Оставшись вдвоем, Артем с Андреем пустились в недолгие рассуждения.

Итак, ясно, что Студенецкий и Хвостенко действуют заодно. Глеб, заподозрив в странных и зловещих намеках вокруг него руку давнего недруга, обратился к спецу по грязным делишкам Хвостенко, и тот придумал метод двойного поиска. Нанять хорошего, добросовестного сыщика, и пусть тот упирается, землю роет. А по его следу можно пустить и филера попроще, лишь бы тот вовремя и с толком докладывал о действиях первого. А уж по этим докладам Студенецкий и Хвостенко, люди умные, распознают, в каком направлении им идти. И когда искомое, будь то предполагаемый Тропинин или кто-то иной, засветится явно – Михеев станет им не нужен, они, в лице Студенецкого от услуг частного детектива откажутся и сами займутся своим вопросом.

А на роль дублера Хвостенко выбрал Сергея, убедившись, что он человек, с одной стороны, знающий, с другой – не обремененный моральными устоями. И все как будто рассчитал, сработал идеальный план. Но…

Но никакой план не может учесть все факторы, а дьявол, как известно, прячется в мелочах. Вот этот не учтенный умниками чертик и выскочил из непредусмотренной ими мелочи, сработав в пользу Михеева с Тропининым.

Это хорошо, но что дальше-то делать? Какое-то время можно водить Студенецкого за нос, но это не решение. Рано или поздно придется раскрывать карты. И пока неясно, как их раскрыть.

Артем широко шагал по комнате, фантазия его заработала:

– А что, если сделать так…

Допустим, он, Михеев, звонит Студенецкому и говорит, что есть важная информация по его делу – разговор не телефонный и так далее. Назначают встречу в каком-нибудь скромном, непафосном месте. Встречаются. Михеев говорит: ну вот, Глеб Александрович, я ваше задание выполнил.

И тут хорошо бы проследить за реакцией! Как изменится выражение лица Глеба. Забегают глаза, искривится линия рта… А впрочем, он наверняка умеет владеть собой и ни одна черточка на его лице не дрогнет. Ладно, пусть так. Но и в этом случае Михеев сделает условный знак, и перед Студенецким возникнет тот, чья жизнь стала его тенью, страхом и проклятием. Он вышел из тени и воплотился – вот он, реальный, живой, и с этим ничего не поделать. Ну, вот и свиделись, Глеб Александрович. Сколько лет, сколько зим…

И ведь юридически претензий к гражданину Ильину быть не может. Давай, Глеб Александрович, беги, доказывай, что тебя преследовал именно этот гражданин, если хочешь, чтобы тобой заинтересовались психиатры.

Значит, не побежишь. Значит, теперь тебе жить до конца твоих дней с осознанием того, что Андрей не тень. Он где-то рядом и в любой момент может прийти к тебе и предъявить счет – без всякого официоза. А может и не прийти, черт с тобой, с гнидой! Вот так и живи.

– Ну, как? – спросил Артем, явно довольный этим креативом.

– Эффектно. Но…

– Что – но?

Тропинин подумал, что в этом случае он, скорее всего, навсегда потеряет и Елену, и сына. Конечно, Глеб постарается их скрыть, чтобы Андрей больше никогда их не увидел. А он, Андрей, как бы странно это ни прозвучало, теперь не хотел смотреть в такое свое будущее, где не было бы этих родных ему людей.

– Странно, понимаю. Но… это как-то выше всех пониманий, – тихо проговорил он.

Артем пристально посмотрел на него:

– М-да. Психология… – И вдруг, вспомнив свои недавние предчувствия, оживился: – А ты знаешь, мне вот кажется, что пик событий в этом деле вот-вот… На днях все решится. Тоже не знаю почему, но чутью своему я уже давно верю.

– Ну, вот и подождем, – решил Андрей.