6

Полковник ВДВ Белогуров стоял возле входа в укрытие. Он только что покинул свой штаб – небольшую комнатушку с телефонами, с круглыми мониторами и прозрачной пластиковой картой, на которой была изображена береговая линия Балтийского моря. Вечерело. Пора было покидать командный пункт и отправляться домой – на служебную квартиру в небольшом военном городке в нескольких километрах от части береговой охраны.

В прямоугольной кобуре, висевшей на ремне Анатолия Ивановича, в судорогах забился мобильный телефон.

– Да, слушаю вас, Василий Петрович, – по номеру он догадался, кто звонит.

– Тебе особисты еще не звонили?

– Нет, – полковнику Белогурову очень не понравился тон полковника Заречного – очень официальный, очень настороженный.

– Сейчас позвонят. Вообще, я намерен это считать полной чушью, если бы...

– Что-то произошло? – встрепенулся Анатолий Иванович.

– Да, черт возьми. Милиция сообщила, что на реке Ульяновке – это далековато от высадки твоих ребят – найден труп. Предположительно одного из наших «диверсантов».

– Не может этого быть! – полковник Белогуров не мог поверить услышанному.

– Дело уже в прокуратуре. Там разбираются.

– Товарищ полковник, разрешите доложить, – перед Белогуровым вырос рядовой.

У него было крайне срочное донесение, раз он осмелился перебить разговор полковника по мобильному телефону.

– Спасибо, Василий Петрович, за информацию. Меня вызывают, – Белогуров прервал разговор с полковником пограничных войск. – Докладывайте, – сказал рядовому.

– Вас срочно к телефону.

Как полковник и догадался, звонили из ФСБ. Только что получено более чем странное известие. На берегу реки обнаружен труп молодого человека с ножевой раной... Теперь уже точно известно – сержанта спецназа ВДВ Валерия Алексеевича Пасечникова. Предполагаемый убийца был задержан местными законопослушными гражданами и передан милиции, но ему удалось уйти. По описаниям, убийца Пасечникова – его товарищ по оружию, старшина спецназа ВДВ Локис Владимир Олегович.

– Участковый очень обижен. Ваш подчиненный применил к нему свои отработанные профессиональные навыки, – было непонятно, шутит офицер ФСБ или говорит серьезно.

– Я полагаю, – уверенно говорил Анатолий Иванович в трубку, хотя в это время он пытался поймать нижней губой свой ус, – это недоразумение. Скоро все выяснится. За старшину Локиса я лично ручаюсь.

– Командир всегда несет ответственность за своих подопечных. Ждем вас в морге военного госпиталя на опознание, – сказали в трубке.

Пока армейский «уазик» мчался к Калининграду, Белогуров невидящим взглядом смотрел в окно. Курил. Полковник пытался вспомнить, как они подбирали состав, проверяли на психологическую совместимость. Никаких трений между Локисом и Пасечниковым замечено не было. Наоборот – у них всегда между собой существовала взаимовыручка и взаимопомощь. Ну да, была пара безобидных шуточек о Пасечникове, как о шкафе-крепыше, да и бегал он характерно, чуть-чуть переваливаясь, широко расставляя руки и ноги – словно паук. Но парень никогда не обижался. У Локиса кличка была Медведь, сильный добряк, он не мог сорваться, нервы у него железные. Полковник Белогуров пребывал в полном недоумении. Серьезные ребята, десантники со стажем, у них задание... В принципе – простое. Бывали и потяжелей. И не те это люди, чтобы так себя вести! Полковник Заречный, кстати, тоже недоумевает. Позже он перезвонил, поддержал – ребята из ВДВ хотя и соперники, но это же наши люди, вряд ли на такое способны!

В военном госпитале Белогурову дали халат. В сопровождении особистов его провели в секционный зал. На железном столе – никакого сомнения у Анатолия Ивановича не осталось – лежал сержант Пасечников. Белогуров на секунду приподнял и опустил простыню.

– Может, посмотрите повнимательней? – предложил особист.

– Нет. Не стоит. Это – он.

– Тогда пройдемте.

В кабинете главврача началась «беседа».

– Майор Драгунин, Игорь Александрович, – представился человек с усиками, голубыми маленькими глазками и аккуратной прической с челкой набок. Он был в штатском. Однако этот штатский темно-серый костюм казался военным френчем, – вот-вот на плечах проступят золотые звезды – такую выправку имел человек, который его носил.

– Откуда в последний раз был сигнал? – спросил Драгунин и любезно указал на пачку «Честерфильда», лежавшую на столе.

Полковник Белогуров взял сигарету. Драгунин поднес ему зажигалку.

Анатолий Иванович достал из внутреннего кармана электронную карту – такую же, как и у Локиса, и показал место, где он последний раз засек сигнал.

– Вот здесь.

– Вам не кажется, что Локис хотел избавиться от «маячка»? Там чрезвычайно заболоченная местность, – выдвинул предположение Драгунин.

– Нет, не кажется. У них было задание как можно сильнее запутать следы, – объяснил полковник.

– Извините, может быть, я задам неприятный для вас вопрос. Но все же... Как у Локиса было с головой? Не наблюдалось ли срывов? Не было ли серьезных травм? Девушка его случайно не бросала?

– Нет. У него великолепная характеристика, здоровье – лучше некуда. Я полностью уверен, что Локис не мог убить сержанта Пасечникова, – отвечал Анатолий Иванович.

– А вот рапорт участкового капитана милиции Георгия Михайловича Чергенцова, – майор достал из пластиковой папки пару листов формата А4.

По этому рапорту выходило, что все улики были налицо.

– Имеется нож с отпечатками пальцев вашего сержанта. Кстати, – Драгунин немного прищурился, – мы уже запросили его идентификационную карту и, знаете, «пальчики» совпали. Есть показания свидетелей. Мы обязаны официально поблагодарить ребят из военно-патриотического клуба, которые самоотверженно пытались задержать убийцу... Он же у вас – Брюс Ли, Чак Норис и Тарзан в одном лице. Разобрался с четырьмя физически крепкими мужиками-работягами. Милиционер – не в счет. И удрал.

Анатолий Иванович сдержанно улыбнулся.

– Может, не стоит его выгораживать? – предупредил майор Драгунин.

– Еще раз повторяю, я никоим образом не верю этому обвинению. Я за своих ребят ручаюсь головой, – продолжал настаивать на своем полковник Белогуров.

– Головой, – казалось, Драгунин посмотрел на Анатолия Ивановича с не очень хорошо скрытой иронией. – Ладно... У нас есть санкция военной прокуратуры на задержание старшины спецназа ВДВ Локиса Владимира Олеговича.

Особист достал из папки документ с резко очерченной печатью.

Полковник Белогуров сделал знак рукой – мол, не надо ему это показывать, он и так верит.

– Надеюсь на ваше содействие, – глаза Драгунина стали до противного холодными. – Попытки к укрывательству мы будем отслеживать. Надеюсь, вместе? – он деланно улыбнулся.

– Так точно. Но я еще раз повторю, что Локис не...

– Да, – перебил Драгунин, – а где сейчас находится вторая группа?

– Примерно здесь, – полковник Белогуров второй раз открыл свою электронную карту.

– Так же в лесах и болотах?

– Так точно, двигается... двигалась параллельным маршрутом относительно первой, по направлению к заброшенному военному аэродрому, – обрисовал картину происходящего Белогуров.

– Связь с ними можно установить?

– По правилам учений – нет.

– Сейчас не до игр. Лучше бы им сообщить.

– К сожалению, такой возможности нет, – твердо сказал Анатолий Иванович.

– Хорошо, пускай они доигрывают эпизод до конца... – майор Драгунин, в принципе, и предполагал, что связь с группами отсутствует. – Пограничников и наших людей мы проинструктируем. Цели поиска остались те же, а вот содержание – кардинально изменилось. Вы все поняли, товарищ полковник?

– Так точно, товарищ майор.

– Можете быть свободны. Мы с вами свяжемся. А вы и сами не забывайте периодически связываться с нами, – Драгунин был более чем серьезен.

Глубокой ночью полковника спецназа ВДВ Анатолия Ивановича Белогурова доставили на его служебную квартиру – в военном городке на побережье. Несмотря на столь поздний час и на то обстоятельство, что его мобильный телефон уже, конечно, поставили на прослушку, он переговорил с полковником пограничных войск Заречным. Тот тоже не мог поверить в случившееся, но, как говорится, приказ не обсуждается. Полковник Заречный то ли в шутку, то ли всерьез понадеялся, что Локис не покалечит его бравых погранцов. И, в свою очередь, заверил, что его подчиненные постараются не стрелять на поражение.

Анатолий Иванович Белогуров этой ночью смог заснуть только под утро, и то после двухсот граммов «Апшерона».