Глава 30
Население Агдама в очередной раз было шокировано. За последнее время на головы местных жителей и так свалилось слишком много. Обстрелы, похищение главного благодетеля и работодателя… Теперь вот российские миротворцы, которые виделись гарантами спокойствия и стабильности, отбывали из города. Пустовавшее здание одной из школ, отведенное им под расположение, недолго принимало в своих стенах посланцев дружественной России.
По этому поводу местные высказывали самые разные предположения. По словам одних, десантников переводили на какой-то более беспокойный участок, где позарез требовалось их присутствие. Другие утверждали, что Россия вообще решила вернуть свой миротворческий контингент в связи с тем, что условия пребывания оказались слишком экстремальными. В слухах не было недостатка, но главным оставалось одно – россияне оставляли город.
У автобуса собрались десятки мирных жителей. Они с горечью и печалью наблюдали за тем, как миротворцы загружают вещи, готовясь отправиться отсюда. Атмосфера была мрачной. Несмотря на все последние недоразумения, армяне прекрасно понимали, что Россия – их основная поддержка в конфликте, годами изматывавшем людей.
– Когда турки и персы вторгались на наши земли, народ Армении всегда становился на сторону России, надеясь на ее помощь, – говорил учитель Нарзакян, взобравшись на какую-то бочку.
– Правильно! – раздавались возгласы в толпе.
Слова учителя заставляли людей тяжело вздыхать. Многие чувствовали свою вину за то, что россияне решили отбыть на родину.
За происходящим наблюдал из окна своего кабинета Авакян – его физиономия то и дело мелькала между штор. Сам он не удосужился даже спуститься из своего кабинета, сославшись на «страшную занятость». Провожал десантников его помощник.
Хачатрян проявил кипучую деятельность, направленную на то, чтобы поскорее выпроводить миротворцев из города. Для этого он был готов расшибиться в лепешку. Автобус обеспечили горючим настолько, что он мог бы доехать не только до аэро– порта, но и намного дальше.
– Конечно, жаль, – лицемерно вздыхал он, беседуя с Огольцовым, – что вы так недолго пробыли у нас. Агдамцы приняли миротворцев с радостью.
– Что поделаешь: служба, – разводил руками Огольцов, – у нас приказ вышестоящего командования, и мы должны его выполнять.
– Понимаю, – соглашался Хачатрян, – сам ведь служил.
Немного поговорили и о предстоящем освобождении Казаряна.
– Сидим словно на горячих углях, – сказал Сурен, – насколько это томительная вещь – ожидание. Ну, ничего, главное вызволить Левона из рук этих сволочей.
– Я думаю, вам это удастся.
– Дай-то бог…
– Пропустите! – послышался вдруг знакомый голос, и сквозь толпу к Локису протолкалась заведующая детдомом.
– Я так боялась не успеть, – запыхавшись, сказала Ануш, поправляя прическу, – как услышала, что вы уезжаете, так сразу – бегом сюда. Так что случилось? Почему вы так спешно оставляете Агдам?
– Командованию виднее, – пожал плечами Локис, – а мы только отвечаем: «Есть!» Значит, где-то мы сейчас нужнее.
– Но ведь и у нас проблем немало, – возразила Параджанян, – так что…
– Не мы же одни принимаем участие в миротворческой акции. Состав миротворцев – это представители других стран.
– Знаю я этих представителей, – махнула рукой заведующая, – им бы только деньги получать да сидеть в казарме. Очень жаль.
Несмотря на то что она была явно расстроена уходом россиян, сержант обратил внимание на то, что вид у нее все же гораздо более жизнерадостный, чем это было при их последней встрече, едва не окончившейся трагедией.
– Что, удалось? – догадался он.
– Да! Представьте себе, – кивнула она, – в этом плане все хорошо. Роберт со мной, он вернулся. Он осознал свои ошибки, отказался от этих дурацких планов мести…
«Ничего себе дурацкие, – подумал Локис, – дважды я мог бы остаться там, у церкви. С парализованными ногами».
– Сколько нервов он у всех извел, этот чертенок, – страшно вспомнить, – вздохнула Параджанян. – Да и стоял на грани совершения преступления, но, к счастью, теперь все в порядке.
– Так покажите мне вашего героя, где он? – сказал Локис. – Нельзя же уехать, не попрощавшись.
Заведующая повернулась.
– Роберт! Роберт, иди сюда! – позвала она мальчугана. – Иди, не бойся.
Миротворец с интересом наблюдал, как к ним подошел уже знакомый худощавый подросток с взъерошенными волосами. Мальчик выглядел виноватым, но старался держаться гордо.
– Ну, привет, стрелок, – весело сказал сержант, – не узнаешь?
– Узнаю, – тот потупил голову, уставившись на асфальт.
– Вот и свиделись, – продолжал Локис, – а я на тебя зла не держу, хоть ты едва меня не отправил на тот свет. Ты-то как?
– Спасибо, хорошо. – Ответы Роберта не отличались многословием.
– Сам вернулся?
– Я вылез из руин… а там тетя Ануш сидит. Поговорили…
– Она сказала, что ты решил вернуться к мирной жизни? – подтрунивал миротворец над смущенным мальчишкой.
Было видно, что тот с удовольствием избежал бы этого тягостного разговора. Мальчуган явно чувствовал себя не в своей тарелке, но деваться было некуда.
– Да. Спасибо, что меня остановили, – односложные заученные фразы явно звучали со слов заведующей, – это была ошибка. Я очень раскаиваюсь.
«Небось тетка теперь день и ночь ему мозги промывает, – подумал Локис, – что же, он это заслужил».
Сержант вдруг вспомнил свое детство и случай, произошедший лично с ним. Когда ему было примерно столько же лет, он с друзьями – такими же сорванцами – решили отличиться. В разожженный вечером под окнами школы костер мальчишки бросили найденную в лесу гранату. Сами же залегли в канаве неподалеку и принялись ждать. Да, бабахнуло тогда так, что большая часть окон школы на фасаде с этой стороны вылетела. Виновников тогда быстро вычислили, и влетело пацанам по первое число. Так вот, самым неприятным во всем этом было выйти каждому на сцену актового зала и повиниться перед всей школой…
Мальчик все ниже клонил вихрастую голову, и Локис уже не рассчитывал на какой-то откровенный разговор, как неожиданно Роберта прорвало.
– Да, вы знаете, дядя десантник, мне на самом деле стыдно, что я наделал. На самом деле – нельзя такое вытворять. А главное – что мог наделать! – жарко заговорил он. – Тогда меня словно подменили. Какая-то злоба сидела внутри меня, и мне хотелось наказать обидчиков. Я это говорю не потому, что мне тетя Ануш приказала. Я понял – не могу, не способен я убивать. Не потому, что я трусливый, вы не подумайте!
– Да я и не думаю, – усмехнулся сержант, – в том, что ты парень смелый, я уже убедился. Ты теперь, главное, старайся это доказывать в мирной жизни.
Подросток покраснел – то ли от смущения, то ли от стыда. Он рассказал о том, как «дошел да такой жизни».
– И вот когда уже сидел с винтовкой над дорогой, я уже целился в машину, но не смог выстрелить. Ведь это же была «Скорая помощь»… азербайджанская, с полумесяцем. Целился, а нажать спуск так и не сумел. Я потом еще несколько раз ее видел… Но главное, что были и другие машины – азербайджанские, а я уже понял – все. Не буду я стрелять. Вот только стыдно было перед своими, перед тетей Ануш. Думал – как я на глаза-то им покажусь?
Но десантник теперь вполуха слушал его дальнейшие слова. В том, что сказал подросток, Локиса вдруг заинтересовало кое-что.
– Так ты несколько раз видел эту «Скорую помощь»? – задумчиво переспросил миротворец.
– Ну да, – кивнул Роберт. – Она курсировала в обоих направлениях по агдамской дороге, а иногда и сворачивала в сторону. А что?
Слушая пацана, Локис сопоставлял и свои встречи с турком. Постепенно в голове складывалась кое-какая схема…
Внезапно его мысли прервал приказ Огольцова:
– Отправляемся! Все в автобус!
– Мне пора, – с сожалением произнес Локис, – может, еще когда увидимся.
– Я надеюсь на это, – обняла его Параджанян, – было очень приятно с вами познакомиться. Вы – благородный человек, Володя. Да и ваши товарищи тоже.
Миротворец пожал Роберту руку.
– Веди себя достойно, ведь ты мужчина. Слушайся тетю Ануш – она тебя плохому не научит. Понял?
– Так точно, – улыбнулся тот, – вы за меня не беспокойтесь, теперь я понял, чего не надо делать.
Автобус в сопровождении Сурена Хачатряна на «Опеле» выезжал из города. На улицах стояли люди, махавшие руками.
– Да, здесь провожают иначе, – отметил Онищенко, – не то что недавно было…
– Ну да, за исключением некоторых, – ухмыльнулся старшина.
* * *
Авакян шагал по кабинету. Он нервничал, и в уютном мягком кресле ему сейчас не сиделось. Тигран ожидал одного – сообщения Хачатряна. Время шло, и томительное ожидание затягивалось. Потушив в пепельнице очередной окурок, он подошел к большому освещенному аквариуму. Уже давно для душевного комфорта хозяин этих апартаментов завел себе эту игрушку. Здесь лениво шевелили плавниками плоские полосатые рыбы, вились зелеными полосками растения, и все это создавало атмосферу уюта и спокойствия. Но сейчас Авакян успокоиться не мог. Пытаясь сосредоточиться, он достал коробочку с кормом и высыпал щепотку пряно пахнувшего порошка в кормушку.
С рыбок мгновенно слетела вся их медлительность. Наперебой, расталкивая друг дружку, они бросились к кормушке, жадно хватая корм большими ртами. Тиграна обычно забавляла эта картина. Поведение рыбок в такие минуты напоминало ему людей. Вот и они точно так же, стараясь оттолкнуть и свалить соседа, рвутся к пресловутой кормушке. Вот только у людей все несколько сложнее – им уже мало набить живот. Людям подавай гораздо больше…
Зазвеневший мобильник заставил Тиграна вернуться к реальности.
– Да! – почти прокричал он в трубку. – Слушаю.
– Это я, – произнес Хачатрян, – все в порядке.
– А точнее? – нетерпеливо произнес хозяин кабинета.
– Я проводил русских.
– Они улетели? Это точно? – Авакяну нужны были стопроцентные данные.
– Точнее некуда. Сам видел, как они в транспортник погрузились и поднялись в воздух.
– Хорошо, – с облегчением вздохнул Тигран. – Когда ты будешь?
– Думаю, часа через полтора.
Положив трубку на стол, он удовлетворенно щелкнул пальцами. Томительное напряжение немного отлегло, и настроение поднялось. С души словно сняли тяжелый груз. Авакян вдруг ощутил, что расшатанные нервы нужно как-то поддержать. Для этого имелся испытанный способ – он подошел к стене у окна и открыл дверцу. Та распахнулась с легким музыкальным звоном. В небольшом, но вместительном баре стояли бутылки разного калибра и конфигурации. Рука хозяина кабинета уверенно потянулась к бутылке с виски. Плеснув темной жидкости в бокал, он чокнулся со своим отражением в зеркале.
– За удачу! – произнес он, растянув губы в улыбке.
Крепкий напиток приятно обжег рот. Крякнув, Тигран подумал немного и повторил. Затем закрыл бар и уселся в кресло. Ну что же, теперь можно было действовать гораздо спокойнее, не боясь того, что в самый неподходящий момент тебе заломят руки за спину. За окном темнело. Авакян щелкнул выключателем, и по кабинету разлился яркий свет.
