Глава 25

— Нашелся! — воскликнул Гвоздев, выйдя из джипа, и по-отцовски обнял Локиса. — Живой, а я уже грешным делом подумал…

Владимир был счастлив не меньше своих товарищей. Те, выскочив из автомобиля, кинулись к Локису, окружив его плотным кольцом.

— Где вы его нашли? Что с ним было? — поинтересовался старшина у Суламифи.

— Сначала купался, потом на пляже загорал, — ответил за нее Локис.

— Ладно, потом потолкуем, — услышав совсем близко вой полицейских сирен, сказал майор, — уезжаем. Мы в джипе, а вы за нами, — посмотрев на Гоц, добавил он.

Суламифь качнула головой в знак согласия из окна полугрузовичка. Они с Чертоком по-прежнему сидели в автомобиле.

— Кстати, а что означает название «Моссад»? — поинтересовался сержант у Суламифи. — Я слышал, что от какого-то замка?

— От крепости, — с улыбкой поправила его девушка, — это символ еврейской нации. Сама крепость находится в пустыне рядом с Мертвым морем, на скале. Когда под натиском римских войск пал Иерусалим, в крепости укрылись оставшиеся в живых евреи. При осаде они предпочли покончить жизнь самоубийством, чем сдаться римлянам. Поэтому данное место является символом героизма еврейской нации.

— Понятно, — кивнул Локис. — Теперь буду знать…

Через час все были на свиноферме Кочаряна.

Черток, как и положено еврею, относился к свиньям хуже некуда, а потому, морщась от запаха и повизгивания, раздававшегося из загона, чувствовал себя не вполне уютно, с омерзением поглядывая в ту сторону. Суламифь же, напротив, негатива по отношению к хрюшкам не испытывала, потому как выросла в Подмосковье и сало любила. Она, как и ее дедушка, пользовалась при выборе продуктов обычными продуктовыми магазинами, предназначенными для русских эмигрантов.

Заметив реакцию Леонида, фермер понимающе кивнул головой.

— Зато ни один хамасовец сюда не сунется! — высказался он. — Боятся они свиней, как огня! Ну, ладно, проходите в дом.

Сказав это, он открыл нараспашку дверь, приглашая войти.

— Ничего, все нормально. Не обращайте внимания, — сказал Черток, хотя было видно, как ему неприятно находиться по соседству со свиньями.

Тяжело вздохнув, он первый шагнул в дом.

Расположившись за круглым столом, Тигран предложил сначала пообедать, а уж потом поговорить о деле. Все, кроме Локиса, согласились, и потому Владимиру ничего не оставалось, как подчиниться мнению большинства. Еще не отойдя от недавней перестрелки, сержант думал о другом. Некоторая досада на израильские вертолеты, прилетевшие не вовремя, будоражила его.

«Побольше бы времени, и я б его взял», — думал Локис.

Армянин принялся накрывать на стол, попросив Суламифь помочь ему с приготовлением салатов. Локис также вызвался покашеварить, на что получил отказ:

— Мой дом, я и готовлю, — улыбнувшись, сказал Кочарян, — а ты отдыхай.

— Тогда я тоже что-нибудь порежу! — продолжал напрашиваться Локис.

Еще несколько минут назад сопротивлявшийся обеду, теперь он уже готов был проглотить целого кабана. Тем временем Кочарян колдовал у плиты и холодильника, выставляя на стол снедь. Отведя взгляд чуть в сторону, Владимир посмотрел на Суламифь. Ему нравилась эта девушка, она вызывала симпатию…

Гоц, взяв в руки нож, ловко нарезала овощи. Ее руки сноровисто мелькали, виртуозно управляясь с лезвием.

— Слушай мою команду, солдат. Кругом марш! Разговор окончен! — шутливо-приказным тоном сказал Тигран.

— Что, отшили? — пошутил старшина, увидев вынужденного удалиться коллегу. — У тебя же девушка есть. А ты, я вижу, на чужбине отношения решил закрутить, — продолжал веселиться он.

Владимир махнул рукой и сел за стол, стоявший у окна.

— Я просто хотел помочь, — пресек он дальнейшие попытки друга подколоть его.

— Знаю я твою помощь! — ухмыльнулся Климов.

— Романтику отложим на потом. Давай рассказывай, что у тебя приключилось, — подсел поближе майор.

Локис вкратце обрисовал ситуацию, рассказав о том, почему не смог вылететь вместе с остальными и как он попал в больничный комплекс.

— Хорошо, хоть жилет спасательный поблизости плавал, иначе не знаю, как бы до берега добрался, — покачал головой сержант. — Еще и пеленгатор накрылся медным тазом.

— Черт с ним, — отмахнулся Гвоздев, — главное, что сам живым остался, а остальное — решим.

— Как я и говорил, — продолжил Локис, — противнику известно многое о нас. А значит, у террористов есть человек, который сливает им всю информацию. Знающих об операции не так и много, так что вычислить, я думаю, можно.

— Уродов, к сожалению, всегда хватает, — подал голос Черток, — и у нас в рядах могут быть такие.

— Это позже узнаем, главная наша цель — этот хамасовец. С него и начнем. Теперь мы хоть знаем, как выглядит этот бородач, — сказал Гвоздев, — опознать сможешь?

— Не сомневайтесь, товарищ майор! Я его детально рассмотрел. Это тот же тип, что и на фотографиях, которые вы показывали нам в самолете, — заверил его Локис.

— Плохо то, что мы опоздали и не смогли захватить установку вместе с террористом на месте. Если это действительно те установки, о которых идет речь, то в этом случае осталось еще две. А значит, еще раз ошибиться мы попросту не имеем права. Ребята, — обратился майор к собравшимся, — главаря надо будет брать только живым, иначе правды не узнаем.

При последних словах Черток заметно напрягся и закашлялся.

Тем временем на кухне Кочарян в компании Суламифи готовил обед, разговаривая на разные темы. Фермер осыпал ее комплиментами в лучших кавказских традициях. Суламифь с румянцем на щеках, улыбаясь, выслушивала их, продолжая готовку. Не говоря о политике и о предстоящих событиях, оба смеялись и шутили. Тигран рассказал гостье о своей дочке — что та очень красива и учится в университете на доктора. Гоц узнала, что, приезжая к дочери, Тигран общается с преподавателями, которые очень нахваливают ее, доставляя огромную радость отцу.

— Очень усидчивая, а главное, способная! — говорил армянин, подняв указательный палец. — Хорошим врачом будет.

Завершив работу, Гоц принялась носить приготовленные блюда к столу, за которым расположились десантники. Бойцы тут же повскакивали с мест, наперебой предлагая свою помощь. Они не сводили глаз с Суламифи, которая произвела впечатление на каждого.

— Скажите, Суламифь, а вы не замужем? — поинтересовался Василевский.

— Пока что нет. А у вас есть предложение?

— Да… нет, — стушевался десантник, — я ведь…

— Он ведет разведку боем! — хохотнул Павлов. — Любимый ход!

Суламифь улыбнулась, бросив украдкой взгляд на Локиса, пребывающего в задумчивости и не слышавшего шутки.

На столе появились салаты, картошка, свиные отбивные. При виде «нечистого мяса» Черток скривился, как будто увидел черт знает что. Перед ним поставили блюдо с рыбой, чтобы успокоить гостя. Затем хозяин принес пару бутылок отличного армянского коньяка, торжественно водрузив их в центре стола.

— Не каждый день таких дорогих гостей потчую. Перекусим, а там уж и о делах поговорим! — на правах принимающей стороны заявил Тигран. — На сытый желудок любые дела куда лучше решаются. Прошу!

После радушного пригласительного жеста все уселись за столом.

— А кстати, почему евреи свинину не употребляют? — поинтересовался Локис у Чертока.

— Как видишь, не все, — ответил тот.

Действительно, Суламифь тезис о «всех» явно не подтверждала.

— Ну, хорошо, большинство?

Черток рассказал о религиозных составляющих табу.

— …кроме того, воздержание от употребления в пищу свинины — это проявление заботы о собственном здоровье, — пояснил дальше он, — ты сам посмотри: из всех домашних животных свинья самая алчная и нечистоплотная. Она же жрет все, что лежит на земле. Свинья является рассадником вредных микробов и паразитов, а мясо, употребленное в пищу, может служить источником многих опасных заболеваний.

— Ну, не знаю, — проворчал Павлов, — я лично без свиной отбивной не могу. Придумают же — «заболевания». Да сейчас на любую тему столько мнений, что если ко всему прислушиваться — крыша поедет!

— Во-во, — поддержал товарища Василевский, — ерунда это все.

Скептичный вид Чертока демонстрировал, что по поводу «ерунды» у него совсем иное мнение, но дальше спорить коллеги не стали.

За обедом, весело разговаривая, гости выпили немного коньяку, и старшина принялся рассказывать очередную байку о своих похождениях, развеселив всех присутствующих. Услышав его рассказ, больше походивший на сценарий кинокомедии, Черток от смеха чуть не подавился рыбой, но сидевший рядом Павлов, мощно похлопав его по спине, «спас» израильтянина. Суламифь, наблюдая за Локисом, несколько раз коснулась его локтем. Владимир, однако, не заметил знака внимания, оказанного ему девушкой.

— Спасибо за угощение, — Гвоздев оглядел всех присутствующих, — думаю, пора и за дело приниматься.

Наскоро убрав со стола, спецназовцы собрались обсудить план дальнейших действий. Все притихли, зная, что время шуток прошло — теперь разговор будет серьезным. Бойцы внимательно посмотрели на майора. Вначале он коротко поведал Суламифи и Кочаряну о рассказе Локиса, не слышавших его по причине присутствия на кухне.

Выслушав его, Кочарян поднялся со стула и прошел в другую комнату. Через несколько минут он вынес в руках стопку фотографий. Выкладывая по одной, он в два ряда разместил их на столе перед Локисом и израильтянами.

— Этот, — Владимир ткнул пальцем в фотографию, на которой был изображен бородатый человек в арафатке, — у него шрам через все лицо идет. Да, это он!

Суламифь, просмотрев фотографии, также подтвердила:

— На фото он моложе выглядит, но это, несомненно, он. К хамасовской верхушке отношения не имеет, иначе я бы знала, — добавила она.

Черток дольше всех вглядывался в фото командиров хамасовских группировок. Он щурил глаза, словно сомневаясь, но в конце концов признал:

— Прямо зверь! Ну и взгляд — хищник! Да, это он.

Все согласились — действительно, с фотографии на собравшихся смотрела физиономия человека со взглядом готовящегося к прыжку леопарда. Было видно, что это фото сделали скрытно, когда хамасовец поворачивал голову, сидя на террасе какого-то летнего кафе.

— Да, — вздохнул армянин, — не повезло вам. Это один из самых страшных головорезов — Омар Абуиси. Его еще неконтролируемым называют. Омара его же люди боятся, что уж про остальных говорить. Не знаю, то ли он гипнозом, то ли еще чем этаким обладает. Но только дар убеждения у Омара отменный. Хамасовцы умереть за него готовы все как один, чуть ли не боготворят. Ему же на людей плевать…

— И где же его искать? — произнес майор.

— Сложный вопрос, — наморщил лоб Кочарян, — время от времени он появляется и действует в Газе со свеженабранной группой. Поговаривают, что никто из его отряда в живых не остается. Все деньги спонсоров обстрела Омар себе забирает и снова исчезает. Где его искать, никто не знает.

— Значит, и теперь он может надолго исчезнуть?

— Не исключено. Зная, зачем вы прилетели, и встретившись с вашим человеком, думаю, что может, — рассуждал фермер.

— Кто ему платит?

— В мире много мусульман, которые ненавидят иудеев и христиан, — говорил армянин, — они и дают ему деньги на обстрелы. К тому же мне стало известно, что в последнее время он вроде бы ведет дела с каким-то иностранцем. Говорят, как будто это немец, но толком никто ничего не знает. Опять же, это все слухи, а что на самом деле происходит — большой вопрос.

— У меня есть один план, — задумчиво произнес Локис, — кое-что можем прояснить, если выгорит, конечно.

— Рассказывай, сержант, что ты надумал, — откинулся на спинку стула Гвоздев.