Глава 13

На лестнице им никто не попался. В коридоре тоже было пусто – напрасно Гигла в него с занесенным для броска ножом ворвался. Они подкрались к двери, ведущей в ту комнату, где Андрея допрашивали.

– Ну, давай, – прошептал абхаз. Он придвинулся к двери, приготовился ударить по ней. Андрей встал рядом с автоматом наперевес. Он закусил губу, сконцентрировался и резко кивнул.

Барцыц мощным пинком распахнул дверь, и Сабуров тут же нырнул в проем – головой вперед, на лету заваливаясь на бок.

Скат лежал на полу, голый по пояс, грудь и живот у него были залиты кровью. Один из американцев сидел на корточках, держа его ноги, второй склонился над ним, в его руке был нож. Именно этого, с ножом, Андрей и срезал первой очередью. Ею же он хотел достать и еще одного янки, который стоял чуть дальше – но его только одна пуля зацепила и то чуть-чуть, мякоть ноги пробила. Он даже в ответ выстрелить успел, но Сабуров, едва коснувшись плечом пола, тут же перекатился, и пули врага выбили щепки из того места, где он только что был. А Сабуров дал еще одну очередь – и снова удачно! Тот тип, который Скату ноги держал, только начал вставать, только потянулся рукой за спину, к автомату, как три пули практически начисто снесли ему верхнюю половину черепа. Он умер раньше, чем на пол упал. Но вот третий перекат Андрею делать было некуда! Он оказался у стены. А третий враг, тот, кого он только слегка зацепил первой очередью, уже наводил на него ствол..

Но Барцыц не подвел! По комнате серебристой молнией со свистом пронесся нож. Он вонзился янки под кадык, тот отлетел назад, нелепо размахивая руками, и сполз по стене.

Мистер Смит успел вскочить с дивана и выхватить пистолет. Но выстрелить не успел – Андрей всадил пулю ему в плечо. Американец выронил пистолет, упал на четвереньки.

– Живым! – рявкнул Гигла. И кинулся к нему. Но янки оказался крепким орешком. Он схватил пистолет левой рукой, вскинул его…

Андрей выстрелил. Пуля ударила Смита в середину лба, а вышла из затылка, выбив немалый кусок черепа. Еще пару секунд Смит стоял на коленях, а потом завалился на бок.

– Зачем?! – крикнул Гигла. – Живым надо было брать!

– Он бы тебя пристрелил!

Барцыц только скрипнул зубами и выдохнул несколько слов по-абхазски, судя по его интонации, украшением языка эти слова не являлись.

– Парни, может, вы еще что-нибудь обсудить хотите? – спросил Скат. – А то я подожду.

Сабуров кинулся к командиру. На груди у него было несколько горизонтальных надрезов, но, кажется, все неглубокие.

– Гигла, дай нож!

Абхаз вырвал нож из шеи убитого американца и подал Сабурову. Андрей перерезал веревки на руках и ногах командира.

– Нет, ну надо же, – сказал Скат, поднимаясь с пола. – Прямо как в фильме. Вы, парни, талант в землю закапываете. Вам нужно сценарии писать. В самый драматический момент появились.

– Как ты? – спросил Гигла.

– Как видишь. Ножиком меня немного поковыряли. Как раз перед тем, как вы сюда ввалились, разговор зашел о том, чтобы глаз колоть или яйцо резать. Говорю же, в самый драматический момент.

Скат встряхнул головой, провел по лицу руками – и в следующую секунду на глазах Андрея выражение его лица изменилось, стало серьезным, собранным. Командир справился с собой. Видимо, все эти шуточки и ерничанье были у него вместо истерики, которая на его месте у любого неподготовленного человека случилась бы.

– Еще янки в доме есть?

– Нет, – отозвался Андрей. – Есть грузин, которого ты вырубил.

– А, этот. Ну, его еще минимум часа три можно не опасаться, я ему хорошо врезал. А второй грузин?

Гигла молча чиркнул себя большим пальцем по горлу.

– Молодцы, – кивнул Скат. – Сами целы? А то рожи у вас…

– Меня грузин ножом достал. В бок. Болит, но вроде не критично.

– Раз не критично, значит, потом посмотрим. Что со Светкой?

– Я думал, она с тобой, как и Левша.

– Левша со мной, он сейчас внизу, в подвале. А Светки со мной не было.

– С нами тоже.

На скулах Ската заходили желваки, губы он сжал так, что они побелели.

– Так… Плохо, – сказал он это каким-то тусклым, бесцветным голосом. – Ладно. Где мы, знает кто-нибудь?

– В ближайшем от тоннеля селе, скорее всего, – сказал Андрей.

– А точно?

– Точно неизвестно.

– Известно… – тихо сказал Гигла.

– Что?

– Известно, говорю. Это то самое село. Я дом этот знаю. Это дом Бадры.

Сказать это ему явно было очень нелегко.

– Я так понимаю, это он нас предал? – спокойно спросил Скат.

– Больше некому, – сказал Сабуров.

Гигла промолчал, опустив голову. Что он мог сказать, и так все было ясно.

– Где вот только он сам? – ни к кому особо не обращаясь, сказал Андрей. Никто и не ответил.

– Так, ладно, – решительно сказал Скат. – Сейчас быстро спускаемся за Левшой, а потом решаем, что дальше делать. Кстати, грузина прихватим, он там же лежит. Попробуем его расспросить.

Второй подвал оказался в точности таким же, как и первый, в котором Андрей и Гигла сидели. Левша лежал в углу, и, когда к нему подошли, выяснилось, что развязывать его не надо – сам справился, перетер веревку о выступающий из стенки кирпич. Более того, завладел ножом вырубленного Скатом грузина. Автомат его американцы наверх забрали, а вот нож остался при нем.

– Орлы вы у меня все, парни, – произнес Скат, обводя взглядом своих бойцов. – Теперь бы еще Светку найти.

– Может, и не найдем, – сказал Сабуров. Ему очень хотелось промолчать, не говорить этого. Но он просто права не имел. Все, что знает он, должен узнать и командир.

– Почему?

– Вас перед тем, как взяли, гранатой световой ослепили? – спросил Андрей.

– Да, – хором ответили Скат и Левша.

– Нас тоже. Но Светка, похоже, поняла, в чем дело, даже нам крикнула, чтобы мы не смотрели.

– Точно, – кивнул Гигла.

– Мы среагировать не успели, а она сама, наверное, зажмурилась. И потом отстреливалась, я хлопки слышал.

– И я тоже, – снова кивнул абхаз.

– А потом она вскрикнула и упала – кажется, прямо на меня, – продолжал Андрей. – Потом меня вырубили, так что больше я ничего не знаю. Но не исключено, что ее насмерть подстрелили. И там же бросили.

Предположение было логичное – это объясняло, почему в плену вместе с ними девушки не оказалось. Скат на мгновенье зажмурился. Но именно на мгновенье. Он был командиром и не мог позволить себе лишние эмоции.

– Не исключено, – сказал он. – Но и не точно. Так. Все наверх. Нужно срочно решать, что дальше делать будем, и убираться отсюда. Гигла, Левша, берите грузина.

– Зачем нам труп? – спросил Левша.

– Почему труп? – удивленно отозвался Скат. – Я его ударил не насмерть.

– Зато я насмерть. Первым делом, как веревки перетер, его придушил.

– Блин! Зачем?!

– Как зачем? Я же не знал, что вы там, наверху справитесь! Думал здесь выждать, напасть на первого, кто войдет. Ваше счастье, что я пальбу наверху услышал, понял, что происходит что-то, и решил поосторожнее. А то метнул бы в тебя, Скат, ножик. И еще хорошо, если бы именно в тебя, ты бы скорее всего уклонился. А мог бы и в Контрактника или в Гиглу. В общем, я ждал американцев, и мне совершенно не нужно было, чтобы этот грузин неожиданно очухался и заорал или на меня бросился. Вот я его и нейтрализовал самым надежным способом.

– Значит, допросить все-таки некого, – тяжело вздохнул Скат.

– Если бы этот грузин и остался в живых, все равно от его допроса толку мало было бы. Фанатик. Таким трудно язык развязать.

Скат усмехнулся. Эх, и жуткая же вышла усмешка!

– Ничего… Трудно – не значит невозможно.

– Ладно, Скат, теперь-то что болтать, поздно уже, – сказал Барцыц. – Поднимаемся и думаем, что дальше.

Получилось так, что Андрей поднимался впереди всех. В коридоре, у двери в комнату он тоже оказался первым. И услышал внутри какой-то шорох.

Рассудок еще только осознавал, что внутри, по идее, не должно быть никого живого, значит, и шуршать некому, а тело уже делало свое дело. Он рванулся вперед, одной рукой распахивая дверь, а второй сдергивая автомат с плеча.

На подоконнике единственного в комнате окна был человек. Андрей видел его со спины, но все равно узнал. Бадра! А окно было уже открыто, услышав за спиной шум, молодой абхаз подался вперед, еще секунда, и он оказался бы снаружи.

«Стрелять нельзя!» – молнией промелькнуло в голове Андрея. И он просто швырнул в Бадру свой автомат, угодив ему стволом в затылок. Абхаз вскрикнул и вывалился за окно – но именно вывалился, а не выпрыгнул!

Андрей кинулся за ним, опершись о подоконник рукой, он выскочил наружу. И упал как раз на спину абхазу. Тот рванулся, но Андрей успел схватить его за руку и взять ее в жесткий захват. Бадра вскрикнул, но Сабуров второй рукой тут же зажал ему рот.

В окне показалась голова Ската.

– Что такое?

– Бадра!

– Жив?!

– Да!

– Ну, Андрюха!!! Ну, даешь! Давай его сюда.

Так Андрей и сделал – подтолкнул Бадру к окну, а Скат схватил его за шиворот и как морковку из грядки выдернул с улицы, втянул в комнату. Андрей запрыгнул следом за ним.

Скат швырнул абхаза на диван – тот самый, на котором начальник американцев сидел. Парень сжался, было видно, что дрожит всем телом.

– Бадра… – совсем тихо сказал Гигла Барцыц. – Есть все-таки справедливость на земле!

Бадра еще сильнее сжался, руки у него дернулись, слово он прикрыться хотел.

– Ну, скажи, Бадра, почему ты нас американцам сдал?! Много они тебе заплатили?

– Стоп, Гигла, – решительно сказал Скат. – Это позже. Сейчас надо по делу с ним поговорить.

Командир перевел взгляд на молодого абхаза.

– Значит, так, парень, – голос у Ската был просто ледяной, – ты сейчас отвечаешь на наши вопросы. Быстро и честно. И честно тебя предупреждаю – мне даже думать противно, что с тобой будет, если попытаешься врать или играть в молчанку.

Скат сделал небольшую паузу, но Бадра промолчал. В его глазах сквозь страх проступало отчаяние и ярость загнанного в угол зверя.

– Хрен я вам что скажу, – он оскалился. И если оскал Ската напоминал волчий, то Бадра сейчас был больше всего на крысу похож. Странно – ведь еще совсем недавно он показался Андрею вполне симпатичным парнем, а сейчас словно подменили его. «Вот что предательство с людьми делает», – подумал Сабуров.

– Скажешь, – спокойно ответил Скат.

И по интонации, по выражению его лица стало ясно – действительно скажет.

– Первый вопрос. Света жива? Смотри, Бадра, если сейчас не то скажешь, я ведь не сразу тебе следующий вопрос задам. Нет, не сразу. Ты меня еще просить будешь, чтобы я его задал поскорее. – Самым страшным Андрею показалось то, что командир говорил это совершенно спокойно. И как раз это убеждало – так все и будет. Именно так.

Видимо, Бадра тоже это почувствовал.

– Жива, – тихо выговорил он. И сразу как-то сдулся, опал, словно проткнутый воздушный шарик.

– Где она?

– Не здесь.

– А где?

– У американцев две группы. Ее забрала вторая.

– У второй группы он главный? – Скат вытащил из кармана фотографию Хармфорда и сунул ее абхазу под нос.

– Да…

– Он тебя вербовал или этот? – Скат кивнул на тело «Джона Смита».

– Он.

– Где он сейчас?

– Не знаю…

– Гигла! – громко сказал Скат. – Он твой. У тебя одна минута. Но не убивать.

Барцыц подался вперед.

– Нет!!! – истошно заорал Бадра. – Не надо! Я все скажу!

– Ну, выкладывай.

– Село Адзмах. Там на дальней от моря окраине двухэтажный дом. Не ошибешься, он там один такой. Вот в нем их база. Но я не уверен, что девушку туда…

– А об этом тебя никто не спрашивает. Сколько там может быть боевиков?

– Двое или трое. Их всего восемь было, но четверых вы уже… – он кивнул на трупы.

– Ясно. А теперь отвечай быстро, не думая. Как ты вышел на нас?

– Арнольд мне сказал…

– Кто?!

– Арнольд. Ну, вы же только что мне его фотографию показывали.

«Ясно, – подумал Андрей. – Это у Хармфорда прикрытие. Журналистские документы на это имя».

– Понятно, – кивнул Скат. – Так что он тебе сказал?

– Что скоро на меня выйдет Гигла и попросит помощи. Что я должен помощь обещать, но – доложить об этом Арнольду.

Скат поморщился, и Андрей понял почему. Похоже, американцам слишком многое известно. Что ж, так или иначе, а этот раунд они, несмотря на информированность, проиграли.

– А дальше?

– Я доложил. Арнольд приказал вам сказать про взрывчатку и в ловушку заманить.

– На самом деле взрывчатка в тоннеле была?

– Нет. Я ее только сегодня вечером должен был… – абхаз осекся, поняв, что сболтнул лишнее.

Скат улыбнулся – безрадостно, одними губами, в глазах ледяной пленкой застыла тоска.

– Сегодня должен был заложить? Понятно. А где она?

– Еще не привезли.

– Врешь, – спокойно сказал Скат. – Не умеешь врать, а врешь. Зря. Гигла!

– Скажу!! В той комнате, где я прятался! – Он кивнул на дверь, не ту, которая в коридор вела, а другую, в противоположном конце комнаты, рядом с диваном, на котором он сейчас сидел.

– Показывай, – приказал Скат.

За дверью оказалась маленькая комнатушка. Пол в ней был устлан спальными мешками, на невысоком столике стояла рация.

– Ты здесь и сидел, пока нас допрашивали? – спросил Скат.

– Да.

– А почему не участвовал?

Бадра молчал.

– Нет, правда, почему?

– Стыдно ему было, наверное, – сказал Барцыц. И, судя по тому, как дернулся Бадра, угадал.

– А потом, когда мы из комнаты ушли, ты попытался смыться, – на этот раз Скат не спрашивал, а словно просто разговаривал сам с собой. – Непонятно только, почему ты сразу, как мы вышли, не удрал. А, понятно! Не был уверен, что ушли, боялся, что кто-то остался в комнате. Выждал, наконец решил, что мы окончательно ушли, тогда и попытался слинять. А мы как раз в этот момент из подвала поднялись. Все ясно.

– Скат, да какая нам разница, что он думал, почему не удрал, – перебил командира Левша. – Взрывчатку ищи лучше. А я с этим разберусь, – он кивнул на рацию.

– Только осторожнее, вдруг она заминирована, – отозвался Скат.

– Не учи ученого. – Левша присел на корточки рядом со столом, на котором рация стояла, стал ее внимательно рассматривать. А Скат снова повернулся к Бадре.

– Так, показывай, где взрывчатка.

Абхаз немного помедлил, но потом все-таки шагнул в угол комнаты, показал на какую-то кучу тряпья.

– Здесь.

– Отойди-ка, – скомандовал Скат. – Андрей, присмотри за ним. Гигла, помоги.

Гигла и Скат со всеми положенными предосторожностями разворошили тряпье. Под ним оказался старый сундук. А в нем было четыре ящика – три с продолговатыми брусками, похожими на светлое хозяйственное мыло или на парафин. А в четвертом провода, какие-то черные коробочки, в общем, это явно были вспомогательные материалы, необходимые, чтобы превратить взрывчатку в бомбу, которую можно подорвать с дистанции.

– Минировать тоннель ты должен был? – не отрывая глаз от взрывчатки, спросил Скат.

– Да… – отозвался абхаз.

– Сегодня ночью?

– Да. И подрывать тоже.

– Правильно Светка сомневалась, что в один день взрывчатку заложили, а в другой подорвать собираются, – заметил Левша.

– Да. Правильно, – жестяным каким-то голосом, совершенно без выражения, ответил Скат.

– А если бы мы на слово не поверили, что в тоннеле взрывчатка? – спросил Левша. – Если бы захотели сами посмотреть?

– А там лежит взрывчатка, – ответил Бадра. – Но мало и без детонатора. Я специально туда ее отнес, чтобы в случае необходимости вам показать.

– Предусмотрительный… – Левша с трудом, но проглотил ругательство. Смысла материть пленника не было.

– Интересно, ты хоть понимал, зачем все это затевается? – спросил Гигла. – Чего добиваются американцы, зачем тоннель подрывать?

Бадра промолчал, только голову в плечи втянул.

– Понимал. Не мог не понимать! Что же тебе пообещали такого, иуда? За что же ты родину продал?

На этот раз Скат его не перебил. Командир явно что-то напряженно обдумывал и был не против того, чтобы Барцыц это время использовал.

Похоже, вопрос Гиглы попал в больное место. Молодой абхаз неожиданно вскинул голову, лицо его исказилось в злобной гримасе.

– За деньги!!! – крикнул он. – Вот за что! И еще за американское гражданство, понятно тебе, дурак?! Что я хорошего от этой твоей родины видел? Войну?! Нищету?! То, что отец у меня погиб, сражаясь за независимость? – Последние три слова они произнес с издевкой, явно передразнивая кого-то – возможно, самого Гиглу.

– Твой отец погиб как герой, – сказал Барцыц. – А ты как собака сдохнешь! Вместе со своими деньгами, которых ты еще наверняка и не видел, и с американским гражданством, которого тоже не получил. Говно ты, Бадра. Мне стыдно, что ты абхаз.

– Ничего! – с каким-то уже полусумасшедшим блеском в глазах ответил Бадра. – Посмотрим, что ты скажешь, когда война начнется! Когда Абхазию вернут под власть Грузии! Посмотрим, что ты тогда сделаешь, за сколько и кому продашься! Русским, может быть, они вроде бы твои друзья?! Да на хрен ты им тогда нужен будешь! Они тебя сейчас купили задешево, а когда Абхазия будет захвачена, на помойку выкинут. Дурак ты, Гигла! Русским нужно то же самое, что и грузинам! Они хотят нас к себе присоединить. Нет никакой разницы, на кого работать! Но я-то хоть стал работать за деньги. А тебя купили на красивые слова, как последнего лоха развели, Гигла! Дурак ты, и больше никто!

Гигла сильно хлестнул его по губам тыльной стороной ладони.

– Дурак! Дурак! – как заведенный повторял Бадра, брызгая кровью из разбитых губ. Остановился он только секунд через двадцать.

– Знаешь, Бадра, почему ты так беснуешься? – тихо спросил Барцыц. – Потому что совесть не обманешь. Ты прекрасно знаешь, что предательство совершил, и даже перед собой оправдаться не можешь, сколько ни кричи. А про Россию я тебе одно скажу. Не знаю, чего она хочет, присоединить или еще чего. Но зато точно знаю, что в девяносто втором не Россия на нас напала. Не русские твоего отца убили. Не русский спецназ библиотеку в Сухуми сжег. Вот поэтому с русскими можно сотрудничать, а с грузинами нельзя. А главное, ты ведь сам это понимаешь. Эх, Бадра… Неужели так хотелось сладкой жизни, что родину на нее решил променять?

Бадра молчал. Он опустил голову, больше не трясся, вид у него был совершенно опустошенный.

– Все, Гигла, хватит, – сказал Скат. – Так, парни, слушайте меня. Нужно атаковать Хармфорда. Может, спасем Светку. Да и самого его надо убирать, что-то он слишком обнаглел. Конечно, мы рискуем. Мы не в лучшей форме, оружия мало, про место мы толком ничего не знаем. Но на нашей стороне преимущество внезапности. Уж этой ночью Хармфорд нас в гости не ждет.

– Кстати, место я немного знаю, – сказал Гигла. – Бывал я в этом селе.

– Ну, вообще отлично. Так, Левша, рацию бери с собой, потом с ней разберешься до конца. И взрывчатку тоже прихватим, может, пригодится.

– А с этим что делать будем? – Левша кивнул на Бадру.

Скат повернулся к Барцыцу.

– На твое усмотрение, Гигла. Ты за него поручился, он твой родственник, твой соотечественник, ты и решай.

Рука Гиглы дернулась дважды. Первый раз пустая, к поясу, и второй раз, вооруженная ножом, к груди Бадры. Молодой абхаз охнул, с искренним недоумением посмотрел на рукоятку ножа, вбитого ему в сердце, и повалился на бок.

– Все. Теперь в Адзмах, – каким-то надтреснутым голосом сказал Гигла. – И неожиданно добавил: – А ведь это мой последний родственник был.