Глава 20. Виверийское танго

Аламез не знал, сколько просидел на корточках возле Дианы, отсчет времени был потерян. Обдумывать план спасения мешали сначала крики, а потом монотонный, многоголосый вой. Моррон из последних сил пытался сохранить рассудок, еще немного, и он собственноручно придушил бы всех пленников, настолько малодушных и жалких, что даже не могли держать нервишки в узде. Выставлять свой страх напоказ – не самое лучшее дело, тем более перед лицом опасности. Понять перепуганных бедолаг было можно, а вот терпеть их нечленораздельное блеяние не хватало сил.

Как ни странно, но справиться с проблемой обезумевших сокамерников помогли тюремщики. Видимо, во дворец прибыло подкрепление, проголодавшимся в дороге вампирам нужно было слегка подкрепиться. На фоне безумных стенаний раздался металлический скрежет, потом дверь распахнулась, и вошедшие в камеру охранники стали выпихивать наружу податливый, как бараны, люд. Напасть на тюремщиков Дарк не решился, он вовремя остановил и Гроттке, собиравшуюся оглушить одного из солдат. Шансов на успех не было, слишком много кровососов, и все они хорошо вооружены.

Вампиры вывели всех, за исключением двух пока несъедобных морронов, к тому же предназначенных не для общественной трапезы, а для личного пользования самой госпожи Миранды, правой руки сиятельной графини Самбины. Процедура выгона заняла не более одной минуты, потом дверь снова закрылась. Кроме морронов в камере осталось четыре трупа: кто-то не выдержал сырости и духоты, у кого-то сдало сердчишко. Дарк с Дианой не обращали внимания на тела, близость с покойниками не могла испугать тех, кто много раз убивал и к тому же сам являлся живым мертвецом. Сев на скамью, Аламез подставил лицо под тусклый свет лампы и, сам того не подозревая, инициировал воскрешение одного из тел.

– Андерсон, проклятый ублюдок, подь сюда! – раздался из темного угла сдавленный хрип.

Нога одного из покойников зашевелилась, но Аламеза удивило совсем не это, а то, что сокамерник назвал его старым именем, которым его уже давно никто не называл. До начала «шаконьесского марафона» Дарк вел тихую, размеренную жизнь частного детектива и охотника за головами. Под этим именем его знали только преступники и киношники, которых он иногда консультировал при съемке исторических фильмов. Однако последние вряд ли стали бы его называть «проклятым ублюдком».

Аламез поднялся и приблизился к зашевелившемуся телу. Диана, хоть ее и не звали, пошла следом. Сначала Дарк не видел лица, его взгляд приковали уродливые рваные раны на груди и руках сокамерника. Мужчина ожесточенно сопротивлялся напавшим на него вампирам, но в конце концов проиграл схватку и стал пищей. Из него выпили почти всю кровь, но потом, видимо, оценив по достоинству упорство и боевые качества противника, кровососы решили принять его в свои ряды. Однако что-то пошло не так, рубцы хоть и стали срастаться, но плоть гнила, не желая подчиняться чужой воле. Человек умирал, умирал медленно, но вряд ли чувствовал боль, судя по тому, что не стенал и что его изуродованное тело не отвечало судорогами на прикосновения рук моррона.

– Курт, это ты? – удивился Дарк, приподняв голову умирающего и взглянув на белую маску его лица.

– Узнал, гаденыш, и это хорошо, – прошептал Курт Громбмайсер без злорадства и злости, но радуясь восстановлению справедливости. – Что, не ожидал оказаться со мной в одной лодке? В одной камере сдохнем, приятель, в одной... Это судьба тебе мстит, что тогда в Шеварии нас с Арно...

– Это один из тех, кто...

– Я понял, – прервал Дарк Диану и жестом попросил ее отойти. – Что с тобой произошло?

– А ты не видишь? – недогадливость бывшего врага рассмешила Курта. – Подыхаю я, дружище, обсосали меня, как леденец, кровососы проклятые.

– Твоя плоть, она...

– А-а-а, ты об этом, – произнес Курт, пачкая ладони Дарка остатками крови, вытекающими изо рта. – Это наш с Арно новый хозяин постарался, страховка, так сказать...

– Дор? Вы работаете на шаконьесов?

– У-у-у, парень, – протянул умирающий, – да ты, как я погляжу, все помойки мира облазил, в каждую клоаку нос засунул.

– Не без того, – уклончиво ответил Дарк.

– Слушай, Андерсон, ты, конечно, скотина изрядная, но умирающему в просьбе ведь не откажешь?

– Смотря в какой. Если попросишь, чтобы я на ремне удавился, так не надейся.

– Не-а, не попрошу, – замотал головой Курт. – Пусть тебя лучше упыри сожрут, так дольше будешь мучиться.

– Доброта душевная, будто из рога изобилия, хлещет, – ухмыльнулся Дарк, в душе не ожидавший иного ответа.

– Дор нам с Арно капсулы с ядом ввел, боялся, что мы сбежим, – признался Курт. – Вот из-за нее я как раз в тварь и не превратился. Протекла она, видать, чуток, гниль по телу и пошла.

– Чего ты хочешь от меня, отомстить Дору?

– Не-а, и не надейся выбраться! Тебя тоже сожрут, – обнадежил Курт. – Вынь ее, она до конца прорвется, и я сразу...

Глаза Громбмайсера закатились, тело террориста на девяносто процентов окончательно онемело, но оставшиеся десять процентов рецепторов иногда оживали и причиняли несусветную боль. Сознание вот-вот должно было покинуть гниющего заживо. Дарк был весьма невысокого мнения о Курте и его светловолосом дружке, но подобная смерть была слишком жестокой участью даже для них.

– Где капсула? – спросил Дарк, когда Курт снова открыл глаза.

– В правой... в правой полузаднице, – прошептали окровавленные губы.

– Ишь, куда засунул!

– А может... может, я давно мечтал, чтобы ты вонь из моих портков напоследок понюхал, – тихо рассмеялся Курт. – Давай быстрей, горю весь!

Аламез пошел умирающему навстречу, хотя особого желания дотрагиваться до гниющей плоти не было. Моррон перевернул Курта на живот и спустил его брюки. Место имплантации капсулы было заметно сразу, оно выделялось громадной опухолью, раскрашенной зелеными, фиолетовыми и грязно-желтыми разводами, а вот чем вскрыть гниющую плоть, моррон не знал.

– На, вот это подойдет, – Диана протянула Дарку полицейскую бляху со своей униформы.

Пока Аламез раздевал полутруп, Гроттке не теряла времени даром, заточила один из краев металлической бляхи о камень. Как только моррон надрезал опухоль с краю, гнойник мгновенно прорвался, а под кожей что-то треснуло. По телу наемника пробежала последняя судорога, и он затих. Дарк осторожно вытащил из скопления ядовитой слизи остатки капсулы, похожей на яичную скорлупу.

– Надо же, – моррон осмотрел находку и, отбросив ее, стал тщательно вытирать руки. – Технология убийства своих же агентов вышла на качественно новый уровень!

– В чем дело?! – забеспокоилась Гроттке.

– В капсулу был встроен маяк, – ответил Дарк, пытаясь понять, правильно ли он поступил или нет, помогая наемнику быстрее отойти в мир иной. – Дор хочет знать, где именно умерли предавшие его. Наверное, в этом есть смысл, но мне его не понять, хотя в некоторых ситуациях важную роль играют даже такие мелочи. Поглядим, каким боком мне доброта моя выйдет!

Аламез по опыту знал, что любое благое деяние не проходит бесследно, каким-нибудь макаром да обязательно выйдет. Правильная постановка вопроса, к сожалению, не дала совершенно никаких преимуществ. Хоть морроны и оторвали от пола скамейку и пытались вышибить ею дверь, но полчаса работы привели лишь к негативному результату: скамейка изломалась, и им теперь не на чем было сидеть.

Учитывая то, что ученые вампиров обещали решить проблему вкусовых качеств морронской крови не раньше, чем через месяц, пребывание в темнице по соседству с гниющими трупами должно было затянуться надолго, как минимум на полгода. Пока очкастые исследователи сдержат свое обещание, пока придумают для таблеточек подходящую упаковку, а там у позабывшей к тому времени о них Миранды найдутся куда более важные дела. В общем, бюрократические проволочки изобрели не люди, и активно пользовались ими тоже не только они.

После физической разминки узники особо ощущали тошнотворный запах гниения. Сырость и теснота помещения действовали как мощный катализатор, заметно ускоряя неизбежные процессы разложения тканей. Дарк сорвал с себя форменную рубаху и обвязал ее вокруг головы, прикрывая толстой материей прежде всего рот и нос. Гроттке последовала его примеру, наглядно продемонстрировав, что избегает ношения некоторых аксессуаров женского белья. Если обнаженные формы Твари просто притягивали взгляд Аламеза, то в случае с Дианой он чуть не завыл. Обстоятельства и окружение не соответствовали установлению близких контактов, им нужно было выбираться из камеры, экономить силы и не думать о том, что являлось на данный момент не главным.

Время шло, железная дверь по-прежнему оставалась неприступной преградой на пути к спасению, а воздух становился все хуже и хуже. Аламез уже начал просчитывать, через сколько минут они потеряют сознание, как произошло событие, не позволившее им спокойно отлежаться, пока наверху шел бой.

Внезапно морроны ощутили толчки. Странное дело, в особенности если учесть, что землетрясений в Варкане никогда не было. Подземные удары оказались настолько сильными, что Диана упала на пол, а Аламез едва удерживал равновесие на трясущихся в коленках ногах. Потом все прекратилось, со стен и с потолка осыпались последние кусочки известки, воцарилась тишина, которую можно было легко назвать гробовой, как в прямом, так и в переносном смыслах. Они находились в маленькой каменной норке глубоко под землей, а рядом лежали трупы, ну чем не братская могила для неизвестных народу солдат?

Внезапно одна из плит зашевелилась, а потом вдруг подлетела вверх и разбилась вдребезги о низкий потолок. С соседней плитой произошло то же самое, только вот до балок перекрытия она не долетела, перевернулась в воздухе и, с грохотом шлепнувшись на пол, раскололась на четыре больших куска. Из подземной дыры появился зеркально-гладкий вороненый овал, а затем рука в перчатке из такой же вороненой стали. Из недр земли вырастало чудовище, вырастало быстро, не задумываясь о дешевых театральных эффектах, обычно производящих неизгладимое впечатление на случайных зрителей.

– «Вороны»! – испуганно прошептала Диана, прижавшись к Дарку горячим телом.

Странно, но в этот тяжелый момент Аламез думал не о неизбежной смерти, а о теплой и нежной коже прильнувшей к нему девушки. Морроны – странные существа, у них все не как у людей, сначала беспокоящихся о собственной заднице и только потом заглядывающихся на чужие.

Через несколько секунд с ног до головы закованный в крепкую броню шаконьесский воин предстал морронам в полной красе. Он был почти на две головы выше Дарка и вдвое шире в плечах. Сопротивляться было бессмысленно, узость пространства лишила морронов возможности маневра, а лобовая атака закончилась бы после первого же удара мощной руки в стальной печатке.

«Ворон» внимательно посмотрел на свидетелей своего появления сквозь матовое стекло шлема и, не проявляя к чужакам агрессии, вскинул винтовку и быстрым шагом направился к двери. Толстый железный лист, о который парочка морронов без толку расколотила скамейку, поддался под первым же ударом ноги. Кованая дверь не соскочила с петель, а вылетела в коридор вместе с косяком. «Ворон» вышел, и еще до того, как из дыры в полу появился точно такой же его собрат, где-то за стеной раздался треск автоматных очередей и испуганные крики, почти тут же перешедшие в предсмертные вопли. «Вороны» – гвардия шаконьесской армии – наносили ответный удар. Пока Дарк с Дианой, прижавшись друг к дружке, стояли возле стены, мимо них вылезли из «норы» и важно прошествовали к театру боевых действий более двадцати бронированных солдат, более двадцати машин для убийства, обладающих силой орков и мощным оружием, выстрел из которого не выдержала бы даже танковая броня.

– Кому-то сейчас будет очень-очень плохо, – со злорадством произнесла Диана, осторожно выглядывая в коридор. – А кстати, почему они нас не тронули? Они, конечно, не знали, что мы морроны, но конспирация для них тоже много значит...

– Не знаю, – пожал плечами отошедший от оцепенения Дарк, – но не следует обольщаться, они опасны для нас так же, как и вампиры. Чужая душа – потемки, а шаконьесская – просто мрак кромешный. Давай уходить, нужно пробраться наверх!

– Хочешь сбежать втихую? – удивленно вскинула брови Гроттке.

– Нет, но хочу кое до кого добраться раньше наших бронированных друзей. Не могу отказать себе в удовольствии лично сказать парочке важных персон последнее «прощай»!

Аламез выбежал в коридор, за ним последовала Диана, не забывшая снять рубашку с головы и прикрыть ею оголенный торс. Откуда-то сверху продолжали доноситься вопли, раскаты взрывов и прочие звуки боя, за исключением разве что гула падения бомб и гаубичных снарядов. У «воронов» было много работы, Самбина и прочие Лорды-вампиры обеспечили шаконьесских стрелков большим количеством подвижных мишеней. «Вороны», в свою очередь, не ропща на мерзавку-судьбу, приступили к работе и не забывали экономить ограниченный боекомплект. Наглядное доказательство тому лежало у морронов прямо под ногами: изуродованные, порванные, как тряпки, тела четырех кровопийц-тюремщиков.

– На славу повеселились ребята, – присвистнула Диана. – А людей-то не тронули.

Гроттке кинулась было освобождать прикованных к стенам пленников, большинство из которых находилось без сознания, но Аламез помешал ее благородному порыву.

– Не сейчас, бой еще не закончен, а они, как бараны, в самое пекло полезут, – привел весомый аргумент Дарк и, вырвав дробовик из рук мертвого вампира, принялся собирать раскиданные по полу патроны.

Диана присоединилась к занятию товарища, но предпочла легкую штурмовую винтовку. Шум боя стал немного громче, видимо, «воронам» пришлось отступить под натиском многочисленных вампирских орд, но только морронов этот факт ничуть не смущал. Ни одна из сторон схватки не была для них союзной, шаконьесы проявили нейтралитет, но не более. Морроны тоже договорились не стрелять пока по «воронью», если оно, конечно, не будет мешать реализации их агрессивных планов.

Участок пути до выхода из подвала отряд из двоих бойцов преодолел бегом всего за минуту. Не было видно ни следов перестрелки, ни трупов, зато сама лестница была просто завалена вампирской мертвечиной. Здесь произошла первая стычка. Вампиры под дружные крики «ура!» натолкнулись на шквал огня и мгновенно погибли, не добежав до цели.

Беспрепятственно поднявшись наверх и немного пройдясь по первому этажу, морроны наконец-то обнаружили под завалом обломков стены труп первого убитого шаконьеса. Парню не повезло, шальная пуля угодила в ящик со взрывчаткой, а он случайно находился рядом. Дарк упал на колени и стал быстро откидывать камни, пытаясь найти выроненную шаконьесскую винтовку, оружие более эффективное против бронированных солдат, чем дробовик и автомат. Однако кому-то в голову пришла эта мысль раньше него, в груде кирпичей, еще недавно бывшей перегородкой, трофейного оружия обнаружено не было.

– Дарк, сзади! – едва успела выкрикнуть Гроттке и тут же нажала на курок штурмовой винтовки.

Прыгнувшего на спину Аламеза вампира продырявило в полете, как решето, но его тихо окружавшие морронов товарищи прекратили прятаться за остатками мебели и открыли ответный огонь. Две пули попали Диане в плечо, она упала, но не застонала, не потеряла сознания и даже не выронила из рук оружие. Дарк разрядил дробовик по спинкам кресел и стенкам перевернутых шкафов, за которыми скрывались кровососы. Двоих убил, но оставшиеся четверо заставили его спрятаться за изрешеченную колонну.

– Черт, откуда они здесь?! – прокричала сквозь шум выстрелов прикрывающая огнем товарища Диана.

– Подкрепление из города, – догадался Дарк, поспешно перезаряжавший убойное, но очень медлительное оружие. – Теперь «воронов» окружат! Думаю, наверху сейчас кромешный ад творится! Комнатные бои всегда ужасны, непонятно, где свой, где чужой!

– Что же они так, – с досадой прошептала себе под нос Диана, пытавшаяся, не прекращая стрельбы, перевязать кровоточащие раны оторванным рукавом рубашки.

Вампиры не могли приблизиться, но и морроне не удавалось выбраться из западни, слишком неудобной была позиция. Внезапно позади редутов врага что-то пришло в движение, вампиры прекратили стрелять по морронам и открыли огонь по новой цели, но неудачно: четыре одиночных выстрела, четыре коротких крика, и всё, полнейшая тишина.

Секунды две морроны томились в ожидании, кто же появится из-за перевернутого набок шкафа, кем же окажется их нежданный союзник? Наконец на пол под ноги Дарка упала штурмовая винтовка, затем над укрытием показались поднятые вверх руки, и выплыла самодовольная рожа Фила Карона.

– Вот мерзавец! – Диана уже хотела вогнать пулю точно между хитро прищуренных глаз предателя, но рука Аламеза вовремя легла на ствол.

– Чего тебе надо? Думаешь, пристрелил парочку-другую своих и снова втерся в доверие? – спросил Дарк холодно и бесстрастно. – А ну, пополз прочь, гаденыш!

– Ничего я не хочу, я сам по себе, – прогнусавил лыбящийся во весь рот Филас. – Викторо Донато на втором этаже правого крыла застрял, Миранда твоя на четвертом, прямо возле лестницы, где Самбина, не знаю.

Фил снова занырнул в укрытие и куда-то уполз. Морроны переглянулись, в их изумленных глазах застыл один и тот же вопрос: «Что бы это значило? Зачем Карону понадобилось делиться с ними этими сведениями?»

– А может, в ловушку заманивает? – предположила Диана.

– Зачем? – возразил Дарк. – Слишком сложно и натянуто, гораздо проще было пристрелить из-за угла. Ведь мог же, а не сделал!

Все правое крыло первого этажа и главный холл оказались пустыми. Здесь уже отшумели быстротечные, но кровопролитные схватки. Среди десятков мертвых вампирских тел нет-нет, да попадались растерзанные трупы «воронов», в основном рядом с воронками в полу и измельченными в фарш кусками плоти. «Дети ночи» быстро приспособились и стали пользоваться разрывным оружием: гранатами, динамитными шашками, гранатометами и прочими средствами, позаимствованными с армейских складов и из полицейских участков. Слава продажным интендантам и каптерам, они делают нашу жизнь незабываемо интересной!

Несмотря на обилие брошенного огнестрельного барахла, морроны не нашли ни одной шаконьесской винтовки. Вампиры на собственном опыте убедились, как мощно и эффективно это громоздкое, неуклюжее с виду оружие, и, естественно, как только один из «воронов» падал ниц, сразу находилось множество желающих пострелять из его мерцающего огоньками «карамультука».

Подняться по лестнице оказалось намного проще, чем морроны предполагали. На их накинулись всего четыре вампира, но тут же упали замертво, сраженные шквалом свинца и грозными тучками летающей дроби. Пробиться дальше, к правому крылу оказалось намного труднее. Они попали в засаду и были окружены в одном из банкетных залов дворца сразу двумя десятками хорошо вооруженных и неплохо стреляющих кровососов. Отсиживаясь за баррикадой из перевернутых столов, морроны отстреливались и мысленно вели обратный отсчет, когда же у них закончатся патроны. От неминуемой смерти двоих храбрецов спас буквально свалившийся с потолка шаконьес.

«Ворон» спрыгнул из дыры в потолке между баррикадой и окружившими ее вампирами. Приняв на броню множество разрывных пуль и пару гранат, «ворон» все-таки успел уложить шестерых нападавших. Когда шаконьесский гвардеец понял, что уровень повреждения брони критический и он доживает последние секунды, то развернулся, без лишних слов кинул свою винтовку в руки Дарка и ринулся в рукопашную на вампиров. «Ворон» умер, как настоящий солдат: всего за миг до того, как его тело разорвала граната из подствольного гранатомета, каждая из стальных перчаток успела придушить горло врага.

– Дарк, как дела у тебя с патронами?! – прокричала сквозь шум боя Диана, на теле которой появилось несколько новых царапин.

– Пусто, осталось только два заряда в трофее, но, кажется, его переклинило.

– Черт, у меня тоже все на нуле!

Кровососам не хватило терпения, а может быть, они просто расслышали признание девушки. Как бы там ни было на самом деле, а из-за укрытий повысовывалось несколько оскаленных рож, затем кровососы встали в полный рост и пошли, медленно окружая безоружных морронов. Вампирским отрядом командовала Жалотта, Дарк узнал ее, только когда девица сняла шлем.

– Ну что, красавчик, теперь ты на собственном опыте убедишься, как это больно, когда тебя бьют мордой о кафель! – на лице упырихи заиграла омерзительная ухмылка, отчего ее скулы стали еще больше и квадратнее.

Однако мести не суждено было сбыться, из пустого дверного проема бесшумно появилась светловолосая фигура в изодранном черном плаще. В руках смельчака, издали немного напоминавшего Конта, монотонно пыхтел приготовленный к залпу огнемет.

– Эй, уро-о-о-оды! – пропел противный тонкий голосок.

Когда стоявшие ближе к нему кровососы резко обернулись, мужчина нажал на курок, поливая противника мощной струей огня. Живые факелы метались по залу недолго, высокотемпературная смесь прожгла их до кости. Арно Метцлер устало скинул со спины опустевший баллон и тут же сел на него, широко расставив стертые до крови на коленях ноги.

– Андерсон, у тебя остался хотя бы патрон?! Пристрели, только расспросами не мучь! – попросил Арно, с безразличием разглядывая носки своих ботинок.

– Вот видишь, Дарк, оказывается, не только я считаю тебя несносным занудой! – не упустила возможность слегка подколоть Аламеза Диана.

Аламез не расслышал ее слов, не расслышал принципиально, поскольку иногда позволял себе роскошь прикидываться туговатым на ухо.

– С чего это тебе, старина, жить расхотелось? – спросил Аламез, подходя к давнему недругу вплотную. – У тебя что... тоже... в полупопице?..

– Тоже, – Арно печально посмотрел на Дарка и кивнул. – Примерно пять минут осталось. Курта я не спас, противоядия не нашел в этой круговерти, в общем, конец мне, как это ни прискорбно...

– А сделать ничего нельзя? – спросила приблизившаяся к мужчинам Диана.

– Ничего, – хмыкнул в ответ Арно и покачал головой. – Пристрелите, люди добрые, чтобы долго не мучился. Вы у меня в долгу, я вам жизни спас!

– Иди, Диана, я догоню, – Аламез настойчиво подтолкнул девушку к выходу и тут же подобрал ближайшую штурмовую винтовку.

– Дарк, неужели ты?! – выкрикнула девушка, но Аламез посмотрел на нее устало и в то же время строго, взглядом, не терпящим пререканий и пустой болтовни.

Когда девушка скрылась из виду, Метцлер закрыл глаза, мысленно прощаясь с жизнью, но моррон удивил его. Дарк присел рядом с ним на колени и достал из-за пазухи маленькую коробочку, на которой были аккуратно выведены два имени: «Курт Громбмайсер и Арно Метцлер».

– Это я нашел на первом этаже в кабинете какого-то Тьера Окора. Я не знаю, противоядие это или нет, но, думаю, тебе стоит попробовать, – моррон открыл коробку, в которой лежали два похожих, как близнецы, шприца, и поставил к ногам наемника. – Ты спас нам жизнь, я привык платить по счетам, но постарайся впредь, чтобы наши пути не пересекались. Я не намерен оплачивать один и тот же счет дважды!

Для того чтобы подняться на два этажа, обычно хватает пары минут, но Дарку для подъема со второго на четвертый этаж потребовалось целых три часа; три часа упорных боев; три часа физической боли и душевных страданий. За это время произошло многое: погибло множество живых существ, кровопролитные бои в городе и дворце Донато были завершены, шаконьесы покинули город под напором вампиров и вызванных на подмогу войск, канули в лету «вороны», Дарк потерял Диану.

Нет, девушка не умерла, но раны не позволили ей дойти с Дарком до конца. Найдя для Гроттке надежное укрытие, он перевязал ее раны и продолжил свой путь. И вот теперь Аламез, израненный и уставший, преодолевал последние ступени залитой кровью лестницы. Он поднимался наверх, пройдя через множество терний и неуклонно следуя по намеченному его судьбой маршруту. Моррон шел в маленький зальчик, где спрятались от рассвета жалкие остатки вампирских полчищ. Изготовленные из специального материала витражи фильтровали солнечные лучи и отсеивали опасные, убийственные для вампиров. Там кровососы чувствовали себя в безопасности и, вероятно, праздновали только что одержанную победу. Если, конечно, можно считать победой бой, в котором фактически был уничтожен весь их вид.

За эти проклятые три часа огнестрельного сумасшествия Дарк видел труп Викторо Донато и еще четверых Лордов, собственными глазами наблюдал, как шаконьесы выбросили с крыши мертвое тело Твари и живьем разорвали на части Миранду.

«Сколько их там прячется: пять, шесть десятков? – размышлял Дарк Аламез, поднявшись на последнюю ступень лестницы боевой славы и стоя перед закрытой дверью, которую кровососы даже не удосужились запереть. – Эта ночь – явный пример того, как победители становятся проигравшими. Шаконьесы потеряли много своих, но их осталось в тысячи раз больше, а сколько осталось вампиров? Пятьдесят-шестьдесят здесь и еще около сотни разбросано по свету. Самбина считает, что она выиграла, а на самом деле проиграла. Именно я должен развеять ее иллюзии, она, конечно, потом и сама поймет, но до этого потравит своими идиотскими психохимикатами кучу невинных людей. Я должен дойти до конца, хотя очень не хочется...»

Собравшись с силами, Дарк сделал последний рывок: распахнул дверь и разрядил магазин штурмовой винтовки в ближайший витраж. К сожалению, пуленепробиваемое стекло из специального сплава выдержало удары мелких свинцовых ос. Очнувшиеся от сна кровососы посмотрели на наивного чудака с искренним удивлением и притупленной злостью.

– Ну, и что это должно означать?! – прокричала с золотого трона возмущенная Самбина. – Ты меня дразнишь или просто дурак?! Пошел прочь, не желаю видеть клоунов!

Графиня настолько оторвалась от действительности, что даже не понимала – ее планам пришел конец. Самбина уже чувствовала себя повелительницей мира и тащила за собой слуг в обманчивую паутину иллюзий. Даже на троне она не сидела, а развалилась, как на любимой софе.

Несколько вампиров кинулись выполнять приказ сиятельной госпожи и тянули лапища, чтобы выставить недостойного моррона за дверь. Примечательно, что слуги восприняли слова своей хозяйки дословно: выставить так выставить, а не оторвать голову и не просто убить.

– А может, ты его выслушаешь? – внезапно возле трона появился Фил Карон и, не проявляя должного уважения к «повелительнице мира», приставил к ее красивой головке крупнокалиберный пистолет. – Очень тебя прошу!

– И мы тоже о-о-очень просим! – прозвучал вдруг за спиной Дарка красивый женский голос.

На пороге стояли пятеро неизвестно откуда появившихся монахов, прятавших лица в тени глухих капюшонов. Это были как раз те монахи, которые спасли морронов в «Вольнице», те самые, которых Дарк видел всего один раз в жизни. Не дожидаясь разрешения, монахи прошествовали в центр зала сквозь ряды обомлевших вампиров, и, только встав в десяти метрах от трона, один из них откинул свой капюшон. Дарк присвистнул, этим монахом оказалась женщина, к тому же очень красивая.

– Клоун пришел не один, он притащил за собой целую труппу, – проворчала Самбина, не знавшая, что ей делать. Впервые за долгую жизнь к ее голове был приставлен пистолет, и рука, державшая его, совершенно не дрожала.

– Я Клотильда Дебарн, Верховный Вождь шаконьесского племени Одчаро, я пришла сюда не шутить, не вести переговоры, а дать тебе шанс спастись, – строгости голоса шаконьесской красавицы мог бы позавидовать даже самый жестокий тиран. – Наши условия: твои слуги сейчас проведут нас к хранилищу пищевых добавок и уничтожат в нашем присутствии весь запас, затем вам позволят сесть на корабль и отплыть на один из необитаемых островов Карвоопольского архипелага. Ты и все твои слуги останутся там навсегда, регулярно, раз в месяц к вам будет приходить корабль с запасами плазмы. Захочется разнообразия в пище, можете пососать кровь у рыб! Стоит лишь одному вампиру появиться на любом из континентов, и мы уничтожим всех. Ты поняла меня, кровососка-переросток?!

– Вот наглость! – звонко рассмеялась графиня. – В мой зал, при множестве моих слуг, заваливаются придурок-моррон и толпа сумасшедших шаконьесов, заваливаются, да еще условия ставят, вместо того чтобы пасть на колени и умолять о пощаде! – амбиции взяли верх над страхом смерти, графиня испепелила Клотильду гневным взглядом, а затем прокричала так громко, что чуть не полопались витражи: – Убить их, немедленно, всех!

– И меня тоже? – второй из монахов откинул с головы капюшон.

К величайшему удивлению, Дарк узнал в нем своего боевого товарища, безумца Конта, который должен был сейчас находиться совсем не здесь, а где-то далеко, на Дальверийском Континенте.

– К сожалению, мы опоздали на виверийский спектакль, – прозвучал ледяной голос, холодные, рыбьи глаза пожирали лицо графини. – Иначе ход битвы был бы совершенно иным. Ты знаешь меня, графиня, знаешь очень давно и прекрасно понимаешь, что стоит мне только начать, и... через две минуты в этом зале не останется ни одного вампира. Прими предложение, оно выгодное, поверь!

– Фил, убери пистолет от головы сиятельной графини! – приказала Клотильда Карону после того, как Самбина кивнула.

– А мне тоже отправляться на остров, Кло? – поинтересовался Карон, приближаясь к неприступной повелительнице целого племени и нежно обняв ее за плечи.

– Познакомься, это мой родной брат, Филас Дебарн, – представила Клотильда Фила Конту. – Несколько лет назад он был насильно обращен Лордом Донато в вампира, но остался настоящим шаконьесом. Это наглядная иллюстрация к нашему разговору, по-моему, нагляднее не бывает.

Конт наклонился к Клотильде, прижался губами к самому уху красавицы и прошептал тихо-тихо, чтобы никто не услышал:

– Мы вручаем вам на время штурвал корабля «Человечество», веди его осторожно и бережно, а если что-то пойдет не так, мы придем и вышвырнем вас за борт, не повредив при этом даже оснастки. Тебе понятен смысл моих слов?

– Неясно лишь, кто такие «мы», – произнесла Дебарн, с улыбкой глядя на страшное, мертвецки бледное лицо Конта.

– Мы, это я, он, кто однажды разрушил Великую Кодвусийскую Стену, – старейший моррон кивнул на присевшего возле дверей Дарка, – его боевая подруга и многие-многие другие. Мы – это Одиннадцатый Легион!

Предупредив одну из двенадцати вождей Великого Сбора о возможных последствиях нарушения договоренности, Конт подошел к отрешенно взиравшему на происходящее Аламезу и присел рядом с ним.

– Устал?

– Да, – кивнул Дарк, усиленно борясь с охватившей его сонливостью.

– Пошли, – положил руку на его плечо Конт.

– Куда?

– Сначала заберем Диану, потом спать и много-много пить.

– А что потом?

– А потом нам, дружище, предстоит много-много работы. Прежде всего заедем в Мальфорн и вышвырнем из кресел Совета нашего клана несколько толстых, ленивых задниц.

– Опять воевать? – устало произнес Аламез, вдруг снова затосковавший по тихой и спокойной жизни Даниэля Андерсона, частного детектива и охотника за головами беглых преступников.

– Не-а, – улыбка впервые за долгие годы озарила лицо Конта. – Войны не будет, они увидят меня и разбегутся сами! Или ты забыл? Мы с тобой – живые легенды, безумцы, наводящие страх и способные черт знает на что.