Книга: Властелин неба
Назад: 19
Дальше: 21

20

— Ну, наконец-то! — с облегчением выдохнула Людмила, услышав в наушниках ответные позывные «Громобоя».
Старший лейтенант Романчук доложил передовому авианаводчику, что полет проходит в штатном режиме, а связь была отключена по техническим причинам. Петруха не стал распространяться о том, что они специально включали «глушилку», чтобы дезорганизовать сирийские вертолеты, с которыми пришлось вступить в боестолкновение.
Сообщение о том, что полет проходит в штатном режиме, свидетельствовало о том, что с минуты на минуту «Громобой» должен приземлиться у длинного кирпичного сарая на краю заброшенного поля, где уже, видимо, несколько сезонов подряд никто не работал. И в самом деле, натренированное ухо Людмилы сначала распознало знакомое негромкое шелестение лопастей, так отличавшееся от обычного вертолетного рокота, от которого содрогается земля, а затем и увидела быстро растущую в размерах черную точку, превратившуюся за несколько секунд в ставший родным «Громобой».
Людмилу немного удивило, что вертолет летел с выключенной визуальной защитой, хотя вертолетчикам предписывалось не обнаруживать себя без крайней необходимости. Однако, когда «Громобой» приземлился, она поняла, что ребята побывали в переделке. Следы осколков были явственно видны во многих местах на фюзеляже чудо-вертолета.
Первым из машины выпрыгнул оператор.
— Ну что, соскучилась, Ковалева? — заорал Петруха, раскрывая широко руки для объятий.
Девушка, которая успела нарядиться в местную одежду, возможно, вошла в образ и потому не проявила особой заинтересованности в подобном выражении чувств. Однако она все-таки не противилась им, и старшему лейтенанту удалось даже чмокнуть ее в щеку. После чего Людмила холодно спросила:
— Это все?
И у Петьки сами собой опустились руки, и он с обескураженным видом отступил на два шага назад.
— Что произошло, Петя? Почему без «Хамелеона»? — строго поинтересовалась авианаводчица.
Петька раскрыл было рот, но, почувствовав за спиной присутствие Иванисова, наступил на горло собственной песне и скромно промолвил:
— Пусть командир расскажет.
— Было дело под Полтавой, милая Людмила, — неопределенно ответил командир, улыбнувшись девушке.
Вероятно, русская литература была у Иванисова одним из любимых предметов в средней школе.
— Нет, но я серьезно спрашиваю, — настаивала девушка.
— Серьезно может спрашивать, то есть требовать отчета, может только вышестоящий или, в крайнем случае, вышележащий, но никак не вольнонаемная у майора, — шутливо сказал майор. Но Людмила двусмысленную шутку не приняла и насупилась.
— Улыбнись, красавица, а то у Петрухи сердце разорвется от жалости, на тебя глядя.
— Не надо меня жалеть! — огрызнулась Людмила.
— Чего ты, в самом деле, в бутылку лезешь? Тебе не идет, — пожурил ее Иванисов и, наконец, объяснил: — Ну пролетели сначала над осиным гнездом. Ну, встретили потом братьев по оружию, три вертушки сирийские, МИ-35-е, если это тебе о чем-то говорит.
— За кого вы меня держите? — возмущено спросила девушка, но на этот раз ее возмущение было притворным, и вертолетчики заметили, что она уже с трудом сдерживает привычную улыбку, таившуюся в уголках ее пухлых губ. — Дальше что было-то?
— Да, собственно, ничего и не было, — развел руками командир. — Братья по оружию встрече почему-то не обрадовались, все норовили морду побить, и отчасти побили, но Петька их впечатлил своими навыками — ему ведь все равно, что Таджикистан, что Сирия — только пострелять дай.
— И что?
— Как видишь, живы, братья отстали, но «Хамелеон» пришлось вырубить, а то получалось какая-то голова профессора Доуэля летающая: голова есть, а туловища не видно.
— Ретранслирующие элементы в закладке имеются, — озабоченно сказала девушка.
— Спасибо, нас предупредили, что будут, поскольку, по предположению дяди Рината, — при этих словах Иванисов широко улыбнулся, так как давно подозревал, что Людмила явно темнит, отнекиваясь от знакомства с главным конструктором, — эти элементы наиболее расходная запасная часть в «Громобое».
— Петя никого не поранил? — продолжала расспросы передовая авианаводчица.
У старшего лейтенанта резко изменилось настроение в лучшую сторону — Петруха приосанился и скромно потупил глаза.
— Нет, не поранил, но один из братьев другому в суматохе в глаз заехал, и, увы, летальный исход, кажется.
— Серьезно?
— Да один вертолет сирийцев сгорел, — перешел Иванисов с шутливого тона на серьезный и даже печальный.
— Вот шуму-то будет! — покачала головой Людмила. — Нас просили тихо и осторожно.
— Не получилось тихо и осторожно, — грустно прищелкнул языком Иванисов. — Ладно, мы, кажись, заболтались. Надо машинку нашу расчудесную в сарай твой, Людмила людям милая, спрятать и плотно ей заняться. Давай, Петруха, так и быть, садись в левое кресло — дозволяю по земле заехать, но если ворота заденешь — ты меня знаешь.
Несмотря на иронию, которая сопровождала разрешение сесть в кресло пилота, Романчук не на шутку обрадовался такой возможности. На тренажере он уже многое умел делать, но в воздухе ему пока не разрешали управлять чудо-вертолетом.
Петруха одним махом заскочил в кабину «Громобоя», запустил вспомогательную силовую установку, Иванисов с помощью Людмилы аккуратно сложил лопасти винтов, так что они вытянулись в прямую линию вдоль двигателей, затем завел назад плоскости-крылья. Петруха, дождавшись, когда они отойдут в сторону, перевел тягу на колеса шасси, и вертолет, как какая-нибудь легковушка, послушно заполз в распахнутые двери длинного сарая.
— Ну что, Петька! Не все потеряно. Может, когда-нибудь человеком станешь, — вновь вернувшись к обычной иронии, констатировал командир экипажа. — У тебя все еще спереди!
Иванисов повернулся к Людмиле:
— Давай, красавица, демонстрируй свои сокровища.
— В каком смысле? — опять насторожилась девушка, предполагая очередной подвох.
— Да в самом прямом. Показывай, где закладка, что там есть. Работы много, а управиться надо быстро.
В дальнем углу сарая стеной из белых полиэтиленовых мешков с удобрениями было отгорожено небольшое помещение. Здесь для вертолетчиков были разложены кое-какие расходные материалы, необходимые для жизнеобеспечения «Громобоя»: вода, провизия, одежда, в которой обычно ходят крестьяне-арабы.
Раздевшись до пояса — в сарае было довольно жарко и очень душно — Иванисов с Романчуком принялись за детальный осмотр повреждений вертолета, а затем и за ремонт. Самым простым делом было заменить ретранслирующие элементы визуальной защиты «Хамелеон» — на это ушло часа полтора, затем система была опробована и запущена — «Громобой» исчез на глазах, и вновь, как по мановению волшебной палочки, возник из небытия.
— Класс! Молодцы, мальчики! — оценила результат работы вертолетчиков Людмила. — На гражданке вам бы цены не было, любой автосервис дорого бы дал за такие кузовные работы.
Петруха расцвел от таких слов, а майор сделал вид, что возмущен подобным обращением:
— Что за фамильярность, вольнонаемная?! Перед вами старшие по званию — майор и старший лейтенант! Какие мы вам мальчики?
— Раз я вольнонаемная, — отчеканила девушка, понимая, что Иванисов сердится не всерьез, — то субординацию не соблюдаю. И мне все едино — что майор, что лейтенант, что генерал-лейтенант.
— То-то я смотрю, ты даже генерал-лейтенанта Острохижу не боишься, чего уж про нас говорить.
— А я никого не боюсь, — заявила Людмила. — Давайте передохните, я вам поесть приготовила.
— Некогда нам передыхать, Люся, — сказал Иванисов, озабоченно разглядывая турбины, которым досталось после разрыва странной ракеты, запущенной по «Громобою» с земли.
Пилот вытащил один из треугольных осколков, взвесил на руке, потом попробовал на изгиб и сморщил лоб, нахмурив брови, разглядывая металлический треугольник и так и сяк.
— Командир, ты понюхай, как вкусно пахнет, — резонно возразил Петруха. — Последний раз вчера вечером в кают-компании на «Эсмеральде» ели, а уже полдень. Работа не волк, в лес не убежит.
— Ты, парень, забыл, зачем нас сюда послали? — строго спросил Иванисов, но потом все же сменил гнев на милость и сказал, вытирая перемазанные руки ветошью: — А пахнет правда вкусно. Ты никак, Люсенька, свининки с сухой саранчой пожарила?
— Никак нет, товарищ майор, — отозвалась с ехидством Людмила. — Свининку здесь нельзя — еда в мусульманской стране запретная. Консервы с баранинкой разогрела всего лишь. Но если ваша светлость прикажет, могу и саранчи насобирать, раз так вам сильно хочется. Я тут видела вроде недалеко, копошилась какие-то насекомые с прозрачными крылышками на остатках прошлогоднего урожая. Правда, очень мелкие. А пока на гарнир — бобы с луковой приправой.
— Экзотика! — потер руки Петька. — Пошли, командир, пошли! Очень жрать хочется. Не хочу саранчу, хочу бобы.
— Да мало ль я чего хочу, но мама спит, и я молчу, — процитировал очередную стихотворную строчку Иванисов, усаживаясь за импровизированный стол, накрытый девушкой.
— Откуда вы знаете эти стихи? — спросила Люда, накладывая жаркое в легкие, но вместительные металлические миски.
— Дочке читал, — коротко ответил Иванисов и принялся за еду, всем своим видом показывая, что не расположен к дальнейшим объяснениям.
Людмила поняла это и опустила глаза.
После обеда было устроено нечто вроде совета в Филях, который, как известно, провел Кутузов после Бородинского сражения.
— До темноты мы с движками, думаю, разберемся, — сказал Иванисов. — В идеальное состояние не приведем, лопатки турбин кое-где повреждены осколками. На мощности скажется, но, надеюсь, незначительно, что можем — сделаем. Осколки, кстати, словно специально для нашего «Громобоя» кто-то придумал. Такое впечатление, что титановые.
— А может, все-таки с топливного бака начнем? — предложил старший лейтенант. В ночи, если что, сварка из сарая будет полыхать, а осколки из турбин мы и без лишней иллюминации извлечем.
— А что? Резонно! — согласился Иванисов. — Приказано быть тише воды, ниже травы. Я смотрю, Люсь, Петруха в твоем присутствии умнеет на глазах. Без тебя «правак» «праваком», а когда ты рядом, хоть ты его в пилотское левое кресло сади.
— Вам бы все шутки шутить, — холодно отреагировала девушка. — Когда починимся, что делать будем?
— Что предписано. Искать пропавших российских граждан, — ответил командир экипажа «Громобоя» и вздохнул: — Вот только где? Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Впрямь как в сказке.
— В Москве рекомендовали обратить внимание на район арабской деревни Тадмор, это нечто вроде небольшого оазиса посреди пустыни на северо-востоке, — заметила Люда, убирая посуду. — Там относительно недавно было довольно оживленно — туристы валом валили на развалины античного города Пальмиры смотреть. Это рядом с деревней. А сейчас пусто, район контролируется экстремистами из движения «Иншаллах», власть, по сути, принадлежит им. Правительственные войска пока туда не суются.
— Пальмира, говоришь? — задумался командир. — Хорошо. Начнем с Пальмиры.
Назад: 19
Дальше: 21