14
– Хорошо, – без особой охоты сдался Попов. – Подождите секунду.
Секунда тянулась бесконечно долго. Хосе, а вместе с ним и Владимир напряженно вслушивались в трескучие радиопомехи. «Вы провалили свою миссию, – всколыхнулись в голове у Локиса одни из последних слов майора. – Ваше время вышло!» Неужели это все? На что рассчитывает Хосе? Наверняка все, что они услышат от Морильо, лишь подтвердит решение, озвученное Поповым. От них потребуют как можно быстрее подняться обратно на крышу и прежним путем по стальному тросу покинуть здание. Их место займут другие. Те, кому будет поручено осуществить штурм. Более надежные, более профессиональные и более компетентные люди. Группа Локис – Альварес вышла из доверия у вышестоящего руководства. Энрико уже выстрелил из винтовки, зафиксировал трос и ожидает дальнейших распоряжений.
– Полковник Морильо на связи, – оборвалась наконец пауза в эфире. – В чем дело, Хосе? Вам и Локису надлежит в экстренном порядке…
– Постойте, полковник! – бестактно, нарушая все уставные правила субординации, перебил собеседника Альварес. – Вы ведь только что вели переговоры с террористами.
– И что из этого следует?
– Вам ведь удалось выторговать у них дополнительное время. Так?
– Всего лишь десять минут.
– Этого достаточно, полковник.
– Достаточно для того, чтобы мы смогли взять здание в кольцо и начать штурм, – отчеканил, как по писаному, Морильо.
– Но послушайте…
– Нет, это ты послушай меня, Хосе! Мы давали вам с Локисом столько времени, сколько могли. Ты знаешь, что я сам не хотел прибегать к крайним мерам, если существовала хотя бы малейшая вероятность их избежать. Никто не должен был погибнуть… Но теперь. Я сожалею.
– Вероятность есть, сеньор полковник, – не согласился Хосе. – Малейшая, как вы говорите, но она есть.
– Я сомневаюсь…
– А я – нет! – Альварес не считал нужным сдаваться. Он верил в свою правоту и намеревался отстаивать ее до конца. Локис помалкивал, лишь наблюдая за разговором двоих испанцев как бы со стороны. – Мы с Владимиром в кухне. Четыре террориста в соседнем помещении. Всего лишь четыре, сеньор полковник. Это не тринадцать, как было изначально. Да, я понимаю, что с этими четырьмя будет сложнее. Они все находятся в одном помещении, у них взрывчатка, у них под прицелом почти полсотни заложников, но мы могли бы попытаться за оставшиеся десять минут… Пока вы готовитесь к штурму и берете здание в кольцо…
Полковник заколебался, но всего лишь на пару секунд.
– Вы не успеете покинуть здание, – это был последний веский аргумент в его копилке.
– Ну и черт с нами! Вы ставите под угрозу жизни детей и женщин. Без жертв при штурме все равно не обойтись. Так какая разница? Двумя людьми больше или меньше? Мы готовы рискнуть.
И вновь пауза.
– А ваше мнение, сеньор Локис? – поинтересовался Морильо.
– Оно полностью совпадает с мнением напарника, сеньор полковник.
Морильо принял решение. Не такое, на какое рассчитывал Хосе. И не такое, какое созрело у него самого несколькими мгновениями раньше. Он решил пойти на компромисс. Нечто среднеарифметическое.
– Вступайте в переговоры, Хосе, – выдал он.
– В переговоры? – Альварес явно не ожидал подобного развития событий. – С террористами?
– Именно. Это отвлечет их и позволит нам ближе подобраться к зданию. Если у вас получится заставить их капитулировать без кровопролития – хорошо, если же нет… – Полковник многозначительно замолчал, а затем веско добавил: – Я вижу только такую вероятность, сеньоры. Вы согласны?
Теперь заколебался Хосе. Локис видел, как его лицо скривилось в болезненной гримасе. Но выбора не было. Хосе сдался.
– Договорились, – кивнул он.
– У вас десять минут, сеньоры.
– Конец связи. – Альварес выключил передатчик, дождался, пока то же самое сделает его напарник, а затем сказал: – Переговоры буду вести я. Морильо прав. Мы попытаемся заставить их капитулировать.
– А если нет? – прищурился Владимир. – Штурм?
– Штурм. Но только не тот, который планирует Морильо. Штурмовать неприятеля будем мы сами. Будь готов в любую секунду.
– Я уже готов.
– Тогда пошли.
Они вернулись в кухню. Бесшумно продвинулись к арочному проему и заняли прежние места по левую и правую стороны. В столовой ничего не изменилось. Один из террористов у двери, второй в гуще заложников, и третий… Третий, командир с окладистой бородой, в этот самый момент со словом «Шакал!» мощно ударил кулаком в дверь смежной комнаты и вернулся в центр помещения. Хосе изогнул бровь. Его глаза встретились с глазами Владимира. Сомнений быть не могло. Последний, четвертый террорист находился в подсобке. С ним же был кто-то из заложников.
Альварес глубоко вздохнул, прочистил горло и, набрав в грудь побольше воздуха, громко выкрикнул по-английски:
– Внимание! Ваша группа полностью блокирована! Здание окружено! Террористы на втором и третьем этаже нейтрализованы! Они в наших руках. Вас осталось только четверо. Мы не хотим крови. Отпустите заложников, и мы позволим вам беспрепятственно покинуть территорию. – Хосе блефовал. – Ты слышишь меня, Шахриар? Я в первую очередь обращаюсь к тебе, как к командиру группы. Игра окончена! Освободи заложников, и у тебя есть шанс спасти свою шкуру и шкуры своих товарищей.
В первый момент, когда голос неизвестного раскатился по помещению столовой приюта Marнa del Amparo, Шахриар растерялся. Он замер на месте, а рука иранца машинально потянулась к висевшему на плече автомату. Приблизительно такой же была реакция и двух его соратников. Джамшед отлепился от косяка и свирепо сверкал своим единственным зрячим глазом. Асфан вскинул руку с «узи», не забывая при этом пальцами другой надежно удерживать в плену запястье сеньоры Диас. Ноги Асфана слегка подогнулись. Он надеялся наполовину укрыть корпус за телами стоящих перед ним на коленях двоих детей.
– Это там! – вскрикнул Джамшед по-ирански, указывая командиру на арочный проем в кухню.
Альварес не понял его слов, но ему этого и не требовалось. Достаточно ясным пояснением к сказанному была вскинутая рука террориста. К тому же и вышедший из мимолетного ступора Шахриар, уверенно перехватив автомат за рожок, энергичным шагом двинулся в заданном направлении.
– Назад! – скомандовал Хосе. – Не делай глупостей, Шахриар!
У Локиса мелькнула запоздалая мысль о том, а понимает ли своего невидимого собеседника командир террористической группы, знает ли он английский. Через секунду Шахриар развеял сомнения русского спецназовца. Он остановился, но по-прежнему держал перед собой нацеленный на арочный проем автомат.
– Это вы там не делайте глупостей, псы! – ответил он на ломаном английском. – Мне достаточно шевельнуть пальцем, и тут все взлетит на воздух. К тому же у нас заложники. Или вы забыли об этом?
– Нет, не забыли, – спокойно парировал Альварес. – Об этом я тебе и толкую, Шахриар. Отпусти заложников, и мы нормально поговорим.
– Мне не о чем с тобой разговаривать, шакал!
– Мне так не кажется…
– Что с моими людьми на других этажах? Они мертвы?
– Нет, живы.
– Ты лжешь!
– Я могу тебе дать возможность пообщаться с кем-нибудь из них.
Локис повернул голову и заметил, что связанный ими в кухне террорист зашевелился. Путы не позволили ему принять сидячее положение, а кляп во рту мешал подать голос. Однако если Шахриар примет предложение Хосе, за счет связанного противника это можно было бы легко устроить. Но предводитель иранцев никак не отреагировал на последнюю реплику переговорщика. Его заинтересовал иной аспект дела.
– Как вы проникли в здание?
Хосе усмехнулся.
– Это имеет значение?
– Имеет. Кто-то из моих людей предал меня?
Испанец выдержал многозначительную паузу, а затем с подчеркнуто наигранным равнодушием произнес:
– Я не имею права обсуждать с тобой такие вопросы, Шахриар. Да и не собираюсь. Пусть твой человек отойдет от заложников и опустит оружие на пол.
Асфан, к которому и относилось это требование, напротив, отступил на шаг назад. В отличие от Джамшеда и Шахриара, дуло его автомата смотрело не в сторону кухни, а на располагавшегося прямо перед ним мальчика. Локису казалось, что со своей позиции он даже видит, как побелел палец Асфана, лежащий на спусковом крючке. Владимир поднял армейский нож на уровень плеча и изготовился к стремительному броску. Спецназовец верил, что в случае необходимости он не промахнется. А такая необходимость явно возникнет. Договориться с иранцами не представлялось возможным. Значит… Хосе сказал, что они будут атаковать. Вопрос только: когда?..
– Никто не будет опускать оружие, – в категоричной форме заявил Шахриар, продолжая коверкать английские слова. – Вы разозлили нас еще больше. Отойдите, или мы начнем убивать прямо сейчас. У вас на глазах.
– Не глупи, Шахриар… – попытался вразумить террориста Хосе, но тот ничего не желал слушать.
– Мы не боимся смерти, – не без излишнего пафоса провозгласил иранец. – Смерть – очищение. Вам не понять этого. И если понадобится, мы умрем все вместе.
– Ты не понимаешь, – парировал Альварес. – Никто не ведет речь о смерти. Зачем вообще нужно кровопролитие? Вам нужны ваши идеологи – вы их получите. Они нам ни к чему. Мы только хотим, чтобы они покинули Испанию. Вы стремитесь к тому же самому, как я понимаю. Чего же нам делить? Для чего нужны заложники, взрывчатка?
Хосе намеренно тянул время. И Локис видел, что напарник приглядывается при этом к одноглазому террористу. Он располагался ближе всех. Шахриара со своего места испанец не видел вовсе. За ним мог наблюдать только Владимир.
– Не все так просто, пес, – Шахриар поднял дуло автомата еще выше. – Вы убили наших людей в Коста дель Соль.
– Мы убили испанцев. Своих же соотечественников.
– В Коста дель Соль были и иранцы.
– Мы не знали об этом.
Локис взглянул на часы. У них оставалось чуть больше четырех минут. Потом люди полковника Морильо пойдут на штурм. Хосе намеревался опередить их. «Будь готов в любую секунду», – сказал он. Владимир был готов. Мысли и образы из прошлого отступили на второй план. То ли благодаря рассказанной напарником истории, то ли благодаря внутренней концентрации…
Локис предпримет атаку на террориста, затесавшегося в гущу заложников, Хосе возьмет на себя одноглазого, а уже потом они вдвоем как-нибудь сумеют нейтрализовать Шахриара… Оставался, правда, еще один – тот, что засел в смежной комнате, – но в настоящий момент Владимир предпочел не думать о нем. Всему свое время…
– Знали не знали, какое нам до этого дело?! – все так же громко и с вызовом откликнулся Шахриар. – Даже если ты не лжешь, неверный, в чем я сильно сомневаюсь, теперь это уже не имеет никакого значения. Мы намерены получить свое, и мы получим.
– Именно это я и предлагаю. – Хосе чуть сместился в сторону, надеясь поймать своего собеседника в фокус, но ему это не удалось. Шахриар занял позицию где-то у ближайшей стены, и теперь даже Локис не мог его видеть. – Ануширван уже здесь, под стенами приюта Marнa del Amparo. Он свободен, и мы готовы передать его вам в руки. На нем нет крови, так же, как и на других ваших идеологах. Они тоже здесь и готовы к передаче. Не хватает только двоих человек из того списка, что хранился в Коста дель Соль. Мы их ищем. И как только найдем, беспрепятственно вышлем из страны. Что же еще нужно? Отпусти заложников, Шахриар! Отпусти хотя бы половину, и мы дадим тебе возможность поговорить с Ануширваном. Прояви благоразумие.
– Плевать я хотел на благоразумие! – Предводитель иранской группировки оставался непреклонен. – Мне нужны ваши люди в обмен на моих людей, убитых в Коста дель Соль. Ваши мертвые люди. Это одно из непременных условий.
– Этого не будет, Шахриар.
– Тогда мы начнем убивать.
– Вы не успеете, – уверенно ответствовал Альварес. В его голосе не было и намека на какое-либо колебание. – Через несколько минут, если мы сейчас не придем ни к какому соглашению, наши войска двинутся на штурм. Приказ уже отдан.
– У нас есть взрывчатка. – Шахриар, кажется, занервничал.
– Я знаю.
– Мы все погибнем.
– И это я знаю. Но первыми будут расстреляны ваши идеологи во главе с Ануширваном. Я верю в то, что ты не дорожишь своей жизнью, Шахриар, но я никогда не поверю, что ты не дорожишь их жизнями.
На мгновение в столовой воцарилась напряженная тишина. Шахриар не сразу нашелся с ответом и держал паузу. Локис переглянулся с напарником и поднял вверх два пальца. Это означало, что до штурма осталось всего две минуты. Хосе кивнул.
– А я… – Шахриар запнулся. – Я никогда не поверю, что вам не дорога жизнь этих людей. Дети и женщины… Это несложно проверить прямо сейчас. Не так ли? Асфан! Убей этих двоих щенков!
Лицо Альвареса окаменело. Владимир прицелился, метя рукояткой ножа в горло Асфана. Стоит тому только дернуться и…
– Стой, Шахриар! – отрывисто бросил Хосе. – Не делай этого!
– Я так и думал. – Из горла иранца вырвалось что-то наподобие смешка. – Ты морочишь мне голову, пес. Отмените штурм и выполните наши условия, или, я клянусь…
– Мы уже не можем этого сделать. Бросьте автоматы!
– Отступите!
– Подумай, Шахриар…
– Заткнись, пес! Отступайте, или мы открываем огонь! Ты не знаешь, с кем связался!
– У тебя осталась минута!
– Асфан! – Шахриар по-прежнему находился вне поля зрения обоих спецназовцев. – Чего ты ждешь? Стреляй!
– Брось оружие, Асфан!
– Стреляй, я тебе говорю! Мы покажем этим неверным…
– У вас сорок пять секунд!
– Асфан!
Сердце Локиса забилось так сильно, что в этот момент напоминало накатывавшего на финиш спринтера. Он был готов, но продолжал ждать сигнала со стороны Хосе. По каким-то неведомым Владимиру причинам испанец продолжал медлить. Время словно остановилось. Локис уже не слышал ни выкриков Шахриара, ни ответных выкриков напарника. Он как завороженный не сводил глаз с Асфана. Вернее, с его правой руки, в которой был зажат мини-автомат. А еще вернее, с указательного пальца террориста, покоившегося на спусковом крючке.
– Стреляй, Асфан! – гаркнул во всю мощь своих легких предводитель иранцев.
Рука Асфана дернулась.
– Пора, – негромко, едва различимо на слух, бросил Хосе слева от Владимира.
