38
– Где эти идиоты? – горячился Антон.
Он нервозно, словно зверь в клетке, ходил от ангара к КПП, от КПП по летной полосе к штабу патриотической организации «Летящий беркут», от штаба опять к ангару. Здесь он раз за разом натыкался на Веника Огнеметчика.
– Грубас и Чечёра нарисовались?
– Пока нет. Я посылал солдата к трейлеру, говорит, что их там нет. Они там вроде бы только что были, но куда-то ушли. Наверное, в лес за самогонкой потащились. Сейчас придут, – успокаивал его Веник Огнеметчик.
– Когда сейчас? Скоро полтанка загрузим, а их все нет.
– Зачем тебе они? Справимся с одними солдатиками, – Веник показал на солдат, которые вполне организованно работали.
– С солдатами справимся. Но я солдатам и их гребаным командирам плачу. А Грубас и Чечёра у меня и так должны работать, а не самогонку в рабочее время жрать.
Антона раздражало, что капитан взял командование погрузкой на себя – мол, за личный состав, за его технику безопасности, отвечает он. Поэтому и руководить будет он. Антон как бы оставался не при делах – только плати за человеко-часы.
В боксе, где находился разобранный танк, уже полным ходом шла погрузка. Кран-балка из мастерских подносил к воротам части танка. Автокран перегружал их в длинный контейнер с металлоломом, стоявший на платформе тягача.
Лязгали цепи подъемников, натужно гудел кран, покрикивал на солдат капитан.
Возле КПП стоял «МАЗ»-самосвал. В его кузов часом раньше была загружена башня. Ее вытащили из кучи песка. В грузовике ее засыпали металлической стружкой, ржавыми скобами, пружинами, шайбами, болтами, а также гайками и железнодорожными костылями, кем-то украденными с мало использующихся железнодорожных веток. Антон прикупил этот железный хлам у местных «металлодобытчиков» по цене немного большей, чем у официальных приемщиков. Конечно же, это пойдет в счет барону.
За «МАЗом» на территории летного поля, ближе к летным полосам, Антон оставил бежевый «Фольксваген-Гольф». В его салоне была заперта Вероника. Она вела себя спокойно, не билась, не кричала – вроде бы смирилась со своей участью. По крайней мере, пока. Закрыв глаза, Вероника на допотопном кассетном плейере, который обнаружила в бардачке автомобиля, слушала старый альбом «Иванушек интернейшнл». Она отрешенно подпевала:
– Люди как тучи. Тучи как люди...
Пока немчура не приехал, Антон приказал ей сидеть и не рыпаться и, кроме того, запер в «Гольфе». Фердинанду позвонили, он задерживался – ему необходимо было уладить некоторые формальности в Калининграде, связанные с вывозом останков папеньки. Затем на такси приехать сюда, на аэродром. Предусмотрительный немец записал на свой мобильный телефон продиктованный Антоном маршрут следования к «летному полю», чтобы таксист понял, куда ехать.
Так что пока Вероника была не нужна. Ее присутствие на погрузке только отвлекало бы солдат.
– Где эти придурки? – снова вскипел Антон.
– Не знаю, – пожал плечами Веник Огнеметчик.
– Бляха... С минуты на минуты приедет немец, – закричал Антон. – Осталось загрузить корпус и все... Едем к Багратионовску. Они мне там нужны, на железке... Или ты предлагаешь с собою солдат везти?
– Щас разузнаю... У Дениса Федоровича, – Веник Огнеметчик тоже начал беспокоиться.
– Не надо. Я сам поговорю с прапором, – Антон спешным шагом направился к боксу, где Денис Федорович глазел на работу солдат.
– Денис, – сдержанно сказал Антон, – не расскажешь, где у тебя в лесу самогонный аппарат спрятан?
– Нету никакого аппарата, – уперся прапорщик.
– Не дури. Грубас Робокоп и Чечёра Экскаваторщик утром пошли его искать. Может быть, упились и спят на поляне. Мне надо их найти, сечешь? – предупредительным тоном произнес Антон.
– Бляха муха. Эти два толстых урода? Они своими хлебалами мою брагу выжрут...
– Вот и я о том же.
– Ладно, блин, найдем твоих мудаков. Если что... – запнулся Денис Федорович и снизу вверх, заглянул в глаза Антону.
– За брагу я с них вычту, – расшифровал этот взор Антон.
– То есть компенсируешь, так сказать, нанесенный ущерб?
– Да, мать их...
– Отлично, сейчас двух солдат организую. Эй, Тукумбаев. Ко мне!
– Слушаю, товарищ прапорщик, – солдат на ходу застегивался.
– Внешний вид, боец... – скривил рот Денис Федорович. – Чё бляха на яйцах?
Тукумбаев начал подтягивать ремень.
– Короче, приказ...Разыщи каптерщика Евсеева, знаешь его?
– Да.
– И фельдшера Сливу. Их ко мне!
– Есть.
Тукумбаев нога за ногу поплелся к казарме.
– Быстро! – прикрикнул прапорщик.
– Есть, быстро!
Тукунбаев поплелся не нога за ногу...
Прапорщик догнал солдата и крикнул ему в затылок:
– Бегом!
– Есть, товарищ прапорщик.
Теперь Тукумбаев шустрее заработал суставами.
Антон смотрел на все это с кислой физиономией:
– Тьфу, блина мать, бойцы...
Антон вернулся к боксу. Вместе с Веником Огнеметчиком они осмотрели контейнер – старое огромное корыто, в котором в конце сороковых годов перевозили по узкоколейке торф. Теперь его переделали под перевозку металлолома. По боковой лестнице – кривым скобам – Антон, а за ним Веник Огнеметчик залезли на контейнер, заглянули внутрь. Среди металлических болванок лежали разобранные гусеницы, части двигателя танка, катки, орудие.
– Сейчас будем поднимать корпус, – крикнул капитан.
– Погоди, – ответил Антон, – давай сюда солдат, запчасти по углам раскидаем, а потом уж корпус. А то он раздавит что-нибудь.
Антон махнул Венику Огнеметчику, давай, мол, и мы поработаем.
Они спрыгнули в контейнер. Начали растаскивать железяки. К ним присоединились двое солдат.
В это время к прапорщику вразвалку подошли рядовой Евсеев и младший сержант Слива.
– Тукумбаев – свободен, – махнул рукой прапорщик.
Денис Федорович охватил шею каптерщика Евсеева и фельдшера Сливы, пригнул к земле и что-то прошептал.
– Понятно? – спросил он.
– Так точно.
– Бегом.
Солдаты каждый в свою сторону по заметно притоптанной траве побежали к лазам в заграждениях из колючей проволоки.
Евсеев пролез под проволокой, обошел кусты, углубился в лес. Было видно, что дорогу он знал неплохо. Сейчас подняться на небольшой пригорок, там возле кривой сосны взять чуть влево. За буреломом на лесной прогалине стоят бидоны, прикрученные друг к другу болтами, опутанные медными змеевиками.
Евсеев поднялся на пригорок, увидел сосну и начал спускаться.
Вдруг он услышал тихий оклик:
– Сто-ять!
Евсеев остановился.
– Товарищ рядовой, что вы тут делаете?
Евсеев обернулся. И почувствовал холодок между лопатками.
Перед ним словно из-под земли возник огромный человек с разукрашенным зелено-коричневыми полосами лицом, на плечах – накидка, покрытая лишайником и мохом, на голове – каска, украшенная свежесрезанными веточками. В руках у него был короткий автомат.
– Я... Я... – начал заикаться Евсеев. – Вы кто?
– Леший... – басом сказал человек.
Солдат хотел было завопить. «Леший» приставил палец к губам:
– Тсс... Тихо... Идешь вперед, куда я скажу. Я за тобой.
Евсеев шел минут десять, боясь посмотреть назад. Выполнял короткие комады:
– Прямо, чуть влево. Опять прямо.
Недалеко от просеки стоял вездеход, зеленый, пятнистый. У него, словно у огромного муравья, таращились усы-антенны.
– Парамонов.
– Я.
– Пускай боец у вас посидит. Расскажет, как служит.
– Откуда он взялся?
– По лесу шел, чуть на наших не напоролся. Пока его надо изолировать.
– Ладно, пусть сидит.
Лесной человек обратился к Евсееву, уже более дружелюбно:
– Короче, будь здесь, никуда не уходи и ничего в машине не трогай, понял?
– Так точно, – ответил сбитый с толку Евсеев.
Через час-полтора к вездеходу привели фельдшера Сливу. Он держал руки за головой и выглядел чрезвычайно испуганным. Его тоже направлял вооруженный автоматом «леший». Только этот обращался со Сливой строже.
– Слышь, Парамонов, посмотри за этим. Банку самогонки тащил. Говорит, фельдшер. Самогон понадобился для медицинских целей.
– Фельдшер?
– Я окончил ветеринарный техникум.
– Ладно, сиди, ничего тут не трогай. Не дай боже побежишь.
– Да не...
– Руки опусти, – сказал Парамонов.
Посмотреть на фельдшера-самогонщика из вездехода вылез еще один здоровяк с автоматом.
– Чуть дернетесь – сразу в лоб. Понятно? – низким голосом сказал здоровяк и продемонстрировал свои бицепсы.
– Понятно, – тихим голосом сказали Евсеев и Слива.
«Леший», приведший Сливу, бесшумно исчез в лесу.
* * *
На аэродроме возле ангара собрался весь личный состав. Кто работал, кто просто смотрел на работающих. Всем было интересно, как будут загружать корпус.
Наконец нужное место в контейнере было расчищено.
Антон и Веник Огнеметчик вылезли из контейнера, попросили у водителя тягача ветошь. Руки у них были в мазуте.
– Ну что, можно корпус поднимать? – спросил капитан.
– Давай.
Загрузить корпус танка – самое сложное, он самый тяжелый. Корпус решили поставить на попа, потому что плашмя он не вмещался. Поэтому огромными крюками его зацепили только с одной стороны.
– Вира! – заорал капитан.
Крановщик налег на рычаги.
Канаты натянулись, заскрежетали крюки Корпус с одного края начал медленно подниматься, встал на бок, пошатнулся, пошел вверх. Казалось, в воздух поднимают панцырь огромной черепахи.
Вдруг что-то застопорилось.
– Давай! Давай! – жестами показывал Антон.
Крановщик пустил дизель на полную. Канаты потащили корпус танка вверх. Он завис на высоте трех метров.
В этот момент из-за угла полетели дымовые шашки. Клубы едкого дыма заволокли все пространство перед ангаром, поползли в боксы. В этой внезапно возникшей туче послышался мат и кашель. Дым был настолько плотным и возник так неожиданно, что все кругом потеряли ориентацию. Солдаты поснимали пилотки, приложили их к носу. Капитан, прапорщик, Антон и Веник Огнеметчик закрылись рукавом. Глаза ослепли от слез.
Дым дошел до крановщика. Он заметил, как к нему подымается сизый туман, бросил рычаги, выскочил из кабины – прямо в клуб дыма, помчался на летное поле.
Корпус не удержался на высоте, постепенно начал опускаться, вонзился в бетонное покрытие перед боксом, по бетону побежали трещины. Корпус углом танка зарылся в землю.
Когда дым рассеялся, прямо перед Антоном, Веником Огнеметчиком, капитаном и прапорщиком появился Локис – «шмайсер» наперевес, в левой руке граната с выдернутой чекой.
Все льют слезы, боятся лишний раз вдохнуть, чихнуть, сморкнуться, а Локис улыбается, говорит кому-то вверх...
– Наш командир дрючил нас так, – спокойно вещал десантник, – загонял все отделение в кунг и бросал следом шашку. За три дня мы научились в пять секунд голыми руками армированную дверь выносить. Заодно и иммунитет к дыму выработался.
– Думаешь, наш комроты так нас не дрючил... Тот же кунг, те же шашки, тот же дымок, – в тон ему ответил Шимаченков.
Сержант спецназа ВДВ стоял на контейнере, на самом углу – левая нога на одной стенке, правая на второй, – «шмайсер» в крепких руках. Позиция у Шимаченкова была великолепная – сверху, оно и понятно, видно все вокруг.
Антону и Венику Огнеметчику дым «чутье не отбил». Через секунду после «хлопка» первой дымовой шашки они выхватили свои трофейные «парабеллумы». Антон – из кобуры под мышкой, Веник Огнеметчик – из-за пояса. Два «черных копателя» стояли, немного сгорбившись. Левой рукой прикрывали рот и нос, а правой держали пистолеты, стволами в землю – потому что пока не видели цели.
Теперь цель, даже две цели им были хорошо видны, но перевести стволы на них не было никакой возможности.
– Бросай оружие, – коротко приказал Локис.
Услышав слово «оружие», капитан полез правой рукой под китель – туда, где у него на ремне висела кобура.
– Ну-ну, не шали, – сверху сказал Шимаченков.
– Аккуратно достал свой ствол... Двумя пальчиками... И швыряй ко мне, – «подсказал» капитану Локис.
Капитан быстро выполнил то, что требовал десантник. Бросил на землю свой «трофей» и Веник Огнеметчик. Антон же сильно, добела сжимал рукоятку пистолета и злобно смотрел то на Локиса, то на Шимаченкова.
– Ты меня своими зенками не пугай, – ровным голосом произнес Локис, – положил пушку... А потом мы с тобой разберемся. По-мужски. Я «поговорю» с тобой от себя лично и от Валерки.
Антон пару секунд переваривал услышанное, затем сдавленно выдал:
– Согласен.
Он широким жестом отбросил «парабеллум» в сторону.
– Десантник, – обратился Локис к Шимаченкову, чтобы не называть бандюкам его имени, – приготовься... Держи!
Шимаченков снял правую руку с автомата.
В ту же секунду Локис бросил ему гранату. Шимаченков ловко поймал ее.
– Никому кроме этих двоих не двигаться, – Шимаченков с гранатой без чеки и «шмайсером» на натянутом ремне выглядел угрожающе.
– Может, и ты свой автомат выкинешь? – вызывающе сказал Антон.
– Заткнись. До тебя время еще дойдет, – Локис не обратил внимания на его интонацию.
Десантник спокойно поднял «парабеллум» Веника Огнеметчика, забросил в контейнер, затем туда полетел «трофей» Антона и «табель» капитана.
После этого Локис снял «шмайсер» с плеча и, не долго думая, отправил его к остальному металлолому.
– Одного автомата нам хватит, правда? – спросил Локис у Шимаченкова.
– Положу всех, – свирепо прорычал тот.
Пока Локис «сдавал в металлолом» оружие, Антон усиленно разминался. Себя он представлял достаточно сильным человеком. По крайней мере, сильнее среднестатистического мужика. Раньше качался, сейчас занимается физическим трудом. В юности пробовал себя в боксе, самбо, в различных восточных единоборствах – от дзюдо до тэквондо. Посещал занятия по рукопашному бою в полувоенных организациях. Правда, его натура не принимала безоговорочного подчинения тренеру, поэтому в спортивных секциях он долго не задерживался. И все-таки Антон успел, как сам считал, набраться полезных приемов. Свои шансы, чтобы завалить десантника, он оценивал как пятьдесят на пятьдесят – это при обыкновенном поединке, а сейчас на кону стоит все – он не только потеряет все свои деньги, но и может загреметь в тюрьму за убийство. Антон подогревал в себе чувство, что в любой момент у него может включиться ярость загнанного зверя. И вот уж тогда никакому десантнику с ним не совладать.
Локис тоже размялся. Сделал растяжку, попрыгал, сплел пальцы рук, пустил волну по кистям, растер кулаки. Сделал «прическу боксера» – резко, убыстряя темп, десяток раз провел руками по своим волосам. При выполнении этого упражнения, необходимо контролировать дыхание и движение рук. Таким образом, волосы и кожа головы «приучаются» к машинальному, инстинктивному уходу от удара, вернее, даже не от удара, а от воздушной микроволны, которая всегда сопровождает летящий вперед кулак.
Два противника, дыша полной грудью, встали друг перед другом.
– Давай, сука легавая, иди сюда, бл... – пыжился Антон.
– Зря ты десантников с ментами путаешь, – Локис внимательно следил за пружинистыми шажками противника, оценивал его стойку.
– А меня не колебёт, десантники вы или нет, – Антон немного подобрался к Локису, однако, не сделав попытки атаковать, отступил.
– Десантники не прощают смерти друзей, – твердо сказал Локис.
– Не хрен было соваться! Мы вас не трогали. Мы делали свое дело.
– И за это ваше дело можно людей убивать?
– Таких уродов, как он, можно, – Антон специально выводил из себя Локиса и тем самым подзадоривал себя.
Локис сделал резкий выпад и правой ногой попал противнику в щиколотку.
Антон чуть споткнулся, выдержал удар, отступил, выкрикнув:
– У меня таких жмуриков полный лес.
– Ты сам падаль, – не выдержал Локис, подпрыгнул по направлению к Антону и сверху по голове – по бровям – нанес короткую троечку.
Первый удар достал, от других Антон успел закрыться руками.
– Давай, сука, давай! – кричал «черный копатель». Боль и адреналин придавали ему силу и ярость.
Локис сразу же изменил направление атаки, сделал шаг вправо и нанес боковой левой в челюсть.
Антон пошатнулся... От сотрясения у него на долю секунды потемнело в глазах, и вдруг все стало в красном цвете. Сердце бешено заколотилось. Адреналин и тестостерон – гремучая смесь – огромной порцией хлынули в кровь. Он захрапел и бросился на Локиса. В невероятном темпе принялся наносить кувалдочные удары – прямые, боковые, какие ни попадя и куда ни попадя. Это заставило Локиса отступить, затем и вовсе уйти в глухую оборону. Антон – мощный мужик, привыкший «пахать» на свежем воздухе, с прекрасным огромными легкими, которые сейчас работали как кузнечные мехи, – превратился в бьющую машину. Он без перерыва молотил Локиса, прижал его к железной стене контейнера и попытался коленом дать десантнику в пах.
Капитан, прапорщик и солдаты, не смея шевельнуться, наблюдали за происходящим. Они все «болели» за Антона – что вполне логично – этот беглый десантник пару дней назад навел здесь, в спокойном доселе месте, такой шухер, стрелял по ним.
А Шимаченков почувствовал, что начинает волноваться за своего товарища.
Стена контейнера глухо вибрировала – спина Локиса раз за разом глухо ударялась в нее после очередной отмашки Антона. Эта молотобойня продолжалась минуты три-четыре – чрезвычайно долго для кулачного боя. Но Локис не сделал ни одной ошибки. Он закрывал голову кулаками, живот локтями, пах – ногами. Десантник ждал – хоть мгновения задержки между ударами противника. И дождался. Антон чуть-чуть замешкался с очередным ударом, и Локис сразу же перешел в клинч. Затем двумя кулаками оттолкнул Антона, вышел на дальнюю дистанцию, и упорно держал ее – благо пространство у него не было ограничено канатами.
Антон, более грузный, чем Локис, понял, что теперь достать противника ему будет сложно, и остановился.
– Ладно, гаденыш, – прохрипел он, – думаешь, не достану?
Антон быстро нагнулся к ботинку. В руке у него блеснул нож. Не финка, которой он убил Пасечникова, а тонкий морской кортик. Антон тут же выпрямился – вперед и чуть было не полоснул Локиса по горлу. Тот едва успел отпрянуть.
Некоторые солдаты непроизвольно вскрикнули.
Десантник увеличил дистанцию. Он «затанцевал» вперед-назад, вправо-влево, выводя противника на позицию захвата холодного оружия. Было видно, что Антон умел обращаться с этим видом оружия, особенно с удобным кортиком. Несколько раз закаленное лезвие едва не полоснуло десантника по запястью, по груди, по плечу.
Тогда Локис развернулся и побежал. Антон не понял этого маневра, переваливаясь, быстро пошел за ним. Десантник на это и рассчитывал, он резко остановился и с разворота «высокой» ногой выбил кортик из руки Антона. Кортик, отражая во все стороны пурпурные лучи вечернего солнца, завертелся в воздухе и по красивой дуге опустился в контейнер с металлоломом.
– Сучара, – взревел Антон.
Теперь он отступал, как раз к боксу. Шарил глазами по земле. Он заметил железную цепь, лежащую на полу, на которую солдаты подвешивали грузы для балочного крана. Антон быстро поднял ее и начал раскручивать над головой. Он попытался одним концом попасть Локису в голову. Десантник «нырнул» под цепь. Антон крутанул понизу, над самой землей – так, чтобы сбить Локиса с ног. Десантник словно ждал этого, высоко и вперед подпрыгнул над цепью и двумя ногами захватил горло Антона, упал с ним, вышел на удушающий.
– А-а, – захрипел Антон. – О-отпусти.
Однако Локис и не думал отпускать. Не отпускал он долго, пока у Антона не закатились под веки зрачки.
– А-а, – вдруг издали раздался приглушенный женский крик.
Первым обернулся Шимаченков.
Дым от шашки не улетучился, а, наоборот, собрался плотным облаком и скопился недалеко от взлетной полосы, именно там, где стоял бежевый «Фольксваген-Гольф». Правда, Шимаченков не мог определить, что это была за машина, потому что почти до самой крыши она была в дыму. В машине металась Вероника. Конечно, ее жизни в плотно закрытом автомобиле ничего не угрожало, но она же этого не знала. Перепугалась насмерть. Почувствовав запах дыма, она оторвалась от песен «Иванушек-интернейшнл», открыла глаза: увидев, как со всех сторон из-под машины клубится дым, подумала, что весь автомобиль объят пламенем.
Вероника истерично кричала, колотила белыми кулачками по стеклам.
– Черт, – Шимаченков понял, что девушка в машине заперта. Психическая травма, вызванная у нее страхом и паникой, несомненно, могла привести к физической.
– Эй, ложись, – во все горло крикнул он и бросил гранату под ноги капитана и прапорщика.
Родион Евгеньевич и Денис Федорович, как ужаленные коты, отскочили в стороны, плюхнулись лицом в пыль. Попадали и солдаты, забурился под корпус танка Веник Огнеметчик.
Не теряя времени, Шимаченков спрыгнул с контейнера и рванул к машине. Стометровку в семь секунд, конечно, он не выдавал, однако пробежал на свой личный рекорд. Десантник нырнул в сизую тучу дыма и оказался возле «Фольксвагена-Гольфа». Грохнул «шмайсером» по боковому стеклу, и оно рассыпалось на кристальные брызги. Дым начал постепенно заполнять салон автомобиля.
Вероника заверещала еще громче, еще тоньше.
– Сюда. Ко мне, – гаркнул Шимаченков.
У Вероники побежали слезы, перехватило дыхание, она закашлялась.
– Быстрей... Через окно, – орал на нее Шимаченков.
Вероника высунула руки, голову и плечи в проем разбитого окна, задержала дыхание. Десантник обхватил ее руками и вытянул из машины.
Граната, брошенная Шимаченковым, повертелась на бетонной дорожке и застыла. «Учебная», – догадался капитан. Он толкнул прапорщика в бок.
– Учебная, – крикнул всем Денис Федорович.
Солдаты, чтобы удостовериться самим, посмотрели на гранату, а потом на Шимаченкова.
Герой-десантник на руках вынес из дыма бездыханную красавицу, осторожно положил ее на траву. Шимаченков сделал ей искусственное дыхание рот в рот, что издалека было больше похоже на долгий поцелуй. Солдаты смотрели, не отрываясь, Калейдоскоп событий – вооруженная угроза, поединок, и, наконец, романтическая сцена, – просто их обескуражил.
Вероника «ожила», зарделась, как спелое яблоко.
– Беги к лесу! И жди там, – приказным тоном сказал ей Шимаченков.
Вероника вскочила и побежала. Отбежала она недалеко, обернулась, чтобы еще раз посмотреть на статную фигуру своего спасителя. Оценить, может быть, полюбоваться...
На Веронику наползало облако дыма.
– Уходи, дальше, дальше, – замахал руками Шимаченков.
Венику Огнеметчику было не до романтики. Как только он понял, что с учебной гранатой их взяли «на понт», он перекатился к боксу, схватил лежащую рядом монтировку и двинулся к Локису.
– Родион Евгеньевич! Товарищ капитан! – крикнул он. – Необходимо задержать и обезвредить преступника!
Он уже был возле Локиса. Маханул монтировкой – Локис акробатическим приемом оттолкнулся от лежащего Антона. Монировка с характерным уханием вспорола воздух там, где мгновение назад была голова десантника. Веник Огнеметчик «заработал» быстрее. Он рубил по бетону монтировкой, крупные искры летели во все стороны. Локис катался по земле, туда-сюда, без остановки.
– Солдаты, слушай мою команду! – крикнул капитан. – Обезвредить преступников всеми доступными средствами!
Взгляд Родиона Евгеньевича остановился на пожарном ломе, висящем на крючках внутри противопожарного стенда. Капитан вприпрыжку подбежал к стенду, вскрыл его и взял лом. Прапорщик, бежавший за ним, схватил окрашенный красной краской топор. Некоторые из солдат продолжали стоять оцепеневшие, другие – засуетились, повыхватывали красные лопаты из пожарного стенда и лежавшие на полу бокса молотки, гаечные ключи.
Капитан, прапорщик и солдаты двинулись на катающегося по земле Локиса.
– Стоять, – издали крикнул Шимаченков.
Он подбежал поближе, сорвал с плеча «шмайсер».
– Бросай инструмент, я сказал, – он направил автомат на толпу солдат.
Кое-кто из солдат вздрогнул.
– Попробуй выстрелить – убьем его, – люто сказал капитан, указывая на Локиса.
Шимаченков не был из хлюпиков, нервы у него были крепкие, тем более, что он видел – Локиса им пока не достать. Десантник быстро передернул затвор, направил автомат в воздух, нажал на гашетку.
«Шмайсер» дернулся, как-то простуженно, кашлянул и заглох.
– Фашистская рухлядь, – выругался Шимаченков. Он откинул автомат и, закатывая рукава, пошел на толпу, вооруженную пожарным и слесарным инструментом.
В это время Локис уворачивался от монтировки, которой махал Веник Огнеметчик. Десантник перекатился к Антону, схватил цепь, лежащую возле его руки. Следующим движением Локис бросил один конец цепи за ноги Венику Огнеметчику, сделал кувырок, снова схватился за цепь и потянул на себя. Цепь опутала ноги Веника Огнеметчика. Бывший студент грохнулся на бетон.
– Эй, все ко мне! – рявкнул Локис толпе солдат во главе с капитаном.
Десантник вскочил на ноги, намотал цепь на кулак и, словно нунчаками, стал ею фехтовать.
Солдаты застыли. Капитан тоже еще не решил, кого из преступников начать обезвреживать первым.
– Эй, погодите, – со своей стороны крикнул Шимаченков, – я погорячился!
Он отошел к «шмайсеру», который только что выбросил, поднял его, отложил железный приклад.
– Теперь я готов, – сообщил он.
Веник Огнеметчик очухался, быстренько поднялся и отступил к толпе солдат.
Хоть солдат, вместе с капитаном, прапорщиком и Веником Огнеметчиком было человек пятнадцать, казалось, что именно они были окружены. Окружены двумя десантниками – Локисом Медведем и Шимой Шимаченковым.
Солдаты жались спинами друг к другу. В тройку – плечом к плечу встали капитан, прапорщик и Веник Огнеметчик. Бывший студент перевел дыхание, достал из кармана штанов электрошокер Локиса, который утаил от мента. Очень ему это оружие понравилось.
– Вы их отвлекайте, – придумал Веник Огнеметчик, – а мне – только дотронуться до них. Копытами затрясут, все разом и накинемся.
– Раз, два, три, – сосчитал Локис.
Десантники ринулись в атаку.
Они сильно не били солдат, так – пихнуть в живот, сунуть по шее, главное – обезоружить противника. Несколько бойцов разбежались в разные стороны, побросав свои железяки.
Венику Огнеметчику не помог десантовский электрошокер.
– Ни хера себе, оружие у десантников воровать, – воскликнул Шимаченков. – Медведь – лови!
Шимаченков снизу-вверх сильно ударил железным прикладом «шмайсера» по руке Веника Огнеметчика. Эдектрошокер взвился в воздух, пролетел над головами капитана и прапорщика, опустился прямо к Локису. Левой рукой тот поймал свое оружие.
– Кто к нам с электрошокером придет, тот от электорошокера и задрожит, – сказал Локис.
Он ринулся вперед, потяжелевшей от намотанной цепи рукой, влево, вправо распихал капитана и прапорщика и оказался рядом с Веником Огнеметчиком. Между рук прямо в подбородок сунул ему включенный электрошокер – у бывшего студента застучали зубы. Локис его, колотившегося, похожего на зомби, отвел в бокс, усадил на кучу немецкого гнилого обмундирования и порванных пакетов с человеческими останками. Веник Огнеметчик просидел минуту и упал на бок, мордой в кучу.
Шимаченков тем временем занялся прапорщиком:
– Бросай топор! – грозно крикнул он.
У Дениса Федоровича разжались пальцы правой руки, топор выскользнул и обухом угодил по ноге. От боли прапорщик закусил губу, но прыгать на одной ножке застеснялся.
– Товарищ капитан, не устали лом держать? – подошел к капитану Локис.
– Сволочи, – процедил сквозь зубы Родион Евгеньевич.
– Ну, зачем же так? Вы ведь нас совсем не знаете.
– И знать не хочу!
– В сложившейся ситуации вам все-таки лучше нас выслушать, – предложил Локис.
– И если хотите, чтобы трибунал нашел смягчающие обстоятельства, то помогайте нам по полной, – добавил Шимаченков.
Капитан припер лом к стенке бокса и обернулся:
– Кто вы такие?
– Спецназ ВДВ. А это, – Локис показал на начинавшего подавать признаки жизни Антона, – убийца моего друга.
– Мы пришли за ним, – сурово сказал Шимаченков.
Из-за контейнера появилась Вероника.
Она восхищенными глазами смотрела на десантников. И отдельно, благодарным взглядом удостаивала своего героя-спасителя Шимаченкова.
– Здравствуйте! Я переводчица... и, к сожалению, племянница этого негодяя, – показала на распластанного Антона... – Он немецкому барону советский танк...
– Я знаю, – сказал Локис.
– Хорошо, – хмуро сказал капитан, – я пойду на ваши предложения. Если вы мне кое-что гарантируете.
– Вы немного ошиблись, товарищ капитан. Не на предложения, а на условия, – поправил его Локис. – Надеюсь, вы сделаете это с удовольствием. Вы же сами военный человек.
– Да-да, – согласился капитан.
Антон захрипел, прокашлялся.
Шимаченков нагнулся к нему, осмотрел.
– Похоже, оклемался.
– Дуй быстрее за самогонкой, – сказал Локис Шимаченкову. – Товарищ капитан, вас ждет личный состав, успокойте его. И запомните, никто ни одному вашему солдату по-настоящему не угрожал.
– Я понял, – сообразил Родион Евгеньевич. – Я могу идти?
– Идите... И вы тоже свободны, – Локис посмотрел на прапорщика.
Двое военных деловым шагом направились к административному зданию.
– Рядовой Рыбка! – крикнул капитан. – Бегом к дежурному по взводу, собрать всех до единого на плацу.
Сам Локис на минуту задержался в боксе, затем подошел к Антону.
Тот уже открыл глаза. Постепенно осознавал, что видит перед собой того самого десантника, из-за которого у него все пошло вверх дном...
– Жаль, что я тебя тогда вместе с тем придурком не порешил, – прохрипел он, – не было бы никаких проблем.
– Но подставить меня у тебя, падаль, получилось...
Шимаченков принес чуть начатую литровую бутылку самогонки, конфискованную у Грубаса Робокопа и Чечёры Экскаваторщика, откупорил ее и наклонил над мордой Антона.
Побежала мутноватая струйка. Заливалась в нос, полилась по щекам, бороде.
– Пей, сука... пей все... Может быть, последний раз в жизни пьешь.
Антон замотал головой.
Локис обхватил руками его голову, нажал на щеки, раскрыл его пасть. Шимаченков начал точно в горло вливать самогонку.
– Глотай, бл... Смотри, не захлебнись.
Антон сначала старался выплюнуть самогонку – а вдруг отравленная?
– Не бойся, у твоих дружков одолжили, – приговаривал Шимаченков. – Жри, сука...