко второй половине дня это расстояние могло быть преодолено. Однако после всего произошедшего беглецы чувствовали усталость и нуждались в отдыхе.

Впереди маячило здание фермы. О том, что она заброшена, Эрнан по некоторым признакам догадался, находясь еще на горе. Крыша с постройки была сорвана, стены частично разобраны, высокая трава подступала вплотную к ним.

Догадки подтвердились уже на месте. Судя по всему, ферма не работала уже года два или три. Не все еще пришло в упадок, но в целом дело двигалось именно к этому.

Беглецы расположились во дворе, уселись на некое подобие скамейки. Неплохо было бы перекусить. Однако еды с собой у них не было. Продумывая план побега, Эрнан упустил из виду данный момент, а Гонсало не обратил на это внимания.

Ученый был увлечен идеей бегства в Боливию, и вопрос о питании просто терялся в ее тени. Понятно, что найти в здании заброшенной фермы что-нибудь съедобное было невозможно. Тем не менее Хуарес лично обошел все постройки, пока лаборант задумчиво сидел во дворе.

— У меня хорошая новость, — с улыбкой проговорил ученый, вернувшись со своего рейда по ферме с чайником в руках. — Я нашел исправный источник подачи воды для коров. Вот набрал в чайник. Кроме этого, удалось отыскать пачку молотого кофе. Судя по маркировке, он уже несколько месяцев просрочен. Однако сама пачка не вскрыта и не повреждена. Есть вероятность, что кофе еще не испортился. Поэтому предлагаю развести костер и приготовить его. Все же это будет лучше, чем ничего. Хоть взбодримся перед новым марш-броском.

— Хорошо, — без особого энтузиазма отреагировал лаборант. — Я пойду насобираю хвороста для костра.

— Что-то ты невесел, — заметил Эрнан.

— Все нормально. Я просто устал. Не привык к таким переходам, — пояснил тот, поднимаясь с насиженного места.

— Нам осталось сделать один рывок, — не теряя оптимизма, заявил ученый.

Помощник, как и обещал, отправился за топливом. Вирусолог же занялся расчисткой места для костра. Ему не хотелось ненароком поджечь траву и устроить настоящий пожар.

Избавившись от нее, доктор натаскал кирпичей и сложил подобие очага. К месту пришлась небольшая решетка. Ее можно было положить сверху на кирпичи, а на нее поставить чайник.

Казалось бы, все это были очень простые, приземленные вещи, несравнимые с тем, что он делал в лаборатории. Однако именно они вызывали в нем неподдельный восторг. У него было такое ощущение, будто он приобщается к чему-то настоящему, неподдельному, архаичному, не просто занимается варкой кофе на костре, а участвует в каком-то ритуале. Мысли об этом завораживали Хуареса.

Костер вскоре был разведен. Кофе они худо-бедно, но сварили. Кружки нашлись там же, где ранее чайник. Первым попробовал напиток Эрнан, а затем уже и лаборант. Кофе оказался вполне пригодным для употребления.

— Ничуть не хуже, чем та бурда, которой нас потчевали на селекционной станции, — высказал свое впечатление доктор.

— Наверное, — односложно ответил помощник.

— Ты все еще не в духе?

— Меня гложет неопределенность, — признался тот. — Одно дело бежать, но совсем другое — устроить свою жизнь после всего этого. Ну, окажемся мы в Боливии. И что дальше?

— Лично для меня здесь нет никакой проблемы, — уверенно говорил ученый, чередуя реплики с поглощением горячего кофе. — Я намерен любой ценой остановить эпидемию, спровоцированную мной самим. Антивирус у меня имеется. Остается лишь сделать так, чтобы он начал работать во имя добра. Если ты не знаешь, чем заняться после всего этого, то оставайся со мной. Я предлагаю тебе поучаствовать в моем проекте по борьбе с эпидемией.

— То есть вы собираетесь выйти на русских и предложить им свои услуги? — уточнил Билардо.

— В общем-то, так оно и есть, — подтвердил Хуарес предположение лаборанта.

— И сколько же вы запросите у русских за свой антивирус? — продолжал помощник выяснять тонкости упомянутого проекта.

— В каком смысле? — удивился доктор.

— В смысле денег. В какую сумму обойдется русским ваша помощь? — совершенно невозмутимым тоном проговорил Гонсало.

— Да при чем здесь деньги?! — возмущенно воскликнул Эрнан. — Почему ты вообще заговорил о них? Я не собираюсь торговать антивирусом и наживаться на беде, постигшей Россию по моей вине. Это ведь я виноват в эпидемии. Я должен искупить свою вину перед русскими. Поэтому готов помогать им практически бесплатно. Думаю, что бедствовать и жить впроголодь мне не придется. А в миллионеры подаваться я желанием не горю. Мое призвание — наука.

— Наука? — вкрадчиво произнес ассистент. — Я тоже люблю ее. Но еще хочу, чтобы за мое занятие научными изысканиями мне хорошо платили. Я не желаю жить во времянках при лабораториях или на съемных квартирах, ездить на работу общественным транспортом, отказывать себе во всяческих удовольствиях по причине отсутствия денег. Неужели всего этого хотите вы?! Я не верю. Вы же гениальный человек. Даже с тем, что у вас имеется на руках, вы могли бы заработать золотые горы. Да и русские не поскупились бы.

— И все-таки деньги — не самое главное. — Вирусолог оставался непреклонным. — Мне вполне хватит того, если русские обеспечат меня хорошо оснащенной лабораторией и профинансируют мои дальнейшие научные разработки. Тогда я буду по-настоящему счастлив. И как ученый, и как человек. А ты мыслишь слишком уж меркантильно. Зачем тогда вообще подался в науку? Шел бы лучше в бизнес, раз для тебя деньги на первом месте.

— Однако ведь многие ученые по всему миру успешно сочетают и науку, и бизнес. — Лаборант еще раз попытался достучаться до сознания Хуареса, но это опять-таки безрезультатно.

— Возможно, что так оно и есть, — проговорил ученый. — Но это в любом случае не про меня. Эти игры мне претят. Я тут подумал и решил уничтожить все, что связано с разработками вируса.

— Что?.. — Гонсало аж дернулся, услышав такое.

— Я намерен прямо сейчас сжечь диски и флешки с записями технологий по производству вируса, — объяснил Эрнан. — К этой теме я уже не буду возвращаться. А носить с собой эти материалы опасно. Конечно, я надеюсь, что мы удачно пересечем границу и сумеем выйти на русских. Однако не хочу рисковать этими данными. Вдруг хозяину селекционной станции каким-то образом удастся их захватить? Поэтому я оставлю только те материалы, которые касаются антивируса. Подбрось-ка дровишек в костер. Я не хочу медлить с этим…

Ученый принялся доставать из внутренних карманов носители информации с данными по вирусу. Он собирался бросить все это в огонь, однако тут случилось нечто такое, что оказалось для него полной неожиданностью. Да, Эрнан понимал, что он и его помощник по-разному смотрят на мир и на место людей науки в нем. Но он даже представить себе не мог, что лаборант способен наброситься на него. А именно это и произошло.

Гонсало сначала сделал вид, будто действительно поднялся, чтобы подкинуть хвороста в огонь. На самом же деле он вдруг резко навалился на несговорчивого старшего коллегу. В считаные секунды лаборант сбил Хуареса с ног, завалил на землю и принялся душить.

Этот его поступок не был частью спора, переросшего в драку. Билардо не хотел просто поколотить оппонента. Он вознамерился его убить.

Эрнан в первые мгновения был ошарашен и не сумел оказать никакого сопротивления. Но когда его шею стали крепко сдавливать руки лаборанта, сработал инстинкт самосохранения. Ученый дергал руками, ногами и всем телом, старался сбросить с себя душителя. Сделать это никак не получалось.

— Ты самый настоящий идиот! — закричал лаборант, продолжая сжимать его шею. — Ведь только идиот может вот так запросто отказаться от денег. А я делать этого не буду! Ты понял меня?! Сейчас ты сдохнешь, а я заполучу все твои разработки и озолочусь! Продам русским или еще кому-нибудь все твои секреты. Как тебе такое сочетание бизнеса и науки? А?

Эрнан хрипел и шарил рукой по земле, пытаясь найти хоть что-нибудь подходящее для защиты. Однако ничего подобного отыскать не удалось. Более того, вирусолог напоролся на осколок стекла и порезал себе ладонь.

Ситуация, в которой он оказался, выглядела совершенно безысходной. Силы стремительно покидали его. В глазах мутнело. Он практически не видел своего душителя, тот превратился в черное кричащее пятно. Еще чуть-чуть, и доктор должен был испустить дух. Озверевший лаборант не собирался оставлять своего гнусного намерения.