Глава 11
– Вот этот дом! – выкрикнул Зубов, показывая на высокое, по местным меркам, с намеками на готический стиль, здание.
Метрах в тридцати, между абрикосовыми деревьями, скользнула почти раздетая донага, синюшного цвета тень. Резко развернувшись, Мамаев коротко выстрелил из «Вала». Теперь тень промелькнула с другого фланга.
– Командир, здесь потерянные!
– Я вижу!
Но это были те потерянные, скорее всего, что оторвались от стаи и разбрелись по поселку. Бойцов было больше, поэтому твари просто кружили вокруг, как гиены, в хрупкой надежде на то, что кого-то ранят или кто-то обессилеет.
Дом был рядом, оставалось каких-то шагов тридцать, когда из окна второго этажа раздалась очередь из М-16.
Не ожидавшие этого бойцы повалились за деревья.
– Вот так, генерал! – усмехнулся Стольников. – А в вашей гостинице уже постояльцы! Администратор еще не выдал ключи, а они уже заняли номера!
Окон было шесть, но стрельба велась только из двух – на первом этаже и на верхнем. Для стрельбы можно было использовать и крышу, но людей там сейчас не было. Значит, не так уж много бойцов охраняют этот дом. Понимание этого дошло до Стольникова сразу:
– Человек шесть, не больше…
– Что? – переспросил Зубов.
– Я говорю – вполне возможно, Вакуленко здесь не ожидает нашего прихода. А своих он направил нам навстречу! Так и вышло! Но он не предполагал, что я обведу группу вокруг. Думаю, в доме мало народу. Нужно попробовать, Александр Львович!..
Не дожидаясь ответа, он коротко свистнул Ключникову.
Через минуту, страхуя друг друга, они добрались до крыльца.
Сколько человек в доме и сколько при них оружия, известно не было. Пять-шесть – это иногда мало, а иногда много. Все зависит от того, обороняешься ты или наступаешь. Но выбора не было. Вокруг мечутся потерянные, и что придет им в голову, никто не знает. А офицеры подразделения Вакуленко сейчас сообразят, что их обошли, и двинут назад, мышеловка захлопнется.
Стольников, оттолкнувшись спиной от ограждения крыльца, врезал ногой возле хлипкого замка.
С первого раза дверь не поддалась, но на помощь тут же пришел Ключников, выбивший дверь внутрь в следующее мгновение после того, как майор откачнулся.
Выломать вторую дверь им было не суждено. Изнутри затрещали выстрелы, и тонкая филенчатая створка стала покрываться отверстиями, сквозь которые узкими лучами искусственного освещения тут же начал пробиваться свет. Это выглядело поистине мистически: выстрел – и в темные сени летела, казалось, не пуля, а луч света. Выстрел – и луч…
На самом деле пули были и не мистические, а вполне реальные. Они расщепляли над головой лежащих на полу Стольникова и Ключникова косяк входной двери, стены и гипсокартонные перегородки. Пористый утеплитель, высыпаясь на головы командира и бойца, заставлял их задерживать дыхание, чтобы не надышаться алебастром.
Бетона не было, как не было и арматуры – дома в поселке строились, по-видимому, теми же строителями, что воздвигали дома в Ленске после наводнения. И теперь этот дом можно было простреливать насквозь, стоя даже на улице.
Стольников лежал, вдавив лицо в пол и положив на затылок руки, слушал выстрелы. «Три М-16 и один «кольт», – понял Саша. Выстрелы из первых прошивали дверь как швейные машинки ткань, «кольт» работал размеренно, солидно.
– Зачем так палить? – прохрипел Ключников, кашляя. – У них что, стволы из дамасской стали?
Пистолет удивлял своей мощью. После каждого удара пули из него образовывали в двери отверстие, через которое можно было вставить палец. Проходя насквозь, они выбивали в стенах отверстия размером с кулак. И теперь, когда в двери и прилегающих к ней по обеим сторонам стенах насчитывалось уже не менее десятка таких отверстий, можно было бы увидеть то, что происходит внутри дома.
Можно было, если бы не пороховая гарь, гипс и известь, стоявшие в сенях, где лежали двое разведчиков, третьей стеной.
Где-то за домом, вдалеке, ухнули «калашниковы». Это, разобравшись, что друзья оказались под шквальным огнем, засвидетельствовали свое существование остальные члены группы. Но стреляли они не в дом, чтобы не зацепить своих, а простреливали подворье, в котором суетились, меняя позиции и вяло отстреливаясь, люди Вакуленко. Кто-то из разведчиков обошел строение и надворные постройки и начал стрелять под другим углом. Простая тактика. Теперь находящимся внутри дома стрелкам и защищающим двор «грузинам» придется разъединиться, чтобы держать оборону на два фронта.
Так оно и вышло. Пистолет, способный крошить стены, теперь стучал где-то в тыльной части здания, М-16 остались при входе.
Стольников в который раз восхитился, с какой мощью стреляет «кольт». Ему нравился этот пистолет, но брать его из арсенала Зубова, хоть он там и был, не стал. Тяжел, а в случае, когда закончатся патроны, пистолет придется просто выбросить. «Гюрза» легче, калибр меньше, поражающие способности такие же, запасные магазины легче. Он уже сбился со счету, считая выстрелы. Как этот лихач умудряется стрелять без перерыва, да еще успевает при этом перезаряжать оружие?
Вывод напрашивался сам собой, и ничего сверхъестественного в нем не было. В этом доме ждали гостей. Наготове было и оружие, и десятки магазинов, заранее снаряженных патронами.
Стольников не выстрелил еще ни разу. Ключников опустошил магазин своего автомата всего на четыре патрона.
Такой поворот событий Саша, конечно, предполагал, однако встретить столь откровенный натиск не рассчитывал. Он и боец находились в комичном, а точнее – трагичном положении. Решительно начав штурм дома, они оказались в заложниках у собственной уверенности. Их ждали.
– Вакуленко! – закричал Стольников в сторону пробоин на стене. – Хорош дурака валять! Сюда уже едет рота «Альфы»!..
Ответом ему была тройка выстрелов из того же «кольта».
– Дом скоро рухнет, Вакуленко! Это ведь ты из «кольта» долбишь?
Еще пара выстрелов.
Уже лучше. Значит, доходит, но не сразу. Постепенно.
– Я все знаю, Вакуленко! – сменил тактику Стольников.
Выстрел.
– Вакуленко, я лежу за стеной пристройки, а группа за домом! Вы нас даже не поцарапали! Как насчет поговорить? Да отзовись ты, черт побери! – Замолчав, майор с удовольствием сделал вывод, что дом затих.
Серо-белая пыль медленно оседала, свет из отверстий на стене стал освещать сени, словно в солнечный день в них были настежь распахнуты двери.
– Вот так-то лучше… – с уже известной всем хрипотцой пробормотал Стольников. – Я не желаю вам зла, но если вы не выйдете из дома без оружия, я вас уничтожу. Выбирайте!
Молчание за стеной стало раздражать. Складывалось впечатление, что обстреливали группу Стольникова не конкретные люди, засевшие в доме, а установленные ими в помещениях десятки самострелов. Но тишина казалась обманчивой.
Клац, клац! – послышалось в комнате.
Бум, бум!..
Это вывалились из рукояток двух «кольтов» пустые магазины и глухо ударились о пол.
Щелк, щелк!
Клац, клац! – а это в пустые гнезда встали новые магазины, на этот раз полные.
Люди в доме слышали Стольникова очень хорошо. Но так же хорошо продолжали делать свое дело. Майор только что стал свидетелем того, что в любой момент в его сторону снова разрядятся пистолеты и пули будут искать его, осыпанного известью и почти сравнявшегося по цвету с потолком. Хороший был камуфляж. Новая форма улетела коту под хвост. Хороший был камуфляж, Стольникову он нравился. Тогда, в далеком две тысячи первом, он о таком мог только мечтать. Но сейчас будет лучше, если коту под хвост улетят обернутые стальной оболочкой пули. Так что не о форме речь. Главное, чтобы потом было на что следующую надеть.
– Вы слышите меня? – Стольников прислушался к наступившей тишине. Лишь кое-где местами продолжала осыпаться штукатурка. – Согласитесь, глупо молчать! Вакуленко, вам что, Ждан велел живыми не сдаваться?
– Жаль, что приходится общаться в таких условиях, – послышалось наконец из-за стены. Этот голос принадлежал Вакуленко. – Но ведь еще не поздно все исправить, а?
– Я тоже так считаю, – облегченно вздохнул майор. Аховая ситуация с залповой стрельбой вошла в стадию переговоров.
– Какая сумма устроит вас и ваших людей?
Саша набрал воздуха и огорченно выдохнул его – с шумом, чтобы было слышно.
– А другие условия исключаются?
– Абсолютно, – на этот раз послышался голос незнакомый. Однако, покопавшись в тайниках памяти, Стольников узнал его – голос принадлежал капитану. Тому, который получил от Саши свинг на лестнице НИИ. – Ты там об «Альфе» упоминал, Стольников? Вздор! Никто сюда не торопится. Здесь только вы и мы. А когда потерянным надоест слушать стрельбу и они придут сюда полакомиться, вы вспомните, что надо было соглашаться на то условие, которое вам предложили.
– Длинно говоришь, кэп! – отозвался Ключников. – Ты там задумал что-то плохое? Говоришь, а ручки делают?
– Хотя что толку, если даже нагрянет полк внутренних войск? – Голос Вакуленко был хорошо слышен. По-видимому, после начала разговора они с капитаном успели поменяться местами.
Не выдержав, с петель рухнула дверь в подсобное помещение. Верхняя петля, простреленная в двух местах, держалась на честном слове, но и этому пришел конец, когда ворвавшийся сквозняк ударил в стены.
– Это не я в обморок упал, Вакуленко, – объяснил Стольников. – Я знаю, какие планы вы сейчас вынашиваете. Как вырваться из этого дома с минимальным ущербом. Поверьте, это невозможно. Кстати, в вашу сторону раздалось всего два выстрела. Это вам говорит о чем-нибудь?
– Только не произносите банальной фразы, что будете брать нас живыми! – заорал вдруг капитан, и пара «кольтов» заработала, как отбойный молоток.
Щелк, щелк!!
Клац, клац!!
– У вас там что, ведро с магазинами? – полюбопытствовал Ключников, который начал приходить в себя после неожиданного залпа.
– А ты, сопляк, в мужские разговоры не лезь!
– Это вы опрометчиво, Вакуленко, – укорил майора Стольников. – Боюсь, теперь у вас есть кровник. Но хватит болтать, черт возьми!..
– Хватит так хватит!
И снова – выстрел. Только теперь – из М-16.
Сначала шуршание за стенкой Саша воспринял как очередную перегруппировку сил. Ему самому было неловко уже битый час лежать на одном боку, да еще и говорить, стараясь выглядеть убедительным. Чего же говорить о тех, кто вынужден был его выслушивать?
Но последующие события майор воспринял уже с тревогой, понимая, что не в силах помешать тому, что происходит за стеной.
– Что ты собрался делать?.. – послышался яростный шепот Вакуленко. – Что ты делаешь, сволочь?!
Выстрел глухо прошелся по насквозь пронизанным стенам и ушел наружу, чтобы раствориться в щебете уже проснувшихся птиц. Утро в Другой Чечне окончательно вошло в свои права.
– Проклятие! Будь ты проклят, сука!.. – слышались яростные от бессилия вопли Вакуленко.
Саша помолчал с минуту, давая майору возможность спустить пар. То, что предназначалось для двоих и играло какую-то роль, теперь утратило силу. С этого момента все будет зависеть от того, как поведет себя Вакуленко.
– Я догадался, что случилось, – спокойно, насколько смог, сказал Стольников. – Теперь, когда никто из вас не будет выглядеть в глазах другого слабаком, не пора ли подумать о будущем? Вакуленко?!
Ждать дольше не имело смысла. За его спиной участилась стрельба. Люди Вакуленко брали группу в кольцо. В том кольце оказались и несколько потерянных – Саша слышал их рычание и клекот.
Разрушить дверь было нетрудно. Ударив по ней ногой, Стольников вбежал в комнату и полоснул очередью от бедра. Пули прошили стены и раскрошили стекло на оконной раме первого этажа. Она была открыта.
Бросившись через комнату, майор краем глаза уловил движение в углу.
Упал, стреляя наугад, длинной очередью, крепко сжимая автомат руками, чтобы хоть одна из пуль нашла цель. Уже касаясь пола, заметил, как сидящий в углу «грузин» выронил М-16 и сполз на спину. Над головой его кружилась завируха из известковой пыли.
– Ч-черт!.. – не выдержал Стольников и снова бросился к окну.
Драгоценные секунды были упущены.
Спина Вакуленко мелькнула за поворотом и исчезла.
– Ко мне! – прокричал он, чтобы голос его донесся и до тех бойцов, что сейчас сдерживали наступление «грузин».
По одному, торопясь и стреляя на ходу, его люди вбежали в дом.
Последним зашел, стреляя из пистолета, генерал. Дождавшись, когда Зубов полностью войдет в помещение, Стольников налег плечом и повалил на бок, к двери, тяжелый шкаф:
– Баскаков, этаж!
Сержант с Ермоловичем метнулись наверх. Через минуту спустились, тяжело дыша:
– Чисто…
Осмотрелись и опустились у стен, стирая пот. Неподалеку от убитого Стольниковым солдата лежал, без интереса глядя в потолок, знакомый всем капитан. В его виске темнело большое отверстие, в руке был зажат «кольт». Вся стена справа от него была заляпана кровью и слизью – веером вылетевшие из головы мозги застыли и уже потеряли блеск.
«Всем перейти на два!.. – заговорила вдруг голосом Вакуленко рация на полу. – Приказываю всем перейти на два!»
– Раньше ему нужно было шевелить мозгами, – сказал Зубов и сплюнул. – Сука, сколько я для них сделал…
Стольников знал – для верных ему людей генерал был готов на все. И сейчас понимал, насколько тяжело Зубову осознавать простую мысль о том, что старался он для тех, кто совсем скоро будет пытаться даже не обмануть его, а убить.
Он обошел все комнаты, поднялся на этажи с пистолетом в руках, заглянул за каждую дверь. Наградой ему были две М-16 и восемь магазинов к ним. На крыше, как он и предполагал, лежали два РПГ и две «Стрелы». Распластавшись на самом краю, он выглянул. Перешел на северную сторону и снова лег. Картина ему не понравилась. Гостиница находилась в плотном кольце. Около роты людей Вакуленко держали здание в прицеле на расстоянии ста метров. Укрываться было где. Для этого использовались и дома местных, и растительность, и хозяйственные постройки. «Когда-то эти сараи были забиты вещами и служили станичникам. Теперь же, – думал Стольников, – это никому не нужно».
Он спустился вниз на этаж, поднял с пола принадлежавшую капитану рацию и, ни на кого не глядя, присел на стул. Чего-чего, а стульев здесь хватало.
– Жрать хочется, – бросил Мамаев. – Ни у кого нет куска холодного мяса?
– Спустись и забей пару потерянных. Устроим барбекю на виду у «грузинов».
– Шуточки у тебя, Маслов, как у патологоанатома.
– Какая жизнь, такие и шуточки.
«Интересно, сколько мы здесь продержимся», – подумал Стольников. Вслух же спросил:
– Жулин, ты как?
– Болит, как же… Но терпимо. Ермолович скоро даст дозу, и еще лучше станет.
– Не дам я тебе больше дозы! – огрызнулся санинструктор. – Потерпеть придется! Садить прапорщиков на иглу – не моя стихия.
Стольников осмотрел рацию. Обыкновенная «Моторола». Легко умещается на ладони. Можно было радоваться – теперь разведчики могли знать все, что замышляет Вакуленко, какие приказы отдает и как думает. Даже зашифрованные команды можно было при внимательном прослушивании распознать и идти на шаг впереди. Но, ускользнув чудом из западни, тот не потерял способность думать. Вакуленко, вероятно, понимал, что рация капитана стала трофеем, и в тот момент, когда выбежал из дома, приказал всем перейти на запасную частоту. Это его «всем перейти на два» и было указанием. Так что теперь слушать людей Вакуленко майору было не суждено.
– Нужно и нам сменить частоту, товарищ генерал.
– Перейди на девятый канал, – велел Зубов, меняя в рации настройки.
– Перешел.
– Теперь на связи только мы с тобой.
– Когда вы в последний раз говорили со Жданом?
– Десять минут назад. Спрашивал, не прислать ли подкрепление, в НИИ есть взвод охраны, – усмехнулся генерал. – Я думаю, ему нужно сообщить о предательстве Вакуленко. А то как-то смешно получается – его люди уже сутки нас мочат, а я не сообщаю об этом заместителю.
– Пусть мозги поломает, – бросил Стольников. – Он и Вакуленко не верит. Вы и майор сообщаете ему прямо противоположную информацию. Вакуленко говорит, что скоро нам конец, а вы спрашиваете, как там Бегашвили. И наш полковник в непонятках – кто ему мозги промывает? Вы бы не нервничали? Я бы нервничал. Вы просто скажите Ждану, что люди Вакуленко странно себя ведут – закрылись в домах и сидят. Как закончите разговор, перейдите на девятый канал и теперь на связи будем только мы с вами.
Саша резко встал и стал ходить, заглядывая в окна. Интуиция подсказывала майору, что уходить нужно сейчас. Именно сейчас, когда Вакуленко бежал, еще находится в грогги и не успел взять в руки управление своим подразделением. Через десять минут будет поздно. Людей у предателя хватит. «Предателя или хорошо замаскировавшегося врага?» – мимоходом подумал Саша. Они осадят дом, в котором нет пищи. Поддержки ждать неоткуда. Боеприпасов при экономном ведении боя – на день. А у них, снаружи – гранатометы, ПЗРК и теперь уже никто не удивится, если они сюда подтащат минометы. Их задача – уничтожение группы и генерала. И с этой задачей они при таком превосходстве сил и средств справятся без труда. Одно непонятно – почему застрелился капитан? Не выдержал напряжения боя, совесть заела или испугался? Как бы то ни было, отсюда нужно уходить.
– Готовимся к прорыву, – заключил Стольников.
– Саша, это безумие, – отрезал генерал.
– Если хотите взять командование на себя, я подчинюсь. Но знайте – с каждым часом нас будет все меньше и меньше, а последнего ждет это, – и майор кивнул на труп капитана.
– Здесь ты командуешь. Тебе и решать. Я всего-то высказал свое мнение.
– Тогда оно меня не интересует. При всем к вам уважении. Приготовиться, выходим сразу. – И тут Стольников замолчал, обдумывая какую-то мысль.
Никто его не тревожил расспросами. Каждый был занят делом – заполнить магазины патронами, еще раз осмотреть оружие.
– Вакуленко… – тихо выдавил майор. А потом поднял голову и посмотрел на Зубова. – Капитан убит. Есть только Вакуленко и несколько офицеров, которых я разглядел – двое или трое… Вы их знаете, Александр Львович?
– Да откуда я их знаю? Я что, с каждым беседовал?
– Что будет, если Вакуленко вдруг не станет?
– Управление подразделением возьмет на себя старший из офицеров.
– Вот именно. Какой-нибудь старший лейтенант или лейтенант. Вакуленко уже связался со Жданом… Значит, Ждан в курсе. Вряд ли они рассматривали порядок действий при тех обстоятельствах. Когда Вакуленко вдруг погибает, верно? Ну кто такое будет планировать?
– Командир, о чем сейчас речь идет? – подал голос Баскаков.
– Нам нужно сбить их с ритма. Дезорганизовать.
– Как?
– Убрать Вакуленко.
Зубов рассмеялся:
– Хорошо бы…
– Кто нам мешает это сделать?
– В окно посмотри и увидишь ответ.
– Ерунда. Я смогу выбраться из дома незаметно.
– И что дальше?
– Я уберу Вакуленко. И тогда мы получим время на отход. А там – видно будет.
Зубов покачал головой:
– А теперь оборотная сторона. Представь, что убивают тебя.
– Тогда управление подразделением возьмет на себя единственный здесь офицер. Который по странному стечению обстоятельств в общем-то не офицер вовсе. А генерал.
– И что изменится? Устранишь ли ты Вакуленко – это вопрос. А что нас станет на одного меньше – это ясно как день.
Стольников положил автомат на стол, вынул «Гюрзу», осмотрел. Снял разгрузочный жилет, рассовал в карманы магазины:
– Олег, дай пистолет.
Прапорщик, секунду помедлив, вынул «Гюрзу» из кобуры и протянул.
– Ждите меня через пару часов. Если я не вернусь, прорывайтесь. Но пока это единственный выход. Поверьте, если бы я видел другой, я бы его предложил. Не прощаемся…
Выйдя из комнаты, Стольников спустился на этаж, осмотрелся, подмигнул дежурившему у окна Маслову и перешел к лестнице, ведущей в подвал.
Под землей было сухо и прохладно. Найдя окно под потолком, придвинул к нему пустой пластиковый ящик из-под бутылок, встал и выглянул. Никого…