Глава 20
Разведчики сидели у костра. Трупы убитых боевиков они отнесли в башню и закидали их старой гнилой соломой. Туда же положили и связанного пленного.
– У меня вся семья погибла в первые же минуты обстрела, – рассказывал Ушанги Бакурадзе каким-то бесцветным монотонным голосом. – Два прямых попадания эрэсов. Мне об этом потом, когда все закончилось, соседи рассказали. Я был в ополчении, контуженный, угодил в плен, сбежал. Ловить почему-то не стали. Хотел вернуться в Цхинвали, а потом передумал.
– Что так? – поинтересовался Локис.
– Не знаю, – пожал плечами Бакурадзе. – Подумал, что мне там делать? Родных нет, семьи нет. Кому я там нужен? Решил остаться в Грузии, найти родню отца…
– Ну, и как, нашел?
– Да лучше бы не искал, – покачал головой Ушанги. – Они же меня даже на порог не пустили. Людям мозги до такой степени промыли, что они уже ничего не соображают. Совсем свихнулись на патриотическом самосознании и национальной грузинской гордости!
– Так ведь ты же сам грузин! – удивленно вскинул брови Локис.
– Грузин-то грузин, но только наполовину, – усмехнулся Ушанги. – А для этих национал-патриотов «полукровки» еще хуже, чем «чистокровные» осетины. К тому же я ведь воевал не на грузинской стороне. Так что мне было велено уматывать к осетинам или к русским. На душе и без того муторно, а тут такое… Ходил по улицам, как зомби, ничего не соображал, даже хотел руки на себя наложить, но не решился. А потом встретился этот Гасан. Он посочувствовал, работу предложил, жилье, документы новые помог сделать. Говорил, что формирует независимую «народную» армию, чтобы бороться за независимость Южной Осетии, с последующим присоединением ее к России. Так сладко пел, сволочь, и так мягко стелил, что я не сразу понял, кто он такой. Умеет, гад, к людям подход находить. В общем, когда дошло, чем он занимается, было поздно назад пятками двигать. Он же кровью всех вяжет, чтобы крепче сидели в этом дерьме…
– И ты не пробовал от него удрать?! – удивился Володя. – Никогда в это не поверю! Ты же спецназовец!
– А куда бежать, Вова?! – с отчаянием выкрикнул Бакурадзе. – Я же фактически везде вне закона стал! По жизни изгой…
Локис тяжело вздохнул, но промолчал. Он понимал, что Ушанги прав. Даже если он просто участвовал в подготовке терактов, не зная об этом, его все равно посадят. Как в Грузии, так и в России. Судей вряд ли заинтересуют обстоятельства, которые привели Ушанги в банду Гасана. А если и заинтересуют, то их не зачтут в качестве смягчающих. Чернов и Зотов тоже молчали, не вмешиваясь в разговор.
– А здесь вы что собирались делать? – спросил Володя. – Полагаю, что не на пикник приехали. Только не ври. Имей в виду, мы вас «вели» от самого вашего лагеря.
– Я это сразу понял, – впервые улыбнулся Бакурадзе. – Блики от твоего прицела еще на перевале засек, только не знал, кто вы и сколько вас. Думал, что это люди Гасана за нами идут, чтобы потом, когда мы все сделаем, тихо убрать. Потому и спать пошел в башню. На этих вояк надеяться – себя не уважать.
Локис сконфуженно крякнул и пробормотал:
– Старею, теряю былую сноровку, пора на пенсию…
– Гасан снюхался с грузинской службой безопасности, – не обращая внимания на эту реплику, продолжал Бакурадзе. – Чем он их купил, не знаю, но, похоже, их интересы пересеклись. Я даже догадываюсь, в чем именно.
– И в чем же они пересеклись? – поинтересовался Володя.
– Гасану нужны деньги, а грузинам – доказательства российской угрозы, – охотно пояснил Бакурадзе. – Пара сбитых пассажирских самолетов – это то, что надо. И еще, желательно, чтобы ракеты были выпущены с российской территории. Тогда можно смело голосить на весь белый свет, дескать, помогите нам, сирым! Подлые русские стреляют по мирным грузинским самолетам! – Ушанги вдруг замолчал, к чему-то прислушиваясь. – Я же сказал, что мы давно на месте, – сказал он непонятно кому.
Локис недоуменно вытаращился на приятеля, но тот сделал знак молчать, одновременно потрогав мочку своего уха. Только теперь Володя заметил у него в ухе маленький наушник портативного радиопередатчика и маленький ларингофончик на шее.
– Что? Понял! – отрывисто говорил Бакурадзе. – Начинаем подготовку к реализации. До связи…
– Пришло время «Ч»? – спросил Володя.
Бакурадзе кивнул головой.
– Через час первый самолет войдет в зону поражения…
– И что же ты собираешься делать? Стрелять по нему?
– Даже если бы я и собрался это сделать, так вы же не позволите. – Ушанги поднялся с камня, на котором сидел, и принялся вытаскивать из-под одежды провода и передатчик. – Я же теперь вроде как ваш пленник. Так ведь?
– Теоретически – да, – хмуро проговорил Локис, – но мне бы не хотелось, чтобы ты так думал.
– Прекрати, Вовка! – прервал его Бакурадзе. – Вы взяли меня в бою, как «языка». По законам военного времени, допросив, должны отправить в «расход». И то, что мы с тобой давно знакомы, не имеет теперь никакого значения.
Володя молчал, стиснув зубы и нагнув голову. Ушанги опять оказался совершенно прав.
– Кстати, – продолжал говорить Бакурадзе, – Гасан должен увести всех бойцов в Дагестан. Когда конкретно они пойдут, я не знаю, но очень скоро. Возможно, что этой ночью. Что-то они там затевают, но я не в курсе этих дел…
– Откуда ты знаешь? – спросил Володя, быстро поднимаясь на ноги.
– Сам Гасан об этом говорил! И потом, насколько мне известно, эту акцию он должен был реализовывать лично. А в последний момент передоверил ее мне, сказал, что его срочно вызывают…
– Ты знаешь маршрут, по которому они пойдут? – продолжал допытываться Володя, лихорадочно соображая, как ему поступить. Наверняка, увидев, что боевики уходят из лагеря, Демидов пойдет за ними, и тогда они с Черновым и Зотовым потеряют след своей основной группы.
– Только приблизительно, – ответил Бакурадзе. – Сам понимаешь, что такую толпу сложно провести незаметно. Не исключено, что Гасан разделит всех на несколько групп.
– А куда конкретно они должны прийти в Дагестане?
– В верхний аул Рахматуллы. Оно, кажется, Дагтари называется. Но нас Гасан будет ждать в Тиндидаге…
– Как ты сказал?! – Володя с силой сжал плечо Бакурадзе. – Рахматулла? Это тот самый, который живет в ауле недалеко от Шамилькалы?
– Ты что, знаешь его? – Ушанги поморщился от боли и попытался оторвать пальцы Локиса от своего плеча.
– Виделись, – сухо ответил Володя, отпуская Бакурадзе, – мельком… А в Тиндидаге вы к кому должны прийти? Не к Абддулле случайно?
– Ты и про него знаешь? – искренне удивился Ушанги.
– Служба такая, – хмыкнул Локис.
По склону с грохотом скатился крупный камень, и все четверо резко обернулись. Уже почти совсем рассвело, и в серых предрассветных сумерках хорошо были видны карабкающиеся на вершину вооруженные люди, одетые в грязно-серую униформу, почти сливавшуюся с горами.
– Все в башню! – скомандовал Локис, беря «Винторез» на изготовку. – Спрятаться и не высовываться! Без моей команды не стрелять! Посмотрим, кто они такие.
Быстро взбежав на второй этаж, он осторожно выглянул в узкий проем бойницы. Неизвестных было десять человек. Они приближались к вершине не по единственной дороге, а по крутому, трудно проходимому склону, стараясь оставаться незамеченными. Скорее всего, им это вполне удалось бы, если бы не оплошность одного из них. Неловко оступившись, он, чтобы удержаться на ногах, схватился рукой за камень, и тот сорвался вниз. Володя приник к окуляру прицела и чуть не присвистнул. Все десятеро были вооружены американскими винтовками «М-16».
– Бак, а эти ребятишки-то не из вашего стойла, – тихо сказал он стоящему рядом с ним Ушанги. – Винтовочки-то у них американские, да и форма явно не наша, похожа на натовскую. Так что, если кто и собирался вас ликвидировать после всего, только не Гасан. Скорее всего, это грузинская заготовка. Как полагаешь, Гасан знал об этом?
– Если и не знал, то наверняка догадывался, – так же тихо ответил тот. – И, скорее всего, приготовил какой-то сюрприз для своих подельников. Не исключено, что поставил радиоуправляемые фугасы. Или еще какую-нибудь гадость…
Между тем неизвестные добрались почти до самой вершины и полукольцом залегли за камнями, метрах в тридцати от входа в башню. Видеть разведчиков из своего укрытия спецназовцы не могли. Теперь их намерения стали очевидны и не вызывали у Локиса никаких сомнений. Как только Бакурадзе и его боевики сбили бы самолеты и начали выходить, их расстреляли бы в упор, не оставляя ни единого шанса уцелеть.
– Капрал, Зонтик, – приказал Локис, – осмотритесь здесь! Если есть мины…
– Уже! – скромно перебил Володю Зотов.
– Что значит «уже?»
– Уже все сделано, – пояснил Михаил. – Две «лягушки», на обычной растяжке, стоят у лестницы на третий этаж. Три самодельных фугаса, действительно радиоуправляемые, на бастионе. Я их снимать не стал, просто обозначил…
– Отлично!
Володя, осторожно выглянув в бойницу, еще раз посмотрел на притаившихся за валом автоматчиков. Маскировались они вполне профессионально. Даже зная об их присутствии, Локис не сразу определил позицию каждого из них. Перестрелять всех десятерых из башни было несложно, однако существовал риск, что неизвестные смогут быстро опомнится от неожиданного нападения, и тогда из скоротечного бой перейдет в затяжной, а это для разведчиков совсем не выгодно. Но другого выхода из этого положения Володя не видел, прекрасно понимая, что грузинские спецназовцы не уйдут до тех пор, пока не выполнят свое задание.
– Медведь! – окликнул Локиса Чернов, который по собственной инициативе следил за селением. – В ауле какое-то движение. Человек пятнадцать насчитал, все с оружием…
Володя быстро вскинул «Винторез» и направил его в сторону заброшенного селения. Первые несколько секунд он ничего не видел, кроме полуразрушенных домов и заборов.
– Ничего не вижу, – констатировал он, продолжая шарить прицелом по безлюдным улицам аула.
– Вправо смотри, на два часа, – подсказал Чернов. – Большой дом на самой окраине…
Володя повел стволом «Винтореза» куда показал Андрей. В панораме прицела возник приближенный оптикой полуразрушенный дом. На веранде второго этажа стоял бородатый мужчина в камуфляжной форме, с автоматом Калашникова на плече. Во дворе суетились еще несколько вооруженных человек, одетых точно так же.
– Это гасановские бойцы, – тихо проговорил Ушанги, который в бинокль тоже смотрел на селение. – На веранде – Ваха, полевой командир… Какого черта они здесь делают? Нас, что ли, контролируют?
– Разбираться некогда, – отрывисто бросил Локис, не отрываясь от прицела. – К бою! Огонь открываете после моего выстрела!
Он поймал в прицел лицо одного спецназовца и выстрелил, практически не целясь – с такого расстояния промахнуться невозможно. Шквальный огонь из трех автоматов, обрушившийся на лежавших возле башни грузинских спецназовцев, стал для них полной неожиданностью. Готовые к нападению, они оказались совершенно не готовы к обороне. Все было закончено за каких-нибудь три-четыре минуты.
– А теперь – все вниз! – скомандовал Володя. – Уходим, пока в селении не опомнились!
Пропустив вперед Зотова и Чернова, он тоже побежал, умышленно подставляя свою спину Бакурадзе, чтобы показать, что он по-прежнему полностью доверяет своему армейскому другу.
– Погоди, Володя, – остановил Локиса голос Ушанги. – Ваха – опытный командир, он все поймет. К тому же он из местных. Мы от него не оторвемся, кто-то должен остаться в башне…
– Не дури! – Локис уже пробежал половину лестничного марша, но остановился, полуобернувшись. – Насколько ты их сможешь задержать? Минут на десять?
– Не тяни время, брат, беги, – просто ответил Ушанги, чуть улыбнувшись уголками губ. – У меня свои методы.
Времени действительно было мало. Боевики Гасана не могли не слышать автоматную стрельбу и наверняка уже бежали к башне. У входа, ожидая Локиса, стояли Чернов и Зотов. Володя пристально посмотрел в глаза Ушанги и по его взгляду понял, что спорить с ним бесполезно.
– Тогда прощай, – тихо проговорил он.
– Прощай, брат, – так же тихо ответил Бакурадзе. – Не поминай лихом, как говорится.
Когда трое разведчиков отбежали от башни метров на триста, Локис услышал резкий хлопок, затем характерный шипящий звук ракеты ПЗРК и через несколько секунд – мощный врыв. Ушанги Бакурадзе повел свой последний бой…
