Глава 22
Несколько автомобилей стояли на краю большой поляны, выходившей к реке. Густые кроны деревьев и толково натянутая маскировочная сетка скрывали технику и сновавших вокруг людей от воздушного наблюдения. Среди машин выделялся пока еще молочно-белый жилой трейлер с большим логотипом корпорации «Хэнджер Фудс» на борту. Но именно сейчас двое солдат спешно перекрашивали его в темно-серый цвет. Другой краски, например любимого военными всего мира цвета хаки, больше подходившего для маскировки, на складе разгромленной исследовательской базы не оказалось. Но Рейвен все равно приказал перекрасить трейлер: ярко-белая машина требовала гораздо больше усилий по маскировке на стоянках, да и приметный логотип известной корпорации мог привлечь ненужное внимание полиции или военных патрулей. Рядом с трейлером стоял трехосный армейский грузовик с кунгом, за ним – пятнистый «Хаммер» с пулеметом. К тому же на самом деле на научной станции были сожжены не все автомобили – помимо вышеупомянутого трейлера люди Рейвена экспроприировали у корпорации бортовую машину с тентом, приспособив ее для перевозки солдат, и джип «Лендровер», для тех же, в общем-то, целей. Техника оказалась не лишней, это ведь официально капитан прихватил из учебного центра в поездку «за амуницией» десять рекрутов, на самом деле вскоре к отряду присоединились еще два с лишним десятка человек, по документам находившихся в увольнении и отпусках. Правда, четверых из них уже окончательно «уволили» русские миротворцы… Но даже сейчас Рейвен имел практически полный стрелковый взвод. Немалая сила. В принципе, отряд можно было в течение суток увеличить в несколько раз за счет бывших рекрутов, уже отправленных из учебного центра в близлежащие гарнизоны… Но зачем? Чтобы засветиться как можно полнее и завалить все дело еще до его начала? Большому отряду нужно больше продуктов, боеприпасов, дополнительный транспорт, сложнее обеспечить скрытность перемещения… Ни к чему собирать толпу патриотов, если основное оружие – не автоматы.
Из окошка жилого отсека трейлера хорошо просматривался край джунглей и берег реки. В углу помещения за шкафом были свалены защитные костюмы, в которых совсем недавно работали биологи корпорации, сетчатые маски, рабочие комбинезоны. За столиком у окошка сидели двое – Джозеф Рейвен и тот самый седой старик-европеец, единственный из ученых оставшийся в живых. Или лучше будет сказать – оставленный в живых. Поскольку спасение старика вовсе не было случайностью.
Первое впечатление, которое профессор Виктор Тиллер произвел на Рейвена, в дальнейшем общении подтверждалось все больше. Старик явно одержим своими идеями. И о мире за стенами своей лаборатории имеет смутное и очень упрощенное представление. При этом убежден, что любое научное открытие ценно само по себе и уже сам его факт приносит пользу людям. И ради достижения цели Тиллер готов сотрудничать хоть с дьяволом. Рейвен с удивлением понял, что профессор по большому счету не сильно переживает из-за гибели всех своих сотрудников, куда больше его расстраивало то, что он вынужден приостановить свои исследования. «Для старика Тиллера, – вдруг подумалось Рейвену, – наверняка все чернокожие одинаковы. Вряд ли он отличит меня от тех же мбунде… А не разыграть ли перед ним этакого местного борца за независимость? Интересно, что получится…»
– Доктор Тиллер! Я – патриот Либерии и ненавижу белых американцев, которые навязывают нам, африканцам, свои стандарты жизни. Поэтому я и мои доблестные воины ликвидировали вашу лабораторию, которую хотело взять под свой контроль – а вовсе не под охрану, как вам казалось, – проамериканское марионеточное правительство Либерии.
Ошеломленный пафосом его речи и грозным видом, профессор все же рискнул напомнить:
– Мы, собственно, не американцы, а европейцы, и…
– Один черт, профессор, – прервал его Рейвен, – транснациональная корпорация, на которую вы работаете, хотела нажиться на эксплуатации богатств нашего народа. Если вы не в курсе, то компания «Хэнджер Фудс» занимается не только медом. Им все равно, на чем делать деньги. И не надо считать нас бандитами – мы лишь провели экспроприацию награбленного, – Рейвен сделал эффектную паузу, одновременно переведя дух, и продолжил обрабатывать старика: – Кстати, профессор, а вот вы сами не считаете, что корпорация вас обманывает?
– Как это? – изумился не понявший вопроса ученый. Рейвен напряг извилины и зашел с другой стороны:
– Ну, то есть имеете ли вы какие-нибудь права на свои научные разработки?
– О нет, – Тиллер замотал головой, – нет, мистер Рейвен, все права принадлежат корпорации. Они ведь финансируют весь проект, от начала до конца. Корпорация платила мне приличную зарплату, достаточную для безбедного существования. И решала все мои бытовые вопросы. И все, собственно. Меня это устраивало. Поймите, я работаю ради научных достижений, а не ради банальных прибылей.
– То есть, профессор, – переварив услышанное, осторожно начал Рейвен следующую атаку, – только не поймите меня неправильно, для вас не имеет принципиального значения, кто финансирует ваши исследования?
– В общем-то, нет, – пожал плечами ученый. – Я ведь уже сказал, что сотрудничал с «Хэнджер Фудс» не потому, что они мне очень нравились, а потому, что они согласились вложить в мой проект деньги. Боюсь только, что теперь… после вашей… акции… они откажутся от моих пчел…
– Я готов финансировать ваши разработки, – с важным видом произнес Рейвен. – Вы согласны работать на свободную Либерию?
– Я обещаю, – загорелся старик, – что ваша страна через несколько лет станет главным экспортером меда, воска, прополиса в мире!
– Через несколько лет? – озадаченно переспросил Рейвен, только теперь начиная понимать, почему «пчелиным» проектом Тиллера занимался такой монстр, как корпорация «Хэнджер Фудс». Маленькие компании не берутся за столь долгосрочные исследования. И он решил уточнить:
– А в чем, собственно, проблема? Ведь…
Ученый смутился, но все же ответил на его вопрос:
– К сожалению, мистер Рейвен, к большому сожалению, созданная нами разновидность пчелы не может возникнуть в природе сама собой. Это результат искусственного, более того, принудительного скрещивания. И пока он крайне неустойчив. Существующая разновидность без постоянного генетического вмешательства вырождается через четыре, максимум пять поколений в обычных диких африканских пчел. Увы, пока нам не удалось выстроить необходимые молекулярные цепочки в стабильную конструкцию…
– Доктор Тиллер, вы же знаете, – решительным взмахом руки капитан прервал своего собеседника. – Я не специалист в вашей сфере, я военный. Скажите просто: эту проблему можно решить? В обозримом будущем?
– Я уверен, что через два-три года… – с жаром начал профессор, но Рейвен остановил его. Незачем так огорчаться. В конце концов, его самого пчелы на данном этапе интересовали исключительно как оружие. Причем уже опробованное и доказавшее свою эффективность и, что тоже важно, эффектность. Остальное может и подождать. В том числе и мед, и воск, и этот… как его? А, прополис. Главное сейчас – прорваться наверх, пусть даже и на пчелиных крыльях. Средства не важны, важен результат. Достигнутая цель. А вот потом – почему бы не заняться и мирным применением чудо-пчелок? Не все же воевать, война – не цель, а средство достижения этой цели. К тому же надо хоть иногда тратить деньги и на более приятные вещи, так что будущему вождю нации вполне пригодится устойчивый источник дохода… Ничего, что такой экзотический. Поэтому он широко улыбнулся и протянул профессору руку:
– Значит, договорились? Будем работать вместе на благо свободной Либерии?
