Глава 14

Сидеть на каменном полу пещеры было холодно, не помогала даже подложенная куртка. В таком положении Михаил находился три последних часа. Не выдержав, он поднялся и направился к Дмитрию, сидевшему в противоположной части пещеры. Низкие потолки не позволяли передвигаться в полный рост, приходилось пригибаться, чтобы не задеть острые выступы. Чувствуя слабость в ногах, он все равно продолжал идти. Михаил понимал – если присядет, то подняться сил уже не хватит.

Дмитрий не сразу заметил приятеля. С трудом поднявшись, он ущипнул себя за отекшую ногу. Не почувствовав боли, подумал, что лучше расходиться.

– Не знаю, как тебе, но мне кажется, что мы тут уже целую вечность, – сказал Дмитрию Михаил, – после того как мы с тобой попытались подойти к охране и напомнить им о пище, я уже не поднимался.

– Не ты один такой. Посмотри вокруг, – он обвел взглядом заложников в пещере.

– Хорошо, что не в полной темноте сидим. А то бы я совсем с ума сошел, – отозвался Миша.

– Только мне кажется, что о нас совсем забыли. Ни воды, ни пищи. А они, уроды, даже слушать не стали, погнали назад.

– Надо что-то делать, мы-то здоровые мужики, но еще немного, и начнется паника, – сказал Дмитрий.

– Все, что у нас с собой было, мы раздали женщинам и детям.

– Человек без еды может прожить две недели и пить только одну воду, – неожиданно за спиной Михаила появился ненавистный Дмитрию очкарик.

– Опять ты. Игорь, я просил тебя тихо сидеть на своем месте и ни к кому не лезть. Своими вопросами ты достанешь здесь всех, – Дмитрий недовольно поморщился.

– Я же хочу как лучше, – обиженно произнес Игорь, – Почему меня…

– Да, ты прав, но где, твою мать, мы возьмем чистую воду? То, что у нас под ногами, это грязь. Я еще мог бы ее пить, но тут есть дети, – не выдержал Михаил, – мы поднимались к охране, так нас чуть не пристрелили.

– Я понимаю, что сказал не подумав, вы меня извините, – заикаясь, произнес Игорь. – Вы ходили вдвоем, вот охрана и подумала, что вы решили напасть. Извините.

– Ничего, все в порядке. Иди, присядь, – Дмитрию стало жалко этого бедолагу, – как тебя по отчеству?

– Владимирович, – в глазах Игоря появилась благодарность, мало кто в жизни спрашивал его об этом.

– Игорь Владимирович, вам лучше отдохнуть. А мы с Михаилом что-нибудь придумаем. Еще раз спасибо за ваше предложение, – Дмитрий думал, что такое обращение заставит очкарика вернуться на свое место и не мешать, но он ошибся.

– Нет, спасибо, я уже отдохнул, – радостно выпалил очкарик. Вы ходили вдвоем…

– Я думаю, что вам все-таки стоит вернуться на свое место, – зародившаяся жалость начинала перерастать в раздражение.

Дмитрий хотел уже силой вернуть Игоря на место.

– Мне кажется, что надо попросить воду у боевиков, я могу сходить и сделать это, – не унимался Игорь, – вы сильные, они вас боятся. А я…

– Иди, куда хочешь, только чтобы я тебя не видел, – не выдержав, произнес Дмитрий.

Не дожидаясь ответа очкарика, Дмитрий с Михаилом отвернулись от него.

Игорь постоял и отошел в сторону.

– До сих пор нет Загорского, – нервничал Михаил.

– Неужели не получается договориться с их главарем? Остается только ждать. Загорский самолюбивый. Гаванские сигары… У него пунктик на почве жены. Хочу в него верить, а не получается, – тихо сказал Дмитрий.

Проснулся ребенок и заплакал.

– Гребаный очкарик, разбудил.

– Вдруг Загорский нас предаст. Ведь в такие моменты каждый печется в первую очередь о своей заднице, – предположил Михаил.

– Брось ты, кто-нибудь другой, но только не Загорский.

– Открой глаза. Загорский самолюбив, – возразил Михаил.

– Я уверен в том, что он за нами вернется. На его месте я бы… – Дмитрий обернулся и осекся, очкарика на месте не было.

– Где он? – Михаил обратился к одному из заложников.

– Кто «он»?

Дмитрий сложил из пальцев круги и приблизил их к своим глазам.

– Туда пошел, – мужчина с отекшим лицом указал на выход из пещеры.

«Вот придурок, его же убьют. Не надо было его отпускать от себя ни на шаг», – подумал Михаил.

– Неужели этот заморыш пошел просить воду у боевиков. Я еще не видел такого болвана, – выразил свои мысли Дмитрий.

– Надо его остановить, пока не поздно, – предложил Михаил.

– Думаю, что уже поздно.

Подымаясь по крутой неосвещенной лестнице, Игорь ставил ноги наугад. Он шел медленно, чтобы не споткнуться о ступеньки. В кромешной темноте ничего не было видно. Остановившись, чтобы перевести дух, он услышал голос Михаила, доносившийся снизу.

– Вернись назад, – крик Михаила эхом проносился по всему тоннелю.

«Нет, я не вернусь. Я должен достать воды», – повторял про себя Игорь.

– Спустись вниз, опомнись, – доносилось снизу.

Зажав руками уши, Игорь упрямо шел наверх. Ему не хотелось слышать голос, призывающий его вернуться, он хотел сделать что-то полезное, ценное для тех людей, которые находились в пещере.

«Нельзя же считать полезным то, что я просидел несколько лет в библиотеке посольства. Они охранники, по виду можно понять, потому их и не пустили, не стали с ними говорить…»

Он подымается, чтобы хотя бы раз в жизни сделать значительный поступок, которым сможет гордиться всю оставшуюся жизнь.

Голос Михаила, звавшего его вернуться назад, все еще звучал, но уже начинало светлеть.

«Я смогу. У меня получится».

Игорь увидел яркий свет, лучи солнца освещали тоннель.

«Неужели я добрался? Попрошу воды и вернусь».

– Стоп! – крикнул охранник у входа в пещеру.

Игорь сделал еще несколько шагов.

– Стоп, – уже клацнул затвор автомата.

Игорь поднял руки и сказал по-английски:

– «Вотер» – вода, – он продолжал неторопливо идти, глядя прямо в глаза охраннику.

Когда их разделяло всего метров пять, Игорь, не смотревший под ноги, споткнулся о выступ и, чтобы удержаться на ногах, сделал резкое движение, взмахнул руками…

…боевик смотрел на дым, стекавший из ствола автомата, он даже не успел понять, что нажал на спуск. Пятно крови проступило на белой рубашке Игоря, он тоже непонимающим взглядом смотрел на него, приложил пальцы к ране и пошатнулся. Ему показалось, что очки внезапно запотели. Игорь поднес руку к лицу, но уже не мог различить пальцев.

– Ребята, я только хотел… – Игорь пробормотал последние в своей жизни слова.

Стекла очков со звоном разлетелись, ударившись о камень.

После духоты салона и ужасающей смеси запахов даже пыльный воздух аэродрома казался райским. Лавров, глубоко дыша, с удовольствием подставил разгоряченное лицо холодному ветру. Теперь он не был таким промозглым, как раньше, да и вообще казалось, что весь аэродром преобразился – даже унылые строения стали приветливыми, а скудной здешней природой можно было любоваться часами.

Майор понимал, что выиграл только бой, а не всю войну, но, как известно, первая победа вдохновляет и дает надежду на последующие. Он прилег прямо на бетон возле освобожденного самолета, отдыхал душой и телом, предоставив десантникам хлопоты с единственной заложницей и раненым товарищем. Раненого уже спустили на связанных ремнях, и возле него хлопотали. Рана оказалась неопасной для жизни, но сержант выбыл из строя надолго. Медицинских препаратов было достаточно. В группе любой боец был обучен не только оказать первую помощь, но даже сделать небольшую операцию, разумеется, при легких ранениях.

Добрый десяток бойцов предлагали свои услуги Лариcе. На самом деле спуску помогали лишь трое десантников, а остальные, расположившись рядом, глазели на сам процесс. И вправду – симпатичная заложница в легком не по сезону и элегантном платье так и притягивала любопытные взгляды суровых мужчин в камуфляжной форме.

Подошедший Барханов присел рядом с майором.

– Хороша кукла, – кивнул он на Ларису, как раз в этот момент налетевший порыв ветра трепал подол платья.

– М-ммм… – неопределенно промычал Лавров. Ему не хотелось обсуждать достоинства бывшей жены.

– Сейчас бы…

– Сейчас бы пивка холодного, да под душ горячий, – перебил старшего лейтенанта Андрей, спеша переменить тему разговора.

– Ну да. И это тоже, – Барханов бросил удивленный взгляд на Лаврова.

– Что? Постарел, думаешь? – Андрей догадался, о чем думает Барханов, – нет. Просто иногда хочется помечтать о таких естественных вещах, как чистая горячая вода, чтобы смыть с себя всю гадость.

Майор глянул на свои руки, покрытые белым пороховым налетом и черными пятнами запекшейся крови. Провел ладонью по лицу, к пальцам прилипли комочки той же свернувшейся крови вперемешку с грязью.

– Мы с тобой как черти грязные.

– Наверное, – старлей шмыгнул носом.

– Водички бы раздобыть. Ты подсуетись малость, как младший по званию. А то мне, сам понимаешь, по чину не положено лейтенантов обслуживать, – усмехнулся Лавров.

Теперь, когда Лариса оказалась в безопасности, ему стало почти все равно, что с ней случится в дальнейшем. Она вновь стала для него «бывшей женой».

– Может, спирту?

– Потом. Сначала умыться надо.

– Наши вряд ли с собой на штурм воду прихватили, – старший лейтенант хмуро покачал головой, с легкостью вскочил на ноги и бодрым шагом направился к группе десантников.

От полуразрушенного здания к самолету спешило несколько человек.

«Чекист спешит. Пусть обломится, – с тайным злорадством подумал Лавров, – у нас и овцы целы, и волки… дохлые. Без жертв среди пассажиров обошлись».

В предчувствии разговора захотелось закурить. Куда легче молчать, когда в зубах сигарета, вроде и делом занят…

Лавров попытался расстегнуть нагрудный карман, но пальцы никак не могли ухватиться за скользкую от запекшейся крови пуговицу. Наконец ему удалось извлечь мятую пачку сигарет. Они смялись, из-под надорванной бумаги сыпался табак, Лаврову пришлось оторвать фильтр. Сунув в рот крохотный, на три затяжки, чинарик, оборванный с обоих концов, он стал шарить по карманам в поисках зажигалки.

«Потерял?» – выплюнул истерзанную сигарету и вытер рукавом губы от налипших табачных крошек.

Барханов, широко улыбаясь, наблюдал за мучениями Лаврова. В руках он нес две фляжки.

– Слушай, майор! Ты когда бить ножом нормально научишься? Меня ты другому учил. Ткнул в горло, прямо в артерию. И кровища, как из помидора перезрелого. И не посмотрел даже, что ты не один, а люди рядом, – страшные в своей сути слова старлея были лишь одним из способов снять стресс после кровавого боя.

Барханов, не переставая улыбаться, положил перед Лавровым одну из фляжек.

– Дай закурить лучше и огня.

– Так я ж некурящий, – старлей скручивал крышку с горлышка фляги.

– Ну да. А я и забыл совсем, – Лавров, не вставая, потянулся за флягой. Она оказалась полной.

– Вода?

– Лучше – градус. Водой хрен отмоешься. Только с мылом если.

– Полить тебе?

– Сам справлюсь.

Старлей открутил крышку, первым делом сделал хороший глоток, а затем принялся лить спирт тонкой струйкой изо рта на руки. Андрей наблюдал, как Барханов с помощью хитрой гигиенической процедуры приводит себя в порядок, и решил последовать его примеру.

Привычно задержав воздух, он набрал в рот спирта и немного его проглотил. Через секунду Лавров ощутил обжигающее тепло в желудке, и ему еще больше захотелось курить. Он глянул на Барханова – тот уже отмыл руки и теперь, смачивая спиртом белоснежный, невесть откуда взявшийся платочек, протирал лицо.

– А не жирно твоей харе будет? – Лавров задумчиво наблюдал, как белоснежный платочек превращается в грязно-бурую тряпку.

– В самый раз, – Барханов был сама невозмутимость.

Теперь его лицо приобрело сияющий, даже праздничный вид. Комок грязной ткани отлетел далеко в сторону.

Глядя на него, майору захотелось поскорее принять такой же облик, и, намочив обе руки, он стал растирать ладонями щеки.

– Ты помнишь, как я вам этого кабана выбросил?

– Лысого одноглазого?

– Как он сейчас? Что с ним? – Лавров оглядел руки и влил в ладонь, собранную ковшиком, немного спирта, плеснул на лицо. – У тебя второго платочка нет случайно?

– Да, полные карманы.

– Платочек прихватил, чтобы в случае провала штурма белый флаг вывесить?

Барханов наморщил лоб.

– Лысый вроде бы как в порядке был.

– Как это «вроде»? – майор резко поднял лицо, с него на грудь потекли струйки, – что значит «вроде»?

– Ребята оглушили его. Может, даже сильнее, чем требовалось. Петренко ты знаешь – силы у него хватает, и даже через край.

– Ну а потом?

– В штаб его отволочь приказал, чекисту твоему. Он из него душу вынет, если живой остался. Ну, афганец, конечно, а не чекист.

– Какой штаб? Откуда он взялся? – за то время, пока майор был в самолете, многое на аэродроме уже изменилось.

– Диспетчерская бывшая – будка ржавая. Там сейчас чекист на правах хозяина заседает. Заложников в один ангар поместили, языков во второй, бойцов в третий. Выселять местных не потребовалось и права на жилплощадь предъявлять некому. Еще вопросы?

– Надо же, – пробормотал майор, – всего полчаса меня не было, а уже пол-аэродрома оккупировали. Ну и как одноглазый? Сказал что-нибудь?

– Откуда я знаю. Я его только оглушенного и видел. Вежновца спроси.

– Ясно. Сейчас мы это узнаем, – Лавров уже мог различить Вежновца, прапорщика и еще несколько бойцов.

Старший лейтенант оглянулся и поспешил опрокинуть в рот глоток спирта. Лавров немного подумал и… сделал то же самое. Говорить с чекистом не очень-то и хотелось, но куда же денешься?

– Смотри – сейчас начнет читать мораль о разложении Российской армии, – Барханов подмигнул Лаврову, – мол, спиваются господа офицеры.

– Прав таких не имеет. Я здесь наиглавнейшее лицо. Как говорится, «слуга царю, отец солдатам».

– Это точно, – старлей с ходу принял тон командира, – он и сам время от времени за воротник закладывает.

– Конечно. А как ты думал. В их ведомстве без этого нельзя. Мучает в застенках узников, а потом бухает перед сном, чтобы мальчики кровавые в глазах по ночам не мелькали.

– Сейчас репрессии не те, что раньше.

Лавров отдыхал, ведя бессмысленный треп со своим заместителем, и чувствовал, как постепенно успокаиваются нервы, улетучивается напряжение.

Барханова он знал достаточно давно. Еще с тех пор, когда тот совсем молодым был направлен к нему в батальон после училища. Он неплохо разбирался в радиоэлектронике и был поставлен на должность командира взвода связи. За прошедшие годы они провели вместе немало операций, как успешных, так и не очень, и в разговорах с глазу на глаз не утруждали себя соблюдением субординации.

Лавров глянул на Ларису. Бывшая жена спокойной отнюдь не казалась.

«Хорошо, что хоть в истерику не ударилась. После пережитого могла бы… С чего бы это он такой дерганый?» – Лавров смотрел на приближавшегося Вежновца.

Чекист чуть ли не бежал, опередив группу, и без того державшую хороший темп. Одновременно он усиленно вертел головой – смотрел то на самолет, то на Андрея.

По мере того как разделявшее их расстояние сокращалось, чекист становился спокойнее. К Лаврову он подошел уже не спеша, скроив благожелательную улыбку.

– Молодец, майор. Не думал, что тебе удастся так чисто справиться. И «Альфа» не справилась бы лучше.

Андрею захотелось сказать с дурацкой улыбкой: «Служу Советскому Союзу», но он благоразумно промолчал.

– Языка хорошего взяли, – продолжил Вежновец.

– Расколол?

– У меня все раскалываются.

– Что узнал? – Андрей смотрел на ухмыляющегося Барханова.

– Чуть позже. Мне в самолет подняться надо…

– Зачем? – с абсолютно серьезным выражением лица поинтересовался Лавров, – там одни трупы. Дактилоскопировать, обыскивать, выяснять личности? – Лавров говорил, а чекист не сразу понял, что над ним издеваются, – это обычные аборигены, которые выросли здесь, и я не думаю, что они значатся в архивах ФСБ, – майор с вызовом посмотрел на чекиста.

– Отойдем, – Вежновец, не дожидаясь ответа майора, повернулся и зашагал прочь.

– Не заедайся с ним, – посоветовал старлей.

Лавров поднялся на ноги и, отряхнувшись, оглядел себя. Бурое пятно на груди стало подсыхать и потемнело еще больше.

– Закурить есть?

Один из бойцов достал сигареты, второй дал зажигалку.

Майор глубоко затянулся и, выдохнув дым, пошел вслед за чекистом.

– Ну что? Исповедаться решил?

Вежновец резко повернулся:

– Я должен информировать тебя о дополнительных деталях операции.

– Дополнительных, то есть второстепенных? Из-за которых жизни гражданских уходили на второй план?

– Не уходили, – Вежновец покачал головой. – Освобождение заложников вообще не входит в план операции.

– Что?! – Андрей стоял словно оглушенный. Он ожидал чего угодно, но только не этого.

Вежновец молчал.

– Что везли в самолете?

Чекист откашлялся:

– Авиалайнер эвакуировал российское посольство, но не только, на нем улетали и сотрудники эпидемиологического центра. В центре хранились биологические препараты, в том числе и те, которые можно отнести к бактериологическому оружию. Как выяснилось, незадолго до вылета авиалайнера из центра исчез некий контейнер. А страну покинул лишь один самолет – российский. – Вежновец сделал паузу. – У нас были основания предполагать, что контейнер находится на этом самолете. Впоследствии подозрения подтвердились…

– Что именно было в контейнере? – Лавров затянулся в последний раз и выбросил окурок. – Штаммы сибирской язвы?

– Да… – Вежновец с удивлением уставился на майора. – Откуда?.. Что тебе об этом известно?

– Слышал. По телевизору передавали, – криво ухмыльнулся майор, – почему меня не информировали сразу?

– Не было необходимости. Никто не располагал на тот момент точными данными. К тому же предстояло выяснить причину аварийной посадки самолета, шансы на вероятность совпадения, местонахождение бандформирований в районе приземления. Было до конца не ясно – случайность ли их появление, или часть плана по захвату штаммов.

– Теперь убедились? – со злостью сказал майор.

– Я в таком же положении, как и ты. Решения принимаю не я. План разрабатывался на самом верху…

– Производился захват с применением оружия. Ты знаешь, что могло произойти, если бы контейнер разгерметизировался? – ненавидящим взглядом майор смотрел на чекиста. – Ты подвергал опасности жизни людей.

– Между прочим, и свою жизнь тоже, – капитан Вежновец криво усмехнулся, – зараза распространяется быстро…

– Я представляю себе, что такое штаммы сибирской язвы.

– Я уже сказал, что решения принимаю не я. Даже этого я не должен был говорить, – капитан решил промолчать о последних инструкциях из Москвы, в которых ему разрешалось посвятить в планы операции майора Лаврова. – Да и что бы изменилось? Ты отменил бы приказ о штурме?

– Тогда я бы знал, на что веду людей. И они бы знали.

– Брось. Нельзя каждого посвящать во все подробности. Это система, ты сам знаешь.

Лавров рванул за плечо чекиста, разворачивая к себе лицом.

– Я командир, от моей информированности зависит успех операции.

Возникла небольшая пауза, во время которой Лавров тяжело дышал. Павел что-то обдумывал.

– Ты надеешься, что контейнер все еще в самолете?

– Нет. Но есть небольшая доля вероятности, что он еще там.

– Глупо на это надеяться. Думаешь, их главарь так просто отсюда уехал бы?

– Так или иначе, надо проверить. Одноглазый, которого ты выбросил из самолета, правая рука главаря бандитов – Омара. Я устроил так, что Омар поверил, будто десант сдался. После захода солнца он будет здесь. Надо спешить, расставить людей. У тебя это должно хорошо получиться.

Чекист медлил. Он уже жалел, что не рассказал все раньше, но не хотел себе в этом признаваться.

– И я не все сказал, – тихо произнес Лавров, – моя жена, – он кивнул в сторону Ларисы, – она должна что-то знать.

– Жена?!

Лавров усмехнулся, глядя на обычно невозмутимого чекиста.

– А ты не знал?

– В заложниках была твоя жена?

– Бывшая, – поправился Андрей, – она биолог по образованию. Наверное, работала в эпидемиологическом центре.

– Так, так. Думаешь, имела доступ к контейнеру? – быстро соображал Вежновец. – Она работала в центре?

Как жалел сейчас чекист, что его ноутбук остался в «штабе»!

– Возможно…

– Какого хера ты не сказал это раньше? – чекист от возбуждения затоптался на месте.

– Такого же хера, что и ты ничего не сказал о штаммах. Сам бы мог догадаться, она даже фамилию не сменила.

Чекист побежал к Ларисе, майор его обогнал. Бывшая жена Лаврова была окружена десантниками, которые расступились при их приближении.

– Всем разойтись, – негромко скомандовал майор.

– Что вы знаете о контейнере со штаммами? – прямо спросил чекист.

Лариса побледнела, беспомощно посмотрев на Лаврова, но тот молчал.

– Отвечайте! – резко сказал Вежновец.

– Он был на борту, – еле слышно произнесла Лариса, – я занималась его эвакуацией.

– Был?

– Его увезли афганцы.

– Допустим… – Вежновец что-то обдумывал. – Как вы могли, одна, без охраны, осмелиться взять на себя такую ответственность?

– Я не могла оставить его в центре. Начиналась гражданская война. Со мной был муж. Он военный. – Лариса умоляюще смотрела на Лаврова.

– Где он сейчас?

– Афганцы увезли его.

– Штаммы были с ним?

– Нет! – Лариса почти кричала. – Они были в багаже. Муж сказал, что так будет безопаснее.

– Все ясно, – Вежновец отвернулся.

– Ты думаешь… это Загорский? – Андрей не мог поверить.

– Я в этом уверен.