Глава 22
Локис и Бузько уже третий час шли по лесу, почти не разбирая дороги. Макар Капитонович то ли по старческой капризности, то ли в самом деле беспокоясь о безопасности их движения, наотрез отказался идти протоптанными дорожками. Главным аргументом, который он привел, был его личный фронтовой опыт.
– А ты знаешь, сынок, – ехидно прищурившись, спросил он у Владимира, когда тот привычно вышел на тропинку, – почему партизаны не любили переходить дороги?
– Почему? – машинально переспросил Локис, останавливаясь.
– А потому, что по ним немецкие патрули ездили, – жестко припечатал Бузько и первым полез через сухостой.
Разведчику не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Локиса удивило, что старик, несмотря на возраст и на то, что еще несколько часов тому назад без сил лежал на земле, опять двигался достаточно бодро и уверенно. Когда же Володя попробовал свериться с картой, Макар Капитонович презрительно фыркнул:
– На кой ляд мне сверяться? Я эти места на пузе вдоль и поперек еще черт-те когда исползал! Иди за мной, не прогадаешь…
Однако по мере того, как они углублялись в лес, уверенность Бузько постепенно улетучивалась. Он стал останавливаться чаще прежнего, растерянно озирался и что-то бормотал под нос. К концу третьего часа их плутаний Володя понял, что старик окончательно сбился с дороги, но сознаваться в этом не хотел и продолжал, сосредоточенно пыхтя, идти только вперед.
– Дед, – не выдержав его молчания, наконец проговорил Локис, останавливаясь, – скажи честно, что мы с тобой заблудились?
– А ты не обобщай! – огрызнулся старик. – За себя отвечай, а меня нечего приплетать…
Локис устало опустился на поваленное дерево.
– Макар Капитоныч, – задушевно произнес он, ставя винтовку прикладом на землю, а автомат укладывая на колени, – мы с вами знакомы меньше недели, но вы даже не представляете, до какой степени вы меня утомили своими придирками…
– А я и не просил меня выкрадывать, – ворчливо отозвался Бузько, с видимым удовольствием тоже опускаясь на землю. – Ехал, понимаешь ли, спокойно отбывать полученный срок, а тут вы налетели, как коршуны…
– А что, вам так уж хотелось на старости лет посидеть в тюрьме? – язвительно поинтересовался Володя, с досадой посмотрев на старика. – Тогда можете сдаться. Пока не поздно…
– Во, видал! – Бузько показал Володе сухенький костлявый кукиш. – Раз не дали спокойно в тюрьме помереть – терпите.
Локис тяжело вздохнул. На «базе», в Москве, их предупреждали, что «объект» – человек очень уважаемый и заслуженный – фронтовик, ветеран, почетный чекист и так далее. Но при всем при этом он привык руководить и командовать. Офицер, дававший разведчикам инструкции, смущенно улыбаясь, попросил десантников проявить максимум такта и понимания. В общем и целом Володя был готов к тому, что со стариком будут определенные сложности. Но то, что Бузько начнет не только критиковать все их решения и не просто вмешиваться в действия разведчиков, а попытается полностью подавить любую их инициативу, было для Локиса по меньшей мере неприятным сюрпризом. А самым обидным Володе казалось то, что Макар Капитонович делал все это умышленно, чтобы еще больше усложнить и без того выходящую каждый миг из-под контроля ситуацию.
– Дед, давай договоримся, – стараясь быть убедительным, предложил Локис. – Мы с тобой остались вдвоем, надеяться на кого-то или на что-то нам не приходится. Так давай хотя бы не ссориться, а? Я уже устал…
– Слабак! – презрительно бросил Бузько и тут же потребовал: – Воды дай. Пить хочу…
Локис молча отцепил с пояса фляжку и протянул ее старику. Тот взял ее с мрачным видом и начал жадно глотать теплую воду. Володя машинально отметил, что делает он это неправильно. Макар Капитоныч пил большими глотками, что наполняло желудок, но не утоляло жажду. Правда, говорить старику об этом он не стал.
Выпив больше половины фляжки, Бузько протянул ее обратно Локису и недовольно поморщился.
– Нагрелась…
– Ну, извини, Макар Капитоныч, холодильник я с собой как-то не захватил, – развел руками Володя. – Чем, так сказать, богаты, тем и рады…
Бузько только было собрался что-то ответить, как вдруг лицо у него закаменело, а рука машинально потянулась к лежащему возле ног автомату.
– Нейра, – раздался за спиной у Локиса чей-то голос, который тут же повторил по-русски: – Не надо, я буду стрелять… Поднять руки и медленно лечь вниз лицом…
Володя, как и старик, не спешил выполнить эту команду, пытаясь по звуку определить, с какой именно стороны подошел к ним человек. Мысли у него работали лихорадочно.
– Я сказал что-то для вас непонятное? – с плохо скрываемой угрозой поинтересовался голос. – Поднимаем руки и ложимся на землю. Живо!
Володя почувствовал, как слева ему в шею уперся холодный металл, судя по всему, автоматный ствол.
«Вот ты и попался, неуч, – мелькнула у него в голове шальная мысль. – Кто ж так близко-то подходит?»
Все дальнейшее было для него делом привычным и обыденным. Медленно поднимая руки, он сгруппировался и, неожиданно перехватив оружие противника за ствол, резко отклонился вправо, одновременно с этим рванув его на себя. Не ожидавший нападения человек даже не успел среагировать и отступить назад, чтобы удержаться на ногах. Запнувшись за поваленное дерево, на котором сидел Володя, он кубарем перелетел через него, оставив автомат в руках у Локиса. Не выпуская трофея, Володя кувыркнулся вперед и в сторону, присел на колено, держа винтовку «М-16» на изготовку. В следующую секунду по тому месту, на котором он только что сидел, коротко и упруго хлестнула, срывая старую кору, очередь. Возле кустов стояли еще двое полицейских с такими же американскими «М-16» на изготовку. Их товарищ, которого Локис так удачно разоружил, заранее зная, что он не один и рассчитывая на помощь коллег, быстро вскочил на ноги.
Все это Володя видел как в замедленном кино. Звуки выстрелов заставили разведчика действовать в режиме «автопилота». Прежде чем Локис сообразил, что делает, он машинально проверил предохранитель и почти одновременно нажал на спуск. Стоявший к нему ближе других страж порядка вскрикнул, крутнулся на месте и, выронив оружие, рухнул на землю, держась за ногу. Поймать в прицел второго полицейского было делом полусекунды. Еще один выстрел, и тот с таким же ранением упал рядом со своим товарищем. Володя, продолжая стоять на колене, развернулся в сторону третьего спецназовца, но за мгновение до этого он все так же машинально зафиксировал звук глухого удара. Обезоруженный Локисом полицейский, подминая кусты орешника, повалился в них с разбитой головой. Над ним с видом библейского Давида, победившего Голиафа, стоял с перехваченной за ствол винтовкой Макар Капитонович Бузько.
– Вот тебе, лабус чертов!.. – с какой-то детской гордостью проговорил он.
Володя вскочил на ноги и быстро огляделся. Двое подстреленных спецназовцев корчились в нескольких метрах от него. Третий, не шевелясь, валялся в кустах – видны были только его ноги, обутые в ботинки-берцы. Но сколько было всего полицаев и как далеко они находятся от той небольшой полянки, на которой Бузько и Локис решили сделать короткий привал, он не знал. А потому следовало торопиться. Это Володя осознавал совершенно отчетливо.
– Дед, уходим! В лес, быстро! – громким шепотом просипел разведчик, забрасывая «М-16» подальше в лес и подхватывая с земли свое оружие. – Живей, старый, рассуждать некогда!
Бузько и сам понимал, что задерживаться им после всего произошедшего не стоит. Стрельбу наверняка услышали остальные полицейские. А то, что их здесь много, Бузько не сомневался. Чуть ли не впервые за все это время старик не стал спорить и пререкаться. Согласно кивнув головой с растрепавшимися седыми волосами, он закинул автомат на плечо и первым шмыгнул в гущу леса. Его серый китель с погонами фельдфебеля вермахта несколько раз мелькнул между деревьями и исчез.
Чертыхнувшись, Володя торопливо побежал следом за Бузько, у которого, по-видимому, то ли от страха, то ли от нервов, то ли еще почему опять открылось второе дыхание.
