35

Джип, который попеременно вели ночью Локис с Колодеевым, подъехал к окраине кишлака, где старейшиной был хозяин караван-сарая Юсеф Али, рано утром. От основной дороги на Мазари-Шариф к селению вела грунтовая, но довольно ухоженная, по местным понятиям, дорога.

– Надо заглянуть сюда, а, Медведь? – спросил Колодеев, чья очередь была сидеть за рулем. Он притормозил и остановил автомобиль. – Может, водой разживемся, а то в глотке сушь, как после тяжелого похмелья.

– А может, еще и на постой попросишься? – пошутил Локис. – Дайте воды напиться. А то так есть хочется, что и переночевать негде.

– Ну, постой – это не обязательно, постоять можно где-нибудь в сторонке. А вот горючкой нелишне было бы обзавестись – контрольная лампочка уже подмигивать стала. Километров через шестьдесят станем точно.

– Следов от колес много. Вряд ли тут есть заправочная станция, но автомобили заезжают. Вполне может и горючка быть.

– Ну так поехали! – Игорь повернул ключ в замке зажигания, и еще горячий двигатель мгновенно завелся.

– Погоди, Колодей, заглуши! – скомандовал Локис. – Какое к нам доверие? И денег нет. Пусть пацан сходит в кишлак, узнает, как и что. Воды наберет, про горючку спросит. Если есть, узнает, у кого она есть. Тогда мы уже со знанием дела реквизицию в пользу трудящихся женщин красного Востока произведем. Шучу. Обменяем на что-нибудь. Вон на проигрыватель сидишный.

Володя нажал кнопку, и из динамиков полилась тягучая восточная мелодия, похожая на саунд– трек к индийскому фильму с песнями и танцами. Локис быстро выключил проигрыватель.

– Так что? Каждый дувал шмонать? – спросил Володя.

– Ты, Медведь, просто ума палата. Быть тебе генералом, попомни мое слово, – подначил Локиса товарищ. – Тактик замечательный, а какой стратег!

– Ладно тебе. Нехорошо смеяться над больным человеком, – вспомнил Володя фразу из старой советской еще комедии и повернулся назад, где на сиденье, прижавшись друг к другу, дремали Хумайра и ее двоюродный племянник Рахматулло.

– Мисс, извините, что беспокою.

Девушка распахнула глаза, и Локис в который раз уже подивился тому, какие они у нее большие, такие бывают только у мультяшных красавиц. Но те нарисованные, а девушка вполне реальная.

– Мы уже далеко отъехали от владений Насрулло, не так ли? – спросил десантник у афганки.

– Насколько я понимаю, да. Мы уже в другой провинции. Утром на дороге я видела щит, это провинция Бадгис.

– У нас нет воды, мисс. И заканчивается горючее. Может быть, ваш племянник сходит в селение, принесет воды и узнает, можно ли раздобыть бензин? Я думаю, с вооруженными европейцами селяне вряд ли будут искренними.

– Я не пущу мальчика одного, – запротестовала Хумайра. – Мы пойдем вместе.

– Вы уверены, что это не опасно?

– Вы предлагаете мне отправить на опасное дело моего племянника, а самой сидеть и дожидаться?

– Я не знаю, опасно ли там, но просто с мальчишки какой спрос? – слегка смутился десантник.

– В моей стране дети очень рано становятся взрослыми. И спрашивают с них так же, как и с взрослых. Мы пойдем вдвоем.

– Хорошо. Мы будем ждать вас полчаса, – согласился Локис. И пообещал то ли в шутку, то ли всерьез: – Если вы не вернетесь – мы снесем этот кишлак с лица земли.

– Не надо сносить весь кишлак, – попросила Хумайра. – Здесь живут люди из нашего рода. Когда брат увозил нас из Кабула, мы останавливались здесь по дороге в Бахоршох у дальнего родственника дядюшки Юсефа Али.

– Это уже лучше.

– Мы постараемся вернуться через полчаса. Правда, у меня нет часов. Поэтому если немного задержимся – не торопитесь с выводами.

– Я дам вам часы! – сказал Локис и снял с руки свои «Командирские».

Особисты, досматривавшие Володю перед вылетом на задание, разрешили ему взять их с собой, потому что такие часы Чистопольского завода широко продавались на Западе, а партию в десять тысяч министерство обороны Соединенных Штатов Америки даже заказало специально для награждения участников операции «Буря в пустыне».

Хумайра протянула Володе свою руку, и он надел на запястье девушки свои часы, однако ее запястье было таким узким, что даже тугой браслет оказался ей свободен.

– Не потеряете? – смущенно спросил десантник. У него почему-то перехватило дыхание, когда он совершал несложную процедуру надевания браслета на руку девушки.

Хумайра насмешливо, как показалось Локису, посмотрела на него.

– Нет, – сказала афганка, и впервые за время их общения ее губы тронула улыбка.

– И вот еще, – засуетился Володя, доставая из сумки на поясе ракетницу, похожую на настоящий пистолет, но с более широким стволом, предназначенным для 26-миллиметрового сигнального патрона. – Это я дам племяннику. В случае опасности он должен выстрелить вверх. Взлетит ракета, и мы придем вам на помощь, если это потребуется.

Девушка перевела его слова Рахматулло, и мальчишка, горящими глазами смотревший на ракетницу, с благодарностью сунул ее в глубокий карман своей жилетки.

Хумайра взяла подростка за руку, и они пошли по дороге, ведущей к кишлаку. Вскоре они скрылись за светлыми глинобитными стенами, ограждавшими дома жителей селения.

– Если здесь не добудем горючки, что делать станем? – спросил Колодеев.

– Что делать? Не знаешь, что ли? Грабить будем, – ответил ему Володя, занятый своими мыслями.

– Кого?

– А первого, кто будет передвигаться по этой дороге на автомобиле, – грозно заверил он. Но затем добавил уже другим тоном: – Опять шучу. Попросим просто. Просто попросим. Настоятельно.

– Пустовата дорога-то. За ночь три машины всего встречных и было.

– Четыре, – уточнил Локис. – Ночью тут, видимо, особо отчаянные ездят, вроде нас с тобой. Днем оживленней должно быть. Однако давай подождем наших пассажиров.

– Навязались на нашу голову.

– Ладно тебе, навязались. Мы джентльмены или как? Не все тебе про мою индийскую девушку с пятном на лбу байки травить. Будет и мне чего вспомнить про тебя.

– Афганка, конечно, хороша. Глазастая, – согласился Колодеев. – Только кажется мне, ты с больной головы на здоровую, как обычно, спихнуть хочешь. Сам на нее глаз положил.

– Ничего я не положил. И вообще, не мешай. Я посплю чуток. – Володя смежил веки и чуть сполз с сиденья, выпрямляя ноги.

– Поспи. Пусть тебе эта Хумайра приснится, – пожелал Колодеев товарищу.

А потом сказал, должно быть, сам себе:

– Нам вообще жениться не стоит, как я посмотрю.

– Иди ты на фиг, – коротко отреагировал Локис не открывая глаз.

Однако отдыхать ему пришлось недолго. В кишлаке грохнуло, и Володя подскочил на сиденье.

– Вроде как граната? – посмотрел на него Колодеев.

– Поехали! – приказал Локис.

– Ракеты ж не было? Может, так чего?

– Поехали!

Колодеев завел машину и развернул джип на дорогу, ведущую к кишлаку. Они не проехали и пятидесяти метров, как увидели бегущих навстречу Хумайру и ее племянника. Их нагоняли несколько бородатых мужиков в традиционной афганской одежде с коричневыми двойными «лепешками» на головах. На груди у мужиков болтались автоматы, но никто из них не стрелял. Преследователи, видимо, хотели взять девушку и подростка живыми.

Локис перепрыгнул назад, к пулемету, установленному на турели на стойках джипа. И стал опускать ствол ниже, примериваясь, чтобы не задеть Хумайру и ее племянника. Расстояние между Хумайрой и моджахедами стремительно сокращалось – наверное, девушка устала.

Володя повел ствол пулемета чуть выше, предполагая, что очередь над головами душаманов должна охладить их пыл. Он приготовился нажать на гашетку и увидел, как Рахматулло, бежавший впереди, оглянулся на отстававшую Хумайру, а когда она поравнялась с ним, внезапно сделал ей подножку, и девушка распласталась на пыльной дороге.

– Что он делает, козел! – в сердцах крикнул Локис и тотчас понял, зачем Рахматулло свалил на землю свою тетушку.

Мальчишка бросил в набегавших душманов гранату и упал на Хумайру, прикрыв ее своим телом. Через секунды раздался взрыв, разметавший преследователей. Вдобавок, опустив ствол пулемета, Локис выпустил длинную очередь вдоль дороги. Через несколько мгновений девушка и ее племянник были уже в джипе десантников, целые и невредимые. Нещадно визжа тормозами, «Тойота» в мгновение ока сделала полицейский разворот и, вырыв колесами две ямки в песке, рванула прочь от негостеприимного кишлака. А из-за его дувалов почти мгновенно выскочили один за другим три автомобиля и устремились в погоню.

…Насрулло кипел от бешенства. Сестра паршивца, посмевшего затеять с ним – Насрулло-мясорубкой! – двойную игру, была уже почти в руках. Наджиб, который был родом из кишлака Бахоршох, сразу узнал ее, но этот щенок, племянник, выстрелил Наджибу прямо в лицо из ракетницы, а затем бросил гранату.

Насрулло приказал взять их живыми, но у сопляка оказалась еще одна граната, а беглецов прикрыли огнем кяфиры, которые были на его же – Насрулло! – «Тойоте», ее мятый бампер опознали все, кто видел автомобиль. Насрулло тут же отправил в погоню три джипа, но кяфиры смогли поджечь первый, и тот перегородил узкую дорогу, ведущую в горы. Пока оттянули горящую машину, беглецы сумели оторваться от погони. Впрочем, далеко они не ушли. За крутым поворотом узкой дороги, с одной стороны которой была отвесная скала, а с другой – пропасть, следы колес украденной «Тойоты» вели к краю обрыва.

На дне пропасти жарко догорал лежавший кверху колесами джип, ставший погребальным костром для неверных и родичей паршивца Азизулло. Их настиг гнев Аллаха, а гнев Насрулло остался неутоленным…