Глава 9

По плану время проведения операции у десантников было ограничено недельным сроком, хотя Демидов не уставал уверять друзей, что, если все хорошо продумать, они уложатся в два-три дня. Но на деле операция по освобождению Бузько оказалась гораздо сложнее, чем представлялось и контрразведчику полковнику Мамонтову, и их непосредственному начальнику полковнику Туманову в Москве. Это десантники поняли после разговора со Зданявичюсом.

Конечно, у диверсантов не было и мысли брать Шяуляйский СИЗО штурмом. План был значительно проще – попытаться перехватить машину-автозак в пути. Вступать в бой, а уж тем более убивать конвоиров они, разумеется, тоже не собирались. Требовалось придумать какой-то неординарный ход, который поставил бы охрану в тупик и не оставил ей времени для размышлений. При подготовке операции в Москве разведчики отрабатывали несколько вариантов. Но ключевым моментом в них оставался один и тот же элемент. Автозак должен был остановиться не меньше чем на две минуты. Как это сделать в полевых условиях, десантники прекрасно знали, но в городе это казалось почти невыполнимым.

На полигоне отрабатывался самый простой способ остановки автозака – дорожная авария. Для этого как минимум требовалось две автомашины.

– Раздобыть автомобили не проблема, – рассуждал Круглов, медленно вращая на пальце ключи от квартиры доцента. – Автоугоны еще никто не отменял. Они будут существовать даже при коммунизме. Вопрос в том, где прятать машину. Это не иголка, а Шяуляй ненамного больше нашей Балашихи…

– Значит, будем угонять непосредственно перед «реализацией», – пробурчал Купец.

– Уточняю, – покачал головой Локис. – Угонять придется в непосредственной близости от того перекрестка, на котором произойдет авария… Легковушка тут не годится, для верности нужен грузовик. Где гарантия, что он попадется нам именно перед угоном и что мы с легкостью его возьмем?

За прошедшие полтора дня разведчики провели некоторое подобие рекогносцировки и даже теоретическую репетицию предстоящей операции. Вычислить маршрут, по которому заключенных возили на станцию для отправки по этапу, большого труда не составило. Полдня наблюдений – и разведчики точно знали, по какому маршруту автозак едет на вокзал, где он там останавливается, как пересаживают зэков в вагоны и по каким улицам машина возвращается в СИЗО.

На плане города, который им дал Зданявичюс, они красной линией прочертили этот маршрут до вокзала и обратно. Потом втроем под видом праздношатающихся туристов несколько раз прошлись по этим улицам в сопровождении Костенко, который не пропускал ни одной забегаловки. Всем своим затрапезным видом он как бы показывал, что ему глубоко безразлично, чем занимаются его новые знакомые. Демидов недовольно ворчал, что оставленные «попутчиком» литовские деньги заканчиваются, белорусские тут не принимают, а тратить полученные доллары он не собирается. Несмотря на то что выдававший их в Москве человек сказал, что эти деньги неподотчетные и тратить их можно смело, прижимистый Купец считал, что это «неприкосновенный запас группы».

Некоторую финансовую помощь оказывал Зданявичюс.

– И чего вы с этим доцентом возитесь? – спросил его Локис в первый же день, глядя на то, как адвокат заботливо укладывает напившегося Костенко на старый диван и накрывает потертым пледом. – Я, конечно, понимаю, жаль человека…

– Дело не в жалости, – грустно ответил Зданявичюс. – Тут переплелось и человеческое, и меркантильное. Виктора Павловича я знаю много лет. После гибели его семьи из родственников у него никого не осталось. Тогда он подарил нам с женой все, что у него было, с условием, что мы до самой смерти будем за ним ухаживать.

– И что, большое наследство досталось? – насмешливо поинтересовался Демидов.

– Приличное… – равнодушно пожал плечами адвокат. – Но дело не в этом. Я бы и так помогал старику. Просто он, как человек без гражданства, да ко всему прочему русскоязычный, мог все это потерять. У него бы все имущество просто отобрали. А так оно принадлежит нам, мы его опекуны и поручители… И никто не может его тронуть, потому что у него ничего нет. Если, конечно, он не нарушит закон…

Адвокат ни во что не вмешивался, ни о чем не спрашивал десантников, стараясь все время оставаться в тени. Вся его помощь сводилась к покупке спиртного и продуктов для Костенко. Кроме того, что для разведчиков было весьма ценным, он довольно подробно познакомил их с тюремными и конвойными порядками, принятыми в Литве. В частности, Римвидас Кастивичес выяснил, что, скорее всего, Бузько отвезут в район Паневежиса, где находилась закрытая тюрьма для особо опасных преступников. Но вот когда повезут старика, было пока неизвестно. Впрочем, адвокат брался это выяснить и загодя сообщить десантникам. Нерешенными оставались два вопроса: как быстро и незаметно вырваться из города? И как потом уходить из Литвы?

– Предположим, – рассуждал Демидов, разглядывая обычную географическую карту из школьного атласа, – что из города мы уйдем до того, как полиция успеет перекрыть все дороги. А дальше что? До Калининградской области добираться придется через всю Литву. А больше у нас с ними общих границ нет.

– Можно сесть на поезд, идущий в сторону Белоруссии, – беззаботно предложил Круглов. – Общественный транспорт здесь ходит безупречно, так что через шесть часов мы будем в нужном месте…

– Между прочим, – язвительно напомнил Локис, – у них не только транспорт, но и полиция, и связь работают неплохо. Так что через час портреты старика и наши приметы будут висеть по всей Литве…

– Действительно, – поддержал Владимира Купец. – Ты, Петя, лучше своим делом займись. Машину нашел?

Круглов недовольно набычился.

– Раз я сказал, что машина будет, – проворчал он, – значит, будет. Давайте лучше решать, как из этого паршивого городишки выбраться.

Десантники заранее распределили между собой обязанности. Петро, как один из лучших в батальоне рукопашников и водителей, должен был спровоцировать аварию и ссору с водителем автозака. По расчету Купца в драку должен был вмешаться старший конвоя, у которого были ключи и от общей двери, и от «стаканов», в которых находились зэки. Двоих охранников, которые сидели в будке автозака, должны были обезвредить Демидов и Локис. После этого по плану они врываются в будку, освобождают старика и остальных сидельцев, чтобы создать панику, после чего скрываются с места аварии до того, как успеют опомниться конвоиры и прохожие.

Оставалось только придумать, где спрятаться, чтобы переждать ажиотаж. Квартира Костенко отпадала. От гостеприимного, но сильно пьющего хозяина решено было уходить по-английски, не прощаясь и не выставляя ему «отходной». Парки, перелески и глухие улочки тоже исключались, поскольку Шяуляй – небольшой город и спрятаться в его лабиринтах было практически невозможно. К тому же с восьмидесятипятилетним стариком казалось нереальным долго жить в походно-полевых условиях. Значит, рядом наготове должна стоять вторая машина.

– А может, захватим заложника? – неуверенно предложил Круглов. – С машиной…

– Думай, что говоришь! – покрутив пальцем у виска, посоветовал Купец. – По-твоему, заложник с машиной будет стоять и ждать, когда мы его захватим?

– Тогда сами придумывайте…

– Господа похитители, – раздался с дивана полупьяный, монотонный голос Виктора Павловича, – вы совершенно не умеете слушать и запоминать то, что вам говорят… Насколько я что-то понял, свое злодеяние вы планируете совершить на перекрестке улицы Райзмана и переулка Боршкиса… Так вот, в полуквартале от перекрестка есть проходной дворик, в конце которого имеется калитка. Это старый проход, там вас никто искать не станет…

Десантники резко обернулись на голос. Костенко лежал с закрытыми глазами, лицо у него было сосредоточенно, рот приоткрыт, на подушку стекала тонкая струйка слюны. Доцент сладко и безмятежно спал…

Демидов кашлянул. Костенко зачмокал губами и перевернулся на другой бок, давая понять, что он спит и ему нет дела ни до чьих разговоров.

– Черт, вот же кстати…

Оставалось только решить, как добраться до российской границы. После недолгих дебатов пришли к выводу, что предложение Круглова добраться до Белоруссии на пригородном поезде-дизеле – единственный выход.