Кремер заканчивал бритье в ванной, когда заверещал телефон. На ходу вытираясь полотенцем, Кремер прошел в комнату.

За все время, проведенное в Хабаровске в контакте со Шведовым и сотрудниками «управления М», Кремер так ничего и не узнал ни о функциях управления, ни о содержимом шестнадцатого контейнера. О первом вообще не говорилось; что до второго, Кремер задавал вопросы, но Шведов с каждым разом отвечал все более уклончиво и неохотно. В конце концов Кремер прекратил спрашивать. Он был профессионалом и знал, что не на все вопросы можно получить ответы… Но тут у него создалось впечатление, что Шведов не то чтобы скрывает от него информацию, но и сам пребывает в некоей растерянности.

Он взял трубку:

– Слушаю.

– Андрей Викторович?

– Да.

– Здравствуйте, это Шведов. Я прилетел в Москву специально, чтобы повидаться с вами… Вы свободны сейчас? Можете меня принять?

– Хм… А вы думаете, будь я и занят, сказал бы «нет, не могу»? Приезжайте, конечно.

– Я буду через пятнадцать минут.

В трубке послышались гудки отбоя.

Полковник Сергей Юрьевич Шведов прибыл даже раньше. Рукопожатие было крепким; Шведов уселся в кресло у журнального столика, закурил и огляделся в поисках пепельницы. Кремер подал ему тяжелую хрустальную ракушку и вежливо спросил:

– Как долетели, полковник?

– Спасибо, ужасно, – ответил Шведов. Еще светящаяся шапочка пепла с его сигареты упала в толщу хрусталя, на миг осветив прозрачные грани. Он достал из кейса коричневую папку.

– Я хотел, – произнес он, положив папку на стол, – поговорить с вами о контейнере… И о том, что с этим связано.

– Вы проголодались с дороги?

– Нет, ничего не нужно… У меня мало времени. Так вот, контейнер… Мы передали его в лабораторию. Там оказались запаянные капсулы из зеркального стекла, упакованные так, что вряд ли могли разбиться даже при сильном ударном воздействии. Понятно, что эксперты не спешили их вскрывать. Они начали с изучения прибора, которым пользовался Голдин… Но его назначения установить не удалось. Тогда одна из капсул была вскрыта, со всеми предосторожностями, в герметичной камере с помощью дистанционных манипуляторов. И вот… Прочтите.

Он протянул папку Кремеру. Там лежал один-единственный листок.

– Выводы экспертизы кратко, – пояснил Шведов.

Кремер скользнул по листу взглядом, потом вчитался внимательнее.

– Мне не все понятно, я не специалист. Но похоже, это… Какое-то химическое или биологическое оружие?

Шведов покачал головой:

– Таким было и первоначальное мнение наших экспертов. Это действительно опасная штука. Но дальнейшее изучение… Как бы вам лучше объяснить, Андрей Викторович… Ну вот, по аналогии. Скажем, управляя автомобилем, можно сбить человека, убить его. Но ведь никто не станет конструировать современный автомобиль со всеми этими кондиционерами, компьютерами и автоматикой с единственной целью совершить на нем наезд… Так же микроскопом можно забивать гвозди. Но микроскоп не для этого создан. Мы имеем дело с биохимическим соединением невероятной сложности, совершенно неизвестным специалистам. Мы консультировались с крупными учеными. Никто не может даже отдаленно предположить, как это было получено и для каких целей предназначается.

– Вот как, – пробормотал Кремер. – Полковник, но как же «Хитрецы»?

– «Хитрецы»? Ах да, вы так называли московскую группу Голдина… К сожалению, те места в его письменных показаниях, где речь идет о «Хитрецах», – чистейшая ложь.

– Но чем же я тут могу помочь?

– Тут, конечно, ничем. Вы можете помочь в другом. Мы вели тщательное расследование, взяли всех уцелевших бандитов из «Темникова», допросили всех сотрудников «Восток-Дельты»… Пытались установить хотя бы, кому эта посылка была адресована. Увы, тщетно… Видимо, это знал только Григорьев – и отправители в Москве, конечно, но к ним нет почти никаких подходов.

– Почти?

– Из-за этого «почти» я и приехал. Мелькнуло одно имя человека из Москвы…

– Что значит «мелькнуло»?

– Изучались, как вы понимаете, все контакты Григорьева, его бумаги, а также документы и диски Кармазина и много, много что еще… Но я вынужден сказать именно так – мелькнуло, не более.

– Что за имя?

– Виктор Шабанов.

Кремер коротко рассмеялся:

– Хорошо, что не Иванов! Да вы представляете, сколько в Москве Викторов Шабановых?

– Очень хорошо представляю. Немало, и мы проверили их всех.

– Ого!

– По ряду параметров интерес может представлять только один Виктор Шабанов, бывший спецназовец ГРУ.

– Почему только он?

– Есть дополнительные основания, – туманно ответил полковник.

– Так… И что же от меня требуется?

– Если вы согласитесь, я намерен поручить вам дальнейшую разработку этого Шабанова.

– А не проще ли его похитить и допросить?

– Благодарю за совет… Мы сами как-то не додумались. А еще проще публиковать для них регулярные отчеты о нашей деятельности в газетах. Эффект был бы аналогичным. Стоит нам сделать так, чтобы Шабанов пропал из их поля зрения, и мы уже нигде, никогда и никого не найдем…

– Но почему вы хотите поручить это мне? У вас не хватает людей?

– Людей, посвященных в эту операцию, действительно не хватает. Но не только в этом дело. Это должны быть вы.

– Да почему же?!

– Потому что может проявиться исчезнувший Голдин.

– Теперь я совсем не понимаю. Он же узнает меня, если увидит.

– Узнает, – согласился полковник, – и оставаясь в неведении относительно вашей истинной роли, как он поступит – как ОНИ поступят?

Кремер пожал плечами:

– Понятия не имею.

– Я тоже… Но как-то они поступят, верно? А вы этим воспользуетесь.

– Полковник, – возмутился Кремер, – да это вы просто хотите мною воспользоваться! Как камнем, брошенным в тихий омут, где черти водятся! Камень, безусловно, утонет, так на то он и камень…

Вертя в руках пачку сигарет, Шведов молчал с минуту.

– Андрей Викторович, – сказал он наконец, – мы столкнулись с чем-то странным, непонятным… И боюсь, крайне опасным. Вы очень нужны мне. Я рассчитывал на вас… Но я вас понимаю. Сейчас у вас нет резонов их опасаться. Они вас не тронут – зачем? Все, чем вы могли им насолить, уже сделано вами. Если же вы примете участие в операции, все изменится… И мне ясно, почему вы считаете это неприемлемым для себя. Мне остается откланяться… Простите, что побеспокоил.

Полковник встал; Кремер тяжело вздохнул.

– Как, по-вашему, – спросил он, – мне удастся подойти к этому Шабанову?

Пристально посмотрев на Кремера, Шведов снова сел в кресло.

– С предельной осторожностью. Скоро начнутся съемки фильма с рабочим названием «Неоновый тигр», это боевик в голливудском духе… В качестве первого шага мы внедрим вас в киногруппу, им нужен каскадер, специалист по автомобильным трюкам.

– Каскадер? – удивленно переспросил Кремер. – Но я же не каскадер.

– Вы участвовали в автородео. С автомобильными трюками как-нибудь справитесь.

– Когда это было… Но ладно, допустим, справлюсь, а зачем?

– Мы оговорим детали, если вы согласны в принципе.

– Я думал, вы уже поняли, что я согласен.

Закуривая, Шведов чуть улыбнулся.

– Сергей Юрьевич, – сказал Кремер, – я хотел спросить о другом… Как там… Ольга Смоленкова?

– С ней все в порядке, – сразу ответил Шведов.

– Показания ребят из «Темникова» могли бы здорово навредить ей.

– Нет, она вне опасности. Можете мне поверить.

Кремер не стал спрашивать, каким путем это было достигнуто, ему хватало и слова Шведова. Ему очень хотелось задать другой вопрос об Ольге Смоленковой… Но он не задал этого вопроса. Поднявшись, он подошел к окну, отдернул штору. Внизу проносились машины, сверкая красными тормозными огнями у перекрестков, у входа в супермаркет пожилая хозяйка рассыпала пакеты на тротуаре и собирала их, катались на скейтбордах мальчишки с плеерами, смеялись девушки. Разноцветная суета. Люди занимаются своими мирными делами, встречаются с друзьями, возвращаются домой, включают телевизоры, играют с детьми и собаками, веселятся в ресторанах… Так было вчера, так сегодня, так будет завтра. Но настанет ли завтра для Андрея Кремера?

Он обернулся.

– Итак, киногруппа, – сказал он.