Что верно, то верно: много лет Андрей не то чтобы совсем не вспоминал былую жизнь, но воспринимал ее как нечто навсегда отрезанное. Ампутированное. А память об этом… ну, она сродни неизбежной фантомной боли, с которой приходится мириться.

И вдруг в дни вынужденного затишья к нему с неожиданной силой вернулось прошлое. Вернее, прошлое от него не уходило, но сейчас он с некоторым удивлением осознал, что никто, в общем-то, не мешает ему, Николаю Ильину, купить билет на самолет или поезд и… Впрочем, нет, на самолете с пистолетом не полетишь. Ладно, пусть поезд. Деньги есть, ну а там как сложится.

Стоило только так подумать – и эта идея взяла его в плен. Он подходил к зеркалу, придирчиво всматривался в себя и так и эдак и убеждался, что трудно, почти невозможно будет узнать в этом взрослом худощавом мужике с твердым взглядом и заостренными чертами лица блестящего молодого бизнесмена Андрея Тропинина. «Повезло!» – горько усмехался он. Редко кому выпадают такие замысловатые судьбы, стало быть, редко кого так круто меняет жизнь… Теперь его вряд ли узнают даже одноклассники, однокурсники… Люди, более близкие, конечно, узнать смогут, но Андрей за годы подпольной жизни приобрел прямо-таки волчье чутье и научился избегать острых ситуаций.

Идея взяла его в плен – иначе не скажешь. Когда он понял, что не в силах больше бороться с собой, тут же уволился с работы, взял билет на поезд – и через двое суток был в прошлой жизни.

Легко снял квартиру и пару дней только и делал, что ходил по родному городу, узнавая и не узнавая его. Его же самого никто не узнавал.

И на третий день он принял решение.

Свою миссию «социального санитара» он может выполнять и здесь, гадов и сволочей хватает и в этом городе. Да вот хотя бы один из них – Глеб Студенецкий…

Работу найти ему труда не составило, найти съемное жилье тоже. Обжился, втянулся. Пару раз угораздило наткнуться на знакомых в качестве клиентов, и ничего, не узнали. После этого он проникся уверенностью, что и здесь у него все получится.

Потихоньку начал выяснять обстановку, стал заводить картотеку на кандидатов в «заслуженные покойники» – делал это он уже умело, с полным знанием ремесла. Вот тут-то и настал черед приблизиться к человеку, роковым образом изменившему его жизнь…

Разумеется, через Интернет Андрей выяснил о Студенецком многое – внешнюю, разумеется, сторону, но все же. Нашел и офис (он теперь находился в другом месте), и место жительства… Сумел увидеть самого Глеба с безопасного расстояния, поразился тому, как мало тот изменился – нет, изменился, конечно, погрузнел, заматерел, но выглядел исключительно моложаво, элегантно – да что там говорить! – шикарно, настоящий солидный бизнесмен, почти олигарх.

Увидел Андрей и Елену.

Тоже издалека, конечно. Наблюдал с безопасного расстояния. Увидел – и всего перетряхнуло, горло перехватил спазм. Словно не было всех этих лет, черт возьми!..

Но они, конечно, были.

Ему показалось, что за годы Елена стала еще красивее, чем была. И она повзрослела, конечно. Но тем самым стала и роскошнее – юная принцесса превратилась в статную королеву, прекрасно знающую себе цену.

Но самое интересное, что с Еленой был мальчик. Ее сын, совершенно ясно.

– Мне одного взгляда хватило, – усмехнулся Андрей, – чтобы понять, что здесь к чему. Чьи гены поработали… Мой парень, готов руку дать на отсечение.

– Ну, если так… – протянул Артем. – Студенецкий, может быть, и полная сволочь, но вот чего я про него точно не скажу – что он дурак. Как же он этого не разглядел за… сколько лет?

– Двенадцать, – пожал плечами Андрей. – Думал, конечно, об этом, но ответа так и не нашел. Но, вообще-то, я ведь ничего не знаю о них… об их семье. Как они живут, что там творится?..

– Судя по моему общению со Студенецким, – осторожно предположил Артем, – живут они так себе. Нет, ничего сказано не было, но по косвенным признакам… А хотя, к черту сейчас психологию! Давай к фактам.

Факты же таковы: обжившись, устроившись таксистом, Андрей осторожно и умело продолжил свою миссию тихого санитара человечества. Он скрупулезно выявлял подонков, приносящих окружающим горе и страдания – опять же на разных уровнях, от забулдыг, бессмысленно отравляющих жизнь ближним, до подлецов, делающих прибыль и строящих благополучие на людских несчастьях…

– Когда ты приступил к устранениям? – спросил Артем.

– До Нового года, – ответил Андрей. – Месяцев семь-восемь тому назад.

– Ага… – Михеев подумал, что Львов почти не ошибся в сроках, и задал несколько конкретных вопросов: про алкаша, свалившегося с моста, про депутата-наркоторговца…

– Моя работа, – не стал отпираться Тропинин. – О барыге этом я случайно услышал в приватном разговоре, взял в разработку – все подтвердилось, подлец из подлецов! И рука не дрогнула. А тот пьянчуга… Здесь отчасти случайно вышло. Приехал на заказ, и вдруг шум, крик: этот скот пьяный семью свою гоняет. Не удержался, выскочил, вломил ему от души…

– А-а, так это ты и был!.. – И Артем коротко пересказал беседу с участковым.

– Я и был. И этого придурка в свой кондуит занес, стал наблюдать, как он себя ведет…

В одно из контрольных посещений Андрей обнаружил, что поднадзорный сорвался со всех привязей, разбушевался – ну совсем потерял берега.

– И это меня разозлило до предела, – признался он. – И как нарочно, понесло его на этот мостик, и народу никого, и сумерки…

– И тут судьба, – хмуро проронил Артем.

– Я так и рассудил, – хмыкнул в ответ Андрей.

После этих слов наступило короткое молчание. Затем Артем поинтересовался:

– Ну ладно. Это я еще могу понять. Но чего ради ты за бомжей взялся?! Решил и здесь чистку устроить?.. Понятно, что публика не самая приятная. Но…

– Бомжи? – недоуменно переспросил Андрей. – Вот уж кого не трогал, того не трогал… А что, есть данные, что их зачищают?

– Похоже на то, – кивнул Михеев.

– Нет, – твердо отказался Андрей. – Не моих рук дело.

И Артем ему поверил.

– Хм… – пробормотал он, – это что же, значит, отдельная история? Весело.

– Ну, знаешь, по этому контингенту статистика шаткая…

– Да знаю, – поморщился Артем. – Но надеяться на игру случайностей здесь не стоит. Ну и последний вопрос: зачем ты решил мне открыться?

– Ты думаешь, я не осознавал себя преступником? Еще как! И что всю жизнь так тянуться не может, тоже сознавал. А когда Саша мне позвонил – я это понял до самого нутра. Все, край! Кольцо вокруг меня сжимается. Надо выйти из него!

– То есть расшифроваться, – понял Артем.

– Именно так.

– Ну, брат, ты философ!

– Жизнь заставила. А иначе никак.

– И что, считаешь, прав?

– Да, – жестко проговорил Андрей. – Даже не сомневаюсь. Хотя…

– Хотя – что?

– Не знаю, цепь смертей прервалась или нет. Не знаю! Не уверен.

– Ну, за себя-то я спокоен. – Артем встал. – Этой мистикой кого другого пугать! А что случилось, то случилось… Который час?.. Ого! Ладно, устрою-ка я себе завтра выходной. Ну что, какие выводы?

– Не знаю, – невесело усмехнулся Андрей. – Мне, должно быть, и вправду выговориться надо было. А что дальше…

– А дальше – утро вечера мудренее, – закончил за него Артем. – Отложим на завтра, согласен?

– Да.

Оставшись один, Андрей впал в безрадостное раздумье. Что уж там говорить, такая жизнь, которую он выбрал, действительно не может тянуться бесконечно. Но чем она кончится?! Вот вопрос…

Ответа на этот вопрос у него не было, да, наверное, и никто не смог бы ему ответить.

Когда он начал все это, им двигала даже не язвительная мстительность – все это за годы ушло куда-то, а, скорее, моральный долг. Студенецкий заслужил жизнь жертвы, чувствующей, что за ней ведется ежедневный присмотр, а в какой-то миг начнется и охота. Заслужил – вот пусть и живет, как заяц в чужом лесу.

Но теперь… Андрей и сам не знал, что теперь.

– Старею? – произнес он вслух и даже не улыбнулся.

Ночь за окном молчала. Было очень тихо.