Глава 29
Спецназовцы не ушли от поляны, но все же приняли предупреждение Ольги во внимание и к машине с ульями решили пока не приближаться – слишком многое еще оставалось неясным. Очень скоро Локис понял, что Барышня не ошибалась, – сначала кто-то целым стадом, но довольно тихо, к тому же пригнувшись, протопал позади десантников в сторону берега, потом еще один сократил путь через высокую траву перед ними, благо часовых там уже не было. И не прошло и пяти минут, как они из своего укрытия уже наблюдали за жутким зрелищем, развернувшимся на поляне в свете внезапно вспыхнувших прожекторов, часть которых оказалась размещена прямо на деревьях перед десантниками. «Хорошо, что не вышли на поляну, – машинально отметил Махов, – а то сейчас оказались бы у всех на виду…» «Это не бой, это бойня», – с отвращением думал Локис, глядя, как полуголые африканцы падают, скошенные автоматными очередями. Хорошо, если хоть один из них успел хоть пару раз в ответ на спуск нажать. А ведь наверняка – ни один. При этом патронов на них перевели – толковому снайперу на роту бы хватило. Да, это очень по-американски…
Потом из кучи трупов вдруг поднялся американец – тот самый, с немыслимо белой для Африки кожей, который приехал на «Хаммере», – и помог подняться связанному заложнику. Следом из кустов прибежали другие американцы – те, что перестреляли негров, и принялись чисто по-детски радоваться своей «победе», при том, что среди них, кажется, тоже имелась парочка афроамериканцев. Радовались они, впрочем, недолго – пока освобожденный заложник не озадачил их каким-то вопросом. В наступившей паузе сквозь шум ветра Локис услышал странно знакомое гудение.
И вдруг Владимир вспомнил, как много лет назад, впервые оказавшись на пасеке деда Тимофея, очень боялся пчел. И как дед, который серьезно, без ненужного юмора отнесся к страхам внука, учил его, маленького, как надо спасаться от разъяренного роя, – прыгать в воду. Рядом с ульями у деда был пруд. Под водой пчела не достанет, учил дед.
Зловещее гудение нарастало.
– Это пчелы! Пчелы-убийцы! Быстро к воде! – почти кричал Локис, подхватывая связиста. Махов бросился на помощь, вдвоем они поволокли раненого по зарослям к реке. Гудящая смерть не отставала и лишь своевременная реакция Владимира дала десантникам шанс. За спиной на поляне, там, где было светло как днем, вновь загремели выстрелы, послышались крики. Но русские десантники, похоже, стрелков не интересовали. Да и стрельба очень быстро прекратилась. Крики боли и ужаса вперемешку с отборной руганью тоже доносились недолго. Воспользовавшись секундной задержкой на берегу, ничего не понимающий Решето возмущенно прохрипел:
– Вован, ты что, совсем охренел?!
– Это пчелы-убийцы! Что, не слышишь, как гудят? Кроме воды, нас сейчас ничто не защитит! – отвечал тот, спихивая связиста в реку и слыша, как рядом ныряет старлей. Прыгнул сам, погружаясь с головой. Выдержал в теплой мутноватой воде сколько смог. Вынырнул. Первое, что услышал, – гудение пчел уже прямо над головой. Успел заметить отнесенных течением товарищей, но почувствовал леденящее прикосновение пчелиных лапок к лицу и снова нырнул. Так повторялось раз за разом. Он попробовал считать погружения, чтобы не потерять чувство времени, но очень скоро сбился и думал только об одном – чтобы хватило сил дождаться, когда пчелы улетят. Вынырнуть, попытаться глотнуть воздуха, слыша гудение пчел и чувствуя прикосновение их лапок, снова нырнуть. Вынырнуть, выдохнуть, вдохнуть, нырнуть. Рассвирепевшие пчелы стояли плотным столбом над водой. Здорово мешало оружие, однако вбитые в сознание рефлексы десантника не позволяли его бросить. Вынырнуть, выдохнуть, вдохнуть, нырнуть. Глаза уже ничего не видели. В легких все горело – казалось, попади в них вода, изо всех щелей повалит пар. Участившийся пульс кувалдой молотил в виски. Выныривая, Локис даже не пытался разглядеть старлея и связиста, довольствуясь громкими всплесками поблизости. Похоже, им тоже было нелегко. Он и сам не брался угадать, сколько еще выдержит – и пчелы не дедовские, и африканская река – не подмосковный пруд. Но чувствовал, что силы на исходе. Пережженные недостатком воздуха легкие требовали кислорода, но пчелы не давали вдохнуть как следует. «Еще немного, и всем нам хана», – думал Владимир, зажмуриваясь и снова уходя под воду. Вынырнуть, выдохнуть, вдохнуть, нырнуть. Владимир уже не представлял, сколько времени это продолжается. Казалось, что целую вечность, но он понимал, что гораздо меньше, – вечность бы он не выдержал. Вынырнуть, выдохнуть, вдохнуть, нырнуть. Снайпер уже не думал о том, что кто-то может наблюдать за ними с берега. Перед глазами вращались какие-то разноцветные круги, оружие и намокшая одежда тянули вниз, вода настойчиво рвалась в легкие…